Тише

Теплый летний ветерок треплет бежевые занавески в просторной кухне, где сидят две женщины, такие родные друг другу, но бесконечно далекие. По комнате разливается звонкий смех одной из них, когда вторая вспоминает забавную историю. И все эти разговоры, начинающиеся со слов: «А помнишь…?» — так греют душу обеим. Джамала колеблется, проводит подушечками пальцев по краям кружки, вырисовывая окружность, и нервно закусывает губу, смотря прямо перед собой. — Знаешь, — она запинается, чувствует каждой клеточкой тела, как голубые глаза напротив внимательно смотрят на нее, — я скучала по этому. — По нашим разговорам? — Тина ставит свою кружку с чаем на стол и наклоняет голову в бок, не отводя глаз от подруги. — Не совсем, — Джамала все так же смотрит вперед, стараясь не сталкиваться взглядом с женщиной напротив. Она шумно выдыхает и напряженно улыбается, так, что уголки губ слегка подрагивают. — Я скучала по тебе. — О, Джа… — Кароль тянется к руке брюнетки и накрывает ее сверху своей ладонью, отдавая тепло. — Ты ведь знаешь, я тоже скучала, но гастроли… — нервный смешок слетает с ее губ. — У меня сумасшедший график. — Я вообще не понимаю, как ты это выдерживаешь, — Джамала, наконец, переводит взгляд на Тину, переворачивая руку так, чтобы прикоснуться ладонями к ладоням подруги, переплетает их пальцы. — Ты совсем не заботишься о себе. Ты вообще что-нибудь ешь? — Не начинай. — Тина, я волнуюсь. — Я знаю, — Кароль старается как можно мягче отпустить руку Джамалы. — Просто, мне так легче. — Легче, чем что? — Пожалуйста, Джа… — Тина умоляюще смотрит на подругу, показывая всем своим видом, что это не та тема, которую ей хотелось бы обсуждать сейчас. И Джамала негласно соглашается, переводит тему на что-то более нейтральное, и уже через некоторое время комната вновь наполняется звонким смехом. Пахнет цитрусами и розами. Кароль что-то увлеченно рассказывает о новом хобби и своем саде, Джамала мягко улыбается и кивает. Ей нравится, когда Тина такая… живая (?). Но тревожное чувство какой-то неизбежности все же оседает на ребрах чем-то тяжелым. Дружба с Тиной всегда была достаточно странной для Джамалы и она долгое время не могла понять, что же ее так задевает в таком простом слове «подруга». Язык никогда не поворачивался назвать так Кароль. И Джамала помнит, как осознала, что ее чувства к этой женщине несут совершенно не дружеский характер, но смелости признаться в этом, озвучить все, что так долго копилось — просто не хватало. Вот и сейчас, она слушала «подругу», думая лишь о том, как тяжело и больно любить ту. Вечер мчался с какой-то неизмеримой скоростью. Все было настолько легко и непринужденно, что Джамале подумалось о том, что ее тревога была совершенно не оправдана и напрасна. Ровно до тех пор, пока лежа на кровати лицом к лицу к Тине, та не начала свой разговор. — Знаешь, иногда я так устаю. — О, надо же! — закатывая глаза, наигранно удивленно произнесла женщина. — Нет, я серьезно, Джа, — в полумраке комнаты можно было легко разглядеть беззащитность на лице Тины и застывшие в глазах слезы. — Хэй, ты чего? — Джамала испуганно приподнимается и пододвигается ближе к женщине, гладит ту по волосам, пока Тина не кладет свою голову ей на колени. Джамала перебирает пшеничные пряди, успокаивая женщину. — Я устаю держать лицо. Иногда я думаю, что все это… — голос срывается и хрипит, — мои концерты, шум аплодисментов, в которых я тону — просто прикрытие. И я внушаю раз за разом себе, что только там я живая, но я так устала, Джа. Мне так страшно быть слабой, по-настоящему просто по-женски слабой. И я понимаю, что я так скучаю, — сердце Джамалы ускоряется и, кажется, будто весь мир замирает. — По нему… — и мир рушится. Ну, конечно. Чего она ожидала? Джамале хочется схватиться за сердце, попытаться защитить его, вынуть из груди, чтобы оно не чувствовало так много, чтобы не разрывалось там внутри от боли. Она всегда будет любить только его. — Я рада, что у меня есть такая подруга как ты, — Тина медленно поднимается, вытирая слезы со щеки тыльной стороной ладони. — Спасибо. Джамале хочется разрыдаться, бросить все, сбежать и рыдать до тех пор, пока слез не останется, срываясь на крики и хрип. Но она натягивает на лицо улыбку, кивает, ведь так делают люди, когда по-настоящему любят — проглатывают свою боль, ради любимого. — Тебе нужно отдохнуть, милая, — выдавливает из себя женщина, указывая взглядом на подушку рядом с собой. Тина послушно ложится, закрывает глаза, пока Джамала обнимает и гладит ее по спине. Начинается дождь, и женщина с пшеничными прядями проваливается в сон под шум капель, ударяющихся о твердую поверхность. — Тише… Тише… — ласково шепчет Джамала, проглатывая ком в горле. — Спи, моя любовь. Она останется с ней, потому что, несмотря на то, что вся Тина соткана из любви к погибшему мужу, все в Джамале состоит лишь из любви к Тине.