***
***
***
День 2.
—… и она ему такая «Я же люблю тебя! Не бросай!». Прям на глазах у всего универа, — увлечённо рассказывала Алья Маринетт на обеде. Но омега её совершенно не слушала, хоть и выглядела максимально сосредоточенно на универских интрижках. Все мысли девушки сейчас, как и всю ночь, были заняты альфой, имени которого она даже не знает, но отчётливо помнит, как тепло и приятно было, когда он притянул её к себе, как в большинстве мелодрам. И Дюпен-Чен готова сейчас поклясться, что до сих пор чувствует это тепло. А ещё она была б просто счастлива, окажись этот парень её соулмейтом, но, увы, омеги не для альф, а альфы не для омег. В столовую зашли универские «любимчики». Алья затихла на то мгновение, что альфы были рядом, ибо собиралась поделиться слухами о них, которые родились этой ночью. Куфен, пропуская Нино и Адриана вперёд себя, потрепал волосы на макушке Маринетт, заставив ту сжаться, и, не оборачиваясь, пошёл за друзьями. Девушка проводила его взглядом, а когда он, заметив, что на него откровенно пялится, улыбнулся, тут же отвернулась, краснея. — Земля вызывает Маринетт, — махала перед лицом подруги Сезар. — Ау, ты меня слышишь или как? — А? — подняла голову на бету омега. — Прости, я задумалась. — Ничего, бывает, — улыбнулась Алья. — Я тебе сейчас такое расскажу про наших альфа-самцов, — поиграла бровями девушка. О, у этой беты всегда есть, что рассказать. — Что? — излишне заинтересованно спросила Маринетт. — Говорят, что этой ночью была сходка альф где-то за городом. И к нам скоро переведется сводный альфа-брат белобрысого. — Знаешь, — нахмурилась омега. — Не обижайся, конечно, но ещё говорят, что куры коз доят. — Нет. Только глупец будет утверждать, что это не так! — всплеснула руками Сезар, намекая на то, что всё связанное с альфами почти всегда оказывается правдой. — Ладно-ладно, — покачала головой Дюпен-Чен. — Кстати, а как зовут вон того парня? — кивнула на смеющегося Куфена. — Лукас, но все его называют Лука почему-то. Откуда такой интерес? — Просто мы их всех обсуждаем, а я даже имён не знаю, — вот это я понимаю отмазка. Алья недоверчиво сщурила глаза, но решила, что Маринетт всё же права. — Белобрысый — Адриан Агрест. Тёмный — Нино Ляиф, — последнего Алья, я бы сказала, выделила. — Нино Ляиф. Что-то знакомое, — задумчиво протянула Маринетт. — А! Вспомнила! Я когда у декана в кабинете в начале года была, личное дело Нино Ляифа видела на столе под своим портфолио. Вот, — довольная, что вспомнила такую мелочь, улыбнулась Маринетт. — Да уж, — закатила глаза Сезар. — Открыть тебе тайну? — Маринетт кивнула. — Он мой предназначенный. Ещё с первого курса знаю. Как-то невольно подслушала их разговор на заднем дворе. Обо мне говорили. Только вот… он тянет с признанием. — Стесняется? — предположила Маринетт. — Ох, я сильно в этом сомневаюсь. Думаю, это из-за того, что бизнес моего отца прогорел, и наша семья перестала быть достаточно богатой и статусной для того, чтобы семья Ляифов породнилась с нашей. Другой причины я не вижу. Ему просто стыдно признавать, что я его соулмейт. — Да брось! Неужели это так важно? — нервно усмехнулась Маринетт. Бета посмотрела на омегу с долькой злобы, мол, если б это не было так важно, я бы об этом не говорила. Дюпен-Чен поджала губы, чувствуя себя виноватой в том, что вместо того, чтобы поддержать или приободрить подругу, она назвала терзающую её проблему «не такой уж и важной». — Извини. — Оставь! — махнула рукой Алья и отпила свой кофе. — Главное, что я, наконец, сказала это вслух. Вероятнее всего, что так же, как Нино не хочет быть с Альей из-за положения её семьи, так же другие беты не хотят быть её подругами. И это обьясняет то, как много болтает Сезар на обеде с Маринетт о любой вещи, о которой вообще есть, что сказать. Даже понятно, почему именно омегу бета-изгой выбрала себе в подруги — у омег больше принято слушать людей, а не говорить с ними. Они интроверты по натуре своей с самого рождения. А беты — экстраверты, которые должны дружить со всеми, вечно быть душой компании, а если у них это не получается по каким-либо причинам, например, как у Альи, они начинают общаться с молчаливыми омега-интровертами, всегда готовыми выслушать. И Маринетт это сейчач прекрасно понимает (не зря же у нее «отлично» по психологии каст). К слову, альфы — всех-уже-задолбали-верты. — Кстати, — вдруг подала голос Алья после пятиминутной тишины. — Что делаешь на выходных? — Что и всегда. Ем, читаю, сплю, — пожала плечами Маринетт. — Здорово, — подняла большой палец вверх бета. — Не хочешь прогуляться? В кафе или кино? Я знаю, что вы, омеги, те ещё домоседы, но один раз со мной же можно? — Ладно, — быстро согласилась Дюпен-Чен. Хоть она уже и запланировала, какую книгу начнёт читать, когда освободится от долгодлящихся пар, но подруге отказать не смогла, ещё и чувство вины за обесценивание чужих проблем нашло кучу веских аргументов, чтобы выйти из дома.***
Так, что-то наши альфы совсем притихли. Адриан был совсем не в духе. Мрачнее тучи, чернее чёрного цвета. Нино упорно пытался делать вид, что не нервничает из-за того, что нервничает его друг. Лука, пока Агрест не видит, рассматривал Маринетт, находя её вполне симпатичной для омеги. — Что будешь делать с «братцем»? — аккуратно спросил Нино, и Адриан тут же окатил его гневным рыком. — Рубить, кромсать и пускать на корм собакам, — прошипел Агрест.***
***
***