Уз(л)ы

             Она повзрослела в один миг. Её выдавали глаза, которые со страхом внимательно ощупали всё его лицо, и руки, которые неумело убрали в сторону полупустую чашечку с капучино. Переступая порог кафе, в котором была назначена встреча, Питер видел ребёнка, улыбающегося чему-то в телефоне и хлюпающего сладким напитком, но, когда Ида заметила его, всё в ней поменялось. В округлом лице вдруг появилось что-то инородное, строгое, взрослое; губы прижались друг к другу в кричащем страхе: Стайлз (ну или ещё сотня других человек из списка Питера «Те, кто меня ненавидит») рассказал всё в подходящих для девчонки подробностях. Стул отодвинулся, усмехаясь. Хейл едва успел занять своё место, когда его внимание неожиданно привлекла причёска Аделаиды. Непослушные волосы были безобразным образом убраны в пышный хвост; хотелось прикоснуться к вьющимся прядями и убедиться в их мягкости. Сглотнув, мужчина едва расслышал, как Ида несмело сказала: — Вы написали, что произошло что-то важное.       Питер растерялся. В его голове всплыл вчерашний облик Стилински. Её горящие глаза, уверенно несущие чушь губы… — Вы? — переспросил Хейл у ребёнка, который не понял его, продолжая выжидающе пялиться и упираться локтями в поверхность стола. — Не обращайся ко мне на «Вы». Когда ты говоришь так, то становишься абсолютным ребёнком. — Я не ребёнок, — недовольно ответила девушка, но не стала приводить аргументы в подтверждение своих слов. Когда она делала так в последний раз, Стайлз посмотрел на неё ещё более любящим взглядом и сказал Лидии, что его младшей сестрёнке ещё многому у неё учиться. — Так… что произошло?       Произнося слова для привлечения внимания оборотня, Аделаида снова оробела, не понимая, что такого могло произойти, чтобы человек, сделавший Скотта оборотнем, а Лидию — банши, приглашал её на личную встречу. Она даже почти жалела, что пожелала уважительно отнестись к просьбе пока не говорить никому об этой встрече и не взяла с собой Эрику. Теперь та будет думать, что Ида всерьёз испугалась слов о двойном свидании вслепую в «самый неожиданный для тебя момент, дорогая».       Питер чувствовал робость, вслушиваясь в навязчивый едва ощутимый запах крови, и видел её в пальцах, беспокойно скользящих по запястью. Сердечко Стилински шумело несмело, будто бы стенняясь выглядеть напуганным, но оборотень отчётливо слышал каждый его стук, совсем не собираясь получить пулю в лоб от импульсивного сына шерифа. Глубоко вздохнув, мужчина сложил руки в замок и тактично спросил: — Ты уже знаешь, кто ты? — Человек, — просто, но с сомнением произнесла Аделаида. — Недавно доктор Дитон дал мне лекарство, которое нужно принимать перед сном, чтобы во всём убедиться, но оно пропало… Я теперь жду, когда он сделает новое.       Ребёнок. Абсолютный ребёнок. Эта искренность, эта наивность, эта лёгкость речи. Питер даже засомневался: неужели всё настолько хорошо и плохо одновременно. Делла доверчива настолько, чтобы попасться в руки и ему, и кому-нибудь более опасному. Доверчива до такой степени, что, если Дереку надоест полагаться на убеждения подростков, то ему будет достаточно просто сказать ей пойти с ним прогуляться. Питер ясно представил, как Ида кивает, немного пугаясь спокойствия его племянника и отыгранной на двойку любезности, натягивает на себя кофту, чтобы не замёрзнуть, и сама шагает до того места, где никто её не найдёт. — Так, что случилось? — Ида произнесла это, хмурясь. Её детское любопытство извелось в ожидании, сменив напускную осторожность. — Мы с тобой виделись вчера ночью, — сказал Хейл равнодушно, не понимая собственной медлительности и игнорируя готовую протестовать девчонку. — Ты пыталась соблазнить меня, увела в более-менее укромное место и напала. И я подозреваю, что был не первой твоей жертвой.       Непонимание тут же отразилось на лице Деллы. С вопросом глядя на Питера, девчонка медленно розовела, представляя описанные оборотнем события, и всё больше убеждалась в том, что это может быть только неосторожной шуткой. — Я… Не могла такого делать, — качая головой и разглядывая свои ногти, ответила Ида. — Я доставил тебя домой вчера и узнал твой номер, а ты сегодня проснулась в платье, — отрезал Хейл.       Девчонка удивилась снова, даже не собираясь спорить с высказанными фактами и допытываться до потребностей. Прикасаясь руками к своему горячему лицу, она не понимала, что ей делать с этой правдой, что предполагать, опираясь на такие известия. Она лунатит? Уходит из дома? Пристаёт к людям? Нападает на них? И всё это ночью, когда не видят ни папа, ни Стайлз, когда она сама себя не контролирует? А как с этим бороться? Как об этом рассказывать? Говорить Стайлзу, что по ночам она соблазняет людей, знать, что он расскажет папе и остальным… — Эй, — мягко позвал Питер. — Так ты будешь слушать меня дальше? — Это ещё не всё? — поглаживая красную от стыда щеку пальцами, спросила Аделаида. — Ты превратилась, — без лишних слов пояснил оборотень, подпирая голову рукой и наблюдая за тем, как на детском листке вырисовывается поспешное облегчение; любуясь, как медленно-медленно Стилински настигает озарение. Как выгибается её бровь, как распахиваются глаза и как совершенно очаровательно поджимаются губы — Сирена, — продолжил Хейл несколько скучающе. — Перепонки между пальцами, когти, запах затхлой воды…       Делла не ответила. Её пустой взгляд медленно передвигался по лицу Питера, пока в голове происходила панически быстрая работа мысли. Девушка изо всех сил старалась вспомнить хоть что-то о своих последних ночах, что помогло бы ей уличить оборотня во лжи, но не могла найти никаких следов неразборчивых снов или секундный полуночных пробуждений. Все воспоминания сводились лишь к утренней головной боли и Бобби, который обнюхивал её руки, недоверчиво подставляя голову под ласковые поглаживания. Разбросанная пижама, платье, сонный Стайлз, который говорил, что, кажется, слышал, как пушистый засранец начал орать посреди ночи…       Взгляд Иды замер на руках с растопыренными пальцами. Она попыталась представить, как там смотрелись бы перепонки, которые упомянул Питер, и неосознанно стала ощупывать кожу, чтобы найти хоть малейшее изменение. После девушка посмотрела на оборотня с пристальным вниманием и уверенно бросила: — Ты врёшь. — Не вру. — И что мне с этим делать? — несдержанно бросила Стилински, сжимая кулаки. Курчавые пряди волос, заправленные за уши, упали ей на глаза. — Если я такая, что мне делать? — она уставилась на Питера в надежде, что тот незамедлительно ответит чем-то толковым, полезным, но мужчина, сам того не ожидая, опешил.       Хейл смотрел на Деллу несколько секунд, обдумывая возникший в его голове вопрос: почему девчонка даже не подумала о своём брате и друзьях, а сразу схватилась за него. Почему она даже не подумала о ком-то другом, даже не захотела подумать? Уведя взгляд в сторону, Хейл усмехнулся, едва не закатывая глаза от раздражения. — Почему ты спрашиваешь об этом меня? Удивительно, как с такой наивностью ты выживаешь в старшей школе, — едко прибавил оборотень, снова проходя любопытным взглядом по миленькому личику.        Аделаида нахмурилась, недовольная замечанием мужчины, и шумно выдохнула, сцепляя пальцы в замок под столом и концентрируясь взглядом на миленьких девочках за соседним столиком, которые делали селфи и ели фруктовый салат. Мысленно бросаясь в Питера всеми обидными фразами, которые ей в детстве запрещала говорить мама, Делла прокручивала в голове слова мужчины. Постепенно остывая, она начинала понимать их смысл. Смысл утренних расспросов папы о школе, смысл поступков своего брата, всюду слоняющегося за ней, смысл улыбочек окружающих.       Несмотря на все свои старания выглядеть взрослой, Делла оставалась всё тем же эмоционально не зрелым, не сдержанным, глуповатым ребёнком, который всю свою «взрослость» направил на внешнее подражание остальным. Как раньше, когда она пыталась пить противный зелёный чай и учиться вышиванию, потому что мама занималась подобным в свободное от работы время. Девушка попыталась скрыть грустноватую улыбку, навеянную воспоминаниями, притворяясь, что убирает крошки с уголка губ. Взгляд её, остановленный на девчонках, сфокусировался, даруя мысль о том, что Иде уже поздно быть такой, как они. Тихий вздох лёг на нижнюю губу, по которой в спешке пробежался язык, и девушка, стараясь звучать на свой возраст, спросила: — Есть ещё что-то?       Хейл был готов снова посмеяться над её напускной серьёзностью, но что-то оттолкнуло его от этой идее, какая-то едва заметная искренность в поведении девушки. — Только предостережение, — сказал он неестественно тихо, будто бы немного стесняясь говорить это. — То, что ты после столького времени оказалась живой, что ты выросла где-то под водой — ненормально. — Я знаю, — кивнула Аделаида, неодобрительно поджимая губы. Возможно, она была ребёнком, но она не была тупой.       Питер раздражённо закатил глаза в ответ на её несдержанное желание напомнить об умении играть в серьёзную девочку и продолжил: — Особенно сейчас, когда умирают люди. Поэтому не думай, что кто-то из твоих друзей, видевших уже довольно многое, воспримет правду о твоей сущности как нечто положительное. Даже твой брат при необходимости сделает всё возможное, чтобы прекратились человеческие жертвы.       При упоминании Стайлза внутри Аделаиды всё рухнуло вниз под натиском мыслей о недавних конфликтах, но она постаралась удержать невозмутимое выражение лица. Питер окончил свою речь под её тяжёлым взглядом, подумав, что упоминание о Дереке сейчас окажется чем-то лишним, и демонстративно взглянул на часы, оплетавшие его запястье. — Я пойду, — сообщил он, поднимаясь с места.       Стилински вопреки ожиданиям осталась сидеть на месте. Лишь кивнула, ненадолго задержав взгляд на мужчине. Тот остановился против своей воле. Иде пришлось сильно наклонить голову, чтобы скрыть улыбку и вернуть себе невозмутимый вид. — Пожалуйста, не говори ничего ребятам, — попросила она, снова встретившись взглядом с Питером. В этот момент ей всё хотелось смеяться от того, как умело она заставила мужчину растеряться. — Мне нужно время, чтобы всё обдумать.       Хейл кивнул, принимая её ответ, и покинул кафе без лишних, ещё более пятнающих его облик отстранённого наблюдателя, к которому он успел привыкнуть. Слушать о чужих проблемах, но никогда не вмешиваться... Кажется, это уже стало чем-то вроде жизненного кредо Питера Хейла. Но, пройдя некоторое расстояние, он всё равно обернулся и, приложив усилие, взглянул не на девушку, которую было видно в прозрачную витрину, а на вывеску кафе. «Кукольный домик» заставил его тихо усмехнулся, но в тот же момент что-то укололо мужчину внутри. Так зародилась тревога, не отпускавшая его ровно до двадцати двух сокора семи.                     До двадцати двух сорока семи — времени, в которое Питер с противоречивыми чувствами оказался перед домом Стилински с раскрытыми потухшими окнами. Он взглянул на окно Деллы, не понимая, как запомнил, что это именно оно (или же не желая задумываться об этом), и поджал губы, вздыхая.        Что его принесло сюда? Глупая, доверчивая девчонка, которая не могла придумать ничего лучше, чем запереть дверь в комнату? Или чем она собирается бороться со своими ночными похождениями? Нитками, которыми пришьёт пижаму к кровати? Или другими средствами из пособия по розыгрышам для выживания в детском лагере? Питер неосознанно прошёлся из стороны в сторону, осмотрелся и снова зашагал под окном кругами, пытаясь отогнать от себя эти странные мысли, приведшие его сюда.       Но всё же… Едва ли она могла придумать что-то действенное. Эта мысль рывком подкинула оборотня вверх, заставляя зацепиться за чужой подоконник и легко подтянуться. Бобби шустро подскачил с кровати и угрожающе зарычал, отступая в сторону, когда мужчина забрался внутрь комнаты. Питер усмехнулся псу в ответ, разглядывая Иду, распластавшуюся на постели и обнимающую одеяло. Чтобы убедиться в своей правоте, он приблизился к двери и дёрнул ручку — заперта. Едва не засмеявшись в голос каким-то неестественным смехом, Питер вернулся к окну.       Смешно было настолько, что хотелось проверить и теорию с пижамой, но Хейл только оглянулся, не двигаясь с места. Делла спала спокойно, не двигаясь, только руки её время от времени перемещались по одеялу, крепче его обнимая. Кудряшки разметались по подушкам и лицу.       Питер покачал головой. О чём она думает? Что происходит в её наивной голове, когда закрытая дверь кажется ей действенным способом остановить себя? Усмешка, похожая на улыбку, легла на секунду на губы мужчины и сразу сбежала. Он не её сторожевой пёс, чтобы заботиться об этом.       Кстати, о сторожевых псах. Бобби забрался на кровать и уставился на незваного гостя, который не спешил уходить. Хвост его скользнул по ноге Аделаиды, заставив девчонку недовольно перевернуться на другой бок и сдвинуться в сторону. В таком положении волосы стали колоть щёку, и девушка почти открыла глаза, лениво убирая их в сторону. Когда Стилински снова замерла на кровати в спокойном сне, Хейл с удивлением нашёл себя прижатым к стене в стремлении слиться с ней. Параллель с пугливым влюблённым подростком, решившим поиграть в сталкера и забравшимся в дом девушки, укусила его самолюбие и подарила неприятное воспоминание, под натиском которого волк перекинул ноги через подоконник и спрыгнул вниз. Бобби бросился вдогонку, погоняя оборотня горделивым лаем. Через несколько секунд Делла всё-таки подорвалась с постели и захлопнула окно, оттаскивая от него пса. Питер усмехнулся, стоя внизу в темноте и лениво отправился домой.