Только подожди

Я стал ждать. Ждать, ждать, ждать. То время, просиженное в маршрутках казалось просто цветочками по сравнению с тем временем, когда я молча стоял в коридоре, уставившись в пустоту, как будто какой-то отец в больнице, которому вот-вот должны сказать страшный диагноз его дочери. И в тот момент произошло что-то необратимое, непоправимое — произошло что-то такое, из-за чего окружающая меня темнота прорвалась в моё сознание. А когда открылась дверь и на пороге показалась соцработница, я от неожиданности на месте подпрыгнул. Зачем же так пугать людей, ха-ха… Следующие слова женщины доносились до меня так, словно я был под водой или в тумане. — Ещё раз прошу прощения, — начала она. — но вы уже наверное поняли, что наша Лена — непростая девочка. — А… ага. — Иногда, знаете, мне её самой бывает жалко. С её-то эпилепсией никто её под опеку точно не возьмёт. — Вы так уверены? — Ну, а кому нужны проблемные дети? Вот и мать её, та ещё наркоманка, подумала также. — Ч-что? От неё отказалась мать? — Ну да. Вы же видели, до чего иногда доходят Ленины скандалы и истерики. Скандалы… Почему-то мне вдруг стало стыдно. Наверное, оттого, что эти стандартные детские слёзы, которые в данной ситуации, вообще-то, были уместны, Людмила восприняла как скандал. Слишком уж громкое слово. И она ещё моих выпадов не видела… Я мысленно извинился перед Доком, подумал, что Лена мужественнее меня, сглотнул и спросил: — И часто с ней бывают припадки? — Ну, если довести её до ручки, то несомненно. Понимаете, в наших условиях это сделать проще простого — Лена у нас недавно очутилась, а дети её как-то невзлюбили… Этакой пугливый воробушек попался в сети воронов. — Невзлюбили? — Ну да. — И… И совсем никто не хочет с ней подружиться? Кажется, Людмила Леонидовна закатила глаза. — Конечно, — сказала она раздражённо. — Кто же захочет дружить с проблемными детьми? Обычно-то Лена тише воды ниже травы, всех сторонится и молчит, но когда она в таком состоянии… — женщина неловко повела руками. В памяти всплыло обидное прозвище «дрыгалка», которое явно относилось к Лене. — А… Понятно. — Да, спасибо вам большое, что привели её сюда. Как же вам удалось отыскать её? — Ну… Вообще-то это она меня отыскала. Я просто возвращался домой, а тут она. Пошли домой. Потом — сюда… Да ничего особенного. — Так уж ли ничего? По-моему, она отрываться от вас не хотела. — Обычная детская привязанность, — я мотнул плечом. Внезапно из класса донёсся оглушающий грохот, будто стена обвалилась. — Ох, извините! Стоит на минутку отойти, как тут же эти дети устраивают шарарам… — Э-э, ладно. Я пойду тогда. Работа. До свидания. — До свидания. И я резко повернулся и сломя голову побежал прочь из детского дома. Да-да, вообще-то я занятой человек, работаю, знаете ли! Дел невпроворот, да ещё сейчас окажется, что я опаздываю, а это было бы не очень хорошо, ха-ха… Нет, даже мысли о работе не могли вытолкнуть из головы мысли о Лене. Почему-то стало абсолютно плевать и на моросящий дождь, и на пронизывающий душу холод, и на грязь, и на долгое ожидание нужной маршрутки, и на ворчливых старушек, и на давку, и на раздражённого босса, и на штраф за опоздание, и даже на ту самую красивую сотрудницу. Хотя неделю назад я мог буквально удавиться за солнце, тепло, чистоту, свободное место в транспорте и за внимание очаровательной девушки. Почему-то всё это отошло на второй план. Ну да ладно… Наверное, так всегда бывает, когда ты сначала находишь потерявшегося ребёнка, а затем сдаёшь его обратно в детдом, откуда он и сбежал… Наверное, это только горькое послевкусие расставания, и оно пройдёт на следующий день. В крайнем случае — дня через три. Да, точно. Скоро это пройдёт, и я снова приду в себя и вернусь к нормальной жизни. Лена тоже забудет обо мне и снова вернётся к точно такой же нормальной жизни… Так, стоп… А такой уж ли нормальной? М-да… Вот тебе и «ненавижу детей», идиот несчастный. Чего бы такого сделать, чтобы отвлечься, а? «Работать», — философски изрекла рациональная часть меня, и я с ней согласился. Иррациональная ничего не сказала, она безутешно рыдала где-то на задворках сознания. И знаете, работать и вправду помогло. По крайней мере, на девять с половиной часов. А как только я вернулся домой, эта кислая пустота, разъедающая душу, навалилась с новой силой. На кухне так и остался недоеденный торт и недопитый чай. Я механически доел то, что осталось, но при этом не получил никакого удовольствия. Так тихо и одиноко у меня дома ещё никогда не было… Сел за ноутбук, включил музыку погромче и уже совсем чтобы забыться, начал играть в какую-то незамысловатую бродилку-стрелялку. Только в ней у меня ничего не выходило. Другие игроки убивали меня первым и вообще не давали переродиться, падлы такие. Ну я и написал во всеобщем чате не очень-то и лестные выражения о них, и админы меня забанили на двенадцать часов. Я со злостью вышел из игры, сжал и разжал кулаки и тут заметил, что из-под ноутбука торчит подозрительного вида бумажка, сложенная вдвое. Вытащив её, я понял, что это Ленины каракульки (странно, я думал, она взяла их с собой…). Они представляли из себя нечто вроде комикса, что ли… На первой картинке была изображена сама Лена, маленькая и худая, в окружении огромных и толстых детей, которые водили вокруг девочки хоровод и хором кричали «ДРЫГЫЛКА!!!!!!!». На другой картинке Лена нарисовала себя лежащей в постели, а рядом, по-видимому, Людмилу Леонидовну (с огромным носом и бородавкой на нём, малюсенькими глазками, лохматыми волосами и очень-очень жирной). И эта женщина орала, широко раскрыв вонючий рот (порывы ветерка из сего отверстия): «КАКЖЕ ТЫ МЕНЯ БЕСЕШ!!!». М-да… В этой Людмиле я прямо с точностью узнал себя. Третья картинка сообщала о Ленином побеге, где она роняла слёзы на дорогу, и поэтому сзади оставались большие лужи. А четвёртый рисунок на последней страничке… Да, на нём Лена изобразила широко улыбающегося (?!) меня и точно такую же счастливую себя. И причём мы держались за руки, а в свободной руке у меня была конфета, а у Лены, не поверите, сковорода… Над нами летали птицы и бабочки, повсюду росли цветы, и светило солнце, хотя на дворе, сами знаете, осень. Да уж… Размечталась девочка… Да и я не лучше, надо было сразу, ещё в тот самый вечер, отвезти её в детский дом, чтобы не было ничего этого. Потому что я уже как-то чувствовал себя предателем, хотя всё сделал правильно… Так поступил бы любой на моём месте, но почему эта чёртова совесть не желает закрыть свой рот? Я не виноват! В сложившейся ситуации никто не виноват, просто события сложились неудачно. Слишком неудачно… Я ещё раз посмотрел на картинки. И в голову сразу пришла дебильная идея — навестить Лену. Наверное, хотя бы для того, чтобы она не думала, что мне всё равно на неё, на её жизнь, на её судьбу… Она так одинока в своём детском доме. Она не виновата в том, что больна, уверен, не виновата в том, что от неё отказалась мать, но именно из-за её эпилепсии никто не хочет с ней общаться, дружить, да и соцработницу она дико бесит… Может, нужно как-то помочь ей скрасить её одиночество? А Лена поможет мне как раз с этой же проблемой…