Некровное родство

Следующие пять лет пролетели словно один день. Занятия, тренировки, совместные задания, всё это составляло обычный день для Асоки и остальных работников Ордена. Какие же разные были эти годы, но в то же время и очень похожие. Обо всем этом Асока и думала сейчас, стоя возле окна своей комнаты. На днях ей исполнялось шестнадцать и это значило то, что во-первых она переходит в разряд старших падаванов, во-вторых, что если всё будет идти так же удачно, как до этого, скоро можно будет задуматься о посвящении в самостоятельные Рыцари-джедаи. При мыслях об этом Тано ощутила приятное возбуждение, она живо представила себя в Зале Совета, окружённой двенадцатью его членами. Вот кто-то из них подходит и наконец-то снимает с её головы цепочку и после торжественно объявляет: — Служи Республике, Рыцарь Тано. И все остальные встают со своих мест и учтиво склоняют головы, приветствуя нового товарища. От сладких грёз отвлёк кто-то настойчивый, не вовремя и довольно интенсивно потряся Асоку за плечо: — Эй, мечтательница, хватит грезить наяву, ужин проспишь — громко сказала Баррис, вошедшая в комнату. Ей недавно исполнилось восемнадцать и за прошедшие годы она превратилась в высокую и стройную девушку, чьи блестящие чёрные волосы двумя свитыми косами лежали на затылке, светло-голубые глаза как и прежде хранили серьёзное выражение, однако, в последнее время в них всё чаще и чаще загорались странные искорки, неведомые даже Асоке. Изменилась и сама Асока, она заметно вытянулась, угловатая до этого фигура её приняла весьма красивые очертания, чётко обозначилась грудь и линии бёдер, глаза утратили детскую восторженность и приобрели выражение сосредоточенности и пытливого интереса, не потеряв, однако, былой веселости и бесконечного желания смеяться. В непосредственном окружении юной тогруты тоже не произошло существенных изменений, рядом с ней по-прежнему были Мастер Пло, бессменный наставник и фактически второй отец, верная Баррис, соседка по комнате и учебному столу, и конечно же, Энакин...в особенности последний. Скайуокеру было уже двадцать два года, пару лет назад он получил звание Рыцаря, однако, свободное время предпочитал проводить как и раньше, с ней. Сейчас он выглядет высоким статным юношей, который, после посвящения в Рыцари перестал обстригать свои русые волосы и теперь они красивой волной спускались ниже ушей. Лицо стало взрослым и очень красивым, Тано замечала это и отчего-то в последние дни начала немного робеть, глядя на него внимательно. Подумав об этом сейчас, тогрута улыбнулась и подойдя к тумбочке, вынула из неё небольшую узкую коробочку из-под тянучек и открыв бережно провела пальцем по тоненькой мягкой полоске, сплетённой из нежных волос. И если бы не присутствие Баррис, Асока не ограничилась бы простым прикосновением, непременно тронула бы странный предмет ещё и губами. Косичка. Неизменный символ ученичества. Как приятно и как трогательно, что Энакин отдал свою именно ей. Оффи об этом знала и тихо, но беззлобно посмеивалось над Тано, хотя сама не упускала случая перекинуться хоть словом с Феррусом, которого так же посвятили в Рыцари и он уже мог самостоятельно выполнять задания. Она и сейчас не упустила случая подколоть подругу: — Опять! Что же ты дальше не двигаешься? Хоть бы намекнула ему на свои нежные чувства! — Да брось ты, Баррис, мы с Энакином просто друзья, такие же, как и с тобой и ты это прекрасно знаешь — отмахнулась Асока, при этом мучительно покраснев. Ей стало неловко, что Оффи застала её за таким, как она считала, интимным занятием как разглядывание в сотый раз дорогого подарка. — Друзья? Ну ну, в таком случае, мы с Феррусом давно уже муж и жена, иначе почему он опять попросился потрулировать улицу вместе со мной? Достал уже! — произнесла Баррис с чувством и хлопнула по кровати — Так, что, подруга, ложись спать без меня, мы сегодня долго! Ладно, пойдём, а то все столы займёт мелочь! И да, косичку свою спрячь, не то увидит кто и на смех поднимет! И что это ты с ней так носишься? Подарки от родителей ты так не бережёшь! Асока ничего не ответила, а лишь убрала коробочку обратно в шкаф и последовала за подругой. К сожалению, в последней фразе Оффи была целиком права. Сэмюэль и Мина Бонтери так и не оставили надежд достучаться до сердца Асоки, каждый праздник они присылали ей подарки в красивых коробках, прилагая к ним большие и подробные письма и стабильно, раз в полгода, сами наведывались в храм. Но ко всем этим проявлениям родственных чувств тогрута относилась с одинаковой холодностью—подарки, даже не открыв, отдавала другим ученикам, лишенным, в отличии от неё, общества родных, письма, не читая, складывала в большую коробку, закинутую на платяной шкаф. Лишь из уважения к своему учителю, она не делала с ними того, что действительно хотела, за то в мыслях никто не мешал ей сотни раз с неизъяснимым удовольствием разрывать на куски плотную бумагу конверта вместе с его содержимым, слушая как трещит бумага, словно говоря последнее прости, а после топтать обрывки ногами. Что же касалось встреч, то их Асока просто игнорировала, ведь каждый раз как чета Бонтери являлась в приемную Храма, у Тано «совершенно случайно» обнаруживались срочные дела, то она была на задании, то находилась на выездной тренировке, то гуляла в парке вместе с Баррис и Энакином, благополучно умалчивая, что часто к ним примыкал ещё и Олин, если был свободен. Тогрута до сих пор не простила семью и не хотела иметь с ней ничего общего, она и сейчас тут же выбросила их из головы и прошла в столовую, следом за Оффи. Там их уже ждал Энакин, занявший им места. — Привет, падаваны, как ваша жизнь? — улыбнулся он, увидев подруг, и как показалось Асоке, на ней его взгляд задержался дольше, чем на её подруге. Впрочем, скорее всего, ей показалось. — Ну, что, Хвостатик, готовишься к экзамену на зрелость? — спросил он Тано, когда она расправлялась с куриным крылышком. — Ты о чем? А, про теоретический отчёт? Да так, с переменным успехом — беспечно ответила тогрута, уверенная в том, что сдаст его на высший балл. Так бывало и прежде. Детское прозвище Хвостатик так и закрепилось за Асокой, оставшись с ней навеки, иногда она, в отместку, называла приятеля Скайфолл, на что тот нисколько не обижался. После той давней истории с поимкой Бейна, его всё-таки отпустили на родину и он смог пробыть целую неделю в обществе семьи, вернулся загоревший до черноты и страшно довольный, теперь ему светил новый отпуск Энакин с нетерпением ждал когда он настанет и хотел, чтобы прежде этого события произошёл экзамен Асоки, ему не хотелось оставлять её одну в такой трудный момент. Хотя, сама Тано почти не волновалась, гораздо больше её тревожило здоровье учителя. Тяжёлая сердечная болезнь пожилого Мастера, до этого отступившая было, сейчас снова всё чаще и чаще стала давать знать о себе. Теперь почти ежедневно тот ощущал недомогание, он кашлял, глухо и часто, хотя простужен вовсе не был, хватался за грудь и тяжело вздыхал, а после надолго закрывался в комнате и выходил лишь к вечеру, бледный и даже на вид уставший. На все вопросы ученицы отвечал, что просто переутомился, что было неудивительным, учитывая сколько лет он работал без отпуска. Асока верила ему, но каждый раз, глядя на его бледную кожу со сквозившими через неё синеватыми венами, сердце тогруты сжималось от сострадания. Это замечали и другие коллеги, старательно помогая ему и не загружая лишней работой. Магистр и сегодня чувствовал себя неважно и весь день не выходил из комнаты, надеясь к завтрашнему дню хотя бы немного поправиться, чтобы побольше времени проводить со своей ученицей, точно ощущая, что его остаётся всё меньше и меньше... Так прошёл ужин, после которого Баррис с Феррусом ушли на патрулирование, а Асока и Энакин остались в Храме и решили, пока есть возможность, по старой привычке сходить в тренировочный зал и устроить дружеский поединок. Сказано-сделано. И закрыв за собой дверь, они дружно активировали мечи. Сегодня очередь играть за нападавшего была у Асоки. — Сдавайся, мелкий джедай, прими Тёмную сторону или умри как настоящий боец — выкрикнула тогрута запальчиво и набросилась на Скайуокера, размахивая обоими своими мечами зеленого цвета. — Никогда, слышишь? Возврата к деспотии Ситхов не будет! — не менее энергично крикнул Энакин и начал споро отражать удары своим синим мечом. Асока нападала умело— вертикальный удар, горизонтальный, боковая подсечка. Энакин выбивался из сил пытаясь уследить за её маневрами. Стиль Асоки хотя и не отличался особой оригинальностью ударов, имел однако большую скорость и требовал молниеносной реакции, в то время как стиль Энакина опирался в основном на настойчивость и силу ударов. Так, что и Асоке пришлось весьма нелегко. — А что ты скажешь на это? —лукаво усмехнулась Асока и с быстрым уходом в сторону нанесла резкий удар по диагонали. Энакин отпрянул в противоположное направление, Асока—за ним, в итоге тогруте удалось прижать его к стене зала и поставить мечи по обе стороны от него, отрезая путь для манёвра. — Ха, думаешь, победила, не выйдет — усмехнулся Энакин, не признавая поражения и пользуясь тем, что уверенная в победе тогрута, слегка расслабилась, поднял руку и Силой заставил её свалиться на маты. — Так нечестно! — бросила она ему и незаметно вытянула ногу, чтобы он об неё запнулся и упал рядом. Однако, расчёт оказался не совсем верен и Скайуокер повалился прямиком на неё, своим весом придавив тогруту к мату. — Энакин — простонала она — Ты же все кости мне переломаешь, весишь, как банта! — Ну ну, не льсти, я вешу всего семьдесят килограм, это мало для моего роста — улыбнулся Энакин, вставать он однако не спешил, лишь оперся на локти, чтобы ему было удобнее рассматривать лицо тогруты, столь удобно лежавшей под ним. Нет, он и раньше видел его, но теперь, когда она находилась в такой непосредственной близости от него, Энакин почувствовал что-то такое, чего раньше никогда не испытывал так явно. Что-то больше и странное. Там было много нежности и чего-то противоположного, призывавшего придвинуться ближе, посмотреть, дотронуться, и даже...нет, о ужас, попробовать на вкус всё то, что он видел. И с небывалой жадностью Скайуокер стал вглядываться в каждую знакомую с детства черточку милого лица тогруты. Тонкий излом бровей, большие глаза, затуманенные поволокой, длинные темные ресницы, пухлые коричневые губы, белые ромбики рисунка. Интересно, выделяются ли они на коже? И Энакин тут же решил это проверить, подняв правую ладонь, он мягко провёл по щеке девушки, заставив ту вздрогнуть. — Совсем не выделяются, вся твоя кожа одинаково мягкая и тёплая, словно песок на рассвете, да, именно так — со странным выражением лица произнёс Энакин, опуская руку чуть ниже, к шее и плечу своей подруги. Асока невольно вздрогнула от этих прикосновений, хотелось отдноаременно и вырваться и наоборот, прижаться к руке приятеля, поднести её к губами и...дальше Асока не думала, а просто переживала новое для себя чувство, новое и странное. Она не знала, что это такое, но хотела понять и потому, против своей воли, действуя одним подсознанием, подняла руку в ответ и опустила её на голову Энакина, неспешно провела по волосам, удивляясь их мягкости, спустилась к лицу, провела по щеке, ощущая, что кожа становится горячей, а дыхание друга прерывистым. Но больше всего девушку поразили его глаза—они резко потемнели и в них заплескалась...нет, не ярость, но что-то похожее, только иной направленности, Асока знала, что это такое...Страсть. Она в уме совместила все наблюдения—этот странный взгляд, прерывистое дыхание, не совсем комфортная, но в то же время приятная тяжесть его тела на своём. И что это такое? Что это так давит ей в бедро? Неужели меч? Её же мечи лежали по обе стороны от неё. От них. Её же дыхание начало тоже сбиваться от непонятного ею, но неукротимого чувства, руки сами тянулись вперёд, желая снова и снова дотрагиваться до тёплой кожи, вызывая этим приятное томление где-то внизу живота и щекочущее ощущение в груди, пока ещё прижатой к другой... Что-то подсказывало обоим, что это ещё не конец. Что возможно дальнейшее развитие, но...какое именно? Никто не знал, знали лишь чувства и интуиция, которые были уже готовы помочь двоим неопытным приятелям, но не успели. Их прервал безумный крик, донесшийся с верхнего этажа. Знакомый крик, полный удивления и неподдельного ужаса. Странно знакомый крик. И оба, не сговариваясь, встали и поспешили на звук, не подозревая, что причина крика очень схожа с тем, что едва не произошло сейчас у них, то, что всегда происходит под влиянием чувств, которые так и не узнала кричавшая...