***
— Занимался где-то до этого? — спросил Джейс, уворачиваясь от удара Лекса. — Улица — лучший учитель, — ответил тот, снова бросаясь в атаку. Джейс был неслабо так удивлён способностями новичка. Когда старшие Лайтвуды обязали его, Алека и младшую чету Моргенштерн заняться подготовкой Лекса, он и не предполагал, что тот окажется таким ловким и быстрым. Техника, конечно, подводила, но её отсутствие с лихвой компенсировала скорость. Лекс был невероятно быстрым и поразительно гибким, да и слабым назвать его язык не поворачивался. А ещё он был чертовски похож на Алека. Внешне. В том, что сходство тут исключительно внешнее, Джейс убедился в первые десять минут тренировки. Если парабатай большую часть времени был сдержан и даже холоден, то Лекс весь был как вспышка. Порывистый, импульсивный, говорящий то, что думает. — Всё, — произнёс Джейс, сдувая со лба прядку волос. — Ловкость и сила у тебя есть, но вот техника хромает. — Заученные приёмы это не всегда хорошо, — спокойно парировал Лекс. — Иногда неожиданность — лучший козырь. — Согласен, — кивнул Джейс. — И всё же лучше знать, как уворачиваться от атак демонов, а для этого нужно знать, как вести себя с ними в бою. Демоны. Нефилимы. Маги, оборотни и вампиры. Всё это звучало дико для Лекса. Если бы эти странные люди, называющие себя его биологическими родителями, не показали ему вещи, которые явно не укладывались в понятие «обычные», он решил бы, что у них не все дома. Впрочем, Лекс и о себе долгое время думал, что он сумасшедший. Он просто не знал, как объяснить то, что он видит дикие вещи и странных уродцев, которых не видят остальные. Одно время это пугало Лекса до чёртиков. Потом он смирился и научился не подавать виду, что видит что-то странное. Даже если он сумасшедший, остальным это знать ни к чему. Как оказалось, он не сумасшедший, а видит Сумеречный мир. Во всяком случае, именно так говорили ему Мариза и Роберт. Назвать этих людей родными Лекс не мог. Всё внутри противилось этому. И если младшее поколение, которые вроде как его брат и сестра, он ещё мог оправдать незнанием, то старшее… Нет, какой бы сволочью ни был Лекс, он не мог найти оправдания тому, что его бросили. Вышвырнули из своей жизни, будто так и надо. Всю жизнь, что себя помнит, Лекс всегда был сам за себя и сам по себе. С малых лет он усвоил, надеяться можно только на себя. Сменил множество приютов и приёмных семей и уже к пятнадцати имел чёткий свод жизненных правил: не верь, не бойся, не проси. И эти правила множество раз выручали его в жизни, спасали от разочарований. Вот и сейчас Лекс не собирался простодушно верить кому-то и сближаться с кем-то. Происходящее казалось ему интересным приключением, не более. И всё же это было странно. Впервые в жизни он ощущал себя на своём месте. Всю жизнь, что себя помнит, Лексу всегда чего-то не хватало. Словно в пазле его бытия отсутствовал какой-то невероятно важный фрагмент. И он упорно искал его, познавая всё новые и новые грани. За свои двадцать два года Лекс перепробовал почти всё. Разнообразная трудовая деятельность, самые разные города и страны. Алкоголь и наркотики. Огромное количество женщин, даже мужчины побывали в его постели. Только всё было не то. Царапало внутри осознание — не это он ищет. Ничего из вышеперечисленного не дарило ощущения полноты, правильности и насыщенности жизни. И вот, впервые оно появилось, Лекс никак не мог заглушить чувство, что он именно там, где и должен быть. Похоже на бред, и тем не менее, парень чувствовал себя на своём месте. При этом Лекс, всё равно не спешил расслабляться и уж тем более верить кому-то. Пока он понаблюдает, поиграет по их правилам. Сделает вид, что своего эти чудики добились и он теперь принадлежит их секте. Но когда ему это надоест, он уйдёт. По сути, Лекс согласился на эту авантюру в первую очередь потому, что Роберт и Мариза клятвенно обещали, что никто из мира примитивных, так они людей называли, не сможет его найти, если он пойдёт с ними. Это ему и надо — временно исчезнуть. Он должен хренову кучу бабла одному криминальному авторитету, и он надеялся, что со временем о нём забудут. Решат, что он, например, умер. После он вернётся в большой мир и впредь будет умнее. А пока Лекс сосредоточил своё внимание на парне напротив, он обязан его уделать.***
— Успокойся, Александр, — мягко произнёс Магнус, глядя на своего парня, который нервно мерил свою комнату шагами. — Успокоиться?! — почти закричал Алек. — Как? Не могу поверить, что родители могли так поступить! Алек и правда никак не мог обрести покой. Не каждый день узнаёшь, что у тебя, оказывается, есть брат-близнец, которого родители по каким-то причинам бросили в младенчестве. Как они могли?! Как оправдать такой поступок? Почему они так поступили? И что ему теперь делать? Он понятия не имел, как ему быть с Лексом. Вроде бы, Лекс его брат, почти точная копия. Но при этом совсем чужой человек. Найдут ли они общий язык? Алек не был уверен. Между ними была целая пропасть из времени и жизни, настолько разной, насколько это вообще возможно. — Уверен, у них были веские причины, — произнёс Магнус, подойдя к Алеку, после он ласково коснулся его губ своими. — Они объяснят всё, как настанет время. Сейчас возьми себя в руки и живи, как жил. Всё наладится. — Ох, если бы, — вздохнул Алек. — Так оно и будет, — улыбнулся Магнус. — Судьба любит преподносить сюрпризы, но ничего в мире не происходит просто так. После он вовлёк Алека в полноценный поцелуй, на который тот с готовностью ответил. Объятия становились всё крепче, а ласки всё откровеннее. Желание огненной рекой неслось по венам Алека, и ему как никогда хотелось послать всё на свете, обо всём забыть, скинуть одежду и отдаться во власть поцелуев и прикосновений Магнуса, но он не мог. Проклятый долг, ответственность, которую он впитал с молоком матери, требовали, чтобы он взял себя в руки и выполнил наказ родителей. И, превознемогая себя, Алек прервал сумасшедший поцелуй. — Мне надо идти, — прошептал он, тяжело дыша, — вечером жди. — Я приготовлю твою любимую пасту, — улыбнулся Магнус. — Лишний повод с нетерпением ждать окончания дня, — отозвался Алек. И напоследок легко поцеловав Магнуса в губы, Алек вышел из комнаты.***
— Я ожидал большего, учитывая твою фамилию, — холодно произнёс Алек, в очередной раз блокируя удар. — А на деле вижу маленькую неумелую девочку. Твоё дело рожать и растить детей, а не охотиться на демонов. Клэри была в ярости. Как смеет этот червяк так с ней разговаривать?! С ней, наследницей одной из легендарных семейств Аликанте? Она была полна решимости уложить зарвавшегося идиота на обе лопатки, только вот она опять поддалась эмоциям, которые заставляли её совершать глупые и позорные ошибки. Алек это видел. Слухи не врали, девица Моргенштерн и правда отличалась неуравновешенным, бешеным темпераментом. Ему почти ничего не пришлось делать, чтобы вывести её из равновесия и заставить ошибаться. Родители её были правы, отправив на дополнительное обучение в Институт. Ей не добиться успеха и признания, пока не научится контролировать себя. — Да неужели? — ядовито отозвалась Клэри, найдя уязвимое место в обороне противника, после чего с победной улыбкой опрокинула его на маты. — Ты слишком высокого мнения о себе, Алек. Не тебе говорить мне, что мне делать и как жить. Она нарочно использовала сокращённую версию имени охотника, которую используют только самые близкие люди, желая показать, что он ей не авторитет. — Не сказал бы, — парировал Алек, ловкой подножкой прямо из положения лёжа сбивая Клэри с ног. — Ты слишком быстро расслабилась. В реальной битве такая халатность может стоить тебе жизни. После Алек встал на ноги и, глянув на Клэри, произнёс: — На сегодня достаточно. После чего, не оглядываясь, покинул тренировочный зал, оставляя Клэри кипеть от злости. Она не могла поверить, что этот тип уделал её. Проклятый позорный гей сделал её, как соплячку, которая в жизни в руках оружия не держала. Ну ничего. Это битву он выиграл, но основное сражение ещё впереди. Она всем докажет, в том числе и этому зарвавшемуся мудаку, кто такая Кларисса Адель Моргенштерн. Лайтвуд ещё пожалеет о каждом слове, которым посмел её задеть. Она вывернет его жизнь наизнанку. — Это война, Лайтвуд, — мрачно прошептала себе под нос Клэри, лёжа на матах.