***
Путешествие в столицу Идриса, Аликанте, историческую родину Сумеречных охотников, было интересным опытом для Лекса. Парень был согласен на все сто с обитателями Института, города, подобного этому, точно нет нигде на Земле. Может, парень и не испытывал особого трепета от мысли быть нефилимом, но даже он смотрел на город с открытым ртом. Одни стеклянные башни чего стоили! Да и сам город был словно сошедшим со страниц исторического трактата. Как узнал Роджерс, до недавнего времени там вообще почти не было благ цивилизации. Лишь недавно какой-то гений из числа Охотников придумал, как наладить сотовую связь, не нарушая защиты города и страны в целом. Электричество было редкостью, а автомобилей брюнет как ни смотрел, так и не увидел ни одного. И пусть повод был, по мнению самого Лекса, не особенно радостный, но путешествие того стоило. Парень вообще любил всё новое и необычное. По-мужски Роджерсу было жаль Джейса. Его нежелание жениться и отношение к супруге было видно невооружённым глазом. Только Лекс не был бы собой, если бы и из этой ситуации не сделал выводы, которые должны были обезопасить его от лишних проблем. Для себя парень понял — развлекаться в Аликанте, да и Сумеречными охотницами в целом, чревато. Плюс выучить правила поведения на родине нефилимов Роджерс так и не удосужился, потому вёл себя тише воды, ниже травы. И вместо того, чтобы отправиться изучать город после торжества, он по возвращении в особняк Лайтвудов сразу лёг спать. От греха подальше, как говорится. Наверное, именно этого послужило причиной того, что проснулся брюнет рано и смог наблюдать прелюбопытнейшую картину. Лайтвуд, весь какой-то помятый, воровато оглядываясь, возвращался откуда-то. Услышав, как старшие Лайтвуды допрашивают Алека, он зачем-то решил вмешаться. Зачем? Лекс и сам не знал. И только у портала, увидев, какими взглядами перекидываются Алек и Клэри, когда думают, что никто не видит, Роджерс понял, ночь они провели вместе. После обеда Лекс и вовсе с ухмылкой наблюдал за этими двумя. И если Клэри вела себя как обычно, лишь иногда что-то странное мелькало в её глазах, то Алек был просто бесподобен. На рыжую нефилим смотрел тепло и ласково, но стоило к ним приблизиться постороннему охотнику мужского пола, как он весь напрягался и ощетинивался. Самого Роджерса Лайтвуд и вовсе был готов испепелить взглядом, когда он к ним подошёл. На всё это Лекс лишь мысленно хмыкнул. Алек вел себя как типичный самец, оберегающий выбранную самку от потенциальных соперников. Интересно, он сам-то это понимает? Не удержался Роджерс и от того, чтобы не закидать Клэри двусмысленными вопросами, когда им выпала возможность поболтать. Ну нравилось ему смущать и выбивать людей из равновесия, и парень ничего не мог с собой поделать. В конечном итоге рыжая просто сбежала от него, но вроде не обиделась. К вечеру от приподнятого настроения Лекса не осталось и следа. Всё потому, что его проверенный человек дал понять, что возвращение в реальный мир сейчас будет крупной ошибкой. За ним по-прежнему идёт охота. За вечер он успел словесно поставить на место двух идиотов, решивших повеселиться за его счёт, хотя парню хотелось просто разбить им рожи. Только с Лайтвудами, которые корчили из себя отца и мать, ему общаться хотелось ещё меньше. На постельные подвиги не тянуло, и Лекс решил поколотить грушу, где нашёл сосредоточенного и увлечённого своим делом Алека. — Вижу, тебя можно поздравить? — привычно ухмыльнулся парень, заходя в помещение. — О чём ты? — спросил охотник, прервав тренировку. — О Клэри. Алек мгновенно напрягся и стал похож на хищника, готового к атаке. У нефилима не было не малейшего желания обсуждать с кем-либо свою личную жизнь. Тем более с Роджерсом. — Уж не думаешь ли ты, что я буду обсуждать с тобой подобное? — отозвался Лайтвуд тихим угрожающим тоном. — Почему нет? — хохотнул Лекс. — Ты с ней спишь, я с ней спал, думаю, нам есть о чём поговорить. Парень знал, один из самых больших его недостатков это то, что когда он чем-то сильно расстроен, то ведёт себя, как последняя скотина. Цепляет людей, нарывается на конфликты. Вот и сейчас его понесло. У Алека же из-за слов Роджерса аж потемнело в глазах от злости. Охотник помнил, Клэри не давала ему никаких прав на себя. Они друзья, любовники, но не пара. Только после пережитого, как ни старался, Лайтвуд не мог заставить себя относиться к рыжей как раньше. Стоило какому-либо парню приблизиться к Моргенштерн, и он был готов зубами скрежетать от острейшего желания избавиться от него. Жажда её тела стала ещё острее, а потребность оберегать и заботиться лишь усилилась. Сейчас, глядя на нагло скалящегося Лекса, Алеку хотелось порвать его на части за такие слова о девушке. — Да брось ты, Лайтвуд, — хохотнул парень, — не строй из себя святого. В следующее мгновение Алек не выдержал и со всей силы врезал Роджерсу по физиономии. Потом, схватив парня за грудки, впечатал в стену и, встряхнув, прорычал: — Да что с тобой такое?! Только я начал думать, что ты всё же не конченый урод, как ты приходишь и поливаешь грязью девушку, которая считает тебя другом! Чёртов Лайтвуд! Силён, зараза! От удара охотника зрение расфокусировалось, а после того, как брюнет приложил Роджерса о стену, в голове парня зазвенело. Сквозь шум крови в ушах доносилось злое шипение Алека, глаза нефилима потемнели от ярости, а ещё Лекс разглядел там разочарование, которое мигом остудило его пыл. Почему-то на смену яростному желанию испортить настроение всем вокруг пришёл стыд. Чувство, в принципе ему не свойственное. Он ведь и правда говорил о Клэри такое… При этом Лекс искренне считал девушку другом. — Отцепись! — огрызнулся Лекс, выворачиваясь из рук Алека. — У всех бывает хреновое настроение, Лайтвуд! Не одному тебе раздражать всех вокруг. В ответ охотник молчал, скрестив руки на груди и сверля Лекса убийственным взглядом. Сейчас Роджерс видел перед собой не зазнавшегося ублюдка с непомерным самомнением и не опозорившегося, неуверенного, запутавшегося в себе гомосексуалиста. Перед ним стоял молодой мужчина, готовый в асфальт вкатать за свою женщину. Невольно в душе шевельнулось что-то похожее на уважение. Сам Лекс не был уверен, что смог бы быть таким. — Хорошо! — нервно вскинул руки Роджерс. — Ладно! Я был не прав. Доволен? — Ну хоть что-то, — криво усмехнулся Лайтвуд. А Лекс внезапно почувствовал себя опустошённым. Приступ раздражения, при котором хотелось сделать гадость ближнему, прошёл, и наступила какая-то апатия. Сообщение приятеля просто разбило все его планы и надежды. Брюнет чувствовал себя беспомощным, а подобное состояние он ненавидел больше всего. А ещё вернулось мерзкое ощущение одиночества, после которого пришло гадостное озарение — он просто завидует этим двоим, потому что в его собственной жизни полный аут. — А если серьёзно, — уже спокойно произнёс Лекс, усилием воли вернув лицу привычный пофигизм, — ты молодец. Теперь, главное, не упусти её. Хотя, Клэри птица вольная. В общем, удачи тебе. После Роджерс решил уйти к себе. Он и так уже показал свою уязвимость Лайтвуду, что недопустимо. Усугублять не хотелось. — Лекс, — окрикнул его Алек, — не знаю, что было сегодня утром, но спасибо. — Ерунда, — отмахнулся брюнет. На миг парни замерли, глядя друг на друга, впервые чувствуя что-то отдалённо похожее на братские чувства. Такое хрупкое, едва зародившееся взаимопонимание.***
— Он нас никогда не простит! — в отчаянии произнесла Мариза, заламывая пальцы. Более двадцати лет женщина оплакивала свою потерю, гибель сына. И когда чисто случайно стало известно, что Лекс жив, счастью миссис Лайтвуд не было предела. Глупой она не была и прекрасно понимала, вряд ли парень сразу примет её и Роберта, особенно после того, как узнала, какая у него была жизнь. Но он был их сыном, и когда она появилась на пороге его квартиры, была готова почти на всё, лишь бы он согласился пойти с ней. Он должен быть с ними, он Сумеречный охотник, и это его мир! И она благодарила Ангелов, когда после недолгих раздумий парень позвонил и согласился попробовать новый мир и получше познакомиться с ними. Мариза понимала, Лекс всю жизнь жил, как примитивный, и жизнь была у него непростой, он априори будет отличаться от привычных Сумеречных. Так оно и было. Не сразу, но донесла она это и до мужа. Поначалу парень ярко демонстрировал презрение и пренебрежение. И теперь, когда между ними и Лексом установился нейтралитет, они готовятся нанести удар ему в спину! — От этого зависит будущее всей нашей семьи, — вздохнул Роберт. Он понимал чувства своей жены и частично их разделял. Если Мариза полюбила парня безоговорочно и с первого взгляда, то он сам хоть и понимал, что это их сын, не испытывал тех же чувств, какие у него были к Максу, Алеку или Изабель. — Он возненавидит нас, — прошептала женщина, а по щеке скатилась одинокая слеза. — Ты сама понимаешь, иначе мы поступить не можем, — жёстко отрезал охотник. — Макс ещё мал, а на Алека и надеяться нечего. Значит, остаётся Лекс. Он сделает, как мы требуем, хочет того или нет. — После чего мы навсегда его потеряем, — убито отозвалась миссис Лайтвуд. — Не простит он шантажа и предательства. — Иногда приходится чем-то жертвовать, — мрачно ответил ей муж. Сейчас Мариза почти ненавидела Роберта. Понимала его правоту, но материнское сердце обливалось кровью от осознания, что скоро она снова лишится сына.***
Распаковав посылку, мужчина удовлетворённо улыбнулся. Скоро, совсем скоро у него будет всё необходимое, чтобы призвать силы, которые позволят ему расправиться с его заклятыми врагами. Осталось потерпеть совсем немного. А в своём круге, свернувшись в клубок, тоскливо вздыхал истощённый демон. Этот гад выкачал все его силы. А нефилимы оказались слишком глупы. Живут себе, занимаются всякой ерундой вместо того, чтобы искать этого сумасшедшего. Он был разочарован. А ещё почти потерял надежду, потому сейчас почти не прислушивался к фанатичному бормотанию своего «хозяина».