Спазм

Как только её взгляд коснулся его персоны, руки дрогнули, послав едва заметное колебание по пергаменту. Панси всем своим видом источала неловкость и опасение, хотя усердно пыталась это скрыть. Она готова была посмотреть в его глаза, но мистер Нотт нарочито отстраненно раскуривал сигару, наблюдая исключительно за процессом розжига. Панси перевела взгляд вниз, по телу вновь прошел табун неожиданных мурашек от вида его плавной, почти нежной игры пальцами, только если ранее Панси качалась на волнах бордовой жидкости по бокалу, то теперь медленно кружилась по оси, поскольку Нотт аккуратно вращал сигару над пламенем от волшебной палочки. Каждый оборот словно успокаивал её внутреннюю панику, и Панси неосознанно выявила ещё одно различие между двумя Ноттами. Тео часто дергался по причине и без. То предметы расставлял, то стучал пальцами по столу, то вовсе начинал дрожать, как больной в припадке падучей болезни. Его пальцы часто привлекали внимание чрезмерной активностью, но никогда не завораживали взгляд, а наоборот отпугивали своей нервозностью. У старшего же… Панси не могла сделать выбор, какой эффект так сильно действовал на её восприятие — надежность спокойных, размеренных жестов, напоминающих ласку, или же азарт перед опасностью, которую мистер Нотт скрывал за обманной нежностью и флегматизмом. Тем не менее пальцы продолжали крутить сигару над пламенем, а Панси глубоко, прерывисто вздохнула, опустив пергамент на колени, и распрямила плечи. Сделав последний оборот, Нотт отвел пламя от сигары. Панси приоткрыла уста, а потом прикусила уголок нижней губы. — Закончила? — услышав его голос, тихонько вздрогнула и перевела растерянный взгляд на глаза. Правда всего лишь на мгновение, потому что её внимание привлекли губы, которые мягко подули на кончик сигары. Панси вспыхнула так же, как и табачные листья после успешного разжигания по нескольким причинам — ей по-прежнему было жарко даже с оголенными плечами, от сигары появился терпкий запах характерной остроты, напоминающий смесь корицы и тмина, слишком жесткий для рецепторов и волнительный для обоняния, а главной причиной её трепета послужил пристальный, испытующий взгляд, которым он смотрел на неё, повторив дуновение на сигару. Задолго до встречи Панси пыталась разобраться в собственных эмоциях, задаваясь вопросом, оставшимся без ответа: почему одинокие минуты общения с этой колоритной пожирательской личностью так сильно проникли глубоко в душу? Сей момент с сигарой дал подсказку. О величайший Мерлин, как оказалось, влечение соразмерно гигантскому взрыву, который при малейших движениях старшего Нотта разрывал на части каждый её жизненно важный нерв. Единственный стимул, спасающий Панси от признания, что с первого его прикосновения у озера она страстно желала повторения, это не что иное, как простая обида за его отказ и оскорбление её женской наивности. Она не собиралась вспоминать свой позор, но уступила сердцу и призналась себе в том, что намеренно размышляла о различиях между своим ровесником и взрослым мужчиной, получая непонятное удовольствие от появления восхищенных домыслов в адрес второго. Образ Драко потускнел, словно приобрел клеймо пройденного этапа. Панси больше не чувствовала интереса и страсти, лишь ностальгическую симпатию и уважение к первой любви. Этот же… бог ты мой, этот настолько сильно отличался от сверстников, что она не могла остановить кипящее воображение, и картинки были отнюдь не сексуального характера, хотя и затрагивали голодные инстинкты вкусить желанного… Панси хотела бы увидеть в нём теплоту, в фантазиях — хотя бы один искренний взгляд и последующую откровенность, приводящую к более тесному контакту. Добиться одобрения от такого мужчины не так уж и просто, но Панси именно за этим пришла в Гринготтс. После школьных издевательств и всеобщей неприязни она поверила, что признание Нотта исцелит её душу, подняв из пепла достойную самооценку. Ещё она прекрасно понимала, что своим выпадом на берегу он превзошел все прежние оскорбления, которые Панси получала на протяжении целого года, поэтому восприняла их встречу как ответный прием, понадеявшись на честные извинения, а не на повторение унизительной профанации. — Мисс Паркинсон, вы проглотили язык? — он поднес сигару к губам, а другой рукой взмахнул палочкой, бокал наполнился огденским виски. Нет, я проглотила вас, а теперь не могу избавиться от вкуса… Панси поджала губы и опустила голову, промычав отрицательный ответ. Продолжила читать, не понимая ни слова. В голове бушевал шторм из мыслей, а его присутствие подавляло рациональность. Справившись с боязнью, Панси вспомнила, что дерзость в прошлый раз привела её к краху, поэтому сегодня постаралась проявить хотя бы долю вежливости. Продолжая сгибаться над пергаментом, она неслышно прочистила горло и произнесла: — Я благодарна за терпение, мистер Нотт, — короткую паузу заняли лишь медленный выдох табачного дыма и едва различимый глоток виски, — сожалею о потере вашего времени. — Так же как и о смерти достопочтенного Яксли, — ответил с лёгкой, но беззлобной иронией. Его пониженный голос звучал ровно и гладко, но смакование дыма во рту разбавило баритон нотками глубокого баса, добавив грубости в тональность. Панси еще ниже опустила голову, скрывшись за волосами, потому что губы сами по себе расползлись в улыбку. Он слышал каждое её слово, сказанное Адриане, и это простое знание вмиг нашло отклик в душе, с каждой секундой наполняя её спокойной решимостью. — Разумеется, — тихо сказала, улыбка сохранилась на лице, Панси не сдержала ответной мелькнувшей иронии в голосе, которая перечеркнула её игру в искреннюю вежливость. Ой-ой! Если можно было бы согнуться ещё ниже, она сделала бы это, поскольку ушей достиг легкий скрип кресла и последовавшие неторопливые шаги. Панси ожидала прежних оскорблений, но, как ни странно, он произнес совсем другое: — Не нужно пустых благодарностей, — она ближе поднесла к глазам пергамент, когда он присел на мягкий, обитый кожей подлокотник дивана, — у меня много свободного времени для угоды вашим желаниям, — в этот момент Панси заметно напряглась, потому что в его голосе появилась такая же сталь, с которой он обратился к ней после её попытки атаковать его на берегу озера. Посмотри на него! Раньше ты спокойно пялилась! Давай! Если доверишься слуху, то вскоре свернешься в позу зародыша где-нибудь в углу или под диваном! Глаза имели власть… во всех смыслах, даже в самом вульгарном. Безупречность, кстати, здравствуйте! Между ними было вполне приемлемое расстояние, поскольку Панси сидела ближе к серединке дивана. Скорее по осязанию, нежели по зрению, Панси с беспокойным удивлением поняла, что он развернулся к ней полубоком, опершись ботинком прямо на обивку мебели, где недавно сидела Нарцисса. Весьма нетактично, по её мнению. Что же, подавление налицо — неуважение, пренебрежение, унижение, запугивание, пожирательские привычки, от которых у Панси тряслись поджилки, но… «Но» обладало мощью, Панси помнила один интересный факт — он не прошел мимо, когда слабая слизеринка бросилась в воду с желанием проститься со светом. Конечно, Нотт не предпринял ни одной попытки помочь ей, не использовал заклинания, чтобы достать её из воды, и кроме нескольких слов больше не убеждал в ошибке, но… он не ушел, а терпеливо ждал, когда тритоны вытолкнут неудачницу из воды, а потом вовсе согрел чарами. Мог бы уйти, но не ушел. Почему? Либо из-за намека на совесть за жестокого отпрыска, который довел её до суицида, либо от собственного чувства ответственности за чужую жизнь. Долг чистокровных? Снисхождение в характере? Расплата за прошлые преступления и за службу Тёмному Лорду? Панси не выявила единого ответа, но прониклась к Нотту особой верой в его порядочность. Он не причинил бы ей вреда! Не причинил и не причинит! Такова была её вера. От этих убеждений в ней возросла смелость, побудившая к действиям… Вспомни, как ты вела себя с Драко в моменты близости. Как поступала с пылкими признаниями, а ещё, что наиболее важно — вспомни чувство собственного достоинства и безукоризненной самодостаточности. Не ты должна бегать за комплиментами, а они обязаны обнимать твою самоуверенность во внешности и характере. Мама часто говорила, что нет никого лучше, чем ты! Вот и поверь в это! Нотту явно не было дела до сопливой малолетки с горбатой спиной и визгом вместо голоса. Пожиратели привыкли к жертвам, готовым умереть от страха, так удиви его… Признай, насколько глупыми и уродливыми казались однокурсницы, когда устраивали пакости, подпитывая своё ничтожное эго жалкими попытками добиться твоего срыва. Кто они? Недостойные! Кто ты? Идеал. Даже если это не так, то просто поверь внушению сегодня вечером… он исцелит, ты знаешь, что он исцелит так прочно, как никогда бы не смог Драко! Тео с детства упоминал про семейную преданность и нестрогое воспитание. В отличие от Люциуса, мистер Нотт сделал всё, чтобы спасти сына от заданий Тёмного Лорда. Пожертвовал всем и спас Теодора от судьбы Драко, скрывшись на другом конце света. Панси была уверена, что такой человек, как старший Нотт, никогда бы не отвернулся от той, кто заслужила его внимание. Чем дольше она думала об этом, тем отчаяннее хотела его… Вдох. Недостатки излишни. Выдох. Ты прекрасна. Вдох. Без обид прими симпатию к нему. Выдох. Наполни тело безмятежной свободой и раскрепощением. Вдох… мгновение… На выдохе Панси опустила пергамент на колени. Оставив на лице легкую полуулыбку, расслабила тело и медленно облокотилась на спинку дивана, слегка повернувшись к Нотту вполоборота. Плавным движением закинула ногу на ногу, открыв их в вырезе платья, и неспешно вытянула руку по краю спинки, положив её на прохладную мебельную кожу. Если бы они сидели ближе, она могла бы дотронуться до его туловища, но, вместо этого, Панси погладила кончиками пальцев обивку спинки, а второй ладонью подвинула пергамент и клатч вплотную к бедру. На её лице не появилось ни единой морщинки, когда она подняла на него глаза. Поборола приступ дрожи от его внимательного взгляда и мельком осмотрела — его левая рука придерживала бокал у колена, а правая поднесла сигару ко рту. Панси едва не поморщилась от едкости дыма, с трудом сохранила прежнюю улыбку и вымолвила: — Мои желания часто меняют направленность, мистер Нотт, но я ценю вашу готовность угодить мне. Он не отреагировал открытым удивлением, Панси заметила только проблеск усмешки на его губах, но не более того. Несмотря на вполне интимную обстановку и игривое поведение, Панси не назвала бы диалог флиртом, скорее проверкой на прочность серьезности её намерений. Почему-то она была уверена, что старший Теодор считал так же, ведь ранее он четко дал понять, что не интересовался ею в сексуальном плане. Видимо, она вовсе ему не нравилась… Нотт опустил глаза на её ладонь, поглаживающую край дивана, и, сделав глоток, заскользил взглядом по руке до лица. — Ты ценила бы её ещё больше, если бы перешла сразу к делу, Панси, — он поставил бокал на колено и щелкнул языком. — Меня утомляют беспредметные разговоры. Я знаю, что ты добивалась встречи с целью далекой от подписания соглашения, — он улыбнулся, когда Панси слегка побледнела от его прямого словесного удара. — Что ты хочешь от меня? — каждое слово звучало с расстановкой, ударением и легкой ноткой угрозы. Однако, в отличие от интонации, на лице не было намека на недовольство. Панси почувствовала, как бледность сменяется румянцем. Отчасти это из-за того, что она не распознала его настоящего настроения. Что она хотела от него — вопрос повышенной сложности из-за большого разнообразия ответов. Например, Панси хотела бы коснуться его губ, но… поскольку он сам закрыл тему секса, то она не собиралась вновь унижаться, признавая палящее между ног желание. Собственно, вот зачем ей понадобилась личная встреча: — Мне нужны защита и покровительство, чтобы положение в обществе стало более устойчивым, — Панси быстро говорила заранее отрепетированной речью. — Поскольку я единственная наследница рода Паркинсонов, то должна улучшить благосостояние семьи и вернуть былое уважение. А ещё она хотела отомстить школьным врагам, стать лучшей, заполучив влияние в структурах власти или хотя бы в развлекательных магических промыслах. Нотты владели ресурсными предприятиями, Малфои крутились в политике, Забини — в системе правопорядка, Гойлы — в издательствах, а родители Панси главенствовали в торговле, но теперь она с трудом представляла себя на месте отца, ведь за время его отсутствия магазины разорились, оставшись без капитала и хозяина. Больше чем в галлеонах, Панси нуждалась в полезных связях и в человеке, который мог бы свободно взять её с собой на деловой ужин в компанию важных чинов и познакомить с полезными людьми. Грубо говоря, Панси отправила к драклам своё настоящее отношение к Нотту и желала заполучить сильного покровителя без всякой ерунды вроде влечения и намека на интимную близость. Теодор посмотрел на неё странным взглядом с примесью поблажки и мягкости, но в голосе отчетливо звучала насмешка: — Слабое предложение, милая, меня не волнует твоё будущее, — он устремил взгляд на тлеющий кончик сигары и понизил голос, — ты впустую потратила время, — оттолкнувшись от дивана, он выпрямился в полный рост и отошел к столу, чтобы положить сигару в пепельницу. Вот и оно! Панси ощутила резкий наплыв предвкушения. Она предвидела его ответ и также репетировала свою реакцию. Позволив себе рассмотреть его фигуру со спины, Панси откинула волосы на левое плечо и осталась в прежней позе. О Моргана, хоть бы голос не дрогнул… Слизеринцы априори не могли бросаться слабыми предложениями, а уж слизеринки подавно. — Мистер Нотт, — впервые в её голосе проскользнули ласковые, тягучие интонации, он не повернулся, только наклонил голову набок, — вы не выслушали условия. Сначала наступила недолгая пауза, затем Панси уловила тихий смех, потом он оглянулся на неё через плечо. Взгляд испугал и одновременно очаровал, поскольку прежней пустоты она в нём не заметила, появилась искорка интереса, но в противоположность его выражению Панси услышала: — Особняк в вашем распоряжении, мисс Паркинсон, — достав палочку из внутреннего кармана пиджака, он очертил сложную фигуру, пергамент засиял, а потом на нём появилась конечная подпись, следующий взмах открыл пороховницу на камине. — Сеть открыта для Хогсмида. Зеленое пламя сверкнуло, отразившись в её глазах ярким огоньком. Панси тяжело вздохнула. Он выпроваживал её, даже не спросив про условия. Захватив шаль на сгибы локтей, Панси встала и сделала шаг по направлению к Нотту. Он повернулся к ней, как прежде покручивая бокал на ладони. Даже на высоких каблуках она была заметно ниже. Панси не собиралась тянуться носом к потолку, поэтому смотрела на него исподлобья и, улыбнувшись, нежным тоном произнесла: — Если не поможете мне, я расскажу аврорам про преступление вашего сына. Данное заявление не произвело нужного эффекта. Нотт скривил губы, сдержав ухмылку, и тоже сделал шаг навстречу. Панси чуть прищурила глаза, когда он с фальшивым сожалением покачал головой и пожал плечами: — Тео справится с любым препятствием, отвлекающим его от грязнокровки, — издав саркастическое хмыканье, он приподнял бокал в насмешливо-смиренном жесте. — С тобой он тоже разберется самостоятельно. Глупо подмечать такие тонкости, но на мгновение Панси позавидовала его доверию по отношению к наследнику. Её родители редко делились с ней важными новостями и воспринимали как ребенка… С одной стороны, Панси не одобряла потворство со стороны старшего Нотта, с другой, изумлялась его уверенности в сыне. Жаль, что отпрыск уродился ублюдком, Тео явно не заслуживал такого отца, как мистер Нотт. Игра продолжалась, Панси сделала ещё шажок. Облизнула нижнюю губу и произнесла: — Я его больше не боюсь. Уголок его рта дрогнул, но он сделал глоток и, не шагнув вперед, низким голосом выдохнул: — Напрасно. Она искренне сопротивлялась дрожи, но позвоночник заныл не столько от его слова, сколько от властного взгляда. Она шагнула, сократив дистанцию. На расстоянии вытянутой руки ей пришлось чуть запрокинуть голову, чтобы прямо держать зрительный контакт. Нотт погладил большим пальцем край бокала и оставил на лице серьезное выражение. — Вторая попытка такая же слабая, как и первая, Панси, — в очередной раз он критическим взглядом заскользил по её телу и кивнул в сторону камина, дабы подтолкнуть к выходу. Она поправила шаль. Сердце ускорилось из-за конечного этапа спектакля. Панси с таким вдохновением готовилась к этой сцене, что не сдержала смущения. Его отрицательный ответ не был неожиданностью, ведь если бы сыночку нужна была помощь, то он бы давно помог, поэтому Панси подозревала слабость второй попытки. Итак… — Мистер Нотт, — чувственно с придыханием вымолвила и сделала маленький шажок, оставив минимальное расстояние, на его лице появился намек на улыбку, когда она кратко прикусила уголок нижней губы и невинно захлопала ресницами, — есть то, что я могла бы отдать в обмен на ваше расположение, — медленным движением Панси дотронулась указательным пальцем до горлышка бокала, который он держал перед собой, и плавно закружила подушечкой по краю, словно поглаживая чужую кожу. Она точно знала, о чем он подумал. Весь её облик кричал о продаже тела. Душа танцевала под триумфальными фанфарами, но на лице оставался отпечаток соблазнительного стеснения. Какое-то время Теодор наблюдал за её скольжением по бокалу, а потом обхватил свободной ладонью запястье, приостановив игру. Не разрывая зрительной связи, Панси ощутила, как нагретое от его руки стекло вложили в её ладонь. Она сделала глоток. Слишком крепкое виски обожгло горло, но Панси не изменилась в лице и отпила ещё, облизнув край бокала языком. И в этот момент, спасибо боже, она заметила… да, да, да, она уловила блеснувшую в его глазах искру и слегка участившееся дыхание. Отняла бокал, с губы скатилась мелкая капелька. Он перевел на неё взгляд и впервые прикоснулся… Панси сомкнула уста и чуть прикрыла веки, когда он смахнул каплю большим пальцем. Открыв глаза, чаще заморгала, а он невесомо погладил подбородок и очень тихо произнес: — Ты не получишь моё расположение, если не скажешь прямо, что готова предложить себя в качестве платы. Дважды спасибо удачному вечеру! Панси улыбнулась шире, прочувствовала месть за его слова возле озера и поймала момент… когда его лицо продемонстрировало тень разочарования от очередной продажной подстилки, и когда его ладонь спустилась от подбородка до груди. Панси была уверена, что она такая не первая в его жизни, он не оттолкнет её. Возможно, трахнет прямо на столе или на полу, а после этого испытает презрение и познакомит с каким-нибудь высокопоставленным стариком, который сделает из неё важную персону, в перерывах толкаясь вялым членом в рот… сделка завершится, всё будет хорошо, но… Панси всей душой полюбила «но», потому что не хотела ни старика, ни вялого члена, да и вовсе не желала платить сексом за благополучие, а игру в прельщающие реснички затеяла только, чтобы сделать следующее: — Себя? — изумлению в её голосе позавидовала бы любая актриса. — Не понимаю, о чем вы, мистер Нотт, — его бровь приподнялась, а ладонь замерла в области ключицы. Панси сделала шаг назад и накинула шаль на плечи, прикрыв горло. Сложила руки на груди и залпом допила виски. На этот раз открыто сморщила лицо и издала прочищающий горло звук. Может, и ошиблась, но вроде бы на несколько мгновений его взгляд снова потеплел… — В обмен на поддержку я могу дать обещание, что ни один человек не узнает, кто на самом деле виновен в проблемах Хогвартса, — её голос ужесточился, и Панси в полной мере насладилась его реакцией на свои слова. Вторая его бровь полетела к первой, но потом, к её удивлению, Нотт сложил руки за спиной и засмеялся, опустив взгляд вниз. Данная выходка сильно напомнила ей Тео в моменты, когда он не знал, что ответить. Но если у младшего придурка этот жест казался ребячеством, то у старшего олицетворял насмешку над собеседником, в данном случае над Панси. Она поежилась, но гордо вздернула носик и вперила взгляд в пустой бокал, дожидаясь окончания его веселья. Пробежавшую мысль о том, что все Нотты оказались чокнутыми на всю голову, она с успехом закинула в дальний угол сознания. — Мисс Паркинсон, — теперь он повторил её интонацию и пропел каждый слог, — мы с вами едины в непонимании ситуации, — она не поверила, он все понял, специально играл в недоумение, как и она ранее, — не знаю, о чём вы говорите, дорогая! — Не называйте меня так! — Вы достойны нежных обращений. — Вы издеваетесь надо мной! — Я ласкаю ваш слух языком, дорогая, разве вы не получаете удовольствия? — от этих слов Панси опешила настолько, что едва не уронила бокал. А потом вдруг поняла! Он намеренно сменил тему, это было видно по его прищуренным глазам и напряженным плечам. Ну уж нет! Панси поводила желваками и отступила вправо, пока не дошла до столика и не поставила на него бокал. Его взгляд прожигал спину, Панси устала от игры и небрежно отбросила с плеч шаль, которая мягко приземлилась на диван к её вещам. Жарко, жарко, ужасная комната без нормальной температуры. Вообще-то она волшебница, так почему бы не охладиться… Палочка лежала в клатче, Панси глупо обвинила себя в лености и решила терпеть жару. Изменилось ли его отношение к ней? Панси вложила в голос угрозу: — Вы отлично понимаете, о чём я говорю. Магия Хогвартса пострадала, когда погиб Дамблдор, в тот момент вы ещё были в Лондоне и должны были знать, какое заклинание использовал Тот-Кого-Нельзя-Называть. Эмоции били через край. Панси плеснула в бокал виски, хотя терпеть не могла подобную горечь. Не обратила внимания на тихие шаги за спиной и, зажмурившись, сделала три больших глотка. Под закрытыми веками появились яркие точки, а сознание качнулось. Она с шумом поставила бокал и оперлась ладонями на край столика. Из уст полилась правда, она не скрыла гнева и негодования в голосе: — Когда я оказалась в воде, то заметила в озере не только тритонов, — данное воспоминание отразилось болью в душе и сильным головокружением, — но и призраков Хогвартса, которые кричали, что Пожиратели смерти заперли их под водой. Это правда. Никто не знал, куда делись привидения. Во время своего заплыва Панси не думала об этом, но потом отлично вспомнила подробности неудачного утопления, узнала в воде Кровавого барона и Серую даму, даже Пивза заметила, хотя не успела нормально рассмотреть. Обратившись с наводящим вопросом к Слагхорну, Панси с шоком услышала, что магия школы продолжала шалить из-за их отсутствия, мол призраки обладали особой энергетикой, а теперь Хогвартс лишился огромной силы и потерял важную составляющую защитной магии. Панси забылась в воспоминаниях. Совсем рядом раздался низкий голос: — С чего ты взяла, что я причастен к их исчезновению? Панси вздрогнула, побоявшись развернуться. Возле затылка она ощутила легкое прикосновение. Панси выдохнула сквозь сложенные в трубочку губы и шепотом ответила: — Вы свободно аппарировали на территории, не удивившись результату. Я думаю, что все Пожиратели, которые прокляли Хогвартс темной магией, способны аппарировать в его пределах, — она резко замолчала и прижалась бедрами к столу, когда на талии возникла горячая ладонь. Мыслями она вернулась на озеро, тогда Нотт похожим жестом прикасался к ней… Она сбила дыхание и часто заморгала. Хотела бы отдаться во власть его рук, но помнила противные слова и ожидала повторения унизительного выпада. Нет! Нет! Теперь спектакль подошел к концу. Он знал, что она готова рассказать Макгонагалл про призраков, тем самым вернув школе силу и мощь. Панси долго размышляла, почему он не отменил заклинание или не пошел на сделку с директором, а потом вдруг осознала — если бы со школой всё было хорошо, его сына давно бы поймали! Призраки наверняка услышали бы крики Грейнджер, во всех коридорах сохранилось бы освещение, а портреты избавились бы от проклятия немоты, сдав монстра правосудию. На её виске образовалась капелька пота. Панси сжала края столика, пока не побелели костяшки. Он подошел ближе, обвив ладонями боковые стороны талии, а на макушке возникло колебание от его ровного дыхания. Нет, Мерлин, помоги, прошу! Нет! Это пытка! Почему пытка? Потому что я хочу его каждой частичкой тела, но не хочу разумом! Логично! Так возрази, безупречная дуреха! Панси воспротивилась. Напрягла плечи и низко опустила голову, чтобы отстраниться от его дыхания. — М-мистер Нотт, — и сама не узнала своего возбужденного полушепота, его хватка стала сильнее, Панси начала извиваться, сжав его запястья с намерением убрать их с себя, — пожалуйста, не н-надо, — последнее слово сорвалось на прерывистый выдох, когда он прижал к столу её бедра своими, а сильные руки требовательно заскользили вперед, надавливая на живот и задевая лобок, — я не хочу! — Панси оттолкнулась спиной от его груди, чуть наклонившись вперед, и вонзила ногти в его запястья, добавив движениям двойного сопротивления. А потом, продолжая извиваться, неожиданно округлила глаза, ощутив, как одна его ладонь исчезла с талии, перехватила её руку, чтобы завести за спину, а вторая сомкнулась на горле и мягко вернула Панси в вертикальное положение. В комнате раздался слабый стон, когда она с силой прижалась к его груди, а затылок врезался в ключицу. — Мисс Паркинсон, — на макушке возникла щекотка от его дыхания, Панси держалась свободной рукой за край стола и зажмурилась, — как вы думаете, что я с вами сделаю за попытку шантажа? — Н-ничего… Сзади раздалось прерывистое «ц», доказывающее глупость её ответа. Его ладонь заскользила по горлу и надавила на подбородок, заставив Панси встать на мыски. Теперь его губы оказались в области её виска. — Мистер Нотт, если вы навредите мне, то Макгонагалл получит письмо, которое я оставила в спальне на случай, если не вернусь, — Панси переступила с ноги на ногу и захныкала, — я указала в нём местонахождение призраков и правду насчет Тео. Честно признаться, Панси разозлилась на себя, потому что подобная идея пришла в голову только сейчас, а в реальности никакого письма не было, а Нотт мог наколдовать Обливиэйт или вовсе забрать палочку и отправить её на необитаемый остров умирать от голода. Он не опасен! Теперь я в этом сомневаюсь! К счастью, он отпустил её запястье, которое держал за спиной, но затем прижался сильнее, оставив ладошку в ловушке между телами. Взял со стола бокал и поднес его к её губам: — Я хочу, чтобы ты расслабилась, дорогая, — она плотно свела губы и зажмурилась, почувствовав давление стекла. Собиралась замотать головой, но потом вдруг… — Панси, я обязательно поддамся твоему неумелому шантажу после того, как ты расслабишься, — и что-то странно успокаивающее промелькнуло в его голосе. Что? Теплота? Искренность… что? Панси открыла глаза и чуть повернула голову, встретившись с ним взглядом. О, она не поверила тому, что увидела. Зеленые глаза были светлее, чем у Тео, вокруг радужки мерцал серый оттенок, расширенные зрачки показали ей собственное отражение. Подобный взгляд невозможно назвать равнодушным. В приступе завораживающего эффекта его глаз Панси приоткрыла рот. В тот же момент его взгляд стал более игривым и до чертиков напугал Панси азартным блеском. — Нет, — запоздало пробурчала, обжигающая жидкость достигла горла. По уму пробежала последняя трезвая мысль — благородных Пожирателей не существовало. Даже такой представительный, как этот, решил напоить малолетку… Ты не малолетка… Уже нет, раз он лапает меня где ни попадя. Захлебнувшись, Панси закашлялась, пролив виски. Тело обмякло. Со звонким вздохом, похожим на развратный стон, она запрокинула голову на чужое плечо и направила на его лицо мутный взгляд. В профиль Нотт казался ещё более опасным — с приподнятым в усмешке уголком губ он подался вперед, чтобы поставить бокал, и смотрел на своё действие, будто на веселое развлечение. Нет, всё-таки мне далеко до идеала! Я просто жалкая неудачница. — Мисс Паркинсон, вы приятно удивили меня своей неподражаемой наивностью. Панси готова была зарыдать, когда он вернулся в прежнее положение и обвил руками её туловище, заскользив ими в разные стороны. — Хватит… — тяжело выдохнула, ожидая порицания и нового упрека за отсутствие мозгов. Однако тело вспыхнуло жаром, напомнив, как сильно он влиял на её восприятие. Одна его рука провела кривую линию под её грудью, а вторая обвела кромку нижнего белья на лобке через материю платья и спустилась ниже. Чтобы дотронуться до выреза, он слегка подогнул колени и вдавил её ноги в стол. Панси до припухлости прикусила губу и выдернула ладонь из-за спины, дабы ухватить его за запястье, но сил оказалось недостаточно. Его пальцы погладили бедро, зайдя за вырез, двинулись вверх, натянув ткань платья… — Нет, пожалуйста, нет! — она вновь начала извиваться, невольно соприкасаясь спиной с его телом, из-за выпитого алкоголя движения стали более слабыми. — Мистер Нотт! — сорвалась на крик, когда ухо опалило резким выдохом после мимолетного касания к боковой части нижнего белья. Как такового нижнего белья не было, и именно эта информация вызвала на его лице улыбку. Бюстгальтер отсутствовал из-за фасона платья, а трусики держались на тонких резинках, предельно открыв доступ к сокровенному. — В Хогвартсе ты произвела на меня не очень хорошее впечатление, — Панси приглушенно пискнула от сжатия груди, а внизу его рука погладила лобок через ткань белья, — однако сегодня… — она сморщила лицо, приготовившись к худшему, и сгорбила плечи, пытаясь освободить грудь из тисков, а он неожиданно вымолвил, — ты безупречна. И… первым делом в затуманенный мозг пришло сравнение со снежинкой, которая таяла под солнцем. Так и Панси растаяла от яркого луча, на котором пестрели буквы его последнего слова. Новая пытка, такая сладкая и… вторым делом по разуму пролетело раннее обещание оставить интимный вопрос под запретом, но… Она крепко закрыла глаза и решила выразить сомнения: — Я… — только получилось не сразу, тельце невольно двинулось, ладони больше не пытались расцарапать ноттовские запястья, а лицо само по себе повернулось в его сторону, потеревшись носом о скулу, спина выгнулась, а ягодицы самолично потерлись о паховую область, — я не могу… Слова прозвучали особенно глупо и неуместно, потому что она привстала на мысочки, чтобы его рука соскользнула с лобка ниже. Панси боялась встретить его насмешку, с боязнью открыла глаза… и, какая неожиданность, встретила его насмешку. Спустя несколько секунд на смену горячему телу пришел неудобный холодок, потому что его руки исчезли. Нотт сделал шаг назад, а Панси едва удержалась на ногах. Схватившись за упавшую с плеча бретельку, она неуклюже повернулась к нему лицом. Щеки запылали от его взгляда, медленно осмотревшему её внешний вид. Вырез платья так и остался собранным у бедра, открывая обзор на боковую резинку белья, затвердевшие соски упирались в пайетки, приподнимая их выше, влажная кожа поблескивала от приглушенного света свечей. Панси, будто через серую пелену, наблюдала, как он снял пиджак и отбросил его на кресло. Смотря ей в глаза, неспешно ослабил запонки на манжетах и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Панси сглотнула комок слюны и, натянув бретельку на плечо, вжалась бедрами в настрадавшийся столик. — Мистер Нотт, я не… — запнулась, когда он сразу же кивнул, будто заранее одобряя любые её слова, — я не продаюсь. — Похвально. И? Панси нахмурилась, проследив глазами за щелкнувшим ремнем. — Перестаньте! — открытая паника. Он неспешно выдернул ремень из шлевок, кинув его к пиджаку, а потом пригладил волосы назад и подошел к другому столу, где тлела сигара. Нотт больше не улыбался, на лице застыла строгая мина, которую Панси не смогла охарактеризовать. — Мне лучше уйти, — ситуация начинала пугать, Панси бочком двинулась к дивану за клатчем. — Попробуй. Возникла новая дрожь от короткого, но пугающего слова. Вместо клатча Панси подхватила шаль и замотала её вокруг горла. Сзади послышались треск табака и затяжка, а потом скрип половицы. Она резко повернулась, боясь вновь попасться в объятия, но он остался на прежнем месте. Прислонился поясницей к столу, скрестил руки на груди и придерживал перед собой сигару. Чуть прищуренными от дыма глазами смотрел на Панси испытующим взглядом. Покатал дымок от щеки до щеки и выдохнул вниз. Панси присела на краешек дивана, нащупав клатч, мантию и пергамент. Встала и сделала шаг к двери, чтобы забрать шубку. Он следил за каждым движением, размышляя о чём-то своём, а Панси отчаянно краснела под таким вниманием. Ускорила шаг, закинула на руку шубу и сорвалась к двери, словно убегая от смерти. Заперто… ха-ха. Подозрительный соплохвост шептал в сознании словечко «попробуй». О родимая матушка, только не это! Она подергала ручку. Что ж… Панси волшебница. Открыла клатч, чтобы достать палочку. Пусто… ха-ха! Если с Ноттами сыграть, не узнает тебя мать! Панси задержала дыхание и в заторможенном темпе повернулась в сторону Нотта. Застыла, по-прежнему не дыша. Она! Точнее гибкая темная лиственница с сердцевиной из волоска единорога крутилась в его пальцах. Панси прижала свои вещи к груди, словно защищаясь. Зажав сигару между указательным и средним, Нотт покрутил палочку, рассмотрев её со всех сторон, и отложил на стол за собой. Панси бросила взгляд на камин, расположенный с противоположной стороны от выхода, но на этот раз пороховницы там не оказалось. — Мистер Нотт… — Слушай меня внимательно, девочка, положение призраков должно оставаться в тайне пока Тео не окончит школу, — в голосе проявился жесткий намек на угрозу, Панси сморгнула набежавшие слезы страха и посмотрела в его глаза с демонстрацией неприязни, Нотт изогнул губы уголками вверх и продолжил более мирно, — можно с легкостью избавиться от тебя, заставив забыть последний год, но учитывая твоё сегодняшнее выступление, я бы не хотел этого делать. Панси хмурилась всё больше, не понимая, к чему он вёл. На всякий случай сделала шаг назад, испугавшись Обливиэйта, за что получила скептическое выражение Теодора. — Я не понимаю, к чему вы клоните. Он сделал затяжку и выдохнул густое колечко. Губы расползлись в оскале. — Ты осталась совсем одна в жестоком мире несправедливости и обмана, малышка Панси, лучшие друзья отвернулись от тебя, а Малфой предпочёл трахать новых подружек, — Панси напряглась каждым мускулом от неформальной, грубой речи, — слизеринцы облили тебя грязью, а мой сын заставил утопиться в ледяном озере, — в глазах снова стало влажно, Панси шмыгнула носом, а Нотт положил сигару в пепельницу и наклонил голову к плечу, будто раздумывая о продолжении, — родители заживо сгниют в тюрьме, а благородное имя сравняют с ничтожествами. — Довольно! — Ты добилась встречи со мной ради шантажа. Что изменилось за это время, Панси? Что заставило тебя поверить в возможность светлого будущего? — Панси опустила руки, на пол посыпались вещи, а может, это сердце достигло пяток и почернело, Нотт погладил пальцем нижнюю губу и задумчиво добавил, — Тео назвал тебя бездарной потаскухой. — Замолчите! — прозвучал крик, наполненный злобой и болью. Не помня себя от ярости, Панси сорвалась вперед, шаль упала на пол возле двери. Он тут же отлип от стола, выпрямившись в полный рост, а Панси со всей силы врезалась в него руками, оттолкнув назад. — Вы не смеете унижать меня подобным образом! — она выпустила на волю слезы и забила кулаками, Нотт запрокинул голову, наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц и игнорируя атаку, Панси зажала в кулачки ткань его рубашки. — Я не достойна такого отношения, потому что не в ответе за поступки родных! Я слабая и глупая, но, в отличие от вас и вашего никчемного выродка, мои руки никогда не омылись бы кровью, потому что мне известно чувство сострадания, а вы с гордостью называете себя Пожирателем, убийцей и приверженцем тёмных искусств! Неведомым образом после этих слов голова мгновенно стала кристально чистой, словно Панси познала истину. Глаза расширились, на несколько секунд она замерла, а потом глупо открыла рот, как пойманная рыбка. Действительно, в её словах не было лжи. Всё так! Внезапно его появившаяся улыбка обрела для неё смысл, а память напомнила его вопросы, которые Панси упустила из контекста. «Что изменилось за это время, Панси? Что заставило тебя поверить в возможность светлого будущего?» О мой… ой! Панси захлопала ресницами, залившись краской до ушей. Нотт закатил глаза, видимо, из последних сил терпел её медленные извилинки. Панси с чмоком закрыла рот и уставилась на него открытым, доверчивым взглядом. Странный контраст с прежней фурией, девчонка ещё, ей-богу! Панси поняла, что он на самом деле интересовался её ответом на данные вопросы, а речь являлась лишь констатацией факта. Ведь всё, что он озвучил, было правдой, за исключением нового знания — гадёныш Тео обозвал её бездар… об этом она подумает позже… Что изменилось? Что побудило её поверить в будущее? Точнее кто? Кто привлек внимание? Кто заставил её придумывать планы, чтобы добиться встречи? Кто успел за считаные минуты ускорить её сердцебиение? Теперь Панси качалась на огненных качелях. Выдохнула и облизнула губы. Снова жар, а голова на карусели, вот бы нырнуть в ноттовский бокальчик и кружиться, кружиться… Теодор обхватил её ладони, заставив выпустить из плена рубашку, а Панси неожиданно и проворно вывернула руки, сжала пальцы вокруг его запястий. — Мистер Нотт, я не хотела оскорбить вас, — хотела, конечно, она подтянулась на мысках, сократив расстояние между лицами до нескольких сантиметров, но он слегка дернул головой, не позволив коснуться губ. Нотт выдернул одно запястье из слабой хватки и приложил ладонь к её затылку. С легкой улыбкой наклонился к губам, а затем вдруг… Панси вскрикнула, когда его рука с силой зажала волосы и запрокинула ей голову, а в приоткрытые губы произнесли: — Можешь сколько угодно оскорблять меня, но если ты ещё раз назовешь моего ребёнка никчемным выродком, то потеряешь всё, что он тебе вернул! — Ребёнка? Да он законченный психопат! Новая мысль опоздала с появлением. Панси забыла о том, что главный тёмный психопат, именующий себя Лордом, был и, скорее всего, остался кумиром старшего Нотта. Что уж говорить про сына. Отец явно не волновался за рассудок и поступки сынули, по всей видимости, привыкнув общаться с сумасшедшими. Панси болезненно свела брови и издала тихий стон, но её волосы выпустили, хотя затылок продолжил ныть от последствий стягивания. Проморгавшись, она посмотрела на его лицо, которое необычным образом вернуло себе черты игривости, словно и не было стычки насчет сынка. — В Тео больше холодного расчета, чем в тебе, милая, ты должна уметь держать язык за зубами, — он обхватил её за талию, вплотную приблизив к себе, Панси положила ладони на его грудь, — впрочем… — тон его голоса понизился до шепота, одна рука с давлением прижалась к пояснице, а другая погладила щеку, — сегодня ты заслужила моё расположение. Какая честь! Панси открыла рот, чтобы высказать протест данной трактовке, но по затылку вновь пробежала легкая боль. Она вскрикнула от запрокидывания головы и застыла с широкими глазами, когда к губам прижались его губы, а через приоткрытую щель скользнул влажный язык. Панси зажмурилась и задохнулась в ощущениях. Он так сильно прижал её к себе, что от жара закружилась голова. Язык не ласкал, он активно кружил вокруг её собственного, а губы двигались в такт покачиванию головы. Панси крепче смежила веки от прозвучавшего мокрого звука, когда он отстранился, чтобы на этот раз обхватить её нижнюю челюсть и надавить вверх под подбородком, сильнее запрокинув голову. Губы попали в плен нового поцелуя, она терялась в эмоциях и не отвечала, лишь наслаждалась страстью и позволяла ему любую фривольность, как Малфою когда-то, однако… Она воскликнула от укуса. Он отодвинулся на минимальное расстояние, кончик большого пальца надавил на серединку её нижней губы. Нотт наблюдал за своим действием и усмехнувшись тихо произнес: — Мисс Паркинсон, — его деловой тон привел Панси в растерянность, а ещё вызвал недоумение, потому что он несколько раз отводил её нижнюю губу вниз подушечкой пальца, вызвав характерные звуки, Панси почувствовала себя довольно глупо от такой издевательской игры, — сколько вам лет? О нет! Теперь она поняла ошибку. Ну да… — Девятнадцать. — Вы уверены, что не пятнадцать? Сволочь! Панси не знала, чего в ней больше — стыда за пассивность в поцелуе или страха перед опытом нового любовника, который был намного старше её. — Простите… — она резко обвила его плечи, выгнувшись навстречу, и припала к губам. Основная проблема заключалась в том, что Панси не могла сосредоточиться на правильных движениях, потому что… о как же горячо… его было слишком много. Она растворилась в поцелуе и снова отдала Нотту инициативу, поскольку не справилась с рассудком. Ладони ослабли, тело дрожало от горячих импульсов, передающихся с гениталий. Вокруг глаз скопились слезы счастья. Панси впервые ощутила легкость тела, которое горело, горело, горело… Пока он снова не упрекнул её в пассивности, Панси решила сознаться. Уперлась ладошками в его грудь и дернула головой, разорвав поцелуй, чтобы в следующий миг максимально прогнуться и, как помешанная, зашептать, задевая его губы при каждом слове: — М-мистер Нотт, я хотела вас с первой минуты нашей встречи! — она заскользила руками по его груди и умудрилась подцепить одну из пуговиц, голос стал более глубоким и обольстительным. — Это вы заставили меня поверить в возможность светлого будущего! Я… — тело вздрогнуло от того, что он потянул молнию платья, оголив её спину, — я… — она с трудом сказала правду, — я боюсь разочаровать вас. Мило и прелестно. Панси готова была провалиться сквозь землю от стыда, но он не высмеял её. Его взгляд был опущен вниз, а губы чуть сведены для восстановления дыхания, но пальцы продолжали раздевать… Бретели опустились по рукам, Панси со стоном втянула в себя побольше воздуха, а платье упало к ногам. Внутри неё проснулась гордость, когда его бровь изогнулась в одобрении. Панси всегда была довольна своей фигурой. Под слоями школьной формы её можно было бы назвать девушкой умеренной или слегка повышенной полноты, но на самом деле такой эффект создавался исключительно из-за высокого, упругого бюста и округлых бедер. Весьма аппетитных, по мнению Драко, однако в данный момент бывший возлюбленный исчез из памяти, как и остальной мир. Но, к огромному изумлению Панси, про него вспомнил объект её новой страсти: — Драко был прав насчет твоих пышных форм. Что? Какие такие пышные? И когда болтал Драко? А главный вопрос, при каких обстоятельствах об этом узнал Нотт-старший?! К счастью, Панси произнесла другое: — Вам нравится? — вопрос первостепенной важности. Он завел её волосы назад, а потом сделал странную вещь — обхватил запястья и поднял их над головой, приложив ладони к её затылку. Грудь напряглась, Панси прикусила губу и посмотрела вниз. — Очаровательно, — ответил кратко, и Панси расстроилась бы из-за его невыразительной интонации, если бы не отвлеклась на резкую смену положения. — Что вы делаете? — воскликнула от неожиданности, когда он развернул её и подтолкнул вперед, придерживая за запястья на затылке. Могла бы не спрашивать, потому что через пару шагов приземлилась на диван. Коленями устроилась на сидушке, животом и грудью прижалась к спинке. Нотт отпустил её руки и провел ладонью по бедру. Панси усердно пыталась не завалиться вбок, вцепилась в спинку дивана перед собой, чтобы сохранить вертикальное положение. Он слегка надавил на местечко между лопатками, вынудив её наклониться вперед. Оперевшись коленом на диван между её ног, он прижался пахом к ягодицам, а затем поддел большими пальцами резинку трусиков. Она смутилась, а он улыбнулся, когда прилипшая к мокрой киске ластовица на мгновение замедлила снятие белья. Панси прогнулась в спине и протяжно выдохнула. На ней остались лишь туфли. Услышала звук расстегивающейся молнии брюк и напряглась… Будто прочитав её мысли, на спине возникла тяжесть мужского тела, его ладонь откинула её волосы за плечо, а по ушной раковине заскользили губы и тягучий голос: — Мисс Паркинсон, вы достаточно возбуждены? — Д-да… Легкий шорох одежды. Он раздвинул ладонями её бедра и надавил на тело своим торсом, заставив Панси сильно выгнуться и упереться локтями в спинку дивана. Вдоль ягодиц скользнула горячая, нежная головка. Панси застонала сквозь плотно сжатые зубы, а затем он также согнул одну руку в локте, уперевшись в спинку мебели, а второй обхватил основание члена, проведя головкой по половым губам. Раздался хлюпающий звук, Панси ощутила его улыбку на коже под ухом. Зажмурилась. Почувствовала давление на узкую дырочку и по опыту расслабила бедра, чтобы уменьшить дискомфорт. — Мисс Паркинсон… Честно, его перебеги с «вы» на «ты» и постоянное обращение «мисс» начинали раздражать, но Панси прекрасно понимала, что он делал это намеренно. Почему? Хороший вопрос, наверное, развлекался таким способом… — Я вся внимание, м-мистер Нотт, — он сымитировал толчок, но не вставил, лишь оставил головку у наружного прохода влагалища. Сильно сдавив её бедро, прикусил мочку уха, сделал плавную фрикцию и без иронии вымолвил: — Мне очень жаль, что я обидел вас на берегу озера. О Господи, великие силы! Лёгкие втянули живительный кислород. Панси запрокинула голову, вжавшись в его тело в момент сильного, настойчивого движения. Он толкнулся до конца, преодолев тиски плотных мышц. Слишком много, достаточно, в избытке… По её телу прошла болезненная судорога. Влагалище крепко обхватило горячую плоть, но Теодор не остановился и не дал времени, чтобы привыкнуть. — П-подождите! — шепнула с придыханием и забилась в дрожи. Он ведь извинился! Позволь ему делать всё, что он пожелает! Ты же хочешь! Она подалась вперед, член заскользил по стенкам влагалища, но Нотт сделал глубокое поступательное движение и обвил её талию кольцом руки, приподняв выше нижнюю часть тела. Панси послушалась и выгнулась пятой точкой вверх. — Пожалуйста, двигайтесь медленнее! — издала всхлип, боль уходила из-за расслабления мышечных волокон, но толчки замедлились лишь на несколько минут. Продолжив мерные покачивания, он провел ладонью по её спине и, дойдя до загривка, надавил пятерней на затылок. Под натиском Панси опустила голову и подавила стон, застыв мутным взглядом на соитии их тел. Половые губы обрели более темный цвет и припухли, клитор пульсировал, при каждом толчке напряженный член задевал углубления влагалища. По стволу размазались белесые выделения, по бедрам стекала смазка. В какой-то момент Панси запаниковала от приступа новой боли, но он сменил угол проникновения, подтолкнув её вглубь дивана, и сам поставил колени на сидения. Вторая его ладонь присоединилась к первой и держала равновесие, опираясь на спинку мебели. Нотт накрыл её своим телом и ускорился, а Панси сравнила эту позу с защитой и подалась навстречу. Стопы потеряли чувствительность. Панси узнала знакомое нарастающее жжение в промежности и испугалась, что придет к финалу раньше него. Попыталась сжаться и сдавила руки в кулаки, вонзившись ногтями в кожу, чтобы отвлечь себя от наслаждения, но неожиданно… — Милая, — на её запястьях сжалась рука, а шею слегка прикусили, — я же просил тебя расслабиться! Толчки превратились в быстрые фрикции без выраженного темпа. Его дыхание стало прерывистым и частым, а Панси издала протяжный стон и в панике воскликнула: — Я сейчас кончу! Он резко остановился, а потом также быстро подхватил её под животом и выпрямился в полный рост. Панси только собиралась поблагодарить за передышку, но, как оказалось, он сделал это не для того, чтобы отсрочить приближение её оргазма. — Ты ведешь себя, как зажатая целка! — сказал будто бы с ленцой, а Панси успела лишь вздохнуть. И затем в комнате прозвучал её громкий, удушливый стон. Он грубо вцепился ладонями в её талию и возобновил быстрые толчки, чуть подогнув колени. В припадке жара Панси уткнулась лицом в край спинки и ухватилась за неё до хруста в ладонях. — Мистер Нотт, я… подождите! — уши уловили его хриплые вздохи. — Я… сейчас… Сильно жмурясь, Панси завыла перед наплывом горячих судорог. Она выгнулась дугой и… Он схватил её за волосы, запрокинув голову. По телу распространился жар. Второй рукой надавил на поясницу и сменил скорость на резкие, долбящие толчки. Затрясло. Нервы дрожали в сладостном конвульсивном припадке. Панси глухо всхлипнула, задыхаясь от нехватки воздуха, и кончила. Лёгкие пылали вместе с остальным телом. Только отдаленно она поняла, что он замедлил движения, чтобы дать ей возможность насладиться оргазмом, а потом вновь облокотился руками на спинку дивана и возобновил фрикции, уже не особо заботясь о предпочтениях Панси. Она пыталась запомнить, но память отключилась. Он был… жёстким. Толчки не казались быстрыми, но были рьяными без плавных переходов… Панси с трудом держалась и после физического оргазма испытала духовный, когда из его уст прозвучал протяжный, глухой стон, член покинул углубление, головка размазала семя по половым губам. По её бедрам потянулась теплая, густая сперма. Нотт сделал плавные возвратно-поступательные движения, а затем отстранился и сел на диван рядом с Панси. Она упала без сил, свернувшись калачиком, и пыталась отдышаться. Нотт откинулся затылком на край обивки и прикрыл глаза, тоже восстанавливая дыхание. После секса всегда хотелось курить… Теодор застегнул молнию на брюках, но не тронул пуговицу. Панси улыбнулась подобному жесту. Мистер Нотт был прекрасен. Секс был прекрасен, всё было прекрасно, вот только… Панси опустила взгляд и обняла себя за плечи. Несмотря на то, что она защищала свою честь, они все равно занялись сексом. Может, Тео был прав, она и вправду бездарная потаску… — Мисс Паркинсон, — вздрогнув, Панси подняла глаза, встретившись с ним взглядом, — наше соглашение вступает в силу с сегодняшнего дня. Он пригладил ладонью свои волосы, оправил манжеты рубашки, а Панси прикусила щеку и спросила: — Соглашение? Нотт вздохнул в наигранном утомлении и саркастически скривил губы. — Я помогу вам улучшить семейную репутацию, а вы прекратите путаться под ногами у моего сына и сохраните в тайне местонахождение призраков. — Но после его выпуска… — Делайте что хотите. Панси просияла, но потом вдруг нахмурилась и процедила: — Только при условии, что Гермиона Грейнджер получит безопасность, — наступила тишина, она напряглась и продолжила, — он сломал ей жизнь. Нотт неопределенно покачал головой и дотянулся до ближайшего столика, где стояли бокалы с виски. Отпил и протянул ей. Панси прищурилась и обхватила ножку сосуда, а Нотт прикрыл веки, расслабил тело, свесив ладонь с диванного подлокотника, и с усмешкой ответил: — Скоро он покинет Хогвартс, и наша бесценная грязнокровка получит долгожданную безопасность, — покрутив разок перстень, он перевел взгляд на Панси. Поставив бокал на пол, она прикрылась руками и робко свела губы в тонкую линию. Какое-то время он всматривался в лицо, а затем протянул ладонь, обхватив её за предплечье, и потянул на себя. Панси от неожиданности воскликнула: — Куда? — На меня, дорогая, — Панси оседлала его бедра, а Нотт обнял за талию и опустил её руку вниз, приложив ладонь к своему паху, — теперь разберемся с платой за шантаж, мисс Паркинсон. В эту ночь Панси призналась себе в том, что случайно впустила в своё сердце новый источник тепла и тайного целителя, но не собиралась рассказывать никому этот ценный секрет, ведь счастье обрело границы маленького, но прочного мира только для двух участников…