***
— Эй, эй, эй! — Нико помог мне сесть. — Ты чего? Он стоял передо мной в полумраке, глаза его были полны страха и ужаса. В руках был стакан, а содержимое этого стакана было, видимо, на мне. — Я не мог тебя разбудить, что тебе снилось? — Нико завернул меня в плед. Я дрожал. Мне было холодно и страшно. — Нико, я… — слова застряли у меня в горле. Я прерывисто вздохнул, и слезы полились у меня из глаз. Нико сделал мне чай, сел рядом и обнял. — Утром расскажешь, что тебе приснилось? — тихо спросил он, вытирая слезы с моих щёк. Я кивнул. Чай и крепкое объятие согрели меня и отогнали плохие мысли. Нико не засыпал, как будто сторожил меня. — Ты спал хоть немного? — спросил я. — Эм, да, — соврал он. — А если быть честным? Он глубоко вздохнул. — Ты стал крутиться как только уснул, бормотал что-то, дергался, я пытался тебя успокоить, но… — Хочешь, иди в мою комнату? — Мне было страшно, что он согласится. — И бросить тебя здесь? Смеешься? О боги, кто бы знал, как сильно я его люблю. — Тогда… пойдем в спальню моей мамы, у нее широкая кровать… — предложил я. Мы, держась за руки, зашли в спальню, по дороге я успел посмотреть время. Половина четвертого. Я знал, что Нико начнет смущаться, и поэтому сделал все первый. Сбросил с себя джинсы и футболку и лег в одних трусах под одеяло. Было темно, и я не стеснялся. Нико медлил, но вскоре последовал моему примеру. Как только Нико лег рядом, я притянул его к себе и лег ему под бок. — Доброй ночи, — сказал я и закрыл глаза. Нико наклонился ко мне и поцеловал в щеку. — Разбуди меня, если что. Доброй ночи.***
Второе мое пробуждение абсолютно отличалось от первого. Светало. Удивительно, но я просыпался каждый раз, когда солнце только вставало. Но это утро было прекрасным не только потому, что на улице шел снег и светились рождественские украшения, но и потому, что меня обнимал мой парень. Нико был в футболке, видимо, ночью так и не снял ее, но он крепко прижимал меня к себе, и я чувствовал его дыхание у себя на шее. Черт. Я бы все отдал лишь бы это утро никогда не кончалось. Рассвет зимой был поздний, так что я предположил, что сейчас около девяти утра. Мне не хотелось будить Нико, поэтому я просто закрыл глаза и вскоре уснул.***
— Уилл! Просыпайся, дорогой! Я не хотел просыпаться. Хотелось еще поспать, но я резко сел и открыл глаза, когда понял, что лежу в своей комнате, а рядом нет Нико. «Может, это был сон?» — с ужасом подумал я. Но это не могло быть сном. Я встал с кровати и оглянулся. Джинсы, которые я вчера снял в спальне мамы сложенные лежали на столе. Рядом стопкой лежали мои дневники. Значит, это не было сном. Где же тогда Нико? Я выбежал из спальни в одних трусах и побежал вниз по лестнице. — Мам! Мам! Мам! — панически заорал я. — Где Нико?! Я забежал на кухню. Мама и Нико сидели за столом и пили чай с печеньем. Нико усмехнулся, увидев меня, а мама в своей манере стала отчитывать меня. — Уильям! Не прилично бегать по дому в нижнем белье! — Ты мне вчера сказала открыть дверь мистеру Уилсону, а на мне и трусов не было, я был в полотенце, а сейчас мне нельзя бегать перед матерью и парнем в трусах? — Я возмущенно вскинул руки. — Не ори на мать! Ненавижу, когда она так делает. Я заткнулся и сел за стол, так и не одевшись. Ну, а что? Мне хотелось побесить маму. Она встала из-за стола и стала мыть посуду. Нико помог ей собрать чашки из-под чая и сел поближе ко мне. — Я отнес тебя в спальню, пока не пришла твоя мама. Думаю, ей бы не очень понравилось, если бы она обнаружила нас в своей кровати, — прошептал он. Знаете, а я ведь об этом и не думал. Вряд ли мама против того, чтобы я спал с Нико, и в прямом и в переносном смысле. Она была строга, но мы действительно общались с ней как друзья. Я ничего не таил от нее, а она от меня. Она знала обо всем, что происходило у нас с Нико в отношениях. Но ему я не стал ничего говорить. Не думаю, что ему стоит знать о том, что я все рассказываю матери. Я кивнул ему и ни слова больше не сказал. — Миссис Солас, я, наверное, пойду, а то потом опоздаю, — вдруг сказал Нико. — Эй! Мы же договорились вместе отмечать Рождество, — возмутился я. Нико хотел было что-то сказать, но мама опередила его. — Он пойдет собирать вещи, дорогой. Вы же завтра улетаете вечером, забыл? — Да, я соберу все необходимое и оставлю дома, а завтра вечером водитель заберет нас уже с моими вещами, — подтвердил Нико. — Можно, я пойду с тобой? — спросил я. — Нет, Уилл, ты останешься дома, мне нужна твоя помощь, — сказала мама. — Мистер Уилсон сегодня придет к нам праздновать Рождество. Нико и так уже вместо тебя сходил в магазин и принес мне все необходимое, и сделал он это в два раза быстрее, чем если бы делал ты. На лице Нико я увидел промелькнувший страх. — Ладно, — фыркнул я. Схватив Нико за руку я вывел его в коридор за собой, и сказал: — Какого черта ты опять пользуешься тенью? — я скрестил руки, чтобы показаться более устрашающим, но учитывая то, что на мне были только трусы, это выглядело, скорее, глупо. Нико в ответ лишь отвел взгляд. — Ты же знаешь, что это очень плохо влияет на твой организм, к чему вообще все лечение, что мы с тобой прошли, если ты используешь свои силы, чтобы сгонять до магазина! — Уилл, я просто… Ну не сердись, пожалуйста! — Не сердиться! Да знаешь что…! Я открыл рот чтобы продолжить ругаться, но Нико просто взял и заткнул меня поцелуем. «Чертов ди Анджело, » — мелькнуло у меня в голове. Сначала он не разрешал мне оторваться от его губ и продолжить ругаться, но потом я сам не захотел делать это. Одна из способностей некоторых детей Аполлона — это ощущать эмоциональное и физическое состояние человека дотронувшись до него. Уже больше ста лет среди детей Аполлона не рождались полукровки с такой способностью, какой обладаю я. Я могу лечить прикосновением. Не до конца, конечно, но частично, и поэтому сейчас это было единственным оправданием того, что я не отрывался от Нико. Я не позволял ему сказать ни единого слова, просто целовал и чувствовал, что он тоже не хочет отрываться от меня, но в какой-то момент, я понял, что мои руки залезли ему под футболку и тогда резко сделал шаг назад. «Нет, Уилл. Не искушай ни себя, ни его» — приказал я себе Я посмотрел в сторону, оперевшись о диван, и сказал, явно давая понять, что ему пора идти: — Будь осторожен по пути. Нико кивнул, взял свою куртку и ушел. — Так, так, так, — протянула мама зайдя в коридор. — И что это было? — Ничего, абсолютно ни-че-го, — разочарованно протянул я. — Я нашла твою футболку у меня в спальне, — подмигнула мне мама, — Точно ничего? — Нет, он вчера мне сказал, что ничего такого не будет до моего восемнадцатилетия. Твой план, мамочка, провалился. — Я плюхнулся на диван. — Какой же хороший мальчик! И как только он влюбился в моего оболтуса? — воскликнула мама. — Мам. — Что? — Ты не успокаиваешь меня этим. А как у вас с мистером Уилсоном? — Ну мне то уже есть восемнадцать! — Она хихикнула и пошла на кухню. Я встал с дивана, подошел к маме и сказал, хватая со стола печенье: — Зато с моим отцом ты познакомилась в шестнадцать! — Ульям Солас! — возмутилась мама и дала мне подзатыльник, раскрасневшись. — Список дел ждет тебя на столе. Взглянув на список длинной в мою жизнь, я понял, что смеяться над мамой было плохой идеей***
Люди верят, что в ночь перед Рождеством случаются чудеса. И каждый раз я верю, что что-то случится и со мной. — Уилл, рубашка сама себя не погладит! — крикнула мне мама. Я уже минут десять лежал на кровати и смотрел неотрывно в одну точку. Я так устал с уборкой и сервировкой стола, что не мог заставить себя погладить рубашку. А еще мне было грустно. Я никак не мог выкинуть тот сон из головы. Сны полубогов часто были вещими, и я не знал, какой из моих кошмаров может стать явью. Тот факт, что Нико регулярно пользовался тенями сильно сказывался на его здоровье, и кто знает, может тот сон, где я видел, как он умирает, вещий. Моя мама встала в проходе. — Уилл, все в порядке? Я промолчал. Она зашла в комнату и стала гладить мою белую рубашку. — Мам, почему мне кажется, что Нико от меня что-то скрывает? — Она всегда могла меня успокоить, но на этот раз, как только она услышала вопрос, замерла на секунду, как будто испугалась, но быстро пришла в норму и продолжила гладить. — Сынок, Нико взрослый человек, и поверь, если он что-то и скрывает, то значит, что так и нужно. — А если это угрожает его жизни?! — крикнул я, резко сев. Однако мама не разозлилась, а слабо улыбнулась, как будто знала то, чего не знаю я. В дверь позвонили. Мама залезла в мой шкаф, достала оттуда светлые джинсы, носки, трусы, обувь и отдала мне всё это вместе с выглаженной рубашкой. — Держи. — Ты волнуешься, что я буду в трусах перед мистером Уилсоном ходить? — усмехнулся я. — Да кто тебя знает, ты же любишь голышом по дому бегать, — посмеялась мама, выходя из комнаты. Спорить я не стал. Вообще-то, Нико ночует сегодня у меня дома, надо быть красивым. Я спустился. Моя мама беседовала с мистером Уилсоном. Это было очень мило. — Здравствуйте! — Приветствую, Уильям. Мы пожали друг другу руки. — Ну что ж, наверное, сядем за стол? — предложила мама. — Но, мам, Нико еще не пришел, — возразил я. — Ну ничего страшного, Уилл, уверена, он скоро будет. Мы сели за круглый стол на кухне. Мистер Уилсон был очень интересным собеседником, мы обсуждали мою учебу. Он обещал устроить меня на работу после окончания школы, чтобы я мог подзаработать перед институтом и набраться еще большего опыта в медицине. С одной стороны, я обрадовался, но с другой, это означало, что я не поеду в лагерь. После получасового общения наконец-то раздался звонок в дверь, и я как ошпаренный вскочил со стула и побежал открывать. — Наконец-то! — воскликнул я и буквально затащил Нико в дом. Я быстро чмокнул его в щеку, обратив внимание на то, что от него необычайно вкусно пахнет каким-то одеколоном, стащил с него куртку и шарф, который я заставлял его одевать. — Прекрасно выглядишь, — сказал Нико, пока я быстрым шагом вел его на кухню. — Спасибо, ты тоже, — я ответил, хотя, честно говоря, даже не успел рассмотреть. Я усадил Нико за стол, он поздоровался со всеми. Из еды он взял одну только мандаринку и молча сидел, следя за ходом беседы. Я периодически пытался положить ему на тарелку хоть что-нибудь, но он от всего отказывался. — Уилл, ну не приставай ты к нему! — воскликнула мама, когда я в очередной раз попытался положить ему еду. — Вы так отличаетесь друг от друга, — сказал вдруг мистер Уилсон. — Что вы имеете виду? — поинтересовался я. — Ваша внешность, у тебя, Уилл, голубые глаза, загорелая кожа, светлые волосы. У Нико черные глаза, светлая кожа и черные волосы. Ваши характеры, ты, Уилл, такой импульсивный и позитивный, а Нико такой… спокойный. И даже ваш вкус в одежде. Перечислять одежду он не стал, но только сейчас я обратил внимание, что Нико надел не футболку как обычно, а рубашку (и выглядел он чертовки сексуально). — Ну, говорят… — начал я. — Противоположности притягиваются, — закончил за меня Нико. Я сказал ему это на нашем первом свидании, и он запомнил! Мы улыбнулись друг другу.***
Так мы пообщались еще около часа, а потом Нико поймал мой взгляд и головой указал на дверь. Я не понял, что он имеет ввиду. — Миссис Солас, мистер Уилсон, извините нас с Уиллом, вы не против, если мы пойдем с ним наверх? — спросил Нико. — Конечно, конечно! — разрешила мама, улыбнувшись. — Идите! Ну ладно, даже я понял, что здесь что-то не так. Мама даже не спросила зачем, почему и как надолго. Это странно. Мы встали из-за стола. Как только вышли из кухни, Нико взял меня за руку. Он молчал, пока мы поднимались, ну и я тоже. Мы подошли к двери моей комнаты, я открыл ее и мы вошли. Я попытался включить свет, но Нико взял меня за руку, закрыл дверь и, поцеловав, затащил в середину комнаты. В комнате царил полумрак. В гробовой тишине комнаты было слышно наше дыхание и изредка разрывающиеся поцелуи. — Нико? — нехотя сказал я. Ну да, да, да! Я опять все портил. — Что? — без интереса спросил он, целуя меня в шею. — Что ты делаешь? — спросил я, морщась от удовольствия. Он оторвался от меня, что вызвало у меня тоску. — Хочу устроить тебе незабываемое Рождество, — ухмыльнулся он. — Ты хочешь сделать это здесь? Прямо сейчас? — Смотря, что ты имеешь виду, — он ответил, улыбнувшись еще шире. Я находился в состоянии шока и непонимания. Ведь только вчера он говорил, что не сделает этого до моего восемнадцатилетия. Я был не против, просто Нико никогда не шел против своих принципов. — Л-ладно… — еле выговорил я. — Ты мне веришь? — спросил Нико. — Конечно, — нахмурившись ответил я. — Тогда раздевайся, — хихикнул он. Я не понимал, что его так забавляет. — Вот прямо так взять и раздеться? — не понял я. — Ну, трусы можешь оставить, — почти смеясь сказал он. Теперь я вообще запутался. Он быстро расстегнул рубашку на себе и кинул ее в сторону. Затем тоже сделал со своими джинсами. Куда, черт возьми, делся стеснительный Нико? Я, широко моргая, наблюдал за его действиями и медленно расстегивал свою рубашку. Когда Нико справился со своей одеждой, он принялся за мою. Целуя меня, он снял мою рубашку и джинсы. Все происходило очень быстро и непонятно для меня. И я не понимал ничего до тех пор, пока Нико не сказал, подведя меня к шкафу: — Готов? — Он никогда не улыбался столь искренне. Крепко обняв меня, он шагнул в тень исходящую от шкафа.