***
Пять часов утра, и я должна бы уже давно лежать в мягкой и уютной кровати, наслаждаясь негой, разливающейся вдоль мышц, но вместо этого я стояла перед высоким белым зданием с большими окнами, от которых отражались лучи стремящегося к зениту солнца. Комплекс GWELL славился великолепным убранством своих апартаментов, прекрасным расположением, что позволяло без проблем добираться в любую точку Сеула, и занебесными ценами, достойными директора успешной PR-компании. С трудом, но я добралась-таки до девятого, нужного мне, корпуса, с успехом миновав охранника, который приветливо мне улыбнулся после того, как раскрыл чёрные кованые ворота, чем немало меня удивил, хотя Марк же предупреждал, что о моём возможном приходе осведомлены. Прежде, чем остановиться у стеклянных входных дверей, мне пришлось прогуляться по прелестной аллее, засаженной ивами с пышными кронами, тонкими ветвями окружавшими изящные стволы. Осталось лишь войти в здание, что я и сделала, откинув куда подальше голос разума, что продолжал пищать на заднем фоне о неправильности моих действий. Но ведь я получила разрешение от Марка, не так ли? Кивнув молодой девушке в фирменной красной форме, что ни слова не сказала странной особе, то есть мне, что семенящим шагом проскользнула в холл, я подошла к лифту, нажимая кнопку вызова — судя по номеру квартиры Бэкхёна, мне нужен был девятый этаж. Оказавшись перед дверью с яркими золотыми цифрами «993», я достала из кармана белую ключ-карту, поднося её к считывающему устройству электронного замка, тут же слыша тихий тонкий писк, оповестивший моё вполне удачное и лёгкое проникновение на территорию жилища Бёна. Когда я на цыпочках прошла в квартиру, то просто молилась о том, чтобы Бэкхён не проснулся от звука отворившейся двери. Апартаменты, что находились на верхнем этаже, открывали замечательный вид на постепенно оживающий Сеул, на высотки, что нависали над тихими улочками, и на широкие магистрали, по которым, несмотря на раннее время, неслись на всей скорости автомобили, подчиняясь умелым и не очень водителям. Просторная гостиная в бежевых и светло-зелёных тонах была залита солнечным светом, что пробивался сквозь нежно-голубые тюлевые занавески, мягкими волнами спадавшими до самого пола и слегка подрагивавшими от доносившегося из приоткрытых окон ветерка. Посреди комнаты стоял небольшой яркий жёлтый диван и несколько кресел, что окружили стеклянный кофейный столик, а на стенах висели картины с морскими пейзажами разных размеров и форм, а также несколько зеркал, что услужливо отражали мою скромную личность. По периметру были расставлены высокие книжные шкафы из светлого дерева и несколько тумбочек и комодов, на которых стояли стеклянные вазы с полевыми цветами, а также статуэтки и шкатулки. Не нужно быть опытным психологом, чтобы понять, что хозяин квартиры — человек, связанный с искусством, творчеством и креативом. Гостиная была соединена с кухней, что скрывалась за широкой аркой и была вся в нежно-розовых тонах, а на изящной посуде издалека просматривались узоры из маленьких тубероз всех оттенков, а также крохотных ромашек и васильков. С противоположной от кухни стороны виднелся длинный коридор, который наверняка вёл в комнату парня, возможно, и в гостевую и ванную комнаты. В квартире можно было найти все цвета радуги, и было столько воздуха и свободного места, что хотелось танцевать и громко смеяться, я чувствовала невероятный прилив вдохновения — мне хотелось рисовать впервые за долгое время с момента переезда в столицу. В моих руках всё ещё был тяжёлый пакет с продуктами, который я притащила с собой, чтобы приготовить завтрак, так как и сама ещё ничего не ела. Ну, не считая огромного количества зефира. Зайдя на просторную кухню в минималистическом европейском стиле, я поставила продукты на встроенный кухонный стол и принялась поочерёдно раскладывать их в холодильнике и на полках в подвесных шкафах, без труда находя нужные мне отсеки. Честно говоря, я ожидала увидеть мышь в том же холодильнике, но, похоже, Бэкхён и сам неплохо готовил и, кажется, предпочитал овощные блюда, судя по набору продуктов, что я успела заметить. Скинув лёгкую кофточку, которую я накинула в надежде защититься от прохладного утреннего воздуха, и повесив её на спинку одного из барных стульев, обшитых светло-красной кожей, стоявших у окна вокруг высокого стола со светло-серой зеркальной столешницей, я завязала волосы в хвост и приступила к готовке. Решив сварить суп с говядиной и лапшой, я стала быстро шинковать капусту, перетирать овощи и обжаривать мясо, надеясь, что шипящие и булькающие звуки не настолько громкие, чтобы разбудить Бёна. О звоне, что раздавался каждый раз, как ложки соприкасались с тарелками или как я накрывала кастрюлю крышкой, я попросту старалась не думать. Но, на удивление, за два с половиной часа готовки никто так и не дал мне под зад, вышвыривая за порог, хотя я и не уверена, что Бэкхён смог бы так поступить. Тем не менее, с супом и закусками было покончено, а значит, пора будить парня — я думаю, в любом случае он привык к ранним пробуждениям из-за напряжённого рабочего графика. Но сегодня-то выходной, надеюсь, он не будет сильно злиться на моё вмешательство в его мир снов, хотя мужчина вряд ли станет думать об этом, ведь на повестке дня будет стоять моё попадание в обиталище черноглазого директора. Медленно ступая по мягкому светлому ворсу ковра, я поочерёдно заглядывала за каждую дверь, обнаруживая, как и ожидалось, сначала гостевую комнату, а напротив неё — ванную, и осталась лишь одна комната, дверь в которую находилась прямо в конце коридора. Надавив на холодную железную ручку, я с лёгким скрипом приоткрыла тяжёлую преграду, тихо проскальзывая внутрь. В нос сразу ударил лёгкий аромат одеколона Бэкхёна — и я зажмурилась от удовольствия, вспоминая, как прикасалась к атласной рубашке мужчины, чувствуя, как скользит ткань под пальцами, и вдыхала соблазнительный запах мужских духов. Обставленная со вкусом комната была выполнена в белых тонах, что так не подходило той таинственной тёмной ауре директора, всегда его окружавшей, или, возможно, я просто убедила себя в этом? Ведь, если судить по его жилищу, то Бён был тем ещё любителем симпатичных, миленьких статуэток. Вместительный комод, над которым висело большое зеркало, был завален папками и цветными листочками для заметок. Сбоку стоял шкаф во всю стену с сокрытыми дверцами от любопытных глаз отсеками для одежды и неприкрытыми — для книг и рабочих бумаг, что были то скреплены между собой зажимами, то хаотично валялись по всем полочкам по одному-два. Напротив шкафа у другой стены стоял массивный стол, так же захламленный договорами и какими-то распечатками, на них мирно расположились ноутбук и пара десятков грязных кружек, видимо, из-под кофе. Спальня больше походила на рабочий кабинет, чем на место для отдыха, да и общая атмосфера здесь была не такой уж и умиротворённой, а, наоборот, труженической. Осмотревшись вокруг, я подошла к двуспальной кровати с искусным резным изголовьем, наблюдая за тем, как ворочается во сне мужчина, тихо посапывая и натягивая повыше на оголённый торс тонкое синее покрывало. Его волосы разметались по подушке, торча во все стороны, а на губах играла лёгкая улыбка, словно ему снилось что-то хорошее. Прикладывая руку к своему сердцу и чувствуя, как быстро оно бьётся, я присела на край кровати и потянулась ладошкой к извилистой татуировке, тянувшейся от линии волос за ухом и вниз по груди мужчины. Проведя длинным ноготком по сплетённым чёрным линиям, я, наконец, смогла тщательно рассмотреть рисунок, что замысловатой абстракцией на шее плавно переходил на ключицах в маленькие бутоны роз, обвязанные толстыми верёвками, повсеместно разорванные острыми шипами тонких изящных стеблей. — Нравится? — неожиданно раздавшийся голос перепугал меня, заставляя резко отдёрнуть пальцы от чужой горячей кожи, испуганно вглядываясь в чёрные глаза напротив, что, однако, смотрели на меня совсем не сонным и затуманенным взглядом, а вполне осознанным и ясным. — Давно не спишь? — силой удержав себя на месте, я старалась не выдавать своё волнение, но чувствовала, как внутри всё переворачивается от прямого зрительного контакта, а желание отвернуться от проницательного взгляда росло с каждым мгновением. — С момента твоего прихода. Ты знаешь, что ты нереально громкая? Я уже выходил из комнаты, но ты была так увлечена готовкой, что даже не заметила меня, — хриплый голос проникал глубоко в душу, оседая на стенках сознания, гипнотизируя меня и не давая пошевелиться. — Иди сюда. Я с сомнением посмотрела, как Бэкхён отодвинул мягкий плед в сторону и похлопал ладонью по месту рядом с собой, и на секунду засомневалась: а стоит ли? Но интерес взял вверх, и я слегка неуклюже, но прилегла рядом, поворачиваясь спиной к мужчине и используя его предплечье как подушку, прижимаясь ближе к мужскому телу. Бён тут же обвил меня свободной рукой за талию и уткнулся носом мне в макушку, выдыхая горячий воздух мне в волосы. Чужое тепло согревало меня, и я отчего-то ощутила себя в полной безопасности, словно никакие невзгоды не могли достигнуть меня, пока я была в крепких объятиях. Потихоньку прикрывая глаза, чувствуя последствия ночи без сна, я опускалась на дно чёрной пропасти, позволяя сновидениям окружить меня и взять в свой завораживающий плен. — Не спи, — тихий шёпот разрушил установившуюся тишину и прозвучал в ней, словно раскат грома, отгоняя от меня липкие ручонки желанного сна. Повернувшись на спину, я, постаравшись придать своему взгляду уверенности, посмотрела в глаза Бэкхёна, находя в них своё слегка смущённое отражение с порозовевшими щеками и закусанной нижней губой, на которой вымещалась вся собранная нервозность. Мысли были совсем далеки от тех планов, что были изначально мною намечены, и на данный момент меньше всего я хотела покидать своё тёплое укрытие. Слишком спокойный, казалось, мужчина ждал от меня каких-то действий или слов, но натыкался на моё нерешительное молчание и растерянный вид, продолжая терпеливо выжидать любых моих порывов. Его пальцы выводили незамысловатые круги на моём плече, отдаваясь лёгкими покалываниями и слабыми волнами наслаждения, от которых хотелось мурлыкать, а его объятия были такими по-домашнему теплыми и уютными. От его образа не осталось ничего даже отдалённо напоминающего о той агрессивной и властной стороне парня, к которой я успела привыкнуть и принимала как должное. В воздухе повисло напряжение, которое, я уверена, можно было бы потрогать — протяни лишь руку вверх — и на твоих пальцах осталась бы тёмная пыль, такая же, как тяжёлый серый смог, наследивший на кристально чистом снеге. Я чувствовала его обнажённую кожу сквозь тонкую ткань летней блузы — и это смущало невыносимо, и не было ни одной возможности схватиться пальцами, как я всегда это делала, за чужую одежду — потому я сжимала свою в районе груди, поджав к себе руки. Я ловила дыхание мужчины, что оставляло след на моих губах, и вдыхала запах геля Бэкхёна, который едва ощутимым шлейфом окутал директора. — Ты совсем не удивлён, что я тут, — наконец выдавила я из себя хоть что-то, надеясь, что это разрушит тот тяжёлый накал вокруг нас, но смогла вызвать лишь лёгкую ухмылку на тонких губах, словно их хозяин прекрасно осознавал, чего я добиваюсь невзначай поднятой темой. Только вот вместо помощи он определённо хотел ещё немного позабавиться надо мной, ставя в неловкое положение, наблюдая, как я собираю всю свою храбрость в сердце, лишь бы только не отводить взгляд. — Я подозреваю, что ты познакомилась с Марком и его гиперопекой в мою сторону, — слегка усмехаясь, проговорил Бён. — Так что нет, я не особо удивлён, более того, я даже ожидал чего-то подобного, просто произошло это «что-то» намного быстрее, чем я предполагал. Ты, кажется, легко находишь язык со всеми моими друзьями, наверняка с Джексоном и Сону тоже успела познакомиться. Понимающе покачав головой, я не нашла, что ответить, ведь Марк был ещё тем тихим омутом, и хотя его действия вызвали у меня сначала лишь благодарность за помощь, а не аргументированные подозрения, но чем больше я об этом думала… Он же отправил меня — абсолютно незнакомую ему девушку — в дом к лучшему другу, и мало того, что адрес сказал, так ещё и ключик услужливо подкинул. Ведь я вполне могла оказаться чокнутой психопаткой с кучей заскоков и ножом в кармане, которая только и ждёт, как прикончит его любимого дружка, засунет его в формалин и будет любоваться долгие годы. Могло же такое произойти? Определённо… нет, скорее, меня саму бы шлифанули тем же ножиком. Слабенькая я, ну что тут поделаешь? [2] — Пошли завтракать, потом поговорим, — кое-как промямлила я, хватаясь ладошками за руку Бэкхёна, которой тот меня заключил в крепкое объятие, что начинало душить меня, ведь я столько всего хотела сделать, на огромное количество вещей решиться, но старая добрая стеснительная и замкнутая Дабин решила вновь явить себя миру. И мне бы спрятать её поглубже, но раз уж она решила выползти наружу, а я совершенно не знала, как с этим бороться, то проще было просто сдаться. Хотя бы в этот раз. В последний раз. Кое-как сползя с кровати, я не ощутила особого сопротивления со стороны Бэкхёна, который тут же поднялся следом, позволяя мне проследить татуировку полностью, которая, к моему огромному удивлению, спускалась по груди переплетениями цветов вниз к животу, уходя за резинку домашних чёрных штанов. Удивлённо выдохнув, я встретилась глазами с мужчиной, что, поймав мой взгляд, начал приближаться ко мне с нечитаемым выражением лица быстрым шагом, отчего я слегка попятилась назад, едва не споткнувшись о собственную ногу, останавливаясь практически у самого окна, чувствуя, как длинные полы тяжёлой белой шторы, неприятно щекотнув тактильные рецепторы, коснулись моих лодыжек. Настигнув меня, Бэкхён перехватил мою руку и, неотрывно вглядываясь в моё лицо, скользя взглядом от глаз к губам, приложил мою кисть к своей шее, прямо на чёрный орнамент, проводя ею вниз от плеча по едва заметному рельефу пресса, останавливаясь в районе талии. Я чувствовала, как под моей ладошкой напрягаются мышцы, от чего лёгкое сладостное удовольствие, переходя от кончиков пальцев, оседало где-то на уровне груди, выбивая из головы мысли, не давая перевести внимание на что-либо другое. Я видела, как зрачки директора расширяются, а грудь начинает быстрее вздыматься, и ощущала, как он всё сильнее — до боли сжимал моё запястье, оставляя красные следы на светлой чувствительной коже. — Так, значит, у тебя уже есть какие-то планы на сегодняшний день? — неожиданно рассмеявшись и разрушив всю атмосферу, в которой было слышно сумасшедшее биение двух сердец, Бэкхён отпустил мою кисть, тут же отворачиваясь и подходя к двери. — Знаешь, тебе идёт румянец, надо бы заставлять краснеть тебя чаще. Оставив меня стоять с гулко бьющимся в висках пульсом, Бён вышел и направился в ванную комнату, наверняка чтобы принять утренний душ. Я же воспользовалась предоставленным мне временем, чтобы хорошенько ополоснуть лицо холодной водой и вернуть себе уже ставшую привычной уверенность — не могла же я постоянно так просто попадаться на все его провокации. И эта мысль вдруг заставила меня задуматься о том, чтобы загнать Бэкхёна в его же ловушку. Раз он любит такими вот способами издеваться над моим бедным сердечком, то я думаю, что его вполне можно будет поймать на этом. Нужно лишь уловить правильный момент — и дело в шляпе!***
Мы стояли перед входом в местечко с довольно-таки тёмной энергетикой, двери в которое находились прямо после лестницы, что углублялась в землю тяжёлыми каменными ступенями, выкрашенными в серый цвет. Огромная вывеска с чёрными буквами, что наверняка ночью светилась красной подсветкой, сильно выделялась на фоне будто бы выбеленной стены огромной надписью Rune. Большие окна были занавешены изнутри чёрными плотными шторами, что не давали просматривать происходящее внутри. [3] Мне нужно было сделать лишь один шаг по направлению к тату-салону, который я сама же и выбрала, так ещё и Бэкхёна с собой потащила, подумав, что это придаст мне смелости. Но в итоге всё равно руки сильно потели, а коленки дрожали, а я глотала воздух большими порциями, что застревали огромными камнями в трахеях, не желая двигаться дальше. И можно было бы отступить, но я так давно об этом мечтала, столько обдумывала и убивала кучу времени на выбор — и, наконец, всё готово, нужно лишь зайти внутрь и, улыбнувшись мастеру, объявить о своём приходе. Все достаточно просто, не правда ли? Бэкхён, понимая, что именно я задумала, просто наблюдал за моими действиями, не произнося ни слова, наверняка про себя делая ставки: отважусь я или всё же нет, откуда ему было знать, что всё решено-то уже давным-давно. Просто мне нужен был хороший пинок под мягкое место, что загнал бы меня в это с виду жуткое местечко, а ещё лучше, чтобы меня кто-нибудь отнёс на руках, дабы я не навернулась по дороге. Но спустя долгих минут двадцать внутренних терзаний, что казались мне часами, я сделала несмелый шаг вниз на ступеньку, прогоняя навязчивый внутренний голосок, проникновенно молвящий, что пора бы валить отсюда. Ещё один неуверенный шажок — осталось каких-то пять ступеней до двери, которые я кое-как преодолела, чувствуя Бёна за своей спиной, что готовился в любой момент ловить меня, защищая от неосторожности и неуклюжести, что вечно преследовали мою персону. Я потянула за нагретую на солнце железную ручку, легко открывая дверь и оказываясь в сияющем от чистоты помещении, в котором меня тут же поприветствовал молодой парень, останавливая свой взгляд, однако, совсем не на мне, а на Бёне, и тут же протягивая ему руку, что директор без капли какого-либо смятения пожал. Русые волосы незнакомца отлили золотом в свете ярких ламп, а светло-карие глаза с восторгом вперились в моего сопровождающего, будто тот был для него, как минимум, образцом для подражания, как максимум… об этом лучше умолчать. — Бён Бэкхён, какими судьбами? — выйдя из-за администраторской стойки и подойдя к директору, парень навалился с дружескими объятиями на мою живую подушку для слёз. — Я даже не думал, что сегодня окажусь тут, а вот Дабин… — с сомнением потерев шею, Бэкхён махнул рукой в мою сторону, пока я удивлённо наблюдала за развернувшейся сценой. Нет, я, конечно, многого ожидала и даже готовила на всякий случай план «Б», если что-то пойдёт не так в салоне, но вот на такое я точно не рассчитывала. — А, так ты девушку свою привёл, что ж раньше не сказал, — подскочив ко мне с широкой и пугающе дружелюбной улыбкой, мужчина заключил меня в крепкие медвежьи объятия, намереваясь, кажется, сломать мои рёбра, параллельно растрёпывая рукой мои и так едва ли уложенные волосы. — Дабин, значит, ну что ж, приятно познакомиться, я — Лухан. Я уже хотела было возразить против присвоенного мне звания «девушки», да и вообще уйти, но Бён подошёл ко мне, закидывая руку на моё плечо и прижимая к себе ближе, и подмигнул, заставляя уже в который раз за этот день расцвести румянец на моих щеках. — Она вот сама что-то надумала, мне не хочет говорить, так что ты нежнее с ней, — посмотрев в мои глаза, он сильнее сжал моё плечо своими пальцами, будто бы говоря, что всё в порядке и для переживаний нет поводов. — Ну что ты начинаешь, я тут профи как-никак, — показав мне пальцем в сторону тёмно-фиолетовой ширмы, расписанной разнообразными рисунками всех цветов и размеров, Лухан перевёл всё своё внимание на меня. — Там можешь оставить сумку и вещи. Что я, собственно, тут же и сделала, заходя за деревянную преграду между мной и двумя мужчинами и усаживаясь на мягкий стул, запутываясь пальцами в волосах, пытаясь побороть нарастающую панику. Сделав парочку дыхательных упражнений, стараясь не обращать внимания на то, что воздух врезался мелкой пылью в меня изнутри, я встала на ноги, кое-как стягивая яркую блузу, оставаясь лишь в одном белом спортивном топе и светлых джинсах. Собрав волю в кулак, я вышла к мастеру, подходя ближе и протягивая ему блокнот с зарисовками, открытый на нужной странице, где красовалась выведенная мною надпись «Ad augusta per angusta». Я пересмотрела множество цитат, но эта полюбилась мне уже довольно давно, потому сердце потребовало своего и склонило меня к этой незамысловатой надписи на латыни. О количестве шрифтов, которые я перепробовала, вспоминать не хочется, однако остановилась я на простом, без всяких излишне заковыристых линий. [4] — «К высокому через трудное». Хороший выбор, ты, кажется, говорила по телефону, что ещё не до конца определилась, но в итоге остановилась на более чем достойном варианте, — осмотрев надпись со всех сторон и углов, Лухан подвёл меня к высокой обтянутой чёрной кожей кушетке на тонких скрещённых ножках, жестом показывая мне ложиться. — Набивать будем в том же месте, что и оговаривалось? Коротко кивнув вдруг ставшему максимально серьёзным мастеру, я кое-как забралась на холодную упругую кожу, ложась на бок, лицом от Лухана, чувствуя, как сердце пытается пробить себе путь наружу. Бэкхён словно сквозь землю провалился, и из-за этого расшатанные нервы начинали давать о себе знать с большей силой. За моей спиной раздался едва слышный звук на секунду включившейся тату-машинки — и я тут же зажмурила глаза, чувствуя наворачивающиеся на глаза слёзы. Но тёплое прикосновение к моим холодным дрожащим ладоням заставило распахнуть веки, обнаруживая рядом с собой директора «Чёрного лебедя», что, подставив высокий деревянный стул ко мне ближе, сел рядышком, сплетая свои пальцы с моими и одними губами произнося: «Не бойся, я рядом», отчего моё сердце заметно успокоилось, разливая накопленное волнение по мышцам, что тут же находило выход в лёгкой секундной дрожи и мурашках по коже. Вибрация, опять же раздавшаяся совсем неожиданно, заставила меня сильнее сжать руку Бэкхёна, ища в нём поддержку, которую мне сразу же обеспечили в виде нежных прикосновений. — Готова? — мягко спросил у меня Лухан, одновременно с тем протирая место у меня на боку чуть ниже груди смоченным в стерилизующем средстве ватным диском и намечая предположительное расположение будущей татуировки. Сделав глубокий вдох и вцепившись покрепче в ладонь Бёна ещё и второй рукой, я уверенно кивнула головой, как молитву проговаривая в своей голове, что всё хорошо. — Я начинаю, так что не шевелись.