Вопь-Сова
11 августа 2018 г. в 14:25
Долго вопить Вася не дал — подскочил и, не церемонясь, зажал мне рот ладонью, притиснул к земле.
— Что?! — зашипел в ухо. — Оди, что?!
Объяснить, «что», я не мог — рот-то зажат, и потому забился, захлестываемый паникой, пытаясь оттолкнуть альфу и освободить плененную ногу — за ту продолжали сильно тянуть. О Пророк, мне в эти мгновения было страшно — словами не передать! Вокруг — непроглядная темень, тело жрут полчища муравьев, нечто неведомое куда-то уволакивает и права голоса лишили!
— Му-у-у! — отчаянно мычал я в Васину ладонь, брыкаясь — Му-у-у! — мол помогите, нога!
Вася не понимал, держал мертво.
Вокруг нас, возящихся в сухотравье, зашуршало сразу с нескольких сторон — наверняка бандюки подползали, и я совсем спятил с разума, точнее, с его остатков. Собрав силы в кулак, вонзил зубы в Васину ладонь, ужом вывернулся из хватки не ожидавшего резкой боли мужчины и откатился в сторону, одновременно выдергивая из-за пояса любимый кнут, лучшее оружие ближнего боя пастуха.
Взмах туда, где, судя по звуку, находился поймавший меня за щиколотку враг, разящий свист утяжененного на конце узлом плетеного кожаного ремня, и ночь разорвало истошное меканье.
О Пророкский шытов Пророк! Оказывается, я нечаянно умудрился в темноте попасть ногой в петлю веревки отбившейся от стада козы! Разбуженная движением рогатая скотина подскочила и побежала куда глаза глядят, спасаясь от нападения, потащила меня в связке следом!
Детали происшествия я додумывал, уткнутый лицом в мощное, благоухающее медом плечо Нэра — именно Нэр и Кохва подползли на шум. Пока Вася освобождал мою щиколотку — давился всхлипами, потом Кохва сунул к губам фляжку с кислым вином, я сделал три-четыре глотка и немного успокоился, перестал реветь.
— Разное бывало у нас в походах, и смешное, и трагичное, — Вася затянул меня, едва слышно скулящего, на колени, целовал в лоб и виски, — но чтобы смену караула коза пыталась похитить — такое впервые…
Близнецы хихикали на пределе слышимости в кулаки, радовались моему счастливому избавлению, ждали, когда я успокоюсь совсем, Нэр попутно на ощупь стряхивал с меня муравьев.
— Вась, я его в лагерь забираю, — заявил парень, — и пришлю тебе кого-нибудь другого, хоть Лика. Не дело брюхатым омегам жизнь опасности подвергать напрасно.
Я, продолжающий пребывать в глубоком шоке, не оспорил решения молодого альфы. Молча позволил поднявшемуся Нэру собрать в охапку тушку моего обмякшего тела, переместить на закорки и, согнувшись в три погибели, потрусить вместе с ней к лагерю. Лишь тоненько икал, цеплялся за плечи парня — не оторвешь и обреченно боялся неизбежной атаки бандитов. Ну не глухие же те, в конце концов, неужели ничего не слышали? Шорохи — ладно, мало ли кто в траве может шариться, например, волки с шакалами, но мой вопль? Этот вопль гарантированно вся равнина слышала, от горизонта до горизонта, и так орать способен только человек.
Добравшись до стены из фургонов, Нэр без церемоний затолкал меня в щель между фургонными задками и юркнул следом. Нас встречали — судя по запаху, Эппэл и Йода.
— Раненые есть? — лекарь прикрывал полой плаща коптящий масляный светильничек, голос старика звучал встревоженно. — Что за сирена была, объясните! Какая-то новая звуковая ловушка, о которой мне забыли сообщить? Ефени?
Я, — то ли новая, самоизобретшаяся звуковая ловушка, то ли ефеня, то ли просто омега-трусишка, — не придумал ничего лучшего, чем спрятаться за Нэра и уже привычно прикинулся овцой. Разве только не заблеял. Сейчас Нэр скажет правду и мне попадет от седого беты — ой-ва-вой. Вожжами по ляжкам без жалости.
— Ты тоже слышал? — прикрывающий меня, съежившегося в «предвкушении» наказания, альфа дернул головой на шее, будто ему тер ворот рубахи. — Кохва считает, это была вопь-сова. Залетела с последними ливнями из лесов да осталась — корма тут обильные, суслики под ногами аж кишат.
Подсвеченное снизу пляшущим от ветерка маленьким язычком пламени лицо Йоды выразило сомнение, и Нэр, развивая тему, взмахнул рукой:
— Я лично видел какую-то большую птицу, — парень честно округлил кажущиеся в темноте черными провалами глаза, — вон туда улетела, — он ткнул пальцем в сторону зашедшего солнца.
Поверивший лекарь пожевал бесцветными губами и кивком отпустил нас с миром восвояси.
— Ты бы, Оди, не шлялся зря по лагерю, ложись спать, мальчик, береги ребеночка, — напутствовал он.
Осмелевший, я буркнул в ответ: «Я не шлялся, жениха в караул провожал, уже ложусь», и Нэр меня поволок, от греха подальше, к своему фургону. За нами трусил Эппэл, потирал через ткань портков зудящий после устроенной мужем днем порки зад. Сынишку омега кому-то оставил, наверно, Сати, подмышкой держал лук, на его поясном кожаном ремне болтался пристегнутый колчан со стрелами, в кулаке молодой торговец сжимал не зажженный факел.
— Звуковая ловушка, — бормотал он, — звуковая… М-м-м… Надо подумать… И пороха не нужно — дешево, сердито…
Я уже знал, что Эппэл обожает древние научные книги и в караване считается главным собиральщиком всяких странных, многим не сразу понятных штук, и не удивился. Пружинные, не боящиеся любых кочек с колдобинами рессоры наших фургонов, например, были делом его рук — омега сам, с помощью мужа и еще пары кузнецов, по чертежам предков выковал необходимые детали. Еще он, опять же по чертежам предков, резал дальнобойные арбалеты, не на продажу, только для друзей-торговцев.
— Давление и свисток, элементарно, — вдруг срывающимся шепотом выдал Эппэл, спотыкаясь и едва не падая. — Я болван! Нэр! Стой! Я придумал!
Нэр тормознул и резво обернулся к истинной паре, похоже, забывая о моем существовании.
— Ну?! — альфа нетерпеливо подпрыгнул.
Эппэл уцепил мужа за рукав, запрокидывая лицо, словно под поцелуй, и затараторил:
— Надутый мешочек из бычьих кишок! В горловине костяной или медный свисточек с пробочкой! Дерг — пробочка вылетает — короткий громкий свист! Понял?
Уф-ф-ф, даже я, необразованный пастух, понял! И восхитился простоте предложенной Эппэлом звуковой ловушки! Шыт, я — овца, вроде, тупая пастушечья овца, но бычьи кишки очень тонкие, а кругом колючки.
— Твои бычьи пузыри в сухотравье не продержатся, — я, смущаясь подавать голос без разрешения, затеребил на затылке завязки съехавшего набок погрива. — Плюс быстро пересохнут и утратят упругость. Надо вместо кишков надувать шкурки сусликов, те прочные. Плюс правильно закрепить пробочки, сбоку какой-нибудь соскальзывающей пружинкой — иначе давление воздуха их вытолкнет из свисточков.
Шыт, шыт, шыт. Как выпялились на меня оба торговца, я ощутил и в почти полной темноте. Захлестнул стыд, возмечталось раствориться туманным облаком. Позор, влез в чужой умный разговор без приглашения! Сейчас Нэр взорвется, накостыляет по шее за наглость, его супруг добавит…
Первым опомнился Эппэл, прянул вперед и, выронив лук, крепко меня обнял.
— Ты подлинная мудрая сова, Оди! — выдохнул омега. — Я тебя обожаю! Именно — скользящая пружинка на пробочку! Да-да! Будут нам звуковые ловушки, и очень-очень скоро!
Я молчал, позволял парню себя тискать. «В сухотравье по ночам ползает различное зверье, — размышлял. — Любопытное зверье. Непосредственно на земле подобные ловушки не укрепишь — замучаешься подпрыгивать на свистки. Система из веревок и колышков с ловушками, по-другому не получится. Хлопотно, муторно — лагерь немаленький, и множественные ложные срабатывания. Ну его, чушь»…
— Идемте вы! — Нэр отлепил от меня возбужденно суетящегося супруга. — Чего расшумелись? Стрел вражьих не боитесь? Оди, Эппи, идемте, людей пожалейте, люди спят, — альфа, судя по издаваемым им звукам, зевал.
Я не сопротивлялся, мечтал поскорее добраться до сундучка с запасной одеждой и наконец избавиться от ползающих под рубахой и в портках муравьев. Мучители продолжали злобно кусаться, а часть из них, я был уверен, перебралась на Эппэла в процессе обнимашек — иначе с чего вдруг омега зачесался с болезненным шипением? Покинувших меня насекомых вернуть обратно эгоистично не тянуло.
За самыми дальними фургонами грохнуло, полыхнуло, и на равнине закричали, громко и отчаянно, то ли на три, то ли на четыре голоса. Кто-то из бандюганов решился приблизиться к нашему лагерю, угодил в огненную, взрывающуюся ловушку и покалечился? Ха и ой-ва-вой, Пророк! Сейчас наверно на нас нападать начнут… Тревога!