***
Следующие несколько часов слились для Гокудеры в сущий ад. Он уже даже забыл, когда в последний раз испытывал такую отупляющую беспомощность и бессильную злость. До стрелки оставалось чуть меньше десяти часов, а он, вместо того, чтобы искать способ, как вытащить бейсбольного придурка, вынужден пешком пылить через полНамимори. Мало того, что такси в эти трущобы так поздно не доедет, так еще и батарея на телефоне села: гребаная съемка сожрала весь заряд. Прямо некстати вспомнились последние месяцы в Палермо перед отъездом, когда приходилось постоянно скрываться и пешком добираться из одного конца города в другой по ночи. Только тогда он был сам за себя. А сейчас от него зависела жизнь Ямамото. Которого он втянул в это. Да, этот болван сам приперся в Ишигаки, его никто не просил. Но если самому Гокудере было не впервой влезать в криминальные разборки, то японских школьников к такому не готовят. Никого в принципе не готовят к мафии… Ури все так же висела у него на плече, цепляясь когтями за джинсовую куртку, уже насквозь промокшую от пота. Футболку тоже можно было выжимать. Сердце колотилось где-то под горлом, от бодрой трусцы, периодически переходящей в галоп, дыхание срывалось. В такие редкие моменты Гокудера даже искренне подумывал, что бросить курить по совету все того же Ямамото — не такая уж плохая идея. Ровно до того самого момента, как ему не придется зажигать динамит. К трем часам ночи совершенно вымотанный на подгибающихся и дрожащих ногах Гокудера доковылял до перекрестка в спальном районе и жилом квартале. Увидев знакомую разметку и белеющую в темноте ограду палисадника, подрывник перевел дух и обессиленно согнулся, оперевшись о колени. С носа и мокрой челки капало, грудь сжимало как тисками, а сам он никак не мог отдышаться. Надо заняться спортом… Стоило остановиться, к горлу снова стала подкатывать паника, готовая перерасти в истерику. Пришлось усилием воли загасить этот порыв и мысленно сосчитать до десяти. Чтобы вытащить бейсбольного придурка, ему нужен ясный разум. Внезапно на голову ему что-то шлепнулось. Гокудера дернулся, хлопнув себя по волосам, но не удержал — послышался громкий звяк, словно выпали из кармана ключи. Под ногами тускло блестело что-то металлическое, словно брелок на цепочке. Только это был не брелок. — Ямамото… — пробормотал Хранитель Урагана, и в этот момент ему на плечо со свистом спорхнула ласточка Дождя. Ури, сидевшая на другом плече, недовольно заворчала, вонзив в хозяйское плечо коготки. — Ты что тут делаешь? — подхватив с асфальта Ожерелье Дождя, Гокудера вздрогнул и обернулся: ему под колено ткнулся носом крупный рыжий акита-ину с тлеющими голубым пламенем ушами. Негромко тявкнув, Джиро замахал хвостом. Хаято отчетливо увидел у него в пасти небольшой сверток. Спохватившись, Гокудера рухнул на колени и зашарил по влажному от измороси асфальту, пока не нащупал небольшую пластиковую карточку. Спустя несколько минут Джиро уже жадно лакал воду из миски, виляя закрученным хвостом, Ури с недовольным видом сидела на верхней полке барной стойки, наблюдая за посягающими на ее территорию животинами Ямамото, а Гокудера изучал разложенные на столе карту памяти фотоаппарата, подвеску дождя и сверток с дурью. Доказательств теперь было предостаточно. Молодец, придурок, не растерялся. Ведь если бы при нем нашли компромат, Ямамото прикончили бы на месте. От одной только мысли по спине продирал озноб. Помявшись, Гокудера взял подключенный к зарядке телефон и посмотрел на бледные цифры на дисплее. 03.40. Ссутулившись, Хаято запустил подрагивающие пальцы в спутанные влажные волосы и стиснул в горстях пряди. Через несколько часов позвонят эти ублюдки, на удачу затребовавшие выкуп за жизнь «вонгольской шестерки». При этом, судя по тому, как с ним общался тот мудак, едва ли он понимал, что из себя представляет Вонгола. Вряд ли они ждут, что за ночь какие-то мелкие сошки достанут сумму для выкупа, а там явно будет не одна сотня тысяч йен. А значит, они в любом случае считают Ямамото пушечным мясом, которое без колебаний пустят в расход, когда станет ясно, что денег не будет. Ирония в том, что Вонгола располагает и ресурсами, и возможностями, чтобы выкупить взятого в заложники Хранителя будущего Десятого Босса. Только вот за все это пока что отвечает отец Савады, который их по головке за такую самопальную и проваленную операцию явно не погладит. Похер. Главное — вернуть Ямамото живым. Найдя в телефонной книге номер Десятого, Гокудера нажал кнопку вызова. Он тут же мгновенно прокрутил в голове покаянную речь, объясняющую, какого черта он звонит в четыре утра, но в трубке послышалось ненавистное «Абонент временно недоступен». Гокудера резко захлопнул слайдер и отложил его на стол. На Девятого Вонголу у него выхода не было, все же не его уровень, мелким сошкам такое знать не положено. Реборн вместе с Савадой. Поколебавшись, Гокудера вновь схватил телефон и закопался в справочник. — Добрый… Оу… Утро, Гокудера-кун, — Каваллоне ответил почти сразу. Уже неплохо. — Чем обязан? Ага, одолжи мне пару миллионов йен. Прижав слайдер плечом к уху, Хаято вытер ладонями раз вспотевшее лицо. — Мне нужны контакты Савады Йемитсу или канцелярии Девятого Вонголы, — без расшаркиваний заявил подрывник, сразу перейдя на итальянский. — Воу-воу, помедленней, — очень явственно представилось, как Дино поперхнулся воздухом и с его лица сошла извечная насмешливая полуулыбка. — Что стряслось, Гокудера-кун? — А ты мне не босс, чтобы я докладывался, — огрызнулся Хранитель Урагана. — Почему мне звонишь ты, а не Тсунаеши? Да еще в четыре утра. Гокудера стиснул зубы, едва сдержав ругательство. Какая пронырливая и любопытная лошадка. — Потому что Десятый сейчас на тренировке с Реборном, а дело не терпит отлагательств. Я буду говорить только с Йемитсу-саном, — начиная раздражаться, отчеканил Гокудера. — Послушай, Гокудера-кун, я не смогу тебе помочь, если ты не расскажешь мне, что произошло. Хаято стиснул пальцами переносицу, чувствуя, что его начинает потряхивать. Наверняка Дробящий Мустанг смог бы и деньги достать, и совет какой дать, но какая из него тогда Правая Рука Десятого Вонголы, если он не может ничего самостоятельно разрулить? — Каваллоне, я не буду ничего говорить. Это касается только Вонголы. Ты — союзник семьи, но не советник. — Упрямый, как и всегда, — вздохнул Дино. — Раз ситуация настолько серьезна, что тебе потребовалось вмешательство Внешнего Советника, я пришлю тебе контакты сеньора Савады. Но если спросят, я их тебе не давал. — Заметано, — пробормотал Гокудера, нажав на отбой. Осталось самое страшное… И от этого хотелось взвыть и побиться головой об стол. Гребаные неудачники, так вляпаться… Как бы после такого провала его с позором не выгнали обратно на Сицилию. Он же этого не переживет. Глубоко вдохнув, Хаято принялся сверлить взглядом дисплей телефона. Все попытки придумать достойное объяснение причины, по которой у банды якудза в заложниках оказался Хранитель Дождя, методично проваливались одна за другой. Легко было бы свалить все на Ямамото. Это же он, балбесина бейсбольная, не смог выполнить простейшего поручения. Но кто еще большая балбесина — тот, кто поверил, что в состоянии поиграться с организованной преступностью в детективов, или тот, кто поверил той первой балбесине. Ведь Ямамото даже спорить не стал, безоговорочно поверил ему. Как и всегда… Телефон негромко зажужжал — пришло сообщение от Каваллоне. Гокудера быстро скопировал присланный номер и вбил его. Несколько мгновений в трубке была нехорошая тишина, а потом снова включился автоответчик, возвещающий, что абонент временно недоступен. Телефон разрядился? Вне зоны доступа? Блядь, это ж Внешний Советник Вонголы, у которого в подчинении целый отряд, специализирующийся на шпионаже. Йемитсу может быть где угодно… Сделав еще вторую контрольную попытку и убедившись, что это не ошибка сети, а абонент действительно недоступен, Гокудера вырубил телефон, едва совладав с желанием шарахнуть ни в чем не повинную трубку об стену. Если тяжелая артиллерия не отвечает, то остается лишь тяжелый дрын в лице Хибари, который никогда не отказывался набить кому-нибудь морду. И Гокудера даже допускал возможность получить самому по морде тонфа, если бы не одно но. Ему как-то не доводилось связываться с Кеей лично и контактов его у Хранителя Урагана просто не было. Где тот живет, Хаято тоже не знал, а звонить снова Каваллоне и выклянчивать телефон Хибари было как-то совсем уж жалко. Тем более что Гокудера слишком хорошо помнил, что бывает, если потревожить сон Хранителя Облака. Свой личный суверенитет Хибари оценивал примерно в абонемент в госпиталь Намимори с телесными повреждениями разной степени тяжести. Поэтому этот вариант тоже отпадал. Пока он будет выяснять контакты Облачка и пытаться его разбудить, драгоценное время будет потеряно. Откинувшись на разложенный диван, Хаято закрыл покрытое холодным потом лицом ладонями и пытался отдышаться. Вариант «позвонить в полицию» он даже не рассматривал. До тех пор, пока у него дома пачка наркоты, а в клубе его запросто опознают. Да хотя бы тот охранник, с которым он в курилке косяк раскуривал. Опять же, они с Ямамото несовершеннолетние, а сам Гокудера вообще живет в Намимори по липовым документам, подписанным в консульстве. У него ж тут «принимающая сторона» числится. Если начнут проверять, то у бдительной японской полиции возникнет к «студенту по обмену» слишком много лишних вопросов, в которых уже не будет место наркоторговцам из Ишигаки. Кроме того, этот мудак в телефонном разговоре предупреждал, что у них связи в полиции. Может, и блефовал, конечно, но учитывая, что полиция Намимори вечно подтягивалась на места происшествий с очень сильным запозданием, надеяться на стражей правопорядка не приходилось вообще. Из прострации Хаято вывел недовольный мяв Ури, которая запрыгнула на стол перед ним и с настырным видом уставилась на хозяина. Обычно такими интонациями маленькое чудовище требовало выдать ей лакомство. Со вздохом Гокудера выпрямился и поднялся. В конце концов, хвостатая напарница ему здорово помогла во время той разборки с якудза, так что заслужила консерву с тунцом. Положив кошатине жрать, Хранитель Урагана посмотрел на настенные часы. Начало пятого. Раз оба Савады и Реборн вне зоны доступа, придется как-то выкручиваться самому. Открыв потайное отделение сейфа, Хаято вытащил весь его имеющийся арсенал. Обычные бомбы тут будут бесполезны. С оружием его на «стрелку» не допустят и наверняка будут обыскивать. Значит, обычный динамит брать с собой нельзя. Атрибут тоже использовать нельзя: даже если он использует ракетные бомбы, может пострадать Ямамото. Проверив наличие деталей, Гокудера принялся собирать часовую бомбу с дистанционным подрывом. Еще со времен Сицилии он всегда держал заначку из запчастей на подобный экстренный случай. Это была слишком специфичная штука, едва ли она пригодилась бы в повседневной жизни, даже с поправкой на Вонголу. Дистанционно подрываемые бомбы используются либо во взрывных строительных работах, либо террористами, Хранителю Урагана Вонголы такое ни к чему. А вот Дымовой Бомбе — очень даже. Чтобы собрать рабочую часовую бомбу, ему понадобилось около двух часов. Но просто изготовить взрывчатку было недостаточно: нужно было всучить эту срань якудза, чтобы они не запалили «сюрприз» прежде времени. Зарывшись в кладовку, которая за несколько месяцев жизни в Японии уже успела заполниться хламом разной степени полезности, Гокудера выволок строгий кейс с кодовым замком, оставшийся в наследство от Каваллоне. Выглядит достаточно солидным, чтобы сойти за выкуп. Осталось самое сложное — произвести обмен. Надо заставить этих ублюдков поверить, что в этом чемодане деньги, но при этом не допустить, чтобы его вскрыли. Иначе они убедятся, что никаких денег там нет, а лишь взрывоопасный подарочек. Глядя на лежащий перед ним уже полностью собранный механизм, Гокудера почувствовал, что его начинает потряхивать. Это самоубийство. Даже если он заявится туда, нет ни малейшей гарантии, что его не подстрелят. А у него нет даже сраного броника. А так он и Ямамото не вытащит, и сам… Подобравшийся к нему Джиро внимательно уставился на Гокудеру и жалобно заскулил, прижав уши. — Ну чего разнылся? Дурацкая псина… — проворчал подрывник, недовольно скосившись на акита-ину. Тот смотрел на него синими, как у породистой хаски, глазами и продолжал тянуть на одной ноте. Зараза, как же похож на своего хозяина. Бейсобольный придурок в режиме олененка Бэмби смотрит точно так же, добавив взгляду побольше укоризны. — Хватит завывать. А то подсрачник получишь, — буркнул Гокудера, нервно сцепив пальцы в замок. Ури одобрительно мяукнула с верхней полки стойки. Джиро не унимался. Он продолжал хныкать, тем раздражающим ультразвуком, как умеют только собаки. И перспективы получить пинок его явно не пугали. Может, потому что знал, что злобный ураганник этого не сделает. Страдальчески вздохнув, Хаято потрепал псину по ушам. Джиро настойчиво тыкался носом в лежащую на журнальном столике подвеску. И тогда Гокудера сообразил, чего пес Дождя до него докопался. — Глупое ты животное, я не могу дать тебе пламени, я же не Дождь. Могу тебе жопу Ураганом подпалить, хочешь? — буркнул Хаято, но псина продолжала тыкать носом Ожерелье Дождя, пока не уронила его на пол. — Да твою ж… Глупая псина! — недовольно шикнул Гокудера, наклонившись за свалившимся атрибутом. В этом искусственном сиянии софитов подвеска напоминала синеватую сосульку и на ощупь была обычной комнатной температуры. Но стоило Гокудере сжать ее в ладони, она неожиданно похолодела, а в воздухе посвежело, словно работал кондиционер. Да вот только он был выключен. Джиро вскинул уши и стал заинтересованно принюхиваться. Озадаченно нахмурившись, ураганник раскрыл ладонь и вгляделся в переливы стали. Странное ощущение. Подвеска словно реагировала на него. Но это ведь невозможно, это чужой Атрибут, чужое пламя. Но что если… У него ведь тоже есть пламя Дождя. Может, дело в этом? Сжав в кулаке Ожерелье, Гокудера закрыл глаза, вспоминая, как он в самый первый раз зажег свое кольцо в сражении с Блек-Спеллом. «Представь, как освобождаешь пламя. Преврати свою решимость в пламя», — отчетливо прозвучали в голове слова Ямамото из десятилетнего будущего. Перед глазами, словно наяву, возникло его сосредоточенное спокойное лицо, лишь где-то глубоко во взгляде смешинка. Решимость в пламя. Да, Атрибуты Вонголы откалиброваны и заточены под своего владельца, их невозможно активировать кому попало. Но в первую очередь это аккумулятор для энергии. Джиро тявкнул и неистово замахал хвостом, пытаясь лизнуть его кулак с Ожерельем или хотя бы поддать носом. В ладони похолодело. Открыв воспаленные от усталости глаза, Гокудера разжал пальцы и посмотрел на едва заметно тлеющую голубым пламенем подвеску. Коснувшись своей Пряжки Урагана, Хаято активировал и ее. На губах ураганника расплылась ухмылка. Кажется, у него появился план. К рассвету Гокудера с красными как у кролика глазами от недосыпа и напряжения сидел на диване в окружении пустых чашек из-под кофе и учился зажигать пламя Дождя. Животные коробочек внимательно за ним следили, а Джиро одобрительно потявкивал, виляя хвостом и норовя слизнуть пламя. Приняв душ, чтобы хоть немного взбодриться, Хаято переоделся в строгий костюм, в котором он был на церемонии Наследования Вонголы. Пригладив мокрой расческой волосы, Гокудера надел Ожерелье Дождя и старательно заправил его под расстегнутую рубашку, чтобы можно было легко сорвать. «Словно на Choice снова собираюсь…» — мрачно подумал Гокудера. Едва ли костюм прибавит ему представительности, но, может, хоть накинет сверху пару лет. — Иди сюда, кроха, — подойдя к открытой двери в ванную, на которой сидела нахохлившаяся ласточка, Гокудера осторожно подставил руку, чтобы Коджиро перебралась ему на пальцы, и посадил ее себе на воротник пиджака у основания шеи. Какое счастье, что он не успел подрезать волосы — длины как раз хватило прикрыть маленькую ласточку, вцепившуюся коготками в воротник. Ее крылья и тонкий хвост неприятно щекотали шею, но так было спокойней. Лучше бы ей быть рядом, чтобы Ямамото, как вернется в строй, смог сразу использовать Коджиро и Ожерелье. — Ури, на место. Пойдем надерем задницы этим обмудкам, — посмотрев на кошку, мрачно проговорил Гокудера. Кошатина ответила ему таким же недовольным взглядом, но неожиданно вполне себе покладисто подчинилась и вернулась в пряжку. Джиро уже стоял под дверью, повизгивая и пошкрябывая ее. — Блин… Джиро, не отсвечивай, ты слишком заметный! — загремев ключами, Хаято подхватил кейс и вышел на лестничную площадку. Ключи на всякий случай затолкал в нычку в распределительном щитке. Война войной, а его логово должно оставаться неприкосновенным. На часах был девятый час. Скоро откроется копицентр, куда Гокудере нужно было заскочить. Не идти же на встречу с наркомафией без аргументов? Распечатав две одинаковых пачки снимков, одну Хаято убрал в карман пиджака, а другую вложил в заготовленный конверт с заранее написанным адресатом. Изначально он думал приложить еще и SD-карту с фотоаппарата, но быстро сообразил, что при наличии распечаток эти мудаки, естественно, захотят ознакомиться с оригиналом. Да, конечно, они живут в век технологий и информации, они не могут получить никаких гарантий, что он не наделал дубликатов фотографий и не разослал, но это, вроде как, жест «добровольного сотрудничества», может, это их убедит. На часах была четверть десятого, когда Гокудера вышел из копи-центра. В этот момент телефон в кармане пиджака загудел и зачирикал сверчком. Вытащив его, подрывник хмуро посмотрел на высветившееся на дисплее название контакта — «Ямамото». В какое-то малодушное мгновение, Хаято отчаянно надеялся, что сейчас он нажмет на прием и услышит смеющийся голос бейсбольного придурка, приглашающего что-нибудь пожрать и завалиться поиграть в автоматы. Но в трубке послышался незнакомый мужской голос: — Ну что, малыш, нашли деньги? — Босс оценил жизнь нашего парня в пять миллионов йен, — старательно закрыв дверь в копи-центр, Гокудера двинулся к автобусной остановке. До дома Савады три остановки. До станции электрички еще две. — Чем же этот щенок так важен для босса? Деньги девать некуда? — Вонгола своих не бросает, — отрезал Гокудера, остановившись на автобусной остановке. В этот час утром воскресенья на автобусной остановке собрались какие-то дети, пожилые бабульки с пластиковыми пакетами из ближайшего супермаркета и любители здорового образа жизни, выбравшихся на пробежку — обычные обитатели спального района в выходной день. Поэтому пришлось отойти немного подальше от кучки гражданских, как сказал бы Хибари, травоядных. Как бы те сами еще копов не вызвали. Остановившись у живой изгороди, Гокудера выискивал взглядом пса Дождя. Все то время, что они шли от его квартиры, Джиро ловко ныкался по кустам и переулкам, но здесь, на открытом пространстве, такая приметная животина могла привлечь нежелательное внимание. Едва ли жители Намимори каждый день видели акита-ину с горящей светомузыкой на ушах. — Прекрасно. Привози деньги в Ишигаки через час. Опоздаешь или приведешь за собой копов — парню хана, — пошли короткие гудки. Наверное, вытащили симку. Вытащив из кармана бандану с черепами, Гокудера отошел к пышному кустарнику и негромко свистнул. Дождавшись, пока пес Дождя подберется к нему поближе, Хаято старательно обмотал голову акита-ину, чтобы прикрыть его горящие голубым уши. Взяв Джиро за ошейник, Хранитель Урагана забрался в подошедший автобус. Прежде чем ехать на стрелку с якудза, нужно сделать последнее приготовление. Выйдя на знакомой остановке, Гокудера двинулся по тихой улочке, свернув в зеленый проулок. Узнав дорогу, Джиро тявкнул и замахал хвостом, рванувшись вперед, но Хаято держал крепко. — Нет, приятель. Мы не к Десятому, — пробормотал Гокудера, оглядываясь по сторонам. Не напороться бы на Нану или савадовский детский садик. Подсознательно Хаято очень бы хотел, чтобы Десятый оказался дома, что его гиперинтуиция сработает, и он выглянет в окно в тот самый момент, что его бедовая Правая Рука будет закладывать в почтовый ящик адресованное ему письмо с пачкой фотографий и SD-картой со своего телефона, где была запись из клуба. Не выглянул, конечно. Учитывая, что его все еще нет в сети. Был бы дома — поставил бы телефон на зарядку, и Гокудере упало бы уведомление. Но Хаято уже смирился, что выкручиваться придется одному. Нана или кто-то из детей проверит почту, отнесут посылку Десятому, а он уже с Реборном придумает, что с этим делать. Особенно если по какой-то причине все пойдет по звезде. До станции из этого жилого квартала было примерно четверти часа ходу. Джиро вел себя смирно и получил порцию умиления у бабулек-пенсионерок в электричке. Кажется, ни у кого даже в мыслях не было, что этот акита-ину с необычными голубыми глазами — не очень-то пес. По крайней мере в привычном всем понимании. Сойдя с платформы в промзоне, Гокудера отпустил Джиро. Якудза вряд ли оценят подобную компанию, еще подстрелят, не дай бог, а раненое животное атрибута всегда возвращается к владельцу. Джиро ему еще мог пригодиться. При свете дней наркопритон выглядел ничем не примечательной складской постройкой на пустынной улочке. Даже конбини напротив был закрыт на лопату. По всей видимости, вся жизнь тут пробуждалась к ночи и во многом зависела от Ишигаки. Тем лучше, возможно, свидетелей будет по минимуму. Если только здешние якудза не держат в том числе окрестные магазинчики и лав-отель. Центральный вход был закрыт. Полюбовавшись несколько мгновений на железную дверь, Гокудера двинулся в сторону проулка, чтобы обойти здание, как ночью, и вот тут-то у него появилась компания. Двое крепких шкафообразных ребят материализовались за его спиной как по волшебству, отрезая ему все пути к отступлению, а впереди маячила еще тройка таких же парней. Крепкие, бритоголовые они напоминали вчерашних вышибал в клубе, если бы их пиджаки не топорщились от арсенала явно более внушительного, нежели обычный травмат или табельный пистолет. — Вонгола? — полуутвердительно произнес один из них, цепким взглядом окинув остановившегося перед ним парня. В кейсе в руке Гокудеры только что дырку не прожег, но все равно спросил: — Деньги принес? Хаято ничего не ответил, вернув ему такой же внимательный неприязненный взгляд, и приподнял кейс, чтобы парням было получше видно. А то вдруг со зрением-то проблемы. Впереди загрохотали поднимающиеся ворота во внутренний двор. Обострившиеся чувства бывшего беспризорника в трущобах Палермо буквально визжали об опасности. Гокудера практически затылком ощущал, как его конвой зажал его в «коробочку», даже услышал характерный металлический щелчок снятого предохранителя. Тыкать ему в спину пока не рискнули, но они прекрасно знали, кто вчера устроил тут перестрелку. Как и Гокудера знал, что если он даст хоть малейший повод, его запросто могут подстрелить. Едва ли они станут церемониться. Кроме того, едва ли они оценивали его как возможную серьезную угрозу, для них он был всего лишь посыльным, как тогда, на Сицилии. Хотя пусть лучше его недооценивают. Меньше шансов, что раскусят в кейсе его взрывоопасный сюрприз. Перед спуском в подземный гараж конвой остановился, и один из парней достал из кармана какую-то приблуду, опознанную как компактный металлодетектор, и повернулся к подрывнику. — Снимай пиджак, — велел он. Значит, чуйка не подвела его. Действительно решили его обыскать на предмет оружия. Поставив кейс на бетон и зажав его между ступнями, Гокудера осторожно стянул пиджак, который тут же пошел по рукам. Коджиро затаилась и пока что не высовывалась, спрятавшись за воротом. Бандит с металлодетектором жестом велел поднять руки и занялся обыском. На уровне груди эта хрень, естественно, подала сигнал. Вот же ж… Подвеска Дождя ведь из металла. — Это что еще за дерьмо? Расстегнуть воротник, — отрывисто велел напрягшийся якудза. Гокудера молча расстегнул пуговицу и продемонстрировал под двумя короткими цепочками из нержавейки на шее длинный кулон Атрибута Дождя. Слава яйцам, эти мудаки не в курсе, что это за вещь. Другой охранник тем временем принялся профессионально шмонать его, ощупывая бока, бедра, выискивая припрятанные сюрпризы. Гокудера едва сдерживался, чтобы не скривиться. Он терпеть не мог подобное облапывание, пусть и совершенно лишенное сейчас какого-либо подтекста, но подобное нарушение личного пространства Хаято не выносил с детства. — Чист, — резюмировал обыскивавший его бандит. Хреново шмонает, кстати, иначе заметил бы слегка оттопыренную вычурную пряжку с оскаленным леопардом и латинской цифрой 10. Прекрасно понимая, что ремень будет звенеть на металлодетекторе, Гокудера затолкал брелок с детонатором аккурат под пряжку Урагана. — Это у гайдзинов нынче так модно — обвешиваться пидорскими цацками? — презрительно осведомился мужик, грубо пихнув подрывнику пиджак. Хранителю Урагана потребовалось почти физическое усилие воли, чтобы не послать его нахер. Главное, что ничего не заподозрили. Натянув пиджак, Гокудера поднял кейс, который только что не раскалился от очень заинтересованных взглядов. Внизу их дожидалась целая делегация. В общей сложности здесь собралось человек пятнадцать группировки, во главе которой в пафосном кресле из лаковой кожи восседал дородный мужик с бритой башкой и золотыми кольцами на руках. Знаменитых татуировок, которыми славились японские якудза, видно не было, но одного взгляда хватило, чтобы понять, что это не те мелкие сошки, которых они отлупили с Ямамото тысячу лет назад, полагая, что той шайкой подстроено исчезновение Десятого. А уж во взгляде этого хера читалась целая гамма чувств — от чувства превосходства до брезгливости по отношению к остановившемуся перед ним парню. Гокудера изо всех сил старался держать лицо и не выказывать никаких лишних эмоций, но это было чертовски непросто. Особенно когда ты понимаешь, что эта мелкая шушера и в подметке Вонголе не годится. Вот только знаешь об этом только ты. — Это ты тот самый ублюдок, что ранил моих парней? — без расшаркиваний заявил главнюк. Херово. Они явно не настроены вести диалог. Этот вопрос был так, для вида, чтобы напомнить ему, что от порции свинца в спину его отделяет лишь благосклонность их босса. — После того, как они первые направили на меня стволы, — ответил Гокудера, заложив большой палец левой руки за ремень. Чтобы было удобней выхватить брелок, если пойдет замес. — Где наш человек? — Что же эта ваша Вонгола отправляет на обмен с такими огромными бабками всего лишь одного сопляка? — осклабился босс группировки, оглядев его с ног до головы. — Я предупреждал, что если вздумаете нас надуть, получите свою шестерку назад по частям. — А если этот сопляк стоит целой пачки головорезов? — Гокудера вызывающе приподнял подбородок. — Судя по тому, что я услышал от твоих парней, нихуя вы про Вонголу не знаете. — Ты!.. — один из стоявших рядом с главой наркокартеля решительно выдвинулся вперед, схватившись за пистолет. Прожив в Японии пару лет, Хаято прекрасно знал о нескольких степенях вежливости, с которой полагалось обращаться к человеку, занимающему более высокий статус в иерархии общества. Главарь якудза явно проходил под этой категорией, а Гокудера обратился к нему не просто «не по статусу», но и намеренно грубо, сниженно, что само по себе было страшным оскорблением. Кажется, босс и сам охренел от такой наглости. Хаято прямо видел у него в лице и взгляде напряженную мыслительную деятельность: пристрелить сразу или нет. И поэтому решил облегчить ему задачу: — На замке кейса числовой пароль, который я сообщу вам после обмена. — Ты мне еще будешь диктовать условия, засранец?! — побагровел босс, даже приподнимаясь в своем кресле. — Мертвые не пиздят! Тут же с готовностью защелкали снятые с предохранителей огнестрелы. И это они еще даже не договорились об обмене. — Вот именно поэтому у кейса предусмотрена система безопасности, — с невозмутимым видом парировал Гокудера. От выплеснувшегося в кровь адреналина даже страх перед смертью слегка отступил, сменившись нездоровым азартом. — При любой попытке вскрыть кейс активируется самоуничтожение. И тогда можете попрощаться с пятью лимонами. Главнюк побагровел еще сильнее, заскрежетав зубами от бешенства. — Ты брешешь! — процедил он. — Проверим? — Хаято криво усмехнулся. Получить пулю в лоб как-то не хотелось, но что еще оставалось? Дабы закрепить результат, он наклонился и подтолкнул кейс по направлению к боссу, который подхватил один из его телохранителей и замер, ожидая дальнейших приказов. На лице главаря вновь отразилась мучительная мыслительная деятельность. — Притащите щенка, — наконец отрывисто приказал он, и от его свиты отделилась пара человек, направившихся в глубь гаража. — Говори пароль. — Сперва обмен, — упрямо повторил Гокудера, ощущая нарастающее напряжение. — Босс, позвольте сказать? — внезапно подал голос один из боевиков. Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил: — у этого итальяшки прозвище — Дымовая Бомба. И там, на нашей точке сбыта, он атаковал наших парней динамитными шашками. Он подрывник. Сazzo in bocca. Вот. Просто… Взгляд Гокудеры приобрел исключительную выразительность, в нем буквально по буквам читалось, что он думает про этого излишне сообразительного говнюка. Ну вот почему в якудза набирают не шаблонных кинемотагрофических придурков, которые два и два даже сложить не могут?! — Что ты хочешь сказать? — угрожающе нахмурился босс, повернувшись к своему подчиненному. — Что нужно проверить чемодан. Нет ли там каких сюрпризов. Ах ты ебаный succhiacazzi, да чтоб тебе, frocio puzzolente, жопу динамитом порвало… Хорошо, когда ты по жизни бледный, как поганка, гайкокудзин: бледнее ты или зеленее, японский абориген даже не ощутит разницы. А между тем Хранитель Урагана побледнел еще сильнее, на лице даже холодная испарина выступила. Слишком уж удачно ткнул пальцем в небо этот сообразительный баклан… Тяжелые взгляды якудза, казалось, могли прожечь в нем дырку. — Открывай кейс, — потребовал главнюк. — Как только я увижу Ямамото живым и в порядке, — отрезал Хаято и ощутил краем глаза движение: бдительные боевики один за другим подняли на него стволы. Ситуация складывалась, мягко говоря, говняная.***
Время в этой подсобке тянулось бесконечно. Оставалось лишь догадываться, который час, но в конце концов все бандиты наконец свалили и надежно заперли дверь на ключ, оставив пленника в полной темноте. Ямамото какое-то время лежал, не шевелясь, чутко вслушиваясь в происходящее за дверью. Кажется, его и в самом деле оставили в покое, решив, что он никуда не денется. Им же хуже. С трудом сев, Такеши подтянул к себе шинай и трансформировал его в катану. Когда веревки, наконец, были перерезаны, парень первым делом постарался размять жутко затекшие мышцы, хоть это и было не просто больно, а ОЧЕНЬ больно. Создавалось ощущение, что у него болит абсолютно все, а при попытке подняться на ноги к букету «приятных» ощущений добавились еще тошнота и головокружение — видимо, сильно головой приложился то ли о пистолет, то ли о ступени, то ли тот нокаут сказывался. Но он был жив, а это было главное. Помахав Шигуре Кентоки, чтобы убедиться, что он может худо-бедно сражаться, несмотря на ноющую боль во всем теле и простреливающие ребра, Ямамото занял выжидающую позицию у двери. Его ведь должны были доставить на «обмен»? Ждать пришлось долго, но в конце концов за ним пришли. Двое тех самых любителей попинаться — их Ямамото узнал по голосам. И, к счастью, они вошли в темную каморку вместе и не сразу сориентировались в темноте. Парень напал на обсуждавших «куда этот урод отполз» мордоворотов сзади, вырубив несколькими мощными ударами рукоятью. Убивать, хотя и очень хотелось, не стал и запер снаружи дверь, после чего поплелся искать место встречи. Которая, как оказалось, была в самом разгаре. Хромающий Такеши, широко улыбающийся разбитыми в кровь губами, нарисовался аккурат на лестнице за спиной якудза, ведущей из полуподвального гаража в сам клуб. К счастью, его не услышали, а вот Гокудера в окружении якудза, стоявших спиной к лестнице в гараж, вполне мог заметить. Так что бейсболист радостно замахал ему рукой, привлекая внимание, и потом бурно зажестикулировал, пытаясь дать понять, что пора бы организовать большой бум (только не говорите, что Гокудера — и без бомбы сюда заявился!), а он сам отойдет в укрытие. Заметил. Но тут же перевел взгляд на босса, который продолжал требовать сию же минуту открыть какой-то кейс. Показав другу оба больших пальца, Ямамото похромал вверх по лестнице. Он успел подняться на целый пролет, когда внизу почти одновременно бахнули несколько выстрелов, в пространстве гаража прозвучавших просто оглушительно. Хранитель Дождя едва не запнулся об ступеньку и, резко развернувшись, вприпрыжку бросился вниз. От затопившего его поганого предчувствия у Ямамото внутри все словно сжало тисками, не давая вдохнуть. Кажется, все пошло по звезде окончательно и бесповоротно.