***
Юнги уверил себя, что больше ничто не позволит ему встретиться с Чон Хосоком, кроме как Страшный суд*, на котором их обоих отправят в Ад. Прошло два дня с того самого случая… У Юнги перед лицом до сих пор стоит эта жуткая картина: яростное лицо оскалившегося Хосока, его поднятая рука и лежащий на полу Сону, что держался за сломанную руку. От мыслей об этом бросало в холод, и Юнги каждый раз приходилось после размышлений о том дне скуривать сигарету. Юнги уже устал постоянно курить. Они больше не встретятся. Это ясно потому, что Хосок явно больше не вернётся в квартиру Юнги, а тот не станет искать повода встретиться. Теперь главное – просто сливаться с толпой, чтобы ненароком не попасться на глаза Хосоку. – Хотя Сеул слишком велик, чтобы вот так случайно встретиться с ним снова. Только если сама судьба нас не сведёт в какой-нибудь наинелепейшей ситуации… Юнги подпрыгнул от испуга, когда его дверь задрожала от чьей-то руки. И хотя стучали спокойно, перепуганному Юнги в тот момент казалось, что этот стук мог выбить ему эту же самую дверь. Он наскоро потушил сигарету и направился к выходу. Раздражённый непрошеными гостями, он замер с поднятой к ручке рукой: ему вдруг представилось, что за дверью может стоять Хосок. Но, тут же про себя сплюнув, Юнги нахмуренно посмотрел в глазок. И тогда его брови подскочили наверх. «Какого…» – Добрый день. Это квартира Мин Юнги? – Да, это моя квартира. Юнги пристально оглядел человека в униформе. Недоумение окутало Юнги в ту же секунду. – Извините за беспокойство, мне необходимо выяснить… – Выяснить что? – нетерпеливо перебил Юнги, не обращая внимания на свой грубый тон. Ему было совсем не до доброжелательности. Он, конечно, не самый порядочный человек на свете, но Юнги не особо помнит, чтобы он нарушал законы. Может, машину припарковал в неположенном месте? Да нет, бред какой-то. Но тогда что? Юнги с приподнятой бровью ожидал ответа. – Вы присутствовали в тот момент, когда гражданин Чон Хосок повредил руку гражданина Ким Сону? Юнги резко распахнул глаза. В этот же момент ему стало как-то дурно и слишком неприятно в груди. Кто бы мог подумать, что Сону всё донесёт до полиции… Юнги надо было заранее его успокоить и отговорить. Хотя, с другой стороны, какая Юнги разница, что будет с Хосоком? Он виноват и должен понести наказание. Более того, он должен понести его дважды: пострадал ведь не только Сону… – Если это так, то вы должны присутствовать на допросе, а далее – при судебном процессе в качестве свидетеля. Юнги зол. Невероятно зол. Так зол, что от безысходности не смог подавить смешка прямо перед полицейским, на что тот удивлённо уставился на него. Но это же просто смешно! Стоило ему подумать о том, что они больше не встретятся… – Прямо как судьба. – Простите? Юнги поднял взгляд на недоумевающего полицейского и безрадостно улыбнулся ему. Тот мельком заметил, как рука его сжимает ткань футболки. – Я обязательно посещу допрос и суд, если это так необходимо.***
Это было что-то вроде контрольной в школе: Хосок понимал, что выйдет чистым из воды, но всё равно переживал. А что если суд всё же признает его виновным? Что если Сону всё подстроил так, что Хосок окажется в безвыходной ситуации? И что если… Что если Юнги убедит всех, что совершённое в тот день было Хосоком спланировано? У Хосока совсем нет догадок на счёт этого дня и этого суда. Вроде бы мало хлопот: всего лишь списать ответы и выглядеть убедительно. Но Хосок не уверен на сто процентов, что все эти ответы правильные. – Встать, суд идёт. Хосок уже стоял на учёте и ночевал в камере пару раз, но до суда никогда не доходило. Смешнее всего было то, что всё это заседание собралось из-за какой-то там сломанной руки. Вроде бы все взрослые люди и должны соображать, что хаос из-за этого разводить не стоило… «Скучно даже», – подумал Хосок и ненароком взглянул в сторону. Сердце на секунду замерло, когда взгляд наткнулся на стоящего с опущенной головой Юнги. Затем Хосок без интереса перевёл взгляд на Сону: тот стоял с перебинтованной рукой, с виноватым видом и, кажется, волновался даже побольше Хосока. Необычное состояние для того, кто так яро хотел его обвинить. Тут же Хосок посмотрел на стоявшую рядом с ним женщину. «А это ещё кто?» Какие-то важные, сидящие впереди люди говорили какую-то чушь, пока Хосок долго размышлял. Он видел эту женщину на участке, и она тогда пронзила его таким взглядом, будто намеревалась сжечь заживо. Но Хосока такими взглядами не запугать. Она стояла очень близко к Сону и время от времени прижималась к нему, гладила по голове, словно маленького ребёнка. На это он лишь неправдоподобно улыбался и вновь виновато уставлялся вперёд. Слабо выделенные морщинки женщины становились заметнее, когда она, прищуриваясь, смотрела то на присяжных, то на самого Хосока. «Слишком стара и нежна, чтобы быть ему женой», – мелькнуло у него в голове, и он вдруг как будто что-то осознал. Но его грубо отвлёк голос адвоката. – Пожалуйста, Ким Сону, расскажите нам, как всё было вечером двадцатого октября, когда вы находились дома у Мин Юнги. Но для начала скажите нам, с какой целью вы пришли к нему домой. Сону стушевался, мельком взглянув на Хосока. Но тому не особо была интересна причина его страха. – Я… я пришёл в тот вечер к Мин Юнги, чтобы поработать с ним… – Кем вы работаете? – подал голос стоящий неподалёку от судьи адвокат. – Я работаю редактором в издательстве «Бесконечность». Хосок затаил дыхание, а затем громко, хоть и мысленно, ударил себя по лбу. Конечно, он его редактор! Как он мог подумать о том, что Юнги спит с кем-то, тем более с ним? Сону худощавый и, кажется, слишком мягкотелый, в нём нет ни доли дерзости, и это заметно даже сейчас. Чтобы Юнги спал с такой серой мышью? Даже смешно. «Сону не в его вкусе, – брезгливо подумал он, но потом вдруг разозлился сам на себя и прикусил губу. Да с чего он вообще так подумал? Он же даже никогда не интересовался, какие партнёры у Юнги были до него… Хосок лишь сравнил Сону с самим собой. Это было слишком самоуверенно. – В тот вечер мы работали над романом Мин Юнги, когда… – Сону перевёл взгляд на Хосока. – Когда пришёл Чон Хосок. – Что произошло дальше? Сону продолжал смотреть на Хосока, будто говорил с ним. Казалось, он не знает, следует ли ему говорить всё, как оно было, и кому он должен помочь: Хосоку или самому себе. – Он на что-то разозлился… Думаю, есть какая-то важная причина, поэтому я спокойно с ним хотел поговорить, но… Он лишь оттолкнул меня, и я не устоял на ногах. Я выставил руку, и она ударилась о стол. Я заметил испуг в глазах Чон Хосока, когда… – Как это?! – вдруг взвизгнул кто-то, и Хосок вместе с большей частью присутствующих подскочил на месте. Оказалось, этот голос принадлежал той самой женщине, что сидела рядом с Сону, а теперь резко подскочила. – Господин Судья, я уверяю вас, что всё было не так! Сону очень перепугался и не мог сообразить тогда совершенно ничего, и этот воспользовался этим и сильно ударил его в грудь! «Этот?..» – недоумённо повторил про себя Хосок и не без любопытства стал следить за женщиной. – Вы даже не представляете, какую боль перетерпел Сону, и я, как мать, просто не могла оставить всё как есть! Хосок ухмыльнулся. Теперь всё стало предельно ясно. «Мать». – Однако я не понимаю, к чему вы нам это всё говорите и, более того, поднимаете на нас голос. Сядьте. Женщина опустилась, слегка подрагивая. Снова стало тихо. – Вы не являетесь свидетелем, поэтому мы не можем принять к сведению ваши слова, тем более сказанные на эмоциях. – Адвокат вновь обратился к Сону: – Всё, что вы сказали, является правдой? В этот раз он колебался меньше и твёрдо ответил, пока его мать уже была готова грызть свои локти: – Да. – Хорошо. Тогда, – адвокат повернул голову в направлении Юнги. Хосок затаил дыхание, – послушаем вас, Мин Юнги. Хосок всё понял: шум хотел устроить вовсе не Сону, и, может быть, не будь его мать в курсе, этого суда даже не было бы. Однако безумная любовь матери в своему сыну и её не безразличие дало такой результат. У Хосока от этих мыслей даже сжалось всё внутри. Он оглядел зал. Ни единого лица не совпадало с лицом его собственной матери. «Теперь остался Юнги. Даже если Сону сказал всё в мою пользу, ещё не известно, последует ли его принципу Юнги…» И тут Хосок снова ощутил волнение. Это мерзкое чувство, от которого он всегда так стремительно убегает, теперь застигло его врасплох. Хосок смотрит на Юнги и понимает, что тот вряд ли пожалеет его после всего случившегося. Юнги встал со своего места и даже не посмотрел в сторону Хосока. Его лицо было холодным, а взгляд безразличным, и от этого по телу Хосока прошёлся такой же холод. Он не хочет терять тепло. Будет ли Хосок злиться, после того как Юнги всё обернёт против него? Конечно. Безусловно, Хосок будет чертовски злиться на самого себя. Наконец, Юнги вдохнул побольше воздуха и спокойно, равнодушно, опустошённо посмотрел прямо в глаза адвоката. Его сухие губы приоткрылись, и он заговорил в такт биения сердца Хосока. – Двадцатого октября я работал над своим будущим романом с Ким Сону, когда в квартиру зашёл Чон Хосок. – Каким образом он попал в квартиру? – …Он знает пароль от двери. – Почему Чон Хосок, как говорит пострадавший, толкнул его? Юнги смешался. Он явно сам не понимал, откуда была у Хосока такая ярость. Более того, Хосок сам это плохо понимал… – Я не знаю. Он был зол. – Из-за чего? – Я не знаю. – Кем вам приходится Чон Хосок? – Я… – Юнги глотает последние слова «не знаю» и опускает взгляд. Всё его спокойствие пропало, испарилось, исчезло, оставив лишь сморщенный лоб и поджатые губы. – Мы… – Так сложно просто сказать, что мы бывшие любовники? Все в зале разом посмотрели на неожиданно осмелевшего Хосока. Тот стоял, вальяжно облокотившись на одну ногу, уже смирившись с поджидающей его участью. Юнги тут же вспыхнул после его слов и резко ответил, вовсе позабыв про недоумевающего адвоката: – «Любовники», Хосок, образовано от слова «любовь», если ты не знал. – Любовники, Юнги, обычно лишь трахаются, а не предъявляют что-то друг другу, словно друг другу должны. Если ты этого, конечно, не знал. Неожиданно резкий звон в ушах оторвал Хосока от параллельной вселенной и вернул в реальный зал суда. Он посмотрел вперёд: Юнги всё так же сидел, ловя подозревающие, испытующие, словно до костей прожигающие взгляды со скамеек. Хосок, пересилив какой-то страх внутри, сокрушительно, с вызовом сказал: – Я могу сказать, кто мы есть друг другу. Хосок поймал испуганный, почти что умоляющий взгляд Юнги на себе, но сделал вид, будто ему всё равно и его нельзя остановить. Он словно запустил какую-то игру и жаждал победы в ней. Но судья ещё не сделал свой ход. – Ваши комментарии будут ценны, Чон Хосок, после того как мы выслушаем Мин Юнги и пригласим вас. – Тем не менее, судья сделал вид, будто вспоминал, на чём остановился адвокат, и сказал: – Пожалуйста, Мин Юнги, продолжайте. Расскажите все подробности случившегося, основываясь на том, что вы увидели. Юнги, немного смутившись, всё-таки продолжил повествование. – Сону пытался успокоить Хосока, но он не поддался. В конце концов, он толкнул его к стене, и я помню лишь громкий удар руки о стол, а затем – лицо Сону, скривившегося от боли. – Что было после этого? – спросил адвокат. – Ничего. Хосок просто ушёл, как я ему и сказал. Я был зол и растерян. – Это нормально для подобной ситуации. Однако скажите, – адвокат поставил руки на стол, возле которого ходил и на котором лежали какие-то скучные бумажки. Хосоку это было не интересно. Единственное, о чём он думал, – окончательный ответ Юнги, который расставит все точки над ё. – Вы считаете, что Хосок умышленно толкнул Ким Сону так, чтобы тот сломал руку? Юнги опустил взгляд, а затем вдруг посмотрел на Хосока так пристально и внимательно, что Хосоку показалось, будто в этом взгляде было всё то, что его всегда так тянуло обратно в ту квартиру, в которой вечно чистые простыни и лук всегда жареный. Хосок посмотрел на Юнги с досадной улыбкой: он знал, что тот сейчас скажет. – Я считаю, – Юнги говорил, не отводя взгляд от Хосока. Лишь последние слова он произнёс в сторону – смотря прямо в глаза адвокату: – что это абсолютная случайность.