Впадая в безумие

      Она была в смятении. Пиная обломки черепицы и мелкие камни, девушка вглядывалась вдаль. Разрушенную даль.       Перед глазами вырисовывались аккуратные домики с ярким зеленым плющом на чуть пожелтевшей известке стен. Распахнутые ставни окон с коричневыми и потерявшими насыщенный красный оттенок цветочными горшками с ютившимися в них огромными кустами комнатных цветов. Виднеющиеся легкие занавески качаются от порывов теплого летнего ветерка. Радостный визг детей, встречающих родителей с работы, слышимый на улице. И мягкий свет закатного солнца, танцующий меж домами, как сейчас.       Пожалуй, только он и не изменился.       Глаза сухие, слез нет. Губы не меняются в улыбке. Но она может буквально почувствовать свой остекленевший взгляд.       Микаса отвлекается от созерцания картин прошлого, оглядываясь на Эрена, вперившегося взглядом на обломок чашки. Из нее когда-то предпочитала пить Карла. Ком встал в горле, ни сглотнуть, ни прокашлять.       Она возвращается в подземный кабинет приемного отца, который впервые увидела сегодня, и еще раз проходится по его периметру, вглядываясь в названия книг по медицине и склянок на деревянных полках.       Пальцы измазываются в пыли, когда она дотрагивается до темного флакона с пожелтевшей этикеткой и лаконичным названием. Смотрит на него несколько мгновений, а после опускает в походную сумку. Девушка находит еще пару жестяных тар с высушенными травами и узнает их по аромату. Когда-то Гриша Йегер делал ей настойки, чтобы ослабить головную боль, изредка возникающую у нее. Они тоже отправляются в сумку.       Она, не оглядываясь, покидает подвал.       Ночь выдается для нее тяжелой. Микаса так и не может уснуть ее первую половину, а во вторую меняет Жана на карауле. Девушка садится на край стены, кладя рядом единственную винтовку во всем их маленьком отряде, и смотрит наверх. На звезды, рассыпавшимися на темном небосводе тысячью мелкими горошинами. Полная луна ровно по центру. Ветра нет. Зато в груди есть тянущее ощущение. Неужели это все? Или только начало? Аккерман склоняется ко второму варианту.       Слышит кряхтение Саши, храп Конни. Удивительно, почему она не смогла заснуть от столь выматывающего дня? Поворачивает голову в сторону закутавшихся в спальники ребят. И не может ничего почувствовать. У нее нет ни радости, ни сожаления, ничего. И этот караул, который ей надо нести этой ночью, абсолютно бесполезен, но отряд решил перестраховаться на случай, если враг вернется. Но этого не произойдет. Они понимают, что эти титаны ушли. Но как скоро они вернутся и вернутся ли?       — Караул несут с пушкой на изготовке. Или тебе память отшибло, Аккерман?       Справа раздается усталый и раздраженный голос капитана, рука по инерции тянется к винтовке, но ту отпинывают. Не слишком больно, но, однозначно, неприятно. Микаса поднимает взгляд на нарушителя ночного спокойствия. Тот возвышается над ней словно гора, хотя, обычно, именно ему приходится задирать голову вверх, чтобы увидеть ее глаза.       Сегодня она выделилась. И не в лучшем свете. Но не жалела. За друзей она готова убить любого, кто станет на ее пути, даже, если это будет низкорослый капитан Леви Аккерман, сильнейший воин человечества.       Мужчина делает шаг, кривится, тянет руку к спине, а потом отдергивает ее и аккуратно садится рядом с Микасой, изучающей его взглядом.       Леви смотрит на звездное небо и молчит, а девушка готова держать пари, что в это мгновенье он вспомнил что-то печальное или кого-то.       — Простите, капитан.       Голос не дрожит. Он холоден. Как и Леви, принимающий ее извинения легким кивком.       — Тебе незачем извиняться. Я бы поступил также, будь на твоем месте.       — Вы не слишком-то сопротивлялись.       — А ты не слишком-то хотела меня убить.       Между ними воцаряется тишина, они смотрят вдаль, на темную стену деревьев. Позади слышится стон Саши. Они оба дергаются в сторону раненного солдата, и Микаса замечает, как Леви вновь изменяется в лице.       — Решила, что вы не достойны покидать этот Ад так рано.       — Я вижу этот Ад побольше твоего, Микаса.       Он усмехается, губы его неприятно кривятся, но глаза абсолютно пустые. Верное наблюдение. А еще он назвал ее по имени. Извинения действительно приняты.       — Но зато мы знаем, что наши тренировки принесли хорошие плоды. Ты из меня чуть весь дух не вышибла.       Микаса печально улыбается, пытаясь понять, как далеко остались те спокойные времена.       — Вы хотели остановить меня, когда я решила избавиться от Флока, хотя могли попасть под лезвия вместо него. Почему? Неужели вы так хотите смерти?       Она смотрит на его напряженный профиль, не надеясь на ответ. Но капитан размыкает губы, и буквально неслышно дает ответ.       — Я не думаю, что ты бы простила себя, если бы просто убила своего боевого товарища за его мнение. Я же пытался отнять жизнь твоего друга. И в отличие от болтающего Флока, заслуживал смерть.       — Ответите, почему изменили свое решение?       Леви покачал головой из стороны в сторону. Микаса отвернулась от него. Повисла ночная тишина. По ощущениям они сидят так около часа, когда Леви решает подняться и пойти поспать. Движения его медленные и даже немного неуклюжие. Аккерман видит это, и хватает его ладонь, тут же отпуская. На щеках выступает румянец.       — Сильно я вас прибила?       Леви пожимает плечами.       — Жить буду.       — Подождите здесь, пожалуйста.       Девушка вскакивает с холодного камня и несется к своей сумке, выуживая оттуда склянку, взятую из запасов Гриши Йегера. Возвращается обратно. Леви недоуменно смотрит на нее и косится на пыльную баночку в руках.       — Снимайте куртку и задерите рубашку.       Замечая ремни от УПМ на его груди, командует девушка. Снимать их долго, а надевать обратно еще более утомительно.       — А больше ничего не снять? Штаны к примеру?       — В принципе, можно.       Поддавшись воспоминаниям, девушка не замечает сарказма в его словах. И вспоминает, как Леви прихрамывал на левую ногу. Наверное, снова растяжение.       — Аккерман! — гаркает он, после чего смысл его слов доходит до нее.       — Я не о том, капитан, я просто… — заикаясь, лепечет покрасневшая девушка.       — Что у тебя в руках?       Решив упустить неловкий момент, спрашивает капитан. Этикетка перекрыта ее ладонью.       — Это йод, капитан.       Мужчина хмурится и переводит непонимающий взгляд на лицо девушки, немо прося объяснения.       — В стенах это лекарство не производится, но отец Эрена делал его из каких-то водорослей. Оно очень хорошо помогает при ушибах и растяжениях, поэтому я и поддержала ваше предложение.       На последнем слове девушка запнулась и опустила взгляд. Леви свел брови к переносице, принимая какое-то нелегкое для себя решение. Микаса же обрадовалась, что тот не стал кричать на несоблюдение субординации.       — В качестве извинения, пожалуйста. — Микаса решила дополнить свою речь.       — Ладно.       Капитан сбросил куртку и расстегнул несколько пуговиц рубашки снизу, выпуская ее из брюк и задирая на спине, отворачиваясь лицом от девушки. Пару минут Микаса загипнотизировано смотрела на то, как Леви оголяется, не веря, что тот согласился.       На пояснице мужчины растеклось бордово-фиолетовое пятно, явно вызывающее у него дискомфорт при движении. Микаса опомнилась только после реплики Леви, чтобы она поспешила.       Девушка раскрутила флакон и чуть наклонила его, позволяя коричневой жидкости оказаться на пальцах. Она притронулась к Леви без предупреждения, от чего тот вздрогнул. Микаса остановилась, дожидаясь, когда мужчина расслабиться, и только после начала выводить линии на его спине.       Аккерман чувствовал прикосновения девушки слишком ярко, будто она по оголенному нерву пальцами проводила. Его дыхание участилось, внизу живота возникло тепло, как и в местах, которых касалась Микаса, мелкая дрожь наполнила все тело. Он чувствовал, как Аккерман вырисовывала непонятные линии, пытаясь едва касаться самого болезненного участка.       — Горячо.       — Так и должно быть.       Процедура заняла от силы пару минут, Леви же казалось, что они потратили несколько часов на это. Мужчина заправил рубашку и накинул куртку, решив, что дрожь возникла от ночной прохлады.       Он заметил темные пальцы девушки, которые она вытирала какой-то тряпкой, все еще чувствуя, как нежные касания к пояснице.       — Такая сетка помогает улучшить циркуляцию крови в местах ушибов, они пройдут быстрее.       Леви сглотнул, опустив взгляд вниз.       — Спасибо, Микаса.       Девушка хмыкнула, не решаясь спросить про состояние его левой ноги. Про ту давнишнюю травму, уже принесшую ему достаточно хлопот и которая в будущем, если потревожить, будет приносить столько же, он получил тоже из-за нее.