Спазм

Следующим днем Теодор проснулся пораньше. Привычно промямлил в подушку «доброе утро» для малышки и, успешно не разбудив соседей, собрался и отправился в библиотеку. Наступила пятница, у него было много дел. Тео крутился, как торнадо, всеми силами заставляя себя забыть месть Грейнджер. Ночью ему приснился кошмар, где недотёпа Рональд обсуждал свои удивительные навыки куннилингуса с новоиспеченной миссис Уизли, которая активно кивала в такт словам, не забыв упомянуть, что всегда представляла его язык в своих священных ларцах. Спасибо, Мерлин, что не заставили смотреть на практику во плоти… Устроившись за своим столом, Тео пытался понять разницу между космическими войдами и супервойдами, ибо профессор Синистра основательно взялась за его обучение. У него отвисла челюсть, когда надоедливая мадам сообщила, что написала Нотту-старшему про интерес прилежного, трудолюбивого Теодора к звёздам. Стоило ей отвернуться, как он приложил ладони к лицу и обреченно представил скептический взгляд отца. Уж кем бы сынуля ни был, а обо всех реалиях подобных увлечений знал только папа Нотт. Логика подсказывала, что отец точно сопоставит новость про исчезновение Грейнджер с письмом профессора. Тео сдавил перо. Снова малышка! Как же сильно ему хотелось вернуться в подвал. Переплелось всё — он скучал и одновременно злился, но прежняя привычка постоянно оправдывать её мешала вектору злости. Он сердился на себя, на Уизли, на весь белый свет, но не на Грейнджер, хотя казалось бы — стервочка сыграла свою стервозную роль, ударив в темечко. Он застучал пером по пергаменту. Активно так застучал. Закрыл глаза и нырнул глубоко в себя. Найди хоть один плюс в её поведении. Она вывела меня из себя, но… Острый кончик пера соскользнул с пергамента на стол. Тео отбивал мерный стук по древесине. Если убрать печальное последствие её слов в виде моей мигрени и невроза, то детка великолепно разыграла спектакль. Поняла, каким образом можно меня разозлить, и успешно воспользовалась информацией. Не видя и не зная похитителя, применила смекалку и добилась успеха. Грейнджер, Грейнджер, какая ты плохая девочка… Он улыбнулся и прикусил нижнюю губу, а перо… — Ты можешь прекратить? — за спиной раздался отрывистый, монотонный голос. Это произошло так неожиданно, что Тео на секундочку спросил себя — не почудилось ли… Он медленно повернулся, посмотрев за плечо. Да уж, кто бы мог подумать, что ранним пятничным утром в библиотеке можно застать постылого Уизли. Рон сидел неподалеку, склонившись над коричневым учебником. Тео нахмурился и с большим удивлением опознал справочник по древним рунам. Скорее из-за нервов, нежели от желания спровоцировать Уизли, он постучал пером по столу ещё несколько раз. Рон оторвался от книги с очень усталой физиономией и исподлобья посмотрел на Тео, а он… В этот момент он увидел Уизли, будто в первый раз. Синяки под глазами, пустой взгляд, осунувшееся лицо… почему так рано в библиотеке? Ответ прост — явная бессонница. Тео сам не заметил, как расслабил хмурый лоб. Он ненавидел Уизли всеми фибрами души, но… Пропади всё пропадом, Уизли страдал и страдал из-за Грейнджер. Иного объяснения такому изможденному рыжему виду он не нашел. Уизли смотрел на него с нескрываемой неприязнью, а потом перевел взгляд на стучащее перо и поджал губы. Правда, мгновением позже, брови Рона поползли вверх, а рот приоткрылся, потому что Тео кратко кивнул, отложил перо и, дождавшись ответного слабого кивка, отвернулся. Честно сказать, чувствовал он себя странно. С одной стороны, злобная натура хотела прокричать на ухо рыжему, что нет ничего слаще, чем отыметь подружку золотых мальчиков, однако, с другой стороны, он отлично понимал чувства Уизли. Теодору не нравилось, что никто не предпринимал никаких серьезных действий по поиску Грейнджер, но поведение её дружков открыто доказывало тревогу, потрясение и беспокойство. Теодор аккуратно, дабы… прости, Господи, не потревожить Уизли лишним шумом, собрал учебники в сумку. Тео задумался, почему возненавидел его — за любовь к Грейнджер? Нет. В этом Рона винить нельзя. Он даже пропустил мимо ушей неумелое признание Уизли в любви к малышке. Чем тогда заслужил ненависть? Чем-чем, да ответными чувствами в исполнении Грейнджер. Как-никак, а Уизли ей был дорог, пусть даже не как возлюбленный, а немного больше, чем друг, но всё-таки она дорожила его рыжей башкой. Он тяжело вздохнул и покинул библиотеку. Неспешно шел вдоль оконных рам, щурясь от восходящего солнца, и пришел к выводу, что малышке есть чем гордиться помимо красоты, мозгов и благородства. У особей мужского пола она вызывала совершенно разнообразную любовь. Крам возился с ней обходительно и учтиво, Маклагген — небрежно и беззаботно, Уизли любил её спокойно и сдержанно. Тео присел на подоконник и прислонился затылком к каменной кладке. Прикрыл веки, а затем вовсе зажмурился до боли в глазах. Себя в этой цепочке бестолковых ухажеров он охарактеризовал, как наглого и требовательного. Тео помассировал виски и натянуто улыбнулся, сказав про себя, что он не умел спокойно любить Грейнджер. Если любить — то до безумия через боль и преграды… — Мистер Нотт, как удачно я вас встретила… Твою ж… Теодор мысленно чертыхнулся. С улыбкой до ушей к нему плыла Синистра с уменьшенной копией волшебного коронографа. О нет, плохой знак, она бы ещё телескоп притащила… С прикрытием он точно облажался, поскольку всё оставшееся время до завтрака ему пришлось слушать про какую-то чушь, именуемую магической сингулярностью. *** За завтраком его внимание привлек другой Уизли. То бишь другая. — Гарри, это насчет родителей Гермионы! — звонкий голос младшей Уизли долетел до стола Слизерина. Поттер огляделся по сторонам. Ученики с интересом рассматривали письмо в руках Джинни, которое она забрала у огромной совы, приземлившейся на место, где обычно сидела малышка. Уизли виновато сгорбила плечи и передала письмо Поттеру. Родителей Гермионы… весьма мутная история, которую Тео пропустил, когда считал песчинки Мозамбика. Он поставил себе мысленную галочку, обязательную для проверки. Искоса посматривал на выражение лица Поттера в момент прочтения письма. Вероятно, содержание более-менее позитивное, раз его морда выдавила легкое облегчение. Интересно… Тео застрял взглядом на гриффиндорцах и… получил в лоб. Сидящий рядом Гойл хохотнул, а Тео почесал чело и, стрельнув в слизеринца красноречивыми глазами, достал из тарелки собственный конверт. Мерлин, знакомая печать, дорогая бумага и именная лиловая лента. Тео поводил челюстью и тяжко вздохнул. Неторопливо раскрыл послание с фальшивой непринужденностью, хотя нога отбивала сумасшедший ритм под столом. «Завтра в полдень у Розы Ли» Хвала небесам. Папа был краток, значит не зол, в ином случае он бы выдал какую-нибудь пугающую фразу, которая лишила бы Теодора сна в ближайшую ночь. Он расслабился и только собирался сложить пергамент пополам, как внизу появились чернила и дополнительная надпись. «Если опоздаешь, натравлю на тебя дементора!» Тео судорожно сглотнул, с трудом не подавившись от комка в горле. Он не удивился бы воплощению этой угрозы даже при уверенности, что дементорам запрещено покидать Азкабан. Что ж, завтра все ученики отправятся в Хогсмид, поэтому Теодору не нужно разрешение декана. Пока текли уроки, он планировал завтрашний день и постоянно возвращался к мыслям о Грейнджер. Два дня… он решил оставить её на два дня. Завтра после встречи с отцом он посетит Косой переулок, прикупив всё необходимое для встречи с Грейнджер, и зайдет к магглам через Дырявый котел. По позвоночнику пробежала радостная дрожь предвкушения. Магглы, магглы, мои любезные магглы… *** «Чайный пакетик Розы Ли» в Хогсмиде притягивал посетителей не только большим многообразием горячих напитков, но и активным камином, соединяющим кафетерий с таким же заведением в Косом переулке, однако среди однокурсников было не так уж и модно попивать чаёк. Тео затормозил у входа и осмотрелся. Часы пробили полдень. Из знакомых никого, но на всякий случай он решил обойти чайную по кругу и зайти с черного хода. Зачем? Тео сам не мог ответить, но почувствовал себя шпионом, идущим на встречу не к родному отцу, а к агенту тайной разведки, поэтому тихонько прошмыгнул в кафетерий, прошел мимо кухни, вежливо улыбнулся удивленному поварёнку и спрятался за облезлым декоративным пилястром, разделяющим служебное помещение и главный зал. Чайная пустовала, и Тео отчетливо услышал диалог в дальнем углу зала. — В нашем заведении редко встретишь столь знатного господина, — Тео закатил глаза от чрезмерно льстивого голоска официантки, — чем я могу быть вам полезна, мистер Нотт? Тео покачал головой и, улыбнувшись, оперся плечом на колонну. Ну-ну, надо отдать ей должное, девчушка высоко замахнулась, дай волю — легла бы прямо на стол, показав пикантные красоты. Теодор не видел, что происходило по ту сторону пилястра, только услышал тихий треск воспламеняющейся сигары. Даже не смотря, он мог бы по пунктам расписать, как отец поджигал её, щелкнув пальцами или использовав палочку под углом сорока пяти градусов. Чуть прищурился, провернув сигару в разные стороны, и сделал едва различимые вдохи, пока кончик сигары не окрасился в багровый оттенок тлеющего табака, один лист которого стоил дороже, чем зарплата изнывающей по такой роскоши официантки. Судя по всему, девчушка с таким же трепетом наблюдала, как отец распробовал вкус и, отодвинув сигару от себя, медленно подул на её кончик, чтобы равномерно распределить огонек, ну а затем, наконец, поднял глаза на официанточку, уперевшись подбородком в большой палец и держа перед собой сигару, распространяющую специфический запах бутана. — Удивите меня… — низкий, участливый баритон сделал паузу, а затем с насмешливым энтузиазмом кратко протянул гласную в закрытом рту, — Ванесса, — вероятно останавливался, чтобы прочитать имечко на бейджике. Тео сложил руки на груди, опустив голову и спрятав улыбочку. Девчушка прочистила горло и, если судить по тихому скрипу половицы, переступила с ноги на ногу. Вслед за ней раздался звук тления и долгий выдох табачного дыма. — Сегодня у нас подается листовой чай с кардамоном, привезенный из Сингапура. Тео сморщил нос. Слабовато, Ванесса. У тебя был неплохой шанс получить щедрые чаевые. Он уже собирался выйти из своего убежища, как вдруг, явно покраснев от пронизывающего взгляда отца, официантка понизила голос и ласково произнесла: — Но для вас я найду что-нибудь более крепкое. Тео выразительно кивнул. Ванесса ему понравилась — прёт напролом, не испугавшись изысков отцовского одеяния. В отличие от Теодора, который вовсе пренебрегал отличительными чертами богатеев, старший не экономил на любимых карбонадо — бесценных черных алмазах. То ли из-за влияния суеверного Тёмного Лорда, то ли от личных предрассудков, но папа всегда носил драгоценные камни с самыми загадочными историями появления. Запонки, аграфы, перстни, браслеты… папа любил декларативность. Куда уж Малфоям и Блэкам с их сдержанным изяществом под стать старинным традициям носить брошки пятнадцатого века — ценные, чуть ли не королевские, но абсолютно лишенные свежего лоска… Другое дело, папа и его камешки — начищенный до блеска редчайший биксбит или таинственный империал, усиливающий целебные свойства зелий долголетия. Отец облокотился на спинку стула и снова поднес ко рту сигару, заполнив рот привкусом терпкой карии. Тео не разделял убежденность старшего в противности маггловских сигарет. Каждый из двух Ноттов предпочитал разные эффекты от табачных изделий. Младший любил угощать лёгкие сигаретами и испытывал восторг от глубоких затяжек через дыхательные пути, по максимуму пытаясь удержать дым в легких, а старший отдавал приоритет сигарам исключительно за ненадобность сильных затяжек, мол сигары тем и приятны, что созданы для ласки рта мягким послевкусием, а не порчей внутренних органов. Однажды они долго спорили, какой табак лучше, пока не сошлись во мнении, что курительная махорка шаманов Северной Америки по всем параметрам обогнала и волшебные сигары, и маггловские сигареты, ибо создавала впечатление овладевающего анимизма, в котором душа звонко запевала от первобытных даров природы. У Тео таким даром стала Грейнджер, явившаяся в образе белой пантеры… Тогда он в первый и последний раз курил вместе с отцом, поскольку после пришествия кареглазой пантеры сдуру ляпнул ему, что захотел стать шаманом. Под утро с легкой руки Нотта-старшего от махорки, как и от других табачных изделий, не осталось ни пылинки, а Теодора заставили прочитать книги про недостатки античного тотемизма и шаманства. — Очень крепкое? — спросил Нотт, опустив ладони на подлокотники. Тео в мыслях зажал кулачки, всей душой болея за невинную простушку, которая по глупости подкладывала себя под отца. Если она пойдет на попятную, сказав ненужную ахинею про бренди, ром или вино, то Тео разочаруется в этом «Пакетике» так же сильно, как разочаровался в директорстве Макгонагалл. Давай, Ванесса, не робей! Покажи ему свой полукровный характер! Скрип половицы. Хорошо. Нужная дразнящая пауза, типичная для миловидных кокеток. Отлично! По всей видимости, она подошла вплотную к столу и… боже мой, облокотилась на край, наклонившись ближе… Как жалко, что я пропустил начало их знакомства. Отец, прости, что я не опоздал, в моё отсутствие ты бы смог прямо сейчас согнуть её над барной стойкой в любую удобную для тебя позу… Так-так, ещё одна затяжка, тихий прищелкивающий звук языком от покатывания дыма по полости рта, и медленный выдох, судя по неровности, выпускающийся уголком губ вбок. Тео не хуже фанатичного квиддичного болельщика ждал ответного броска Ванессы и… — Узнаете, когда попробуете… Тео искренне оскалился, как дебил. Томная, интригующая тональность предельно сладкого голоска наверняка сопровождалась прельщающим, вожделеющим взглядом. Он вообразил себе эту сценку. Сознание душевно захлопало в ладоши, поздравляя Ванессу громкими овациями. Вот бы неумеха-малышка сказала бы так же… хоть разочек. Может, это сигары так сильно влияли на девушек?! Нет, скорее проблема в насилии… либо Тео просто не дорос до статуса уверенного в себе мужчины, который одним лишь острым, пронзающим взглядом способен был разжечь в женщине не только влечение к противоположному полу, но и её собственную, чувственную сексуальность для получения максимального удовольствия от контакта под эгидой интимной эстетики. Пока Тео жевал губы, представив совместное курение с Грейнджер, Нотт-старший беззаботно рассматривал Ванессу, внимательнее задержавшись на груди, а затем слегка наклонил голову и с ленцой взял палочку со стола. — Обычно я пробую только свежие продукты, любезная Ванесса, — она вздрогнула и нахмурила лоб, когда он дотронулся кончиком палочки до грудной ложбинки, смотрел ей в глаза и провел контур мягкой окружности, дойдя до края выреза, — но для вас, милочка, я, так уж и быть, сделаю исключение. Тео жалобно надул губы. Что ж, Ванесса, вот тебе заслуженный вердикт. Отец одновременно унизил тебя, открыто обозвав игрушкой третьего сорта, но и не оттолкнул, наградив за старания и настойчивость. В общем и в целом можешь порадоваться, что он позволит тебе лизнуть ноттовские яйца без всяких затрат и дополнительных усилий. После смерти матери ему стало абсолютно плевать, с кем трахаться. Может, поэтому папа терпимо относился к моей влюбленности в Грейнджер? Потому что знал цену любви? До Ванессы не сразу дошел весь смысл слов. Она заулыбалась, наивно предположив, что её тактика сработала, и дотронулась до корсета с намерением ослабить его, но, услышав короткий смешок, замерла, а Нотт постучал по её руке палочкой и произнес: — Не сейчас, милая, я жду сына на ланч, — он положил палочку на стол, скрестил перед собой ладони в замок, и положил ногу на ногу. — Помимо головы, теперь у него больной желудок, поэтому принеси чай с калганитовой настойкой, — он недовольно поджал губы и продолжил, — добавь в суп побольше тмина, безвременника и софоры. Ванесса смотрела в потолок, шевеля губами, чтобы лучше запомнить. С любопытством спросила: — Софора помогает от боли в желудке? — Успокаивает нервы. — Ваш сын слишком усердно учится? — Нет, занимается ерундой, тратит мои деньги и уже больше пяти минут обжимается с колонной. Тео ударился локтем от неожиданности, а Ванесса покраснела до кончиков ушей, осознав, что малолетний извращенец подсматривал за взрослым флиртом, однако, как только имбецил вышел из укрытия, она неосознанно открыла рот на манер удивленного «о». Тео растирал локоть и улыбнулся: — Отец, — не посмотрев на официантку, плавно опустился напротив Нотта-старшего, — рад видеть тебя… — запнулся на мгновение, — благосклонным. Ванесса не стала повторять заказ вслух и скрылась на кухне. В помещении больше никого не осталось. Тео отдаленно задался вопросом о том, кто из Ноттов больше понравился настойчивой официанточке. Ребенок собрал от родителей совершенно разные черты. От покойной матушки — губы, нос и лоб, от папеньки — глаза, брови и скулы. Волосы по структуре — папины, а по цвету — мамины. Характер… здесь сложнее. Вот, папа Нотт восседал за столом в темно-синей мантии, украшая алмазными запонками обстановку захудалого кафетерия. Воротник, обшитый черной бархатной строчкой, переходил в капюшон на тон темнее верхней мантии. Русая шевелюра переплеталась с редкими серебристыми волосками и была зачесана назад, а пряди с висков тянулись к затылку под мелкий платиновый зажим, крепко держащий волосы. Левое ухо было проколото серьгой-конго из той же платины с сапфировым напылением в тон мантии. Длинные рукава сужались у запястий, закрывая тыльные стороны ладоней треугольной вставкой кожаной ткани, из-под которой виднелся фамильный перстень с вкрапленным грандидьеритом. Разница папаши с мелким — колоссальная. Неудивительно, что Ванесса так сильно удивилась. Нотт скрестил руки на груди и опустил голову, исподлобья инспектируя Теодора. — Благосклонным… — старший вымолвил слово, будто пробуя его на языке, как недавнюю сигару, которая сейчас медленно тлела в пепельнице. Тео опустил веки. Один, два, три. Больше он не дурил. Выпрямил плечи, правильно сел, поправил края рукавов и опустил ладони на колени. Стер с лица все эмоции, кроме серьезности, и посмотрел в глаза отцу. — Ты недоволен мною. Нотт-старший оценил собранность мальца слегка дрогнувшим уголком губ. Тео мысленно расслабился, поскольку умел правильно читать отцовские настроения. Папа скучал по нему, это заметно, но при этом успешно играл роль строгого ментора. — Это тебе планеты напели? — папа наклонил голову к плечу и картинно изогнул бровь. Тео посмотрел куда-то за его плечо, положительно качнул головой и пробормотал: — Каллисто уже голос сорвала. — Каллисто - это спутник. — В чём разница? — В гравитации и тепловой энергии. — Скукота. — Согласен, — закончив прения сторон, Нотт взял сигару и вдохнул. С кухни послышались торопливые шажки. Ванесса вернулась с подносом, аккуратно поставив перед Тео пиалу с супом, горячий чай и декоративный черепок с молоком. Старший покручивал перстень на пальце и буравил взглядом Теодора, явно не намереваясь разделить с ним трапезу. Официанточка мило улыбнулась и, повернувшись к отцу, захлопала ресницами. — Я могу присесть, мистер Нотт? Тео спрятал за чашкой вновь появляющуюся улыбку. Честно признаться, он гордился, что на папу вешался молодняк. — Ко мне на колени? — откинувшись затылком на спинку стула, Нотт скупо улыбнулся, даже не посмотрев на неё, а Ванесса смущенно разгладила фартук. — З-за барную стойку. Зачерпнув супчик, Тео решил вмешаться и тихонько сказал: — Если хотите получить желаемое, то оставьте нас на ближайший час. Нам есть что обсудить без посторонних глаз и ушей. Ванесса активно закивала и бочком дошла до стойки, скрывшись за стопкой бумаг. — Хорошо, — старший взмахнул палочкой, установив вокруг стола заглушающие чары, — как часто ты принимаешь зелья? Тео отложил ложку и ответил: — Не очень часто. Осталось ещё два. — Больно? — Тошнит. Отец кивнул и, сделав ещё один взмах, тихо произнес заклинание: — Локомотор, — из кармана медленно выплыла прозрачная колба, напоминающая обезболивающее. — Пей! На вкус, как соленый маринад с добавлением смоквы. Тео поморщился и запил зелье большим глотком чая. Ему протянули ещё одно, которое Тео спрятал в карман. Отец терпеливо ждал, пока он доест. Закончив, младший откинулся на спинку стула и кивнул в знак того, что готов к беседе. Отец скрестил ноги и учтиво поинтересовался: — Как учеба? — Отлично. Старший позволил себе выдохнуть с облегчением, но затем вернулся к беспристрастной мине. — Общаешься с Драко? — Ежедневно. — Где грязнокровка? — В подвале. — Цела? — Частично. — Приемлемо. Оба замолчали. Тео уже догадался, что отцу известна его причастность к похищению, поэтому сообщил всё, как есть. Старший скрестил ладони домиком перед собой и закрыл глаза, размышляя над полученной информацией. — Зачем ты это сделал? Если бы Теодору данный вопрос задала Грейнджер, то он бы ушел от ответа, но отцу он никогда не лгал, поэтому сказал прямо: — Хочу насытиться. — Телом? — Не только. Всем, чем она позволит. Старший опустил ладони на подлокотники и, усмехнувшись, произнес: — Мать разочаровалась бы в тебе. Черт, удар ниже пояса. Таких слов Тео не любил. Заслуженный упрек, конечно, но до жути неприятный. — А ты? — спросил с выраженной примесью печали и надежды. Папа Нотт иронично скривил губы и махнул рукой куда-то в сторону. — Ты мой сын, Теодор, — он пожал плечами и сделал новую затяжку, — что бы ты ни натворил, это в любом случае не сравнится с моей юностью в качестве однокурсника Тёмного Лорда. Тео издал искренний смешок и… захотел проверить реакцию старшего на свои слова, а точнее предел его реакции. Теодору пришлось в раннем возрасте узнать про преступления Пожирателей смерти. Папа говорил, что исполнял приказы Лорда с помощью рук наемников, но так ли это на самом деле… Тео не понимал склонностей Пожирателей к тёмной магии, да и непростительными не пользовался, но в отце не был уверен на этот счет, поэтому лишь предположил: — Ты изменишь отношение ко мне, если Грейнджер умрет? Немного дернув плечом, отец прищурился и, прежде чем ответить, помял мочку уха, покрутив серьгу. — Нет, ты не способен на убийство. Теперь старший оценивал реакцию младшего на это бесспорное утверждение. Дождавшись кивка, положил локти на стол и придвинулся ближе. — Я позвал тебя как раз в связи с этим. Тео с недоумением посмотрел на отца и неуверенно спросил: — В связи с пропажей Грейнджер? Отец недовольно цокнул языком и покачал головой. — Делай с ней, что хочешь. Грязнокровки всегда первыми ублажали Пожирателей. — И тебя? Короткая пауза, а затем… — Черт! — Тео схватился за лоб от болезненного щелчка ногтем. Старший придвинулся ещё ближе. Невзирая на чары, он заговорил шепотом для страховки. Тео весь внимание… — Министр вызывал меня к себе, чтобы сообщить про возвращение бывших соратников из ближнего круга. — Руквуда и Розье? — Да, они собирают последователей Тёмного Лорда. Так-так, значит, папа не терял зря время, подружившись с министром Бруствером. И как, интересно, ему простили пособничество Тому-Кого-Нельзя-Называть?! — При чём тут ты? — Тео задал вопрос с неподдельным интересом. — Министр скоро приедет в Хогвартс, чтобы поговорить с тобой и с Драко. — Зачем? — спросил, хотя смутно догадался, о чем речь. Да уж, папа расчетливо повел себя с министром, пообещав тайно сотрудничать с Пожирателями, а затем тихонько передавать информацию властям. — Он предложит вам наладить связи с молодыми последователями, — отец положил подбородок на сцепленные в замок руки и улыбнулся, — это спасет тебя от расплаты за развлечения с уважаемой мисс Грейнджер. На этом моменте Тео потерял дар речи. Так вот из-за чего отец согласился помогать Брустверу… — Каким образом? — А ты как думаешь? — отец отстранился на спинку стула, положив ладони на подлокотники. — Сделки должны приносить пользу обеим сторонам. Я подстраховал тебя от ошибки. Что бы ни случилось, ты не попадешь в Азкабан, — он сделал паузу и приподнял палец, — при условии, что вычислишь всех новых Пожирателей. Секунда. Он вдохнул. Секунда. Выдохнул… Господи, у малышки даже нет шансов на справедливое правосудие, никакой поддержки и надежды… Неудивительно, что Тёмный Лорд держал возле себя отца. Вот уж кто настоящий Пожиратель, приспешник хитрых интриг и происков выгоды! Безнаказанность ослепляла и искушала! — Неужели министр пойдет против Поттера и Грейнджер? Они же избавились от Тёмного Лорда. Старший изогнул губы в снисхождении и протянул ладонь, потрепав сыночка по макушке. — Истина в том, Тео, что никто и никогда не посмеет пойти против Ноттов, поэтому развлекайся с мисс Грейнджер столько, сколько захочешь, а я буду и дальше оберегать нашу семью от проблем. Верно, это искушение, когда тебе позволено больше, чем можно попросить… Тео заинтересовался вопросом — что сделает Грейнджер, когда правда будет раскрыта, а виновник нагло избежит наказания… ей никто не поможет. Сломленная и одинокая, даже у Поттера не получится повлиять… Наблюдать за такой малышкой и вправду — настоящее искушение! Подружиться с Пожирателями? Шпионить вместе с Драко? Легко… раз, два, детка, плачь — когда посмеется палач, три, четыре, любимая, тебе не скрыться, попробуй этим насладиться…