Спазм

— Абсурд! — из камина в третий раз зазвучал рассерженный голос Кингсли. — Я не позволю вам подвергать всех опасности! Тео чванливо скривил лицо и продолжил нервно вышагивать перед камином, посматривая с откровенной надменностью на министерскую рожу. — Хогвартс выдержал нападение Тёмного Лорда! Почему вы решили, что стены содрогнутся из-за безмозглой шпаны? — ладони саднили от давления ногтей, голова с трудом поддерживала диалог с министром. — Не вижу смысла рисковать, мистер Нотт! Ваша просьба - безумие! Тео остановился напротив. Пальцы хрустнули. Если бы только Кингсли знал, в чем причина его безумия! — Это не просьба! — прочеканил каждое слово, получив удивленный взгляд министра. — Простите?! — Кингсли сощурился и вложил в интонацию намного больше презрения, чем демонстрировал ему Нотт. Тео опустил голову и направил разъяренный взгляд на каминные угли. После случившегося в подвале ему стало абсолютно начихать на репутацию и внешний вид. К действиям вела сжирающая злость под градусом интенсивного запала. Взъерошенный, красный и злой — он решил не терять время и, как только покинул хижину, пнув сидевшего на крыльце Живоглота, направился в кабинет, который ему предоставил Флитвик для тайной связи с Министерством. Поправив наглухо застегнутую мантию, Тео пренебрежительно посмотрел на Кингсли и щелкнул пальцами, будто вспомнил случайную мысль. Министр хмуро свел брови, когда Тео понизил голос до угрожающих ноток: — Вы готовы на всё ради поимки Руквуда и Розье, — он сделал ударение на местоимении и поднял палец, — мой план поможет вам в этом! Но если откажетесь, я всё равно сделаю так, как пожелаю, и никто не сможет меня остановить! — Тео ощущал боль в резцах от сильного сдавливания челюстей после каждого предложения. Если бы через каминную сеть можно было бы отправить Импедименту, то Кингсли давно бы кинул в него заклинание. На всякий случай, Тео достал палочку. Руки зудели от желания по-маггловски врезать по брустверской морде, а затем добить магическим Диффиндо. Министр прочистил горло и глубоко вздохнул. Наградил Теодора тяжелым взглядом и, отбросив формальности, неприязненно процедил: — Когда-нибудь ты отправишься в Азкабан вместе со своим отцом! Тео мысленно задрал нос к потолку, но порадоваться победе не удалось из-за бушующего грозного пламени внутри. Слова министра означали лишь одно — он добился разрешения. Дернул плечом и ровно произнес: — Нет, сэр. Быстрее Тёмный Лорд вернется, чем Нотты попадут в Азкабан. — Только Пожиратели смерти называют его так! Тео запрокинул голову, сложил руки на груди и коротко вымолвил: — Я сын Пожирателя смерти. *** Пока Кингсли объяснялся с Флитвиком, Тео пулей бросился в подземелья. Ни Блейз, ни Драко не смогли его остановить удивленными окриками. Тео горел так, как не горел за всю свою жизнь. Ноги сами несли его в спальню, руки сами по себе рыскали по углам сундука в поиске… Самодовольный прищур сиял в отражении, когда Тео обхватил узкую рукоять из мягкого нубука и приложил палец к навершию. Тонкий, острый клинок взметнулся вверх из рукояти, а Тео осмотрел его со всех сторон и, удовлетворившись острием, снова нажал на наконечник — лезвие скрылось так же быстро, как и появилось, а Тео направился к выходу. *** Аппарировав в Лютный переулок, Тео натянул капюшон на лоб и сбавил шаг, чтобы немного остыть, но ничего не получалось. План… план… министр уповал на план, а Тео не мог поверить, что решился на подобный поступок. Остановился. Мимо него прошли две пожилые ведьмы. Время близилось к ночи. Мыском ботинка он поправил мелкие камешки на земле, свалив их ближе друг к другу. Что ты делаешь? Я… я… Не делай этого! Я… Это ошибка! Тео поднял к лицу руки, спрятанные под толстой кожей перчаток. Я помню дрожь связок и её последний свободный вдох. Он засопел и небрежно провел запястьем по лицу. Тео по-прежнему ощущал в себе нестерпимую жажду к разрушению. Если бы Грейнджер назвала ему имя своего робкого сморчка, то под его пальцами оказалась бы мужская гортань. Тео никогда не слышал в себе рёв зверя, способного растерзать добычу до кишок, но теперь после демонстративной малышкиной ласки он с головой утонул в уверенности, что прикончил бы этого выродка. Шагнул. Медленно. Низко опустив голову и плечи. Дышал через раз, мучаясь от воспоминаний. Один вопрос постоянно плавал по сознанию — почему живы всякие Крамы, Маклаггены и Уизли? Ответ спрятался в плотном тумане и с трудом добрался до мозга — потому что Теодор наблюдал издалека. Нарисовал себе её образ, фантазировал, слушал, додумывал и запирался в туалетах, подрагивая в конвульсиях. Но настал момент — он дотронулся. Слегка задел, прижался, осмелел, в конце концов, поглотил и стал жадным. Если раньше запретное являлось недосягаемым, то теперь… Ускорил шаг и поморщился, собирая из пепла решимость. Теперь сама мысль про взгляды ангелочка в сторону других парней превратилась в фобию. Тео сам не ожидал такого открытия, но понял, что его ревность сменила направленность. Гнев мутировал в страх, который, в свою очередь, превращал его в психопата, поскольку дополнял душевную нестабильность навязчивым желанием уничтожить целый мир только для того, чтобы Грейнджер больше не думала о других. «Я хочу только его и никого больше» — Паскуда! — смаргивая влажность с глаз, он потерял несколько ресниц, которые засели на глазном яблоке в качестве кусающихся блох. Это ошибка! Я убью его! Отец говорил, что ты не способен на убийство! Он ошибся! Но застенчивая пташка так сильно понравилась малышке! — Нет, нет! — он влетел в тучного волшебника с магическим керогазом в руках и поздно осознал, что вслух разговаривал сам с собой. Бросился в темный переулок, когда маг закряхтел ругательства, а примус покатился по асфальту. — Она следовала моему совету! — он схватился за голову, попав в людской поток. Задел кого-то плечом и задрожал, услышав в подсознании её голос: «Я бы трахалась с ним каждый день, потому что он мне нравится!» — Смотри, куда идешь! — шепелявый дед схватил его за локоть, но Тео выдернул руку. — Локомотор Мортис! — Протего! — выдохнул без особого желания на защиту. Дед пошатнулся и снова что-то промямлил, но Тео слился с толпой. Плыл, душевно сопел и думал, что вот здесь… в грязной, гнилой толпе Лютного переулка ему самое место, потому что раньше он всегда осуждал убийства и смертельные магические дуэли. По большей части ему было всё равно кто и где встречал свою гибель, но в данный момент эта тема коснулась его внутренних духовных пределов, заставив спросить себя — буду ли я жалеть, что лишил жизни человека? Он увидел таверну. Потерял ход мыслей от возникновения отрицательного адреналина, но рассудок успел ответить — безусловно, я буду жалеть. Пожиратели назвали бы его трусом, отец облегченно вздохнул бы, а Грейнджер… Тео зажмурился. Грейнджер похвалила бы за благородство. Не его, конечно, а кого-нибудь вроде Поттера, но всё же… Она ценила чужую жизнь, в отличие от Тео. Он поставил точку в рассуждении и подвел итог: узнав имя птенчика, Теодор заплатит наёмнику, который тихонько задушит его в гнезде, а затем сам утешит ангелочка, подарив ей на память восхитительно облезлое перо из несказанно красивого крыла! В принципе, тогда всё было бы хорошо, верно? Верно! Неспроста же Грейнджер квохтала, что кроме своего цыпленка больше никого не хотела. Нет твари — нет желания, правильно? Это ошибка! Ошибка! Ошибка! Убить птенца? Нет, с птенцом ты разобрался! Ошибка — в таверне! Тео покачал головой. План… Сделал последний шаг. Услышав ругань за дверью, вдохнул поглубже и дернул ручку. *** Сегодня он трапезничал с небольшой группой из семи человек с Готтлибом в придачу, оказавшимся на этот раз без кровоподтёка на лице. — Рауль с папашей прохлаждаются в новом штабе, — вещал сосед Теодора. — Где новый штаб? — отставив пивную кружку, Тео чуть улыбнулся и уставился на собеседника, однако ответ получил от Готтлиба. — Нам приказали ничего тебе не говорить, пока Руквуд не разрешит! Вероятно, с прошлого раза Пожиратели воспринимали его с опаской, поскольку после этих слов Готтлиб посмотрел на Тео с долей осторожности и боязни, будто в любую секунду ожидал расправы за свои слова. Мерлин! Как же повезло, что не было Рауля и упырька. Тео обнажил зубы и самодовольно хмыкнул, проведя пальцем по торцу кружки. — Августус посадил вас на короткие поводки, — заметил Тео. Сосед, назвавшийся Круинсом, закашлялся, но затем с шумом опустил кружку и ответил: — Мы доверяем ему, ведь под его руководством Пожиратели достигнут новых высот! Ну да, как же! Тёмный Лорд давно бы заавадил каждого из вас! Тео качнул головой и добавил в интонацию заметную долю провокационной интриги: — Я самостоятельно хочу убедиться в его лидерских качествах, поскольку сейчас от Руквуда исходит одна только ложь. Пожиратели одарили его недоумевающими взглядами, а Готтлиб с любопытством спросил: — Какая ложь? Тео наклонил голову к плечу и приподнял брови, якобы раздумывая, говорить или нет. Открыл рот, поблагодарив судьбу за удачное стечение обстоятельств, как вдруг… — О какой лжи идет речь? Черт! Дважды черт! Этот ломкий, скрипящий голос кого угодно довел бы до тошноты. Тео неспешно повернулся в сторону двери. Улыбаясь во все свои гнилые зубы, низкорослый упырек отряхивал плечи, с которых сыпалась перхоть… или плесень — Тео ставил на второй вариант. К счастью, ноттовские мыслишки забегали быстрее упырьских глазенок, раздражающих Теодора до глубины души. Он откинулся на стуле, положив локоть на спинку и протянул слова: — О присвоении чужих побед. Упырек почесал щеки, выгнул брови и засеменил к столу, а Тео зажал зубами внутреннюю щеку и задумался — если уж кто и способен нагнать страх и отвращение на Грейнджер, то только волшебник-диатез. Готтлиб кивнул новоприбывшему и обратился к Тео: — Присвоении? Нотт улыбнулся краешком губ и сделал глоток, вежливо оставив вопрос без ответа и вызвав тем самым всплеск всеобщего интереса. — Не будете ли вы так любезны просветить нас, какую победу присвоили лидеры, мистер Нотт? Тео усиленно держал свою челюсть на лице, но всё-таки с изумлением посмотрел на упырька, который сложил ладоши в умоляющем жесте и часто захлопал ресницами. Жуть! Тео чуть за сердце не схватился. Первое впечатление о пареньке подтвердилось — он явно не дружил с головой, но что ещё больше озадачило Теодора, так это заискивающее выражение и тональность вопроса, где не было иронии, зато присутствовала лесть. Крыса — одним словом. Теодору вспомнился Петтигрю, которого он видел один раз в жизни и больше не желал видеть никогда. Тео мог бы ослепнуть от появления яркого Люмоса в голове, поскольку почувствовал азарт перед общением с подобным типом людей. Такие особи редко попадались на пути, и Тео часто размышлял, стала бы служба Питера Петтигрю верной, если бы Тёмный Лорд вызывал в нём не страх, а восхищение. Что ж, упырек общался с Руквудом, значит будет полезен в будущем. Тео постучал пальцами по столу и посмотрел на собеседников. Остановившись на Круинсе, произнес: — Победу над грязнокровкой. *** Тео качнулся от совместной аппарации. Пренебрежение читалось по его лицу, когда он выпустил ладони двух Пожирателей. — Не может быть! — подвыпивший Круинс взирал на величественные стены Хогвартса выпученными глазами. Тео огляделся. Где-то по пути потерялся Готтлиб, и Тео смутно догадывался, что его намеренно отпустили в момент аппарации… — Мистер Нотт, если вы привели нас в ловушку, то… — Аврорам нет дела до мелкой наживы, вроде вас, — Тео оскалил зубы и поправил капюшон, — к тому же ты сам сказал, что Руквуду нужны доказательства моей верности. — Но, мистер Нотт… Великий Мерлин! Такими темпами Тео возненавидел бы свою фамилию. Он прищурился и обратился к обоим Пожирателям: — На территории школы не обращайтесь ко мне по имени, — щелкнув языком, достал из кармана две пары перчаток и кинул им, — магглорожденную не трогать, пока я не разрешу! Тео повернулся в сторону хижины, но, сделав пару шагов, замедлился и пробормотал через плечо: — У Руквуда есть доступ к омуту памяти? Упырь активно вертел головой, осматривая окрестности, а Круинс покусывал кулак, задирая нос к башням замка. Под луной Хогвартс был особенно красив и таинственен. — Да. Тео буравил взглядом дом Хагрида и с каждым шагом ощущал приближение новой волны раздражения. Не наёмнику, а наёмникам! Цыпленка захотелось поджарить на огне с двух сторон. — Тогда всё, что вы увидите сегодня, покажите ему и передайте мою просьбу о встрече. Тео даже не оглянулся, чтобы услышать ответ. Упырь промямлил: — Только при условии, что ты не солгал нам. Тео дрогнул уголком губ. Упырёк-то — тот ещё лицемер и актёр, постоянно меняющий манеру общения. Ничего удивительного, ведь он вместе с Раулем распинался про смерть Грейнджер. Протянув во рту раздумывающий звук, Тео сложил руки за спиной. После того, как эти придурки расскажут Пожирателям про малышку, Рауль потеряет их доверие, а Руквуд гарантированно заинтересуется магглоненавистником Теодором Ноттом, который посадил её в подвал. Именно такой план поддержал Кингсли, только с одним уточнением — Тео не рассказал ему про Грейнджер, а счел нужным подкинуть идею о том, что среди врагов должна появиться новость про слабую защиту Хогвартса. Он предложил министру впустить Пожирателей на территорию, чтобы у тех возникли доверие к Теодору и уверенность в том, что такой союзник вполне способен навредить Гарри Поттеру в стенах родной школы. Бруствер оставил на страже одного аврора, скрытого под чарами, который наблюдал за ночной прогулкой трех людей, а Флитвик усилил защитные заклинания главного входа, чтобы не впустить их в случае нападения. Вот только никто не знал про главную особенность ноттовской задумки — Тео обмолвился министру, что они зайдут в хижину, дабы обговорить открывшиеся перспективы, но не уточнил детали посещения… Видишь, детка, всё это ради твоего птенчика! Тео мотнул головой, указав на лачугу. Всё так! Ему откровенно до лампочки разборки министра с Пожирателями, а план он придумал лишь для того, чтобы впустить к ней новых знакомых… — Здесь? — с удивлением спросил Круинс. — Её должны были найти! Тео мысленно завопил согласие, но физиономию оставил в прежнем выражении. — Мои вещи не найдут, если я сам того не захочу. Прости, Грейнджер, но мне не жаль! Пожиратели переглянулись, Круинс поджал губы, а второй сощурился и направил взгляд под крыльцо. Тео поспешил зайти внутрь, поскольку совсем забыл про новый ночлег Живоглота. Бедный котик несправедливо получил по ребрам от ноттовского ботинка и теперь посапывал под крыльцом, дожидаясь утра. Мерлин! Мне страшно! Это ошибка! Но! Гигантская ошибка, идиот! Тео остановился и посмотрел на пол, где под чарами скрывалась выемка для ручки. Сзади послышался приглушенный, лающий смех, а затем его слух уловил предвкушающую интонацию: — Не могу поверить, что грязнокровная подружка Поттера живет в подвале, — упырь подошел ближе и присел на пол возле дверки, — мистер Нотт, я забыл представиться, — он вытянул ладонь и с широким оскалом посмотрел на Тео, — Жетлак Трокс! Тео мельком взглянул на ладонь скорее для убеждения, что на ней перчатка, чем для чего-то ещё. Когда взгляд поднялся к лицу, Тео заметил дернувшееся от волнения веко и поспешил кратко кивнуть, так и не пожав Троксу руку. *** Гермиона сидела в своем углу, размышляя про любимый цвет Теодора Нотта, как внезапно все мысли вылетели из головы от… Господи, только не это… от нескольких пар обуви. Она резко подскочила, одной рукой придержав на груди полотенце, а другой оперевшись на стену, как за спасительную поддержку. — Здравствуй, детка! Я привел к тебе гостей. Дрожь задела каждый позвонок, а рот открылся в изумлении от неожиданного возгласа рядом с палачом: — Глазам не верю, грязнокровка и вправду сидит на цепи! — Трокс вытянул голову, показав Теодору вид кривой утки, и сделал шаг вперед. — Он будет доволен! — добавил Круинс, имея в виду Руквуда. Тео неторопливо достал палочку, не отводя глаз от Трокса. Обошел его, встав между Грейнджер и Пожирателями. Малышка теребила узел полотенца и прерывисто дышала. Тео успокаивал сам себя, но контроль уходил. Мысли про демонстрацию их связи не хотели покидать больной разум. Трокс пожирал её глазами и щипал себя за руки, а щеки окрасились в алый цвет, сделав потрескавшуюся кожу более заметной. Тео перевел взгляд на Круинса, который с интересом рассматривал помещение, в особенности прищурился на тумбе с зельями и едой. Он начал… вздохнул и начал: — Нравится? — встал вполоборота и, снисходительно улыбнувшись, кивнул в сторону Грейнджер. Она вздрогнула, а Трокс забормотал: — Ещё бы! Это самая известная маггла среди Пожирателей! Тео скривил губы, поправив упырька — среди отсталых Пожирателей, которые даже не знали исторических личностей с маггловскими корнями. Гермиона низко опустила голову, а Тео вгляделся в её лицо, чтобы не пропустить реакцию на свои следующие слова: — Я многому её научил за время наших… восхитительных встреч, — он специально сделал ударение на предпоследнем слове, дабы напомнить про мотив этого представления, Грейнджер поняла это и упрямо свела губы в тонкую линию, подтверждая прежний настрой молчать, поэтому Тео продолжил шептать с долей угрозы, — посмотри, малышка, как тепло тебя встречают мужчины! — он издал ироничный смешок, а она обняла себя за плечи. — Ах да, ты же не можешь смотреть… Круинс и Трокс заржали в голос, когда Тео взмахнул палочкой, утянув глазную повязку до предела. Гермиона вскрикнула и, отпустив полотенце, вцепилась в повязку, которая сдавила уши и затылок. С ухмылкой на лице Круинс прислонился спиной к стене и сложил руки на груди, а Трокс подошел ближе к Грейнджер. Тео сделал то же самое, исподлобья посмотрел на упыря и обратился к Гермионе: — Покажи им себя! — выдохнул и ухмыльнулся. — Ч-что? — губы задрожали, вопрос слетел после паузы. Она как прежде держалась за повязку и не успела схватить ткань, когда услышала голос палача: — Акцио, полотенце! — Нет! — по коже пробежал холодок, а ткань рванула к палачу. — Не надо! — с диким криком она опустилась на пол и поджала колени к груди. Гермиона увидела параллели между общением тет-а-тет и публичным унижением. Мотив ублюдка был ясен, но она не собиралась сдаваться под гнётом угроз и уткнулась лбом в колени, отчаянно сжимая своё тело в самообъятии. — Ты трахал её? — Тео ожидал этот вопрос вовсе не от Круинса, но он прозвучал, а спустя мгновение дополнился. — Разве таким… как ты, не противно… — он махнул рукой и пожевал губу, — с грязнокровками?! Тео не отводил взгляд от Грейнджер и угадывал, додумалась ли она, что Круинс говорил про чистокровные традиции. Гермиона вжималась в угол, поскуливая в такт слезам. Тео пожал плечами и, взмахнув палочкой, промолвил: — Мне противно со всеми кроме неё. Пожиратели непонимающе уставились на него, но затем их внимание привлекла приземлившаяся на середину помещения малышка. Тео опустил палочку, когда она дернулась и задела локтем тумбу, с которой свалились целебные зелья. — Бедняжка, — залепетал Трокс, — помочь тебе? Услышав шаги в свою сторону, Гермиона закричала и инстинктивно бросилась обратно в центр, где, по её мнению, должен был быть палач. Странная потребность в защите противоречиво гнала её к главному источнику всех бед. Гермиона не поняла почему, но тело тянулось к тому, кого она знала больше всего. Унижение? Да, теперь это унижение. Она представила себя со стороны и её затошнило. Палач держал её под заклинанием, не разрешив двинуться к стене. Она свернулась в клубок посередине комнаты. Круинс отлип от своего места и опустился возле разбитых колбочек. Принюхался и захохотал. — Ты моришь её голодом? На тумбе были остатки салата, а вода отсутствовала. Тео надул губы и вновь пожал плечами. — Малышка! — она скрутилась плотнее, когда палач обратился к ней, присел рядом и погладил палочкой по голове. — Я хорошо о тебе забочусь? Гермиона понятия не имела, чего он хотел добиться кроме информации про Теодора Нотта. Кем были его друзья? Какой он имел статус в их глазах? Если бы он желал подняться за её счет, то должен был отрицать интимную близость, а если ждал от неё ублажающих слов… она вздрогнула… Прошло довольно много времени с их знакомства, и она приняла неоспоримый факт его помешательства из-за неё, поэтому… скорее всего, его заботила только её реакция, а не поведение соратников. На всякий случай, она проверила догадку и прошептала: — Н-нет. Тео нахмурился, но затем издал смешок, мотнув головой. Гермиона не могла видеть лицо, поэтому сделала вывод по смеху — значит, всё-таки он хотел подняться за её счет… Так она думала в течение нескольких секунд, пока внезапно не почувствовала хватку на затылке. Палач намотал волосы на кулак и усадил Гермиону на колени. Сам присел сзади, развернув её грудью к Пожирателям. Вскрикнув от резкого запрокидывания головы, она с трудом услышала его невнятный, тихий шепот на ухо: — Я делаю это только ради тебя, детка! Мне плевать на этих шакалов! Проклятие! Значит — из-за неё. Она сглотнула и попыталась ударить его локтями, но… — Инкарцеро! — крепкие веревки обмотали запястья за спиной. Она оттолкнулась коленями вперед. Тео последовал за ней, но удержал в метре от разбитых склянок. Сел на колени и потянул за волосы, соприкоснувшись торсом с её спиной. Круинс обошел их по кругу, наблюдая за действиями Тео, а Трокс сел на корточки напротив Грейнджер. Тео бросил им предостерегающие взгляды, хотя его внутренняя убежденность в том, что они его послушают, дала трещину из-за явного возбуждения со стороны обоих Пожирателей. — Почему она такая дёрганая? — Трокс вытащил из кармана палочку и потянулся к Грейнджер, но на полпути деревяшка скрестилась с каштановой палочкой. Трокс сжал челюсти, недовольно посмотрев на Тео, но затем его лицо недоуменно вытянулось от широкой ноттовской улыбки. Тео произнес: — Потому что в прошлом она имела опыт с узкими, острыми предметами, — Гермиона крепко зажмурилась, стараясь отвлечься от диалога врагов болью на затылке, но интонация его голоса не предвещала ничего обнадеживающего, — помнишь, детка? Она изогнула губы в жалобном выражении и издала положительное мычание. Трокс несколько раз перебегал глазенками с кончика своей палочки на Грейнджер. Круинс присвистнул и вернулся к своему месту у стены. Тео медленно повел палочку Трокса к Гермионе. — Пожалуйста, не надо! — всхлипнула, а кончик палочки дотронулся до ключицы. — Не слушайте его… После последних слов Тео выразительно изогнул брови. Трокс облизал губы и под давлением каштановой палочки опустил древко к её груди. Гермиона почувствовала укол на соске и вжалась в тело позади. Теодор на мгновение прикрыл глаза, приняв на себя вибрацию её дрожащего тела. Уткнулся в волосы и лизнул мочку уха прежде чем прошептать: — Они слушают, в отличие от тебя! Палочка Трокса заскользила вниз, но не дошла до лобка из-за прежней преграды в виде Тео. Он покачал головой. Никто и никогда не дотронется до неё там, где хотел трогать он, но в противовес своим убеждениям, Нотт плотнее прижал к себе Грейнджер и вымолвил так тихо, как только смог, чтобы услышала лишь она: — Ты скажешь мне его имя? Судорожно захныкав, она промолчала. Отрицательный ответ. Тео сдавил пальцы, натянув её волосы до предела и выгнув позвоночник. — Прикоснись к ней. Пожиратели сначала не поняли, к кому обратился Тео, но он с яростной гримасой повернул голову к Круинсу и повторил: — Дотронься до неё. Прежде я говорил, что непростительные заклинания слишком примитивны для упрямых и гордых гриффиндорцев, — Круинс подошел ближе, встав рядом с Троксом, а Тео продолжил, — с ней нужно иначе. Он кивнул Круинсу, а тот прикоснулся к её лицу. Почувствовав холодную ткань перчатки, Гермиона сама максимально прогнулась, ударившись теменем о плечо палача. Крупные гематомы заныли, а под носом снова появилась кровь. Трокс перевернул палочку и рукоятью обвел окружность на груди, а Круинс сжал её подбородок. Она замотала головой, а Тео издал краткий стон ей на ухо и выдохнул: — Мы трахнем тебя втроем, малышка, — она напряглась каждым позвонком, но остановила движения головой, Круинс погладил шею, а она ужаснулась смешку и язвительной интонации палача, — в каком отверстии ты будешь представлять своего птенчика? По её рукам потекла кровь от давления веревок. Враги переходили границы, а предводитель этой кучи отбросов играл в отвратительную шараду, глупо надеясь на то, что она, как дура, поверит в его блеф и желание делить её с… как он их назвал? Шакалами, вроде бы… Гермиона мученически вздохнула и со злостью толкнулась головой, ударив его в висок, а затем прошипела: — Во всех! Тео до хруста сжал кулаки, её волосы натянулись в одной его руке, палочка затрещала в другой. Пожиратели усмехнулись, Трокс пробормотал: — О чем ты её спросил? Тео сделал один взмах, слегка оттолкнув их назад, и огрызнулся: — О том, куда мне это воткнуть! — он отбросил палочку и достал из мантии складной нож. Трокс широко открыл глаза, а Круинс сглотнул и прищурился. Тео поднялся на ноги и толкнул Грейнджер вперед. Опираясь на колени, она ударилась лбом о пол, задев стекло от колбы с зельем. В этот момент на неё обрушилась ранее неизведанная тень срыва. Не такого, как раньше, от безысходности собственного положения, а от боли и несправедливости за существование таких людей, как эти трое… она с трудом сплюнула кровь, попавшую в рот из носа. Неожиданным образом возник страх перед целым человечеством. Каждая личность грозилась её убить, парни хотели пытать, а девчонки насмехаться. Гарри внезапно уехал с Джинни за океан, Рон нашел себе новую девушку, а другие… она задрожала и истошно закричала, ведь… других не было. Родители её не помнили, а Луна и Невилл никогда не являлись близкими друзьями. Милостивые боги, даже вы отвернулись от меня! Никого не осталось! Я одна, впереди лишь мучения! Даже Теодора хотят забрать… Крик заглушился — она впервые произнесла его имя в мыслях. Те… Тео… так его называли слизеринцы… Тео, помоги мне! Ты спасал меня раньше, помоги сейчас! Палач приказал соратникам держать её плечи и придавить грудью к полу. Он приложил к животу что-то холодное, а затем после щелчка вдоль её кожи появилось лезвие. Она догадалась. Закапала тонкая полоска крови. Он вновь спрятал острие в рукояти. Теодор… С двух сторон послышался хохот, с правой — её противно поглаживали по плечу, с левой — до синяков надавливали на лопатку, а сзади… Тео… Губы коснулись влажного пола, поранившись о битое стекло. Сзади, преодолевая сухие стенки влагалища, входил инородный предмет. Как же больно! Она больше не смогла расслышать бормотание шакалов. Рукоять ножа достигла предела и врезалась в мышечный слой той стороной, откуда выдвигалось лезвие. Палач оттолкнул от Гермионы своих друзей и приблизился, коснувшись животом её спины. На волосах вновь оказались его пальцы, а пространство комнаты погрузилось в шепот из страшного кошмара: — Вылизывай, детка, иначе лезвие проткнёт матку. Финал. Больше она не могла… Быть может, так даже лучше. Он нажмет на наконечник, торчащий из влагалища. В углублении выскочит клинок, порвав, к чертям, все придатки. Всё сломано… мысли потеряли тяжесть, стремления канули в неизвестность, жизнь стала беззаботной. Даже боль ушла. Не физическая. Душевная. В сердце осталась пустота. Уже не больно, всё забрали, украли и усмехнулись… Кстати, усмехался лишь он! Один дружок мычал что-то восхищенно-безумное, а второй… о, ну надо же — начал со страхом бормотать, что палач сошел с ума… какая ирония, я даже не могу сойти с ума, потому что от рассудка остались только осколки, впивающиеся в язык от медленного скольжения по полу… как он и хотел. Тео, прости меня! Я не справилась и не смогла тебя защитить… — П-рост… п-прости, прости меня! Вокруг зашумели две пары ботинок. Они ходили и отбрасывали друг другу комментарии, а палач придерживал нож за наконечник и наклонился к её лицу, соприкоснувшись щеками. — Теперь ты скажешь его имя? — каждое слово впитывалось ей под кожу. Теодор зажмурился и собирался ещё раз спросить, как вдруг услышал неразборчивый шепот, заглушенный картавостью из-за ранок от стекла. — Прости, Тео! Из-за всего происходящего он подумал, что ослышался. Вцепился в её волосы и потянул на себя, заставив сесть ровно. Гермиона больше не кричала, лишь слезы из глаз лились тонкими струйками. — Ты скажешь его имя? Она сморщилась, выдавила ответ, проклиная себя, как человека, ведьму и личность… — Да! — Никогда не солжешь мне? — Никогда… Тео уткнулся лбом в её плечо и аккуратно вытащил нож. Наблюдавшие эту картину Пожиратели отреагировали по-разному. Трокс — с разочарованием, Круинс — с облегчением. Тео вяло дополз до палочки. Его трясло, желудок готов был вывернуться наизнанку. Словно в трансе, он кивнул Пожирателям на дверь и убрал веревки с рук Гермионы. Она прижала ладони к лицу, а он проследил за Пожирателями и вышел следом. Зрение ухудшилось, а руки не слушались. — Руквуд в скором времени встретится с тобой! — воодушевленно пропел Трокс, направившись к выходу, а Круинс посматривал на Тео хмурым, испуганным взглядом. Итак, первый шакал расскажет обо всем Руквуду, позволив Теодору добиться аудиенции… чтобы затем сдать местоположение лидера властям, а второй разболтает о случившемся дружкам, которые будут обходить Тео стороной. Как на это отреагируют Малфой и Паркинсон за уютным столиком таверны, он даже думать не хотел. Тео так и остался стоять, смотря в пол, когда услышал скрип входной двери и кошачье шипение. — Я возьму его в качестве трофея для подтверждения доклада перед лидерами. Трофея? Тео поднял взгляд! Нет! Он дернулся в сторону выхода, но налетел на стол от пробежавшего по телу спазма, а упырь схватил кота, носящего ошейник с подписью Грейнджер, и… Они скрылись в ночном сумраке. Так он предположил, когда упал на колени. Его беспокоило нечто важное… то, что он упустил несколько минут назад, но что именно? Он не сообразил! Тео не мог к ней вернуться. Не сейчас. Что-то задерживало. Он ощущал себя призраком, когда покинул хижину. Леденел, разговаривая с министром в кабинете. Дрожал, скрывшись в ванной, и только через час смог выбраться из трясины непонятного дурмана. Посмотрел на себя в зеркало с желанием разбить его. Хотел бы разбить и лицо, но… Но под утро он нашел в себе силы вернуться в хижину. Все спешили на завтрак. Тео бесстрастно заметил Макгонагалл, шагавшую вместе с группой авроров в сторону директорского кабинета. Сегодня её выписали из больничного крыла. До него долетели обрывки фраз: — Мы проверим каждый закуток! — Улучшим защиту! — Обследуем близлежащую территорию Запретного леса. Его потряхивало. Он пил сегодня? Нет, не пил, не курил, но сделал ошибку… Тео долго смотрел на крыльцо хижины и на рыжий клочок шерсти возле ступеньки. Вокруг не было учеников, он зашел… Он вернулся к ней…