Споткнулся

— Алло? — итальянец ответил на звонок. — Венециано…дурак…прости, — послышались в трубке всхлипы старшего Варгаса. — Брат? — это было всё, что смог выдавить из себя итальянец. Только-только он хотел пойти к брату и извиниться, а тут он сам позвонил ни с того, ни с сего, да так, что сам Венециано не успел подобрать слова. Вот и пришлось обоим братьям некоторое время слышать в трубке тишину и молчать самим. — П-прости, Венециано, я такой идиот…       Италия молчал. — Я просто думал о том, чтобы мы пробыли вместе как можно дольше, ну, м-мы же братья, верно? — голос Ловино дрожал, было видно, что ему трудно даются эти слова, — И я…ну… Я правда не хотел на тебя так злиться… Я по-настоящему никогда на тебя не злился, все твои выходки всегда имели обоснование: потому что ты — это ты, — на некоторое время снова настало молчание, — Каким бы ты не стал, всё равно глубоко в душе останется частичка обычного тебя, ну… Или типо того, — Романо хихикнул, — М-можешь оставаться со своим картофельником сколько хочешь, я не буду злиться… Скорее всего… Можешь приезжать ко мне когда хочешь, я всегда б-буду рад тебе…       И снова между братьями настало неловкое молчание. Несмотря на всю драматику сего разговора, через некоторое время старший не выдержал и прикрикнул в трубку: — Эй, ты чего, подох там??? — А? Нет-нет, я п-просто задум-мался, и… — Стоп-стоп, Венециано, ты что, плачешь? — в трубке слышались всхлипы, — Д-да ты чего ревёшь, н-ну, не реви… Если т-ты будешь плакать, т-то, — из глаз Романо произвольно потекли слёзы, которые он тут же стал вытирать рукавом, — Ах, т-ты засранец, В-венециано… — П-прости, — младший Италия также стал вытирать свои слёзы рукавом, — Я-я тоже повёл себя неправильно, н-не как брат, прости меня, п-пожалуйста! — П-придурок, я же уже сказал, что не з-злюсь на тебя…       Между братьями снова настало молчание. А им и говорить-то было больше нечего. Это было братское понимающее молчание. — Всё равно прости… — Придурок, такую дилемму обломал! — у Романо малость поднялось настроение. — Прости!.. Т-ты почему позвонил-то? Обычно ты не приходишь извиняться… — А, д-да я знаю, я и не хотел, но этот придурок Испания провел со мной беседу и… Отвечаю, в этих помидорах явно было что-то не то, по-любому мне отраву какую-нибудь подсыпал. Вот возьму и умру, и не будет у тебя брата! — Ловино хихикнул, — Во всём будет виноват Испания!       Феличиано нежно улыбнулся. Насколько бы их ссоры не были сильными, никто не успевает и глазом моргнуть, как братья-итальянцы уже мирятся и ведут себя, как ни в чём не бывало. Настолько крепка их братская связь: не могут друг без друга, как бы они сие не отрицали. — Ладно, Венециано, поболтали и хватит, мне еще этому придурку помогать, ciao~! — Ciao!       После того, как Романо бросил трубку, у Венециано невероятно поднялось настроение. Он долго смотрел на погасший экран телефона, а после перевёл взгляд на стоящего в метре от него Германию, который слушал весь этот разговор вместо того, чтобы приступить к починке сломанной Брагинским двери. — Вы хорошо ладите, как я вижу. — Ага, — Италия снова улыбнулся. — Вот бы и мы с братом так ладили, — Людвиг погладил Варгаса по голове. — Да? А мне кажется, что вы с Пруссией очень неплохо ладите… — Возможно, но мы с ним довольно разные, чтобы мы могли ладить между собой… — Ну, мы тоже разные… — А?..       Венециано замолчал. — … — Так, на чём я остановился… Ах, да, дверь! — пытался прервать неловкий разговор немец, подойдя к двери и пытаясь вернуть её на своё законное место. Итальянец лишь недоумевающе посмотрел на немца и спустя небольшое время наконец-то предложил ему свою помощь.

***

      Уже настал вечер, дверь так и не была починена. Но не собирались же Германия и Италия копошиться с ней до самой ночи, отдых же тоже когда-то нужен. Посему они просто поставили её возле выхода, а-ля «потом доделаем», а сами отправились по комнатам.       Италия уже давно разделся и лёг под одеяло. Но он не мог заснуть, так как задумался о том, что с ним тогда произошо, из-за чего он поменялся, и хотят ли остальные, чтобы Италия вернулся к прежнему состоянию. Вот, например, Германия.       В самом начале он точно очень хотел, чтобы вернулся прежний Венециано, так как новый грубил и язвил… Вообще, новый Италия не поменялся, просто стал моменьше говорить таких фраз, дабы не получить от Германии порцию подзатыльников, особенно учитывая то, как сильно он бьёт, даже если и ладошкой. Но плюс нового Варгаса состоял в том, что он делал выводы и чему-то учился, и всё-таки как-никак прогрессировал по всем пунктам. Посему немец, очевидно, позже стал привыкать к новому итальянцу, и делать вид, словно ничего особо и не поменялось. И даже неважно теперь, вернется ли итальянец к своему прежнему состоянию или нет, Германии будет всё равно. Но что насчёт остальных? …       Насчёт остальных еще как-то рано думать, ибо проверить нового Италию приезжали только Россия, да Романо… Старший Варгас еще не привык к тому, что его младший брат поменялся, и, скорее всего, будет очень рад, если всё вернётся в прежнее русло. Россия вообще ничего толком не знает, он просто приезжал за второй попыткой…       Италия положил руку себе на лоб. Эти мысли начинают тревожить его. Он сам не понимает, хорошо ли то, что с ним случилось, или нет. Потому что если это плохо, то Венециано сам сможет попытаться как-то это исправить. Если хорошо — ну и Бог с ним, незачем волноваться!       Варгас глубоко выдохнул. Это точно не те мысли, которые должны преследовать кого-либо в половину одиннадцатого вечера. Итальянцу надо было уже спать, а он задумался настолько, что целый час пялился в потолок. Италия повернулся на бок и, слегка сжавшись в комочек и сильнее укрывшись одеялом, наконец-то заснул.

***

      Итальянца разбудил неожиданный звонок в 6 утра, из-за чего тот лениво встал с кровати и взял телефонную трубку. Какому идиоту пришла мысль так рано ему звонить? Взглянув на номер, высветившийся на экране мобильного, Италия ухмыльнулся. Номер-то московский. Скорее всего, Брагинский звонит, чтобы объясниться за всё произошедшее.       «Но не в 6 утра же!» — подумал Венециано и тут же хлопнул себя по лбу, вспомнив о такой интересной штуке, как часовые пояса.* Действительно, пока Варгас ещё спал, русский уже мог сто раз проснуться у себя дома.       Предварительно потупив, глядя на вибрирующий в руке телефон, Италия всё-таки опомнился и ответил на звонок. — Италия? Это ты? — послышался в трубке тихий голос Ивана. Он звучал несколько измученно, словно он сам только что проснулся или… Вчера Брагинский выпил целую бутылку водки, скорее всего, сегодня его встретило осознание и прилегающее к нему похмелье. — М? А, да. Это я, — несколько смущенно пробормотал Венециано. Этот разговор только начался, а уже выглядел неловко. — А, ну… П-прости, пожалуйста, за то, что случилось вчера, я просто выпил водку для храбрости, и, видимо, переборщил немного… — «Немного» мягко сказано… — Но всё же, я… Я правда просто хотел подружиться с тобой, я просто хотел завести хотя бы одного друга… Поэтому я первым делом пошёл к тебе, — они оба на некоторое время замолчали, — Я хотел сейчас поговорить с тобой серьёзно, но… Я всё-таки не знаю, согла- — Согласен. — Что? — Что «что»? Не думай, что какое бы то ни было количество выпитого алкоголя изменит тебя настолько сильно. Насколько бы тебя не боялись Прибалты, я вижу, что ты довольно неплохой парень, — услышав эти слова, у России сама по себе появилась улыбка. Никто его никогда так искренне не приободрял, — Будем дружить, Россия!  — Ох, правда? — на пару секунд Брагинский замолчал, — Спасибо тебе!  — Prego**, — зевнув, ответил Варгас, — А теперь, дай мне доспать мой лишний час. — Прости, спокойных снов тебе! — на этих словах Иван бросил трубку.       Италия лишь молча ликовал, и моментально полностью накрылся одеялом, так как ужасно хотел спать. Варгас заснул почти моментально.       Через пару часов его ожидал один интересный сюрприз...       Италия проснулся и лениво потянулся. Несмотря на всё, он до сих пор чувствовал себя невыспавшимся. Венециано переоделся в свою постоянную одежду и встал с кровати. В доме стояла тишина.       Лишь один очень знакомый голос тихо доносился с кухни...