***
Прошло 9 месяцев. Близился срок рождения принцессы. Теперь Мудрый эльф всегда был рядом с Плам, на случай, если внезапно начнутся роды, а они могли начаться в любой момент. В тот день она просто лежала в комнате и, сложив руки крестом на груди, будто покойница, смотрела в потолок. Ее взгляд был пустым, бездумным и усталым, несмотря на то, что она не работала. Седрик сидел рядом с ней на краю кровати. Бережно взяв ее за руку, он тихо спросил: — Все хорошо? Тебя ничто не тревожит? Плам, не моргая и не отрывая взор от потолка, ответила с явной тревогой в голосе: — В той книге я прочитала, что у фей это все проходит очень болезненно. Мне просто страшно… Ее дыхание участилось, пульс стал ускоряться… Мудрый эльф, поглаживая ей руку, ласково проговорил: — Ты просто боишься предстоящей боли, внушаешь себе, что будет больно. Я принял уже немало родов у эльфиек и деревенских фей, потому у тебя точно не будет проблем. Доверься мне, Плам. Она едва улыбнулась ему, хотя ее зубы стучали от страха. В комнату вошел король Чертополох и, подлетев к старому эльфу, спросил: — Итак, доктор, что вы можете мне сказать? Король старался казаться серьезным, но пальцы его рук все равно предательски подрагивали, выдавая его волнение. — Все в порядке, Ваше Величество, но ее страх может очень плохо сказаться на процессе. — Поправив очки, ответил Седрик, и тяжело вздохнул — он и сам волновался, несмотря на немалый опыт в этом деле. Чертополох посмотрел в испуганные глаза феи. Еще никогда она не выглядела такой беззащитной. Погладив ее по уже большому животику, господин улыбнулся так же искренне, как улыбался тогда, когда был еще принцем. Он еще не умел улыбаться, как политик, чьи глаа остаются в одном положении, даже если на лице улыбка. А эти эмоции у короля были искренними, ведь малышка уже толкалась. — Плам, хочешь, я буду рядом, чтобы тебе было не страшно? — Спросил он, поглаживая фею по волосам. Она кивнула в знак согласия, немного успокилась…***
Под вечер воды начали отходить. Мудрый эльф был уже наготове и, не обнаружив в тех выделениях никаких отклонений от нормы, надел резиновые перчатки. Чертополох крепче взял Плам за руку. У него была непонятная паника, словно это ему сейчас предстоит пережить что-то болезненное и тяжелое, а не ей. Тяжкий стон, переходящий в крик разнесся по комнате. Из глаз феи текли слезы. — Дыши чаще! — Со сдержанной нервностью проговорил эльф, что-то делая под задранным подолом платья. На лбу старика выступил пот. Плам начала дышать ртом, глотая воздух так, словно бежит от кого-то, бежит от этой нестерпимой боли. Немного напряжения, еще глоток воздуха, и уже по всему замку эхом разнесся пронзительный громкий плач младенца. Старый Мудрый эльф поднял над собой новорожденную, всю красную и мокрую фею. Ее крылышки еще должны будут просохнуть, подобно крыльям бабочки, только что вырвавшейся из кокона. — Да, девочка! — С улыбкой произнес Седрик, и положил плачущую малышку на грудь Плам. Измученная роженица, тяжело дыша, погладила дочку по мокрому пушку волос, устало улыбаясь. — Все закончилось, Плам, успокойся. Все закончилось! — Ласково произнес Чертополох, утирая рукой ее слезы, которые все еще струились по красным щекам. Но Плам его не слышала. Она уже уснула, а вместе с ней и маленькая принцесса. Уходя из комнаты, Старый эльф тихо спросил короля: — Ну, Ваше Величество, как вы назовете свою дочь? Вы уже советовались с Королевой Репей? Чертополох, улыбаясь, ответил, пожав плечами: — Да… Она надеялась на меня, но я думаю, пускай Плам сама решит. — Переведя дыхание, он усмехнулся и, по-дружески обняв старика, добавил — Ты наверное устал. Давай, что-ли пойдем на кухню, и пока Репей у сестры, откроем бутылочку игристого нектара, отметим? Устало улыбнувшись и обняв короля в ответ, Седрик с лихостью ответил: — А давай! Сказав это, он дунул в рог. И мужчины, обнявшись, как старые друзья, ушли на кухню…