Некровное родство

— Вы на них посмотрите! Это же надо! — прозвучал в утренней тишине неожиданно громкий от удивления крик медработника, пришедшего разбудить пациентку Тано, чтобы позвать к целителю и чуть было не упавшего замертво, увидев такую идиллическую картину. А удивиться и правда было чему — эта самая присловутая Падаван Тано, наделавшая вчера столько шума среди медперсонала, в данный момент мирно посапывала на груди самого отъявленного хулигана старшего отдаления, который же, вопреки своему амплуа, трогательно обнимал её, словно оберегая. Медработник несколько раз ущипнул себя за руку, чтобы прогнать видение, но оно и не думало исчезать. «Ну и ну, чего только не бывает на свете» — подумал он со странным выражением — «А ведь я ещё помню как этот паразит стащил у меня зеленку и подмешал её в шампунь Олину. Что же тогда было, лучше не вспоминать. Феррус примчался ко мне и заявил, что заболел «позорной болезнью» и излечится теперь лишь поцеловав ситха. И это тоже ему сказал противный товарищ, продолжавший сейчас сладко спать. Ну я им сейчас, ишь голубки!» — Так, давайте-ка...ПОДЪЁМ! — громко сказал ещё молодой, но уже изрядно потрёпанный жизнью медработник, потрясая Энакина за плечо. Тот сонно заворчал и закрутил головой, не открывая глаз. Первым, что он почувствовал, будучи насильно вырванным из объятий сна, это то, что объятия эти продолжали сжимать ему, причём были они вполне материальными, а ещё очень тёплыми и какими-то непривычно приятными, от них исходила энергетика искренности и чего-то доброго, что может быть лучше? Уж точно не настойчивые попытки наглого медика вырвать тебя из них. — Отвянь, Ситх злостный, я спать хочу — пробурчал Энакин недовольно и протянул наугад одну руку, наиболее свободную из двух, чтобы устранить назойливого врага и как всегда, с потрясающей ловкостью, свойственной, наверно, ему одному, впечатал её в приборную панель помощника-дроида, как хвостик, следовавшего за хозяином в белой униформе. Тот незамедлительно включился и истошно заорал: — Доброе утро, страна! Рота подъем! Растрясайте свои конечности и бегом на подвиги, ситхи ждать не будут! Стоит ли говорить, что после этого приветствия сон с обоих падаванов как рукой сняло и едва не стукнувшись головами, они вскочили на кровати, роняя одеяло на голову с неменьшей силой заоравшего медика. Асока села на край и затрясла головой, гудевшей после почти бессонной ночи и после вытаращенными глазами уставилась на всех, кто был рядом, пытаясь понять, кто это вообще такие и чего хотят от бедной несчастной тогруты, лишенной лучшего детского праздника. Или не лишенной? Дайте-ка вспомнить… ага, дали ей, конечно. — Проснулась, укротительница строптивых? Вот и молодец, умывайся давай и бегом к целителю, иначе, биты будем мы все. А ты — обратился он уже к Энакину — иди к себе…и, в общем, всё то же самое, что она. Поневоле пришлось послушаться и разойтись по комнатам, но уже меньше, чем через час оба встретились снова. Целитель нашла состояние обоих вполне удовлетворительным, но для перестраховки велела им остаться ещё на одну ночь в медкорпусе, неожиданно оба обрадовались, предвкушая как опять тайком проберутся друг к другу и будут до рассвета болтать обо всем на свете. Сейчас же они сидели за узким белым столиком небольшого зала столовой и безо всякого энтузиазма поглощали безвкусную водянистую кашу, смирившись с ней лишь потому, что там, наверху, в палате, их ждал настоящий пир. Ведь обоих навещали товарищи и как обычно, не с пустыми руками. Впрочем это им только перестояло узнать, а пока, укладывая в себя сероватую клейкую массу, они продолжали беседовать. Сегодня темой для разговора были странные сны, увиденные ими этой ночью. — Ты знаешь, мне снился сегодня сон, как я была в каком-то туннеле из льда и заметила в далеке свет. Я пошла туда и увидела просторное и красивое место, похожее на пещеру, там было много кристаллов разных размеров и цветов и они сияли, мне так понравилось там, а все эти кристаллы словно манили меня и просили сорвать их. А потом я подняла голову вверх и увидела ночное небо в блестевших и сверкающих почти как эти кристаллы, звёздах, так прекрасно это всё было. Потом я услышала как кто-то позвал меня по имени и, обернувшись туда, я увидела…своего учителя. Он стоял посреди пещеры и не двигался, а только смотрел мне в глаза. Взгляд был печальным. Когда же я подошла к нему, то он попросил у меня прощения за то, что он меня обидел, не сказав про общение с моей семьёй и я тогда поняла как я сама была неправа и сразу же обняла его и поцеловала. Но потом, когда я сказала ему, что он не виноват, то ощутила странный холод от него и увидела как он начал превращаться в статую, сделанную из прозрачного льда. Мертвого и холодного. Я смотрела и ничего не могла сделать, просто стояла рядом и наблюдала как одежда и плоть его становятся холодными и прозрачно-неживыми, а после, когда превращение закончилось, в районе его груди вдруг появилась трещина, которая пошла вниз, на глазах расширяясь и распуская в стороны паутинку более мелких, а потом, он…раскололся. Совсем. Превратился в маленькую горсть ледяных осколков. Это было ужасно, после осталось звенящее ощущение пустоты, я хотела заплакать, но поняла, что не могу. Слез просто не было, боль рвала меня изнутри и не выходила наружу, я просто не могу объяснить это состояние, его нужно почувствовать, чтобы понять — эмоционально и подробно рассказала Асока, в порыве размахивая ложкой. — Ты это серьёзно сейчас? — спросил Энакин, когда Асока завершила рассказ и тяжело дыша, принялась жадно пить компот неопределенно-жёлтого цвета, от долгой и бурной речи у неё пересохло во рту. — Конечно, правда, чтоб мне сдохнуть, если я вру — с самым серьёзным видом побожилась Асока и сложила перед собой руки словно готовилась выслушать приговор. — Хвостатик, ты давай так не шути, и поверь мне, я сейчас в не меньшем шоке, чем ты — без тени улыбки произнёс мальчик, послушай лучше, что приснилось сегодня мне. — Неужто то, как Ферруса исключили из Ордена за патологическую привязанность к Мастеру Йоде, поймавшего его когда тот подсматривал за ним? — хихикнула Асока, бывшая в курсе давнего противостояния этих двоих, неизвестно, впрочем, на чем основанного и когда начавшегося. — Нет, я не шучу, Асока, вот, послушай — сказал он прежним тоном и начал рассказ — В общем, мне приснилось, что я был в тёмном лесу шёл по какой-то тропе и когда отодвинул большой разросшийся на дороге куст, то я увидел озеро и вокруг было всё таким красивым, что глазам стало больно. Я заметил, что озеро было мелководное, дно было видно сквозь прозрачную, голубую воду, были так же видны все камушки и ракушки, бывшие там и я решил пройтись рядом. Место было потрясающее, там росли большие грибы, которые светились как будто в неоновом свете, среди кустов и папоротников летали яркие светлячки, а в воде плавали маленькие рыбки, которые тоже светились в золотистом свете. И вдруг я услышал как кто-то пел за большим деревом, росшим на берегу, я посмотрел в ту сторону и заметил, что там была девушка в белом платье с серебряными блёсками и она ходила по озеру, почти не касаясь его поверхности, кружилась и так красиво пела, что я невольно забывал обо всем на свете, вот только её лица я не разглядел, так как её голову скрывал глубокий капюшон. Я долго стоял вот так и смотрел на неё и вдруг услышал как меня позвал Оби-Ван, неизвестно как оказавшийся здесь, обернувшись, я увидел как он стоит посередине озера и какие-то страшные чёрные щупальца захватывали его и тянули вниз, а он будто не мог ничего сделать, а просто звал на помощь, тогда я подбежал к нему и взяв его за руку, пытался спасти, потянув на себя, но… всё было бессмысленно, его продолжало затягивать вниз и скоро он скрылся под воду. И ты знаешь, я испытал что-то очень похожее на то, что испытала в своём сне ты, только, мне кажется, немного иначе — заключил Энакин, подводя итог своему рассказу. — Это, что же такое получается? — Асока удивлённо подняла брови — Нам одновременно приснилось почти одно и то же. Что бы это значило? — Я думаю, мы должны рассказать про это наставникам, они явно знают, что это такое — уверенно сказал Энакин, посмотрев на свою спутницу. При упоминании об этом Асока помрачнела, ей вспомнился вчерашний неприглядным разговор с Мастером и она подумала, что тот наверное никогда больше не захочет с ней говорить. Энакин очевидно заметил её сомнения и потому сказал: — Я думаю, он не держит на тебя зло, он понимает, что на самом деле ты не считаешь как как сказала, и если ты от всей души попросишь у него прощения, он забудет про тот случай. — Возможно, но мне так стыдно, что я просто не представляю как буду смотреть ему в глаза — смущённо протянула Асока, уставившись глазами в тарелку. — А так же, как смотрела во сне, просто представь себе, что это последний раз, когда ты его видишь и поймёшь какими ничтожными сразу покажутся все обиды — посоветовал ей Энакин, припоминая аналогичное из своего опыта — Вот я, однажды, когда мне было лет тринадцать, случайно потерял меч, ты представляешь, что это значит для джедая, я просто ума не мог приложить, куда он задевался? Весь день искал, старательно избегая вопросов учителя на эту тему. И вот уже вечером он подозвал меня к себе и заставил посмотреть в свою открытую сумку. И ты не поверишь, Асока, что я там увидел. Это был мой меч, оказалось, что Оби-Ван уже давно нашёл его и просто ждал, когда я признаюсь в потере. Ужас. Никогда ещё мне не было так стыдно. — А что было потом? — спросила Тано с интересом. Новый друг всё больше нравился ей. — А потом было задание, мы вместе с ним отправились ловить преступника, сына ученика учителя Оби-Вана. Мы успешно вычислили и задержали его, однако, в последний момент он ухитрился подстрелить моего учителя, выстрелил ему в спину, как последний трус, пробил ему лёгкое и задел сердце. Тот был в критическом состоянии, думали, что он умрет. Я тогда сильно испугался, мне стало трудно дышать об одной только мысли, что учителя больше не будет. Можешь мне не поверить, но я всю ночь сидел возле его палаты и молил Силу сохранить ему жизнь, и лишь только в момент, когда я пообещал никогда больше его не обманывать и рассказывать обо всем, что со мной происходит, случилось чудо и он пришёл в себя. Что со мной было потом…я бросился к нему со слезами и попросил за всё прощение. Он тогда обнял меня и погладил по голове, сказав, что всё понимает и ни за что не сердится, просит только быть осторожнее и не связываться с Тёмной стороной. Этот рассказ произвёл на Асоку большое впечатление и потому, когда спустя недолгое время к ней заглянула Баррис, первым её вопросом стало: — Как чувствует себя учитель? Он сегодня придёт ко мне? — Ну ты даёшь, подруга, я тут, значит, ради неё с тренировки отпросилась, а она лишь про своего старика думает, хороша ты, ничего не скажешь — добродушно возмутилась Оффи и протянула ей большую коробку чернослива в белом шоколаде, покупкой которого должно быть чуть не насмерть разозлила Луминару, не терпевшую чрезмерных трат. — Ну, Баррис, ну прости, ты же знаешь, я люблю тебя больше всех, но только после него, он мне словно отец — ответила Асока покаянно, впрочем не забыв тут же набить рот любимыми конфетами. — Как тебя не простить, такую подлизу. А если серьёзно, то твой учитель придет после обеда, он сейчас на задании, его не хотели отправлять, так как он плохо чувствовал себя этой ночью, но он сумел настоять и вернётся лишь днём — сообщила ей Оффи, вроде бы обычным тоном, но между строк ясно читалось скрытое послание. Асока поняла его и стала с нетерпением ждать дня. Впрочем, за беседами с Энакином время прошло незаметно и когда ровно в час дня в дверях палаты показалась высокая статная фигура её учителя, Асока сидела на кровати и весело обсуждала с новым приятелем будущие проделки, но едва заметив вошедшего, мигом посерьезнела. Энакин всё понял и поздоровавшись с Магистром, вышел в коридор. — Асока, здравствуй, как ты? — начал было Пло, но не дав ему продолжить, Асока вскочила и почти упав на его грудь, расплакалась: — Простите меня, я не должна была себя так вести, вы всё сделали верно. Вы любите меня, хотите, чтобы я достойно выучилась и стала специалистом. А я, я просто неблагодарная дрянь. Правильно, что семья от меня отказалась. Я никогда, никогда больше не позволю себе так говорить с вами, только любите меня по-прежнему, иного я не прошу. Слова закончились, их прервал ком в горле, начавший уходить, когда на голову девочки опустилась тяжёлая рука Мастера: — О чем ты говоришь, милая? Я и не думал сердиться на тебя и уж тем более отказываться. Ты доверилась мне, стала как родная, как я могу предать тебя, девочка? Ты только выздоравливай скорее и я покажу тебе что-то интересное, что ты должна была увидеть уже давно, я сейчас расскажу тебе, что это такое. Асоке стало интересно, что же её ждёт и сев обратно на кровать, она принялась слушать о таинственном ритуале создания своего меча, которому подвергаются юнлинги, прежде, чем сделаться падаванами, для этого им необходимо собрать все необходимые элементы, которые даёт сама Сила. В конечном итоге каждому из учеников предстоит самое главное — поиск кристалла, для этого их группой отправляют на одну таинственную планету с названием Илум. Там каждый непременно находит свой собственный кристалл, или вернее кристалл сам находит своего хозяина. — Я тоже найду? А что это за место? — вырвалось у Асоки с изумлением. — А вот об этом узнаешь, когда тебя выпишут, я уже распорядился о том, чтобы мы отправились как можно скорее — заключил Магистр на самом интересном и пообещал, что уже завтра она снова будет среди учеников. Под вечер к ней снова заглянула Баррис, чтобы рассказать произошедшее за день и спросить как самочувствие. Оно было уже довольно хорошим и ничто не мешало Асоке выписаться прямо завтра. Они сидели в коридоре на подоконнике и ели конфеты, принесённые ещё утром. Тут мимо них прошёл Энакин, в сопровождении медработника, возле его ключиц, не скрытых рубашкой, виднелись два круглых красных пятна величиной с монетку, что говорило о том, что его вели с одной процедуры на другую. Походя он остановился и сказал Асоке, чтобы она не опаздывала на ужин и заняла ему место за столиком. При виде этого Баррис присвистнула и прикрыла рукой открывшийся от изумления рот: — Ну и ну, вот это да! Не успела заболеть, как уже нашла себе парня! Вот ты даёшь, Тано, я была о тебе лучшего мнения. — Да будет тебе завидовать, Оффи — рассмеялась и Асока — Между прочим, сегодня мы завтракали вместе, ужинаем так же, а до этого, представляешь — Асока понизила голос до шёпота — Провели вместе потрясающую ночь! Баррис едва не свалилась с подоконника в окно, на голову ничего не подозревавшего Йоды, любившего как раз в этот час гулять по саду. — Что? Ну ты и развратница, мелкая, а ещё джедай будущий! Фу, как не стыдно! — выдала она, сдерживая смех. — Ладно тебе злопыхать, ты, вон, тоже у нас не одна, у тебя есть твой старый и верный друг, надежный и проверенный и зовут его Мэйс. Скажи, а ему лысина целоваться не мешает? — Асока совсем разошлась и готова была лопнуть от смеха. — Куда уж мне до тебя подруга, укротила самого Скайуокера, а ещё других осуждаешь! — сказала Баррис с заметным уважением. Она и правда не ожидала, что этот хулиган способен хоть с кем-то говорить по-человечески. — Завтра ещё и придём вместе, так, что, готовься, храм, мы разберём тебя по кирпичику! Преобразуем республику в первую галактическую империю. И ты, Оффи, станешь первой жертвой нового порядка— рассмеялась Тано и встав с подоконника, грозно пошла на подругу. Баррис взвизгнула в притворном ужасе и закрыла лицо руками. Что делать, влюблённые, они такие. Асока не сомневалась, что будет всё так, как она и задумала, ведь не случайно же они с Энакином увидели похожие сны. Интересно, вещие они или нет. Так и не спросила. Эх. Впрочем, завтра она узнает, а до этого...