***
— Повесь эту игрушку чуть левее, — посоветовал я. Елка была потрясающая: доставала верхушкой почти до самого потолка, который здесь был очень высоким. — Нет, чуть выше. — Я уже замучал Нико своими советами. — Ну нет же! Я подошел ближе и взял большую синюю ёлочную игрушку у парня из рук. — Вот, сюда. — Кажется, Нико даже не собирался смотреть, куда я вешал игрушку, больше смотрел на меня. Я невольно улыбнулся. — Что? — спросил он, тоже улыбаясь. Я покачал головой и улыбнулся еще шире. Как же мне нравится, когда он на меня смотрит. Если вы найдете человека, который будет смотреть на вас как на предмет обожания, то берегите его. — Что ж, мне наверное пора домой, — неохотно сказал я, отступая на шаг. — Я приготовил миссис Солас подарок на Рождество, передашь ей? — спросил Нико. Он приготовил моей маме подарок…? А мне говорили, что идеальных людей не бывает. — Нет, сам отдашь. Ты же не думал отмечать Рождество один? Ты придешь к нам. И отказ не принимается. — Я чмокнул Нико в губы, пока он не начал возмущаться, схватил с дивана куртку и портфель и пошел в коридор. — Уилл? — Я же сказал, отказ не принимается. — Уилл, постой, — усмехнулся Нико. Я остановился и посмотрел на него. — Ты так и пойдешь? — Черт, — выругался я. Да, ходить без футболки как-то не очень. Нико поднял края своей футболки, снял ее быстрым движением и кинул мне. — Держи. Она упала на пол, ведь я был слишком занят подниманием своей челюсти и рассматриванием тела своего парня, чтобы поймать ее. Я издал сдавленный писк, что вызвало смех у Нико. — Спасибо, — выдохнул я, поднимая футболку и одевая ее. — Не за что. Я и раньше видел Нико без футболки, когда обрабатывал его раны, полученные в бою с монстрами, но тогда я был сосредоточен целиком и полностью на ранении, а не на кубиках его пресса. Мы вышли в коридор, я обулся и встал перед ним, похожий на снеговика. — До встречи? Нико поправил мой шарф и чмокнул в щеку. — Да. — Завтра жду тебя в три. — Я неохотно вышел за дверь и отправился туда, где меня выслушают и накормят. Я отправился домой.***
Вода из душа стекала по нашим голым телам вниз к ногам. Его руки скользили по моему прессу, и, кажется, я был готов растаять от его горячих поцелуев. — Уилл! — Я услышал голос матери, громкие стуки в дверь ванной и резко открыл глаза. — Ты там уже почти час, все в порядке? Вот так приблизительно мама обрывала все мои фантазии. Конечно, я был в ванной один, и, о господи, как хорошо, что люди не умеют читать мысли, иначе Нико давно узнал бы, что в моей голове я лишил его девственности раз сто уже. И не только в ванной. — Да, мам, скоро выйду. — Тебе завтра рано вставать, а ты еще даже не ужинал, так что вылезай поскорее. — Хорошо, мам, я сейчас вылезу, только уйди! — Да, было некрасиво кричать на маму, признаю, но она всегда приходила так не вовремя. Когда она обиженная ушла, я стал осознавать, что действительно уже час лежу в ванной, и мне стало стыдно. Я завернулся в полотенце и вышел. Только я собрался подняться в свою спальню, как кто-то позвонил в дверь. — Уилл, открой, я наверху! — Мам, а я немного не одет. — Ничего, это, должно быть, мистер Уилсон! Мы идем с ним в ресторан. Мистер Уилсон — бойфред моей матери, а еще он работает в больнице и разрешает мне лечить его больных. Так что это был, пожалуй, единственный парень мамы, против которого я ничего не имел. Я подошел к двери и открыл ее со словами: — Здравствуйте, мистер Уилсон. Извините за мой внешний вид, мама переодевается поэтому не смогла отк… Нико? Знаете, что такое быть опозоренным? Вот, что это такое. После этого случая я пообещал себе, что буду всегда смотреть в дверной глазок. Клянусь вам. Я чуть не уронил полотенце которое на висело на моих бедрах. — Я кажется не вовремя… — быстро моргая, пробормотал Нико. — Уильям! Неприлично держать гостей на пороге! — воскликнула моя мама, спускаясь со второго этажа. — Не прилично встречать гостей в полотенце! — возмутился я. — Рада тебя видеть, дорогой! — поприветствовала она Нико, игнорируя мои слова. — Прекрасно выглядите, миссис Солас! В моей голове крутился лишь один вопрос «КАКОГО ЧЕРТА ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?». — Уилл, я пригласила Нико к нам на ночевку, — сказала мама, в упор смотря на меня. — Я планирую, эм, остаться на ночь у мистера Уилсона и не хочу, чтобы ты ночью оставался один. Я был не против ночевать с Нико, более того, я был рад, но мама могла бы и предупредить меня. К моей радости привязалось поганое чувство обиды. — Уилла мучают кошмары, — шепотом сказала мама, переведя взгляд на Нико. — Мама! — возмутился я. В этот самый момент пришел мистер Уилсон, и мама обняла на прощание Нико и пошла на свидание. — Я приготовила вам ужин, он в холодильнике. Не шумите, мальчики. Пока! — опозорила она меня напоследок и ушла. — Ни единого слова, — сквозь зубы сказал я Нико. — Да я и не собирался, — усмехнулся он. — Я оденусь и приду, чувствуй себя как дома. — Можно я пойду с тобой? — спросил он. Так, стоп, что? Со мной? Но вслух я сказал: — Да, конечно. Мы поднялись в мою комнату. По дороге туда, я думал о том, что быстрее бросится Нико в глаза: мой стол, на котором сплошь и рядом его фотки, подарки, футболка, засушенные цветы от него, напечатанная страница из моего дневника (да, у меня есть дневник, что, по вашему, вы сейчас читаете?) про наш первый поцелуй с Нико или может быть отпечаток его губ, который я снял со своей щеки? Мы зашли в комнату. Я был готов сейчас расцеловать мою маму. По всей видимости, пока я был в душе она успела убрать в моей комнате. Постель была застелена, нигде не валялись одежда и учебники, а на прикроватной тумбочке исчезли упаковки от еды. Даже мой стол с «алтарем» Нико был убран и вещи лежали в ящике. — Располагайся, — сказал я, а сам спрятался за дверкой шкафа и стал одеваться. Слава богам, Нико не подглядывал. Он подошел к подоконнику и внимательно что-то разглядывал. Там у меня стояли фотографии. — Откуда у тебя это? — спросил он, повернувшись ко мне и держа в руках одну из фотографий. Я подошел ближе и взял фото в руки. Это был снимок из Лагеря полукровок, а на нем я и мои братья и сестры в трапезной. Я никогда особо детально не рассматривал это фото, поэтому не понял сразу, что так заинтересовало его. Но сейчас, внимательно вглядевшись, я осознал, что на заднем плане стоят Охотницы Артемиды, а рядом с ними маленький Нико, держащий какую-то девушку за руку. Видимо, это была его сестра. — Кайла, моя сестра, прислала мне ее по почте, — ответил я. Глаза Нико были полны грусти. — Забери ее себе. У меня много похожих фотографий. — Спасибо. — Не за что. — Наши взгляды вдруг встретились, и я понял, что так и не оделся. Я развернулся и пошел к шкафу. Все бы ничего, но я не мог найти подходящую футболку. Открыл другой шкаф, и оттуда горой высыпались тетрадки. Нико помог поднять мне их, и, к сожалению, ему досталась стопка тетрадей, которые еще никто кроме меня не читал. Мои дневники. Всего их было шесть. Каждый год, начиная с моего десятилетия я вел дневник. Там было все, абсолютно все. — Что это? — к моему ужасу спросил Нико. — Это мои дневники, личные дневники… Я попытался забрать их, но он не отдал. — Можно я почитаю? И что мне надо было ответить? Нет, ни в коем случае? И чтобы тогда он подумал? — Конечно, у меня нет от тебя секретов. Нико удивленно вскинул брови и вместе со стопкой сел на край моей кровати, я сел у изголовья. Первый дневник который открыл Нико были с цифрой 14, это значит что я писал его в возрасте четырнадцати лет. — " 19.01. 2014. Сегодня мне исполнилось 14, и это значит что началась новая глава в моей жизни…» — прочел Нико вслух. — О нет, — проскулил я и упал головой в подушку. Нико усмехнулся. Он открыл страницу ближе к середине и снова прочел в слух. — "Первое сентября две тысячи четырнадцатый. Это утро было плохое не потому, что римляне открыли огонь по нам, и даже не потому, что Гея проснулась, а потому, что меня разбудили с криками «УИЛЛ, ПРОСНИСЬ! РОДЫ НАЧИНАЮТСЯ!!!» Вы когда-нибудь принимали роды, это же отвратительно! Но было кое-что и хорошее в этом дне…» Я резко кинулся на Нико, вырывая тетрадь из рук, чтобы не дать возможности прочесть, что было дальше. Мой парень хохотал, а я, крепко сжав тетрадь в руках, лежал у него на коленях. — Ты успел прочитать? — стыдливо спросил я. — Я даже успел выучить это предложение, — усмехнулся он и процитировал — "Но было в этом дне и кое-что хорошее, я влюбился, и мне чертовски это нравится». В этот момент я сгорел от стыда. Нико наклонился к моим губам и тихо сказал: — Если тебя это успокоит, то ты мне тоже сразу понравился, и те три дня в лазарете я только и делал, что думал о тебе. Его слова меня действительно успокоили, но и напрягли одновременно, потому что мы сразу друг другу понравились, но встречаться начали только через год. Может быть, если бы мы начали встречаться сразу, то сейчас уже перешли бы к чему-то большему, чем поцелуи. Я чуть приподнял голову и поцеловал его. И вот я лежу у Нико на коленях, в спальне, на кровати, а в доме никого нет, но мой парень, как будто специально, игнорирует удобный случай и прерывает поцелуй. Но я же настойчивый. Приподнялся на локте и снова увлек его в поцелуй. Я целовал его в шею и, сам того не осознавая, оставил засос. Нико закрыл глаза, морщась от удовольствия, но вдруг выпрямился, как будто нарочно хотел остановить меня и сказал: — Может пойдем вниз? Он как будто боялся оставаться со мной в спальне. — Но… ладно. — Я недовольно встал, и мы пошли вниз.***
Мы расположились на диване и пили чай. — "Сегодня я увидел картину, которую хочу навсегда выкинуть из своей памяти» — прочитал Нико очередную страницу моего дневника, но на этот раз с цифрой 15. — «Я застукал моего брата Бена и его девушку в лазарете, когда они занимались любовью». Честно говоря, я думал эта история из моей жизни посмешит Нико, но дочитав, он спросил: — А разве Бену не шестнадцать лет? — Да, шестнадцать. А что? — не понял я. — Просто ему нет восемнадцати, а он уже… — Нико смутился и не стал говорить это вслух. — Неважно. Я подавился чаем, когда до меня дошла истина, хотя мне кажется, что я подавился собственной тупостью. — Ты в порядке? — беспокойно спросил Нико, забирая у меня кружку с чаем, чтобы я мог спокойно откашляться. Вот! Вот в чем дело! Мне нет восемнадцати! О боги, какой же я тупица! — Да, в порядке, — улыбнувшись во весь рот, сказал я. Он вернул мне чашку. Я задумчиво стал разглядывать Нико, пока он вновь не погрузился в чтение моего дневника. Все это время он хотел того же что и я, но сдерживался и не позволял чувствам взять вверх над разумом. А я был идиотом, думал, что он боится меня, стесняется, или хуже, вообще хочет бросить. — Чего? — с улыбкой спросил Нико, заметив на себе мой взгляд. — Ты не будешь делать этого до восемнадцати? — спросил я. Его улыбка мгновенно спала, он смущенно покачал головой и опустил взгляд. Я сделал большой глоток чая, чтобы скрыть улыбку. — Я не буду этого делать пока тебе не исполнится восемнадцать. На этот раз я не просто подавился, а так закашлял, что весь чай вылился из моего рта на пол и диван. Он делал это из-за меня. — Нико, не хочу, чтобы ты говорил это, только потому что говорю я, или потому что так делают все, но я… — Я тоже люблю тебя. А после была самая прекрасная ночь в моей жизни. Мы спали в обнимку на мокром от чая диване. Это было прекрасно.