Вечер 7 дня.
Хоть утром и было тепло и очень солнечно, к вечеру погода настолько ухудшилась, что кажется, будто солнца не было видно уже несколько лет. Тёмно-серые тучи стянулись, пошёл сильный дождь, влеча за собой огромные лужи. Маринетт стояла под уличным навесом какой-то старомодной булочной и ждала, пока ливень хоть немного стихнет. Вытянув руку под дождь, она наслаждалась тем, что холодные капли сильно ударялись об горячую кожу, а потом мягко стекали к тыльной стороне ладони, оставляя холодные мокрые дорожки и мурашки. Девушка улыбнулась, подставив другую ладонь дождю. Из булочной кто-то вышел и встал рядом с девушкой. — Кажется, дождь стал обязательным условием нашей встречи, — усмехнулся Лука, вытянув руку из-под навеса. — И не говори, — посмеялась Маринетт. — Сегодня я могу тебя подвести, — сказал Куфен, пряча намокшую руку в карман толстовки. Понимая, что дождь затихать в ближайшее время даже не планирует, Маринетт согласилась. Стоять тут до посинения вообще не хочется.***
В машине у Луки пахнет дорогим мужским одеколоном. Запах настолько сильный, что режет глаза, поэтому Маринетт немного приоткрыла окно, чтобы впустить свежего воздуха. — Прости за запах. Нино пытался открыть свои «супер-вкусно-пахнущие-духи-которые-привлекают-девушек», но уронил их, когда я затормозил на светофоре. Никак не выветрятся. — Понятно, — улыбнулась омега и уставилась в окно. — Мой тебе совет: просто утопи эту машину. Лука посмеялся. Всю дорогу Куфен засыпал Маринетт разными вопросами о ней, а после её ответов радостно кричал «Я-тоже-я-тоже». Выяснилось, что, как это ни странно, у них много общего: обоим нравится смотреть поздно ночью ужасы, вместо комедий; оба любят дождливую и холодную погоду; но то, что альфе нравятся книги Ремарка, заставило Маринетт поймать себя на мысли, что она бы хотела, чтобы он оказался её соулмейтом. Когда до дома, в котором живёт Дюпен-Чен, оставались жалких три квартала, Лука снизил скорость, чтобы поговорить с омегой подольше. — У тебя нет ни братьев, ни сестёр? — удивлялся Лука. — Ага, — кивнула Маринетт. — С ума сойти! Не повезло тебе. У меня вот сестра есть — Джулека. Хоть она и отбитая на всю голову, но я люблю её… а она меня. И это здорово. — Наверно, — неловко улыбнулась омега. — Ох, вот здесь! Машина остановилась. Лука повернул ключи, заглушив мотор. — Спасибо, что подвез. Как мне тебя отблагодарить? — уставилась на парня девушка, после того, как накинула капюшон на влажные волосы и натянула лямки портфеля на плечи. Лука задумчиво почесал щёку, а потом, щелкнув пальцами, наклонился к ухо Маринетт и улыбнулся, обжигая нежную кожу горячим дыханием. — Пообедай завтра со мной, — шёпотом сказал альфа девушке на ухо. Маринетт покраснела и покрылась мурашками. — Хорошо.***
***
***
Университет. День 8.
Маринетт ещё не успела зайти в холл, как на неё налетела запыхавшаяся Алья, нечленораздельно что-то крича. — Ты что, бежала? — заметила выступившие на лбу подруги капли пота Маринетт. — Брат Агреста… пришёл… сегодня… скандал… драка… скорая… говнюк… — Погоди, отдышись. Сезар согнулась пополам, резко выдохнула и выпрямилась. — Брат Агреста, альфа, который омега… он пришёл сегодня в универ. И они подрались прямо в аудитории во время пары. — И кто зачинщик? — спросила Маринетт, хотя, примерно, догадывалась, кто. — Натаниэль! Брат Агреста! Понимаешь? Исторический момент: не альфа начал драку, а омега. Чёрт возьми, я под таким впечатлением! Маринетт от жизни своей ошалела. Она никогда не встречала враждебно настроенных омега-парней. Это был первый раз, когда кто-то из её касты первым полез к альфе. И из-за этого девушка стала чувствовать себя виноватой. Алья не стала ждать, пока подруга придёт в себя после такой ошеломляющей новости, и вывалила причину скандала. Оказалось, что этот Натаниэль задел Адриана за ту маленькую живую часть, область его сердца, где хранятся воспоминания о матери, и альфа не стал сдерживаться и накинулся с кулаками на омегу, после чего, дав по лицу ещё и Луке убежал из универа. Маринетт поджала губы и сжала лямки рюкзака. — А что с его матерью? — А, точно, ты же не знаешь, — успокоилась Алья и грустно вздохнула. — Она умерла. Никаких подробностей я не знаю, поэтому сказать больше не могу… — Ужасно, — почесала лоб Маринетт и закусила губу. — Ладно, мне нужно идти на пару. Увидимся позже. — Ты побледнела. Всё нормально? Маринетт махнула рукой по типу «не-волнуйся-я-в-поряде» и пошла в западное крыло, где у неё через пару минут начнётся пара. Одно дело — оскорблять человека, но совсем другое — оскорблять то, что ему дорого, или давить на то место, где болит. Это низко.***
***
***
Лука, взявший с Маринетт слово пообедать с ним, так и не появился в столовой, поэтому девушка осталась сидеть с подругой. Пары закончились. Маринетт вышла из университета и увидела троих альф, стоящих у машины Луки и что-то бурно обсуждающих. У Куфена под левым глазом красовался яркий фиолетовый синяк, доходящий аж до верхней части губы, а сам белок глаза был красным из-за полопавшихся сосудиков. И, по сравнению с лицом Адриана, это вообще цветочки. Лицо Агреста было увешано ссадинами, небрежно заклеинными пластырями, которые уже наполовину отклеились, синяками уходящими под подбородок, уходящими в волосы, и счёсами на скулах, будто его лицом асфальт мыли. Ребята, наконец, попрощались друг с другом и пошли в разные стороны. Нино сел в подъехавшую машину, Лука сел в свою, а Адриан накинул капюшон, перекинул рюкзак через плечо и пошёл пешком в сторону парка, который располагался рядом с университетом. Маринетт застегнула мастерку до конца, натянув манжеты на пальцы, и побежала за альфой, ища подходящие слова для того, чтобы ненавязчиво начать разговор и извиниться за своего однокастовца. — Привет, — догнала альфу омега. Адриан удивлённо на неё посмотрел, а потом улыбнулся и тоже поздоровался. — Я слышала о драке, — начала Маринетт. — Правда? И что слышала? — Ну… — замялась Маринетт. — Твой брат и ты… Адриан неожиданно схватил девушку за локоть и сильно оттдёрнул назад, давая понять, что она его сейчас задела. — Он не мой брат! Запомни это! — Извини, — опустила глаза в землю Маринетт. — Просто… просто… мне жаль, что так вышло. — Что? — вздёрнул бровь альфа, омега молчала, никак не находя подходящего объяснения своим словам. — Ладно, — вздохнул Адриан и отпустил локоть девушки. — Поможешь мне? — С чем? — резко подняла голову Дюпен-Чен. — Я не силён в подобном, — указал пальцем на своё побитое лицо. — Не могла бы ты… —… обработать? Хорошо, конечно.***
***
***
Стало смеркаться. Зажглись фонари и вывески магазинов. Альфа и омега сидели в парке на лавочке. Из света был только тусклый фонарь, который то тух, то опять загорался. Маринетт достала из небольшого синего пакетика перекись, вату и коробочку с пластырями, которые они с Адрианом купили в ближайшей аптеке. Смочив кусочек ватки специальной жидкостью, Маринетт стала с несвойственной для себя аккуратностью протирать каждую ссадину, каждый счёс и даже синяк, не пропуская ни миллиметра. Она выглядела такой сосредоточенной и внимательной сейчас, что Адриан с трудом мог сдержать улыбку. — Что? — остановилась Маринетт, когда заметила, что парень растянул лыбу до ушей. — Ты хоть дышишь? Такое чувство, что ты не раны обрабатываешь, а расписываешь самую хрупкую вазу на свете. Маринетт неловко улыбнулась, пытаясь не выбиться из пойманного аккуритма*, и продолжила. — Просто я очень неуклюжая. Поэтому пытаюсь сконцентрироваться на том, чтобы тебе не было больно из-за моих действий, — пояснила омега. — Спасибо, — улыбнулся Адриан. Вдруг ему захотелось обнять девушку напротив него. И не по той причине, что она субъект его спора с Лукой, и он так попытается её соблазнить, а просто потому что он ей благодарен за помощь. Последний раз с ним так возился Нино, когда мадам Агрест погибла. Маринетт достала несколько пластырей из коробочки. — Вот же… — Что? — Агрест посмотрел на её руки. — Боже, это Божьи коровки? — Извини. Я не знала, что тут будет такое, — виновато проскулила девушка, вертя в руках пластыри, усыпанные красными жучками. — Клей. Дома на нормальные поменяю. Маринетт распаковала первый, который тут же отправился на ссадину поперёк носа, второй — на левый край лба, третий — на правую часть подбородка. Девушка нежно провела по последнему пластырю пальцем, фиксируя его, и стала собирать свои «инструменты» в пакетик. — Уже поздно, я провожу тебя, — заметил, как рано сегодня стемнело, Адриан. — Не нужно. Я сама доберусь, — заверила Дюпен-чен его, но Адриан лишь отрицательно покачал головой. — Нет, нет, нет. Если я сказал, что провожу тебя, значит, я так и сделаю. Ты меня не остановишь и не переубедишь. — «Боже, какой упрямый», — подумала Маринетт.***
***
***