Только подожди

Вообще-то, сначала я решил дождаться утра, благо, была суббота, чтобы проверить, пройдёт ли желание навестить Лену или нет. Зря старался. Не прошло. Вздохнув, я проклял свою эмоциональность, встал, пожарил яичницу, съел и задумался: неужели так же однообразно и серо проходили мои выходные? На что я их обычно тратил? На Интернет и философствование в кровати? Ну да, как предсказуемо. Следовало бы сначала позвонить в приют и узнать, можно ли мне навестить Лену. Я знал, что на выходные домой её просто так не возьмёшь, потому что для этого надо добывать кровью и потом разные документы, а с бюрократией у меня извечные проблемы… Да и не нужно мне это… Пока… Но просто прийти в детский дом и навестить ребёнка не запрещается, так? Вот и я подумал, что так. Мне действительно дали согласие, когда я позвонил на номер, указанный в электронном справочнике. Адрес и дорогу я помнил, поэтому быстро собрался и сел в нужную маршрутку, купив перед этим пару шоколадок… Так, на всякий случай. Мало ли. Я сел в самый конец, сунул в уши наушники, включил музыку на телефоне и полностью ей отдался. Думать сейчас вообще не хотелось. Если уж действовать на эмоциях, так действовать, а разум и вовсе отключить, чтобы посередине дела он всё не обломал. На-на-на… Не парься, будь счастлив… На-на-на… Следующая песня. На-на-на… На-на-на… Жизнь на то и создана… Чтоб весела была она… На-на-на… Что за бред я слушаю? Эта ахинея не достойна даже того, чтобы смеяться над ней, не то, чтоб успокаиваться… Аргх, ладно, для такого идиота как я всё сойдёт… Эх, не жить мне нормальной жизнью, как живут адекватные люди. — С вами всё в порядке? — спросила меня женщина, сидевшая рядом. Наверное, посмотрела на мою кислую рожу. — Всё в порядке. — Ответил я голосом мертвеца. Господи, да когда же это всё закончится… Едва я только вышел в конце долгого пути, так тут же выругался, чтоб душу облегчить. Как же я ненавижу общественный транспорт! А ещё я осень ненавижу! Мрак, серость, затхлость, аж жить не хочется! Я вам это уже говорил? Отлично, скажу ещё раз! Чтобы успокоиться, мне пришлось несколько минут постоять на остановке, делая глубокие вдохи и выдохи, сжимая и разжимая кулаки, считая в голове от нуля до десяти и обратно. Жалко, что я не взял с собой какие-нибудь ненужные бумаги, чтобы яростно покрошить их в урну. Хорошо. После того, как я пришёл в себя, тут же пошёл к детскому дому. Находился от не так уж и далеко от остановки, поэтому добрался я быстро. Перед входом проверил, не растаяли ли шоколадки, а потом с какой-то тяжестью в груди открыл дверь и вошёл. Охранник меня узнал, кивнул и не стал ни о чём спрашивать, лишь попросил удостоверение личности на всякий случай. Он спросил, не проводить ли меня, но я отказался и быстрее зашагал по коридору, поднялся по лестнице… Мне показалось странным то, что я словно трусил перед чем-то. Да и разволновался так, что споткнулся, пока шёл вверх (наверное, охранник так со смеху чуть не удавился, ха-ха)… Я стоял перед дверью и почему-то не мог её открыть. Нет, не потому, что она была заперта. На душе у меня кошки скребли, и я боялся смотреть Лене в глаза, боялся представить её реакцию на человека, который сдал её в приют, а теперь внезапно пришёл навестить её. Как бы это странно ни звучало, но… Но в тот момент я боялся Лену. Она обязательно осудит меня, презрительно посмотрит и уйдёт. И уйдёт… Поэтому я просто стоял и прислушивался. За стеной шумели и возились никому не нужные дети, брошенные на произвол судьбы, потерявшие родителей, потерявшие тех, кто их любил. Всю свою злость они вымещали на маленькой девочке. Я попытался выловить из общего хора тот робкий и тихий голос, но не слышал ничего. Логично, с кем же ей говорить там, где она одна среди чужих людей? Она обязательно уйдёт от меня. Дверь открылась сама и хлопнула меня по лбу. Вот я идиот! Я ошеломлённо отступил, хватаясь за лоб, и Людмила Леонидовна (а это была именно она) с какой-то тряпкой сразу же начала извиняться. — Извините, пожалуйста! Ах, это вы? За Леной пришли? Документы? Ах, просто навестить? Хорошо, позовите её и посидите в коридоре. Только мне кажется, она не в состоянии вас сейчас принять. … Сердце ухнуло и упало куда-то вниз. Женщина куда-то стремительно пошла, оставив меня одного, а я, заглянув в комнату, стал искать глазами Лену. Она сидела в дальнем углу за столом и рисовала, не замечая всего, что происходило вокруг. Пока её никто не трогал, но было видно, что она здесь не самый желанный человек. В основном здесь были дети её возраста. Значит, дети помладше и постарше сидят где-то в другом месте. — Лена! — позвал я девочку. Она вздрогнула так, что чуть не свалилась со стула. Видимо, кого-кого, а меня она уж точно не ожидала. Лена испуганно обернулась, увидела меня, встала, часто-часто заморгала и тут же кинулась через весь класс ко мне. Какой-то выродок ухитрился подставить ей подножку, и девочка сейчас упала бы на пол, но я смог подхватить её на руки. — Ненавижу тебя… — только и смогла прошептать она, вцепившись в меня кошкой и роняя слёзы на мою рубашку, хотя на это мне было уже плевать. — И я тебя тоже. — Сказал я, прижимая её к себе. Какое же облегчение я испытал в тот момент, когда она, брошенная и покинутая всеми, не осталась сидеть за столом, презирая меня, а прибежала, уткнулась в плечо и начала плакать! Она не ушла… — Ладно, хватит сырость разводить, знаешь, что я тебе принёс? Мы сели на скамейку, которая одиноко стояла в коридоре. — Понятия не имею! — дрожащим голосом сказала Лена, утирая глаза. — Вот! — я с видом всемогущего волшебника вытащил из сумки две шоколадки и протянул малышке. Та, только что успокоившись, вновь принялась плакать, начав икать. — Эт-то мне? — сумела спросить она и попыталась взять себя в руки. — Тебе. Ни с кем не делись, сама всё слопаешь. — Ну… Вообще-то, мне есть, с кем поделить это. У меня аж глаза на лоб вылезли. — С кем? — в упор спросил я. — С тобой, — просто ответила она так, будто бы объясняла мне, сколько будет два плюс два. И пусть слёзы на её лице ещё не высохли, но я видел, что она была безмерно счастлива. Тут я просто смутился и, представьте себе, улыбнулся во весь рот. Наверное, страшно выглядел, не привык ведь я улыбаться. У меня после этого весь вечер щёки болели. Лена развернула угощения, разделила плитку на две равные части и одну протянула мне. Я взял сладость и сказал спасибо. Мы сидели и ели шоколад. Наверное, более приятного дня у меня никогда не было. Понимаете, мы просто молча сидели на скамейке и, вроде как, ничем полезным не занимались, просто уплетали за обе щеки вкуснятину, но почему-то мне было так хорошо, словно этот шоколад внутри у меня растекался тёплой лужицей. — У тебя всё в порядке? — решился спросить я, как только доел положенную долю и втихаря облизывал пальцы. — У меня всё в порядке, — ответила Лена, так же втихаря облизываясь и вытирая рукавом кофты рот. — Правда, вчера Людка на меня опять наорала, но это ничего, я привыкла. А эти… А эти тоже ничего. Подразнили сегодня и отстали. Но меня послезавтра к психологу отведут. — К психологу? — Ну да. Надо объяснить, зачем я убежала. — А-а… Желаю удачи тебе. — Спасибо. Только я не хочу ему ничего рассказывать. — Почему? — Это не его дело, — скривила лицо Лена, — пусть не суёт свой нос туда, куда не надо. И тут я вспомнил, что сегодня у меня вечером тоже приём у Дока и прямо-таки поперхнулся. Нет, времени, конечно, ещё много, но сегодня почему-то мне к нему идти не хотелось. — У меня есть знакомый психолог, — зачем-то сказал я, но решил умолчать о том, что я к нему хожу… — Ого. Он тебя, наверное, здорово бесит. — Ну… Иногда. Но такова его работа. Мимо прошла Людмила Леонидовна, но уже без тряпки. Увидев, как мы тут мило щебечем, женщина кивнула и зашла в комнату. О всяком разном говорили мы ещё долго. Когда пришло время расстаться, Лена сразу стала мрачнее тучи. Она схватила меня за руку и тихо попросила: — Ты ведь придёшь ещё? Я уже знал, что отвечу. — Да, Лена. Я ещё приду.