***
– Но это же Новый год! Ты не можешь просто взять и провести его в одиночестве! – Джин, не веди себя как фея Крёстная. Я вполне могу сам решать, что мне делать со своей жизнью. – Это ясно. Но ведь это такой важный день! Каждый проводит его с родными: кто-то с семьёй, кто-то – с любимым человеком… Тут Сокджин осёкся, слегка покраснев и отведя взгляд. Он вовсе умолк, продолжая готовить горячий шоколад. Хосок ничего не ответил, задумавшись. Интересно, а чем занят сам Сокджин в праздники? – Ну а ты, Джин? – Что? – удивлённо уставился он на Хосока, подавая ему кружку и между тем тихо прибавив «не обожгись». – Спасибо. Так вот, я о твоём этом «важном дне». Что ты сам будешь делать? – Я… – Сокджин призадумался. – Я пока не думал. – Ага, зато обо мне уже успел подумать, – засмеялся Хосок, вызывая у Сокджина ответный смешок. Приятно видеть его улыбку. Прямо в груди тепло появляется. Или это просто от горячего шоколада? Сокджин по привычке взял ладонь Хосока и стал выводить на ней знак бесконечности. Это как всегда успокаивало их обоих. – Ну так что?.. – тихо произнёс Хосок, слегка подавшись вперёд. Сокджин довольно улыбался, то и дело поглядывая на Хосока. Ненароком их пальцы переплелись вместе. – Не знаю. Может быть, поеду к родителям, а может… – Может..? Хосок наклонился совсем близко, так, что пришлось говорить шёпотом. У Сокджина внутри всё затрепетало. Он вытянул шею, нетерпеливо оставляя между его губами и губами Хосока жалкие сантиметры, и совсем тихо добавил: – А может, составлю тебе компанию этой чудесной новогодней ночью. Хосок улыбнулся ещё шире и наконец избавил себя и Сокджина от оставшегося пространства, прильнув к его губам. Сжав чужую ладонь в своей, другой рукой он коснулся затылка Сокджина и его мягких каштановых волос, продолжая углублять поцелуй. Сокджин даже подумать не мог, что когда-нибудь у него будет такой потрясающий парень с такими потрясающими навыками в поцелуях. И хотя иногда это заставляет его ревновать к тем, на ком тот учился, он не может не радоваться тому, как легко ему с Хосоком: с таким умелым, таким надёжным и по-своему заботливым... Хосок уже был готов приступить к самой сладкой части мероприятия, как его грубо прервал звонок телефона. Он с недовольным стоном отодвинулся от Сокджина и схватил гаджет, что лежал на тумбе неподалёку. – Если это не такой уж важный звонок, то сегодня ночью я буду очень груб. Так что готовься, малыш. Сокджин тихо прыснул, пока Хосок вставал с дивана и отвечал на звонок. – Йоу. – Кажется, ты совсем забыл обо мне, раз не звонил уже целый день. Неужели птенчик покинул родительское гнёздышко? – Нет, мамуль, я лишь хотел повидать мир! Я скоро вернусь домой, обещаю! – Повидать мир? Оплодотворять самочек, что ли? – Самочек с очень большими клювиками, конечно же. – Рад за тебя. Так сегодняшняя встреча в силе? – Конечно. А могло быть иначе? – Ну, мало ли. Может, ты там так занят оплодотворением, что и счёт времени потерял? – Что-то типа того, – ответил Хосок, искоса в полуулыбке глядя на читающего книгу Сокджина. – Но не боись, в шесть вечера буду в салоне, как и договаривались. Купить по баночке? – По две для каждого. Я давно не пил. – Замётано. До вечера, мамуля. – Не забудь про предохранение! Хосок усмехнулся, отключив звонок. Вернулся на диван и навалился прямо на вскрикнувшего Сокджина, что уже и забыть про него успел. – Вот опять для тебя книги важнее. Ты совсем меня не любишь, – надулся Хосок, затем получая быстрый поцелуй в щёку и удар локтём в грудь. Сокджин со смехом наблюдал за корчившимся Хосоком, а затем, отодвинув книгу в сторону, снова вернулся к любованию прекрасным. Вот только просто любования уже не хватало. – Так на чём мы остановились? – с ухмылкой произнёс Хосок, завлекая к себе свою милую добычу в лимонном свитере и с растрёпанными волосами. Хорошо, что до вечера ещё далеко. Покупая пиво, Хосок очень удивился, встретив у кассы знакомое лицо. Сону покупал зелёный чай и выглядел, к слову, вполне себе неплохо. Конечно, Хосок не смог предотвратить воспоминаний о том дне, увидев сейчас Сону. Ему вспомнилось, как он его оттолкнул, как потом был суд по этому поводу из-за его мамаши… и ещё вспомнилось, как Юнги кричал ему убираться из его квартиры, а потом смотрел так, словно знал, что им больше никогда не суждено увидеться вновь. Теперь Хосок стоял прямо рядом с Сону и молился, чтобы тот его не заметил или сделал вид, что не заметил. Хосок опустошённым взглядом смотрел на бутылку зелёного чая, думая об этом, пока кто-то не пихнул его сзади и бутылка пива не выскочила из его рук. Хосок уже было зажмурился, однако звука разбивающегося стекла не услышал. Открыв не без опаски глаза, он с изумлением уставился на Сону, держащего выскочившую бутылку той самой рукой, которую он сломал два месяца тому назад по вине Хосока. Они оба пристально посмотрели друг на друга. – Это… ваша? – А… ага… Хосок принял потерянную вещь и неловкую полуулыбку Сону, а затем перед ним вновь оказалась его спина. Какая-то странная выдалась встреча спустя столько времени. Хосок оплачивал покупку, когда Сону уже вышел из магазина. Он в последний раз оглянулся в сторону Хосока и окончательно ушёл, оставляя того со смешанными чувствами внутри. Хосок как будто… впервые почувствовал вину за то, что случилось три месяца назад. «Стоит ли мне догнать его и извиниться?» Хосок не мог собраться с мыслями. Он привык не извиняться перед людьми и вообще мало что чувствовать, однако сейчас его словно душило изнутри. Этот взгляд Сону он видел ещё тогда, на суде: такой виноватый, словно это из-за него пострадал Хосок, а не наоборот. И Хосок максимально не понимает, почему Сону выглядит, словно тряпка. «Надо было бы это выяснить, но…» Сону был далеко. Хосоку пришлось ждать ещё около двух минут из-за зависающего еле живого терминала, прежде чем он смог оплатить эти злосчастные бутылки пива, а затем выйти из магазина. Как и ожидалось, Сону нигде уже не было. «Что ж, что не делается, то к лучшему». Хосок пошёл в направлении стоянки до мотоцикла. Когда он проходил мимо остановки, чтобы выкинуть чек, а заодно и вконец надоевшую жвачку, то чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда увидел всё того же Сону, мирно ожидающего свой автобус. – Ох, это ты! – вырвалось у него, и он тут же прикусил язык, но было поздно. Сону удивлённо обернулся к нему, и Хосоку даже показалось, что он тоже чуть не выкрикнул те же слова. Хосок наспех выкинул всё, что хотел, и подошёл к Сону. Вот только он понятия не имел, что ему нужно сказать. – Ну, это… как рука? Сону был так шокирован этой фразой, что Хосоку стало ещё более неловко. Он, конечно, повёл себя тогда как полный кретин, ещё и из-за такой бредовой причины, но неужели на нём теперь висит табличка «самый аморальный урод на свете»? «Хотя в другом облике он меня и не видел ни разу…» – пронеслось у него в голове, и он усмехнулся. Затем взял себя в руки и заговорил снова: – Извини, наверно, глупо спрашивать такое спустя столько времени. – Всё в порядке. Она быстро зажила. – Тогда… Сону наклонил голову набок. – Тогда..? Хосок сглотнул и, набрав воздуха в лёгкие, вдруг согнулся в поклоне. Сону даже подпрыгнул на месте от неожиданности. – Извини меня за то, что было тогда, пожалуйста! Когда Хосок нехотя выпрямился, то обомлел на том же месте: Сону широко улыбался, и даже глаза у него светились от счастья. Хосок ощутил, как двухмесячный камень падает с души. Даже дышать стало легче. – Честно, не ожидал вас больше встретить. А тем более – услышать такие слова. – Я и сам не ожидал, что скажу такое, – между прочим сказал Хосок, и они оба засмеялись. Повисло молчание. Хосок потупил взгляд в бутылку зелёного чая, а затем вдруг вспомнил кое-что очень важное. – Я хотел спросить… – Да? – Почему ты тогда это сделал? – Сделал что? – не понял Сону, поднимая брови. Хосок быстро думал, как выразить свои мысли. – Тогда… я думал, ты будешь говорить всё против меня, чтобы я понёс наказание. – Ох, этого скорее хотела моя мама, чем я. Я с самого начала не планировал ничего докладывать полиции. Хосок не мог понять. Он смотрел на Сону, пока мимо проезжают машины, и совсем забыл о том, что Намджун его ждёт в салоне. Наконец он снова заговорил: – Но почему? – Почему? – Сону задумался. – Ну, я не хотел доставлять хлопот Мин Юнги, ведь он был свидетелем. Более того, я не знал, что сподвигло вас толкнуть меня. Да и руку сломал, по сути, я себе сам… – Тогда понятно, – выдохнул Хосок. Он, в принципе, такой ответ и предполагал. Однако ему как будто хотелось услышать что-то совсем другое. Но что… – На самом деле, – неловко начал Сону, выводя Хосока из раздумий. Рука его сжала ручки белоснежного пакета. – Тогда я думал сказать всё, как есть, и ни о чём не думать больше. Но Мин Юнги поговорил со мной до суда и попросил об одной услуге. – Услуге? Какой ещё услуге? Сону улыбнулся, пожимая плечами и вглядываясь в розовеющее зимнее небо. Он заметил, как рвано стал вырываться пар после каждого выдоха Хосока. Он вспомнил тот день, когда Юнги подловил его после допроса следователей, потому что хотел поговорить о чём-то очень важном для него. И хотя он выглядел очень неуверенным, и одни его слова противоречили другим, он всё же смог донести до него свою небольшую-большую просьбу. И Сону никогда не забудет, с каким волнением и переживанием Юнги говорил это, сжимая его ладонь своими холодными руками. – Я буду тебе вечно благодарен, если ты выполнишь мою просьбу. Ты обещаешь? – Конечно, я обещаю, Мин Юнги. Ради вас – всё, что угодно! Сону вдруг заметил нужный ему подъезжающий автобус и перевёл быстро взгляд на ожидающего Хосока. – Он попросил меня убедить присягу, что вы невиновны в случившимся. После этих слов он откланялся и забежал в автобус, оставляя Хосока в полнейшем недоумении и с каким-то странным колющим чувством в груди. Как только автобус скрылся вдалеке, Хосок пришёл в себя и заметил, что держится рукой за грудь. Между тем тело его уже дрожало от холода, и пришлось скорее идти к мотоциклу. О том, что он услышал от Сону... он подумает немного позже. «Но, надеюсь, я забуду об этом и так и не вспомню».***
Когда Хосок зашёл в студию, то чуть не выругался, увидев Намджуна, вжимающего в кресло какого-то смазливого парня лет семнадцати и жадно его целующего. Он сразу заметил Хосока и выпрямился, что-то шепнув на ушко своему «клиенту», а затем прощаясь с ним и уже приветствуя Хосока с распростёртыми объятьями. – Это ещё что за херня? – выдал Хосок, как только дверь за ним закрылась. – Это любовь, мой птенчик. И я в неё играю. – И, кажется, пока выигрываешь, – заметил Хосок, ставя на кофейный столик пакет с тарой. У Намджуна заблестели глаза. – Как я изголодался по тебе! – Я думал, тот мальчик избавит тебя от любого голода. Намджун ответил на ухмылку Хосока лишь фырчаньем, доставая бутылки из пакета так осторожно и нежно, словно это были его дети. Хосок не удивился бы, если бы так оно и было. – Во-первых, не мальчик, а гиперсексуальный ученик из элитной школы, а во-вторых… – Намджун упал на старый диванчик и откуда-то вытащил открывашку. Хосок изогнул бровь. – А во-вторых, где ты был так долго? – Встретил одного знакомого. – Знаю я таких «одних знакомых», – усмехнулся Намджун, открывая с предвкушением пиво. – Поди планируешь сегодня ночью в клуб сгонять? – Спешу и падаю. Это был тот тип знакомых, которым я либо что-то ломаю, либо просто оставляю душевные травмы. – А-а-а. Типа того Мин Юнги, который в тебя влюбился? – Ага… типа него. Хосок принял бутылку из рук Намджуна и отпил. Он уже почти забыл вкус хорошего пива. – Помнишь, я рассказал, как сломал руку редактору Юнги три месяца назад? – Да. – Балда. Его и встретил. – И? – Что «и»? – Ну, вы ведь говорили о чём-то? Или ты просто снова ему что-то сломал? Расскажи мне всё, сын мой, не таи грехов. – За своими грехами лучше следи, педофил-алкоголик. Мы всего лишь поговорили о том, что случилось. Ну и… я извинился. Намджун даже подавился от шока. – Ты? Извинился?! Хосок закатил глаза. Хотелось провалиться сквозь землю. Он так и знал, что не стоит об этом говорить Намджуну, ведь теперь он начнёт шутить над ним в духе «Ох, мой птенчик стал таким добрым и мудрым! Прямо как его мамочка!» Однако Намджун лишь покивал головой и отставил бутылку. Хосок спросил, что случилось. – Да ничего, просто… Я окончательно убедился в переменах, которые в тебе произошли. – Какие ещё перемены? – недоверчиво спросил Хосок, тоже отставляя пиво. – Ну, знаешь, ты типа стал… ну, мягче, что ли. Например, я чуть не выпал, когда ты мне рассказал, что на лекции профессор сделал какую-то грубую ошибку, словно придурок последний. – Ну да, это явно мягче, чем было раньше. – Да нет же, суть не в том, как ты его обозвал, а в том, что ты слушал его лекцию! Ты и слушать что-то на парах! Я чуть с ума не сошёл… Хосок повёл глазами и вновь отпил. Ну, подумаешь, слушал лекцию. Его просто зацепило то, как в начале её профессор вместо названия темы сказал что-то очень созвучное и одновременно предельно пошлое. А там и понеслась. – А вот ещё: ты стал меньше пить и ходить по клубам. И хотя ты мне прямо это не говорил, по разговорам я понимал, что ты всегда находишься либо на улице, либо дома. И неважно, говорили мы ночью или днём. Плюс ко всему, ты стал менее раздражительным и даже стал читать книги! – Прошу прощения? – изогнул бровь Хосок, скрестив руки на груди. Вот это был неожиданный факт, так ещё и совершенно ложный. – Ну, ты же недавно рассказывал мне о «Триумфальной Арфе»*. – Арке. – Тем более! – Вот только её читал вовсе не я, – заметил Хосок, тут же ловя подозрительный взгляд Намджуна. Подозрительный и подозревающий. – Мне просто пересказали сюжет. – Тогда… кто тебе его пересказал? Хосок тут же прикусил щёку. Кажется, он попался. Крупно влип и, кажется, надолго. Намджун от него не отвалит ни за что, пока не получит правды. А правда заключается в такой странной, очень странной ситуации… – Друг. – Гей? – Да, но… – Давно спите? – Намджун! Намджун поднял руки вверх, будто сдавался полиции. Однако скоро он их опустил и хитро улыбнулся, отчего захотелось ударить его по лицу. Желательно этой же самой бутылкой пива, из которой он пьёт. А где же денежная компенсация?! – Я хорошо тебя знаю, Хосок. Ты не мог измениться сам по себе, и при этом не можешь жить где попало. Значит, у тебя есть постоянный кров, более того, ты живешь с каким-то парнем, который и меняет тебя к лучшему. И я просто хочу знать, как его зовут. – Тебе вряд ли понравится его имя. – Тем интереснее. Говори уже, – мягко приказал Намджун, а потом тише, как бы успокаивающе, добавил: – Обещаю, я не буду ругать тебя. Хосок помялся, повертел бутылку пива в руках и оглядел комнату, прежде чем встретиться со взглядом Намджуна. И когда неминуемое произошло, он собрался с духом и сказал, предварительно отпив ещё немного пива: – Ким Сокджин. Твой бывший одноклассник-ботан, который просто без ума от гейских клубов и зарубежной литературы.