***
Проходили дни. Мудрый эльф занимался воспитанием Плам, обучал ее обыденной магии, школьным предметам, проводил с ней большую часть своего времени и заботился о юной фее, как о собственной дочери. Она всегда могла рассказать ему о своих переживаниях, страхах и проблемах. Он и сам делился с ней всем, что его тревожило, своими грандиозными планами, идеями и мечтами. Эльф уже знал о их тайной любви с Чертополохом, но обещал никому не раскрывать этой тайны, хотя понимал, что любовь эта все равно будет несчастной и был готов к этому. А принц продолжал навещать Плам. Они иногда встречались у клуба по ночам, если им удавалось сбежать — Седрик, ведь, внимательно следил за ней и потому, проблемы с побегом были теперь у нее. Однажды, гуляя уже по осеннему лесу, принц пропел:Вас проводить позвольте мне, Ведь я иду с земляничным полям!
Так, на ходу и придумалась песня. Плам, несмотря на значительные изменения в поведении, все еще использовала жаргонные слова, потому ответила на фразу привычным образом:— На реальности не зависай!
— Земляничное поле навечно! — Последнюю фразу они пропели в один голос, словно подумав об одном. Опадала листва, словно с ветвей на землю падал пламень того угасшего знойного лета. Впереди была зима, но они были вместе, потому вряд ли холода могли разлучить их. Все остальное было не важно.— Жить легко только во снах одних Не понимая, что ты видишь в них Становится тяжко кем-то быть другим…
Жаловалась фея на то, как трудно меняться. И он понимал ее. Она хотела изменить свой нрав, чтобы быть достойной любви Чертополоха, хоть он и любил ее такой, какая она есть. И Принц отвечал ей: —Это ничто, все пройдет! Вас проводить позвольте мне, Ведь я иду к земляничным полям…
— На реальности не зависай!
— Земляничное поде навечно!
Седрик, сидя у окна на кухне. С верхнего этажа высокого дерева ему открывался вид на весь лес, потому, когда Плам уходила гулять с принцем Чертополохом, он, тяжело вздыхая, подпевал им, шепча под нос:— На моем древе никого нет Оно стало выше спустя много лет…
Действительно, уже немало лет он жил в этом дереве совершенно один. Никто не знает, что случилось с его женой, а детям было хорошо и без него. Седрик грустил, глядя на Плам и Чертополоха, не ожидая от их любви счастливого финала. Он вздохнул, и прошептал:— Я знаю, что ты не можешь настроиться…
Принц всячески подбадривал свою возлюбленную, понимая, как ей тяжело менять себя и, обняв ее, пропел:— Это ничто, все пройдет!
Однако, снова напевал:— Вас проводить позвольте мне, Ведь я иду к земляничным полям…
Ответом снова следовало лихое:— На реальности не зависай!
— Земляничное поле навечно!
Да, тот самый клуб на поляне, где все и началось однажды. — Нет, иногда, я думаю… — Рассказывала уже дома Плам Седрику о своей неуверенности. Эльф молча слушал, думая: — Но знаем мы с тобой, все это сон. — Я думаю, что нет, я имею ввиду, да! — Это не правильно не соглашусь. Седрик тоже поддерживал Плам, а она старалась изо всех сил. Как гимн для нее стала песня:Вас проводить позвольте мне, Ведь я иду к земляничным полям На реальности не зависай! Земляничное поле навечно!
И действительно. У нее все получилось. Прошли осень, зима, весна, и следующим летом нельзя было узнать в ней ту прежнюю Плам, говорящую жаргонными словами. Она стала сдержаннее, но не прекращала по-мелкому шалить, например, если ей не нравилось, как Мудрый эльф навязывает ей свое мнение, она превращала его в лягушку, после чего он забывал, о чем только что спорил, когда снова становился эльфом Зажили разбитые коленки, фингалы, из-за которых ей и дали когда-то прозвище «Плам» прошли, и теперь Чертополох мог видеть, как красивы и таинственны ее глаза, стали заметнее длинные густые ресницы… Принц понимал, что обучение правилам этикета и хороших манер пошло ему на пользу, ведь желая быть на одном культурном уровне с ним, Плам решила измениться до неузнаваемости. Теперь, вместо неприлично-короткой туники, она носила длинное фиолетовое платье, а растрепанные отросшие волосы, убрала в аккуратный пучок. Принц Чертополох любил ее все так же, как и прежде. Она не бросила подработку зубной феей, и однажды ночью, Плам прилетела к Чертополоху. Подойдя к его кровати, она прошептала, касаясь его своей нежной рукой: — Проснись, Чертополох!..