Пособие отношений с Ким Ханбином

      Это был волнительный день для каждого студента. Для тех, кто впервые будет обучаться в университете, впервые пойдёт на свою первую пару, впервые увидит своих одногруппников и преподавателей. Именно в этот день хотелось выглядеть с иголочки, притягивать чужие взгляды и мимолётных собеседников, как бы, на самом-то деле, ни было лень.       Ким Ханбин был зачислен на первый курс юридического факультета. И знаете, он отчасти не хотел этого. Ханбин всегда считался прилежным мальчиком с большими умом и безграничным потенциалом. Примерный сын и друг. Но увы, не все дети идеальны. И однажды Ким Ханбин познакомился с Ким Чживоном. Последний оказался тем ещё хулиганом, попадавшим в передряги или их создающим, но с такой счастливой улыбкой кроличьих зубов. Ханбин появился не в том месте, не в тот момент. Попался не на те глаза — глаза хулиганов, окруживших беспомощного мальчишку. Благородный Ким не мог пройти мимо и не помочь — так он не только хорошенько получил по своему красивому детскому личику, но и заработал долг, перешедший от Чживона к нему. Очень странная система, верно. Тогда сам Чживон, превозмогая боль, всё равно продолжал счастливо улыбаться, протягивая Ханбину чуть окровавленную и побитую руку для пожатия, ведь теперь они были связаны. Нет, Чживон не кинул Ханбина, он помогал, более того, ему было стыдно за то, что его долг скинули на ни в чём неповинного человека. Общими усилиями они выплатили долг. А однажды впервые попробовали вместе пиво. Ну, точнее, впервые попробовал Ханбин, а вот Чживон всё так же ярко улыбался, чокаясь стеклянными бутылками с новым другом. С новым другом, который определённо стал ему близким, дорогим и уже самым лучшим. И пусть они были из разных контингентов и вовсе непохожие по характеру, мальчики стали лучшими друзьями, кажется, на века. И никто бы не смел сказать, что Ханбин изменился в худшую сторону: он, напротив, пересмотрел свои взгляды, которые навязывались ему с самого детства, на многие вещи. Он определённо изменился, но стал лучше, открытее и общительнее. Он открылся миру и начал свой кроткий путь. Ханбин познал вкус дружбы, долга и какой-никакой ответственности. Да, порой он чувствовал на себе огромную ответственность за раздолбая Ким Чживона, который прослыл как Бобби. Но, определённо, этот человек занял важную часть в его жизни, стал кем-то важным, без кого эту самую жизнь уже и нельзя было представить.       Ханбин всегда был холодным и отстранённым. Он никому и никогда не показывал, что к кому-то привязан. Ханбин считал это слабостью, а он не слабый. Но вместе с Чживоном в спокойную и размеренную жизнь приходили новые люди, один за другим становясь кем-то неотъемлемым в его истории. Появилось множество девчонок, манящих взгляд и тело. Только Ханбина не устраивали такие отношения — на одну ночь. Он мечтал о чём-то ином. Или же это всего лишь детский лепет? Он бы и сам хотел отрицать то, что не верит в ту самую — раз и навсегда, но всё же грезит об этом, неосознанно присматриваясь к каждой, кто мог бы стать «раз и навсегда». И со временем выработался своего рода рефлекс находить в них что-то отталкивающее, какие-то недостатки, которые не устраивали пай-мальчика Ким Ханбина. А может, были и другие причины, по которым он не нашёл спутницу? Ведь он был привлекателен, обучен манерам и так притягателен, и нет же, девушки то и дело усыпали Кима своим вниманием, но что же было не так? Быть может, он всё же был излишне привередлив, неосознанно искал как раз ту, что на всю жизнь, и больше никакую. И на его лице сохранилась маска безразличия.       Ким неспешно застегнул последнюю пуговицу на белоснежной рубашке, заправленной в чёрные брюки. Он выглядел как никогда взрослым. Он зачесал назад чуть отросшие тёмные волосы, ухмыляясь своему отражению. Взрослая жизнь? Ханбин схватил со стола ключи от новенькой машины, которую совсем недавно ему подарил отец в честь окончания школы и поступления в университет. Пальцами захватил пиджак со стула. И только подошёл к двери своей комнаты, как тут же вспомнил, что вовсе забыл кожаную папку для документов, которую недавно ему купила мама. Схватив эту папку, он ещё раз взглянул на себя в зеркало, поправив волосы, и наконец направился к выходу.       — Доброе утро, Ханбин, — ласково произнесла мама, встречая сына прямо около лестницы и подавая ему его же счастливую чашку кофе. — Завтрак на столе, — улыбнулась она и поправила воротник сына, проводя ладонями по юношеской груди.       — Спасибо, мама, я не буду завтракать, — отвечал парень, быстро отпив из кружки фирменный мамин кофе.       Терпкий вкус заставил приятно зажмуриться.       — Времени нет, меня ждёт Чживон.       — Бини~, — из кухни выбежала маленькая девочка, ну копия своего брата, и бросилась ему на руки, обнимая. — Не уходи, — надулась она.       — Бёль, мне надо на учёбу, я скоро вернусь, обещаю, — протянул Ханбин детским голосом, поглаживая сестру по чуть растрепанным волосам.       Следом за ней вышел глава семьи. Мужчина серьёзно посмотрел на сына и с доброй улыбкой потянулся за рукопожатием.       — Удачи, я горжусь тобой, — сказал отец, крепко сжав чужую ладонь в своей.       — Пока, буду после обеда! — крикнул Ханбин, поцеловав маму и сестру в щёку.       Наспех обувшись, он помахал рукой и закрыл за собой дверь. Папка оказалась брошена на заднем сидении, пока парень, с удовольствием открывая водительскую дверь, уселся за руль. Свобода. Он выкрутил руль и выехал на чистую дорогу хорошего района многоэтажек. В салоне было свежо и слегка прохладно, по нему гулял аромат ванили, сочившийся с новенького ароматизатора, что весело болтался на зеркале. Выехав из своего района, Ханбин завернул в частный сектор, где Чживон обосновался у одного давнего друга детства, Квон Хёка. Дин — сценическое имя друга, который теперь стал знаменитым рэпером и продюсером, хоть с начала его пути и прошло всего пару лет. Теперь-то Чживон и «засорял» его дом. В принципе, Хёку Чживон не мешал, да и сам хозяин дома редко бывал в своём жилище: работа занимала слишком большую часть его жизни и времени. К слову, именно он замолвил кое-какое словечко за Чживона в клубе, где тот теперь подрабатывал, выступая по вечерам. Именно через Чживона и сам Ханбин познакомился с Дином.       Едва парень припарковался около дома Хёка, оттуда выскочил Чживон. Яростно захлопывая железную калитку, он мигом запрыгнул на переднее сидение, по-свойски устраиваясь. Он так громко хлопнул дверцей, что у Ханбина зазвенело в ушах, а в грудной клетке начинала нарастать злость. Он замахнулся и смачно шлёпнул старшего по затылку, тем самым показывая своё недовольство.       — Вот так ты встречаешь своих друзей! — захныкал Бобби, потирая ушибленное место.       — Ты как обращаешься с моей машиной! — шикнул Ханбин, выруливая. — Чего как ошпаренный выскочил из дома Дина? — спросил Ким, переводя тему.       — Он выгоняет меня из дома, — буркнул Чживон, надуваясь, словно малое дитя.       — И правильно делает, такого оболтуса у себя держать, — усмехнулся Ханбин, получая в ответ грозный взгляд.       — Я же полезный, я как талисман, — гордо сказал Бобби, а у самого в голове точечно всплывали яркие моменты, где он разносил дом, нечаянно разбил какую-то дорогую штуковину, привёл девчонок, намусорил и многое другое.       Парень сам себе ухмыльнулся, вспоминая деньки, а потом нагоняи Дина. Честное слово, они так похожи этим с Мино. Хотя Чживон никогда не сказал бы, что Хёк не любит, чтобы в его доме были тёлочки, что он сам не мусорит. Нет, наоборот. Когда Хёк закрывался в своей маленькой студии в своём же доме, то пол был буквально устлан бумагой, около стола собирались всякие коробки от полуфабрикатов и другой вредной еды. Но Чживон был действительно благодарен ему за то, что тот приютил его. Более того, он отчасти ровнялся на друга, ведь он так молод, а уже весьма популярен. Ему нравились вечера, проведённые за игрой на приставке, полный дом ругательств, потому что кто-то из них не мог выиграть. Или же моменты, когда на них нахлынывало вдохновение: Бобби играл на гитаре, а Дин — на синтезаторе, сочиняя новые хиты.       — Просто извинись перед ним, Хёк отходчивый, — серьёзно сказал Ханбин, смотря на дорогу.       — Смотри, какие цыпочки. Первокурсницы, самый сок, — ухмыльнулся Бобби, наблюдая за девчонками, идущими в университет.       Он прислонился к стеклу, словно пёс, готовый вырваться наружу и высунуть язык от удовольствия.       Припарковавшись на студенческой стоянке, на которой, к слову, было не так уж и много машин, они вышли из салона, рассматривая университет. Бобби постоянно спрашивал у Ханбина, почему он не поступил на музыкальное отделение, почему он не хочет осуществить свою мечту, осуществить её вместе с ним. На что БиАй лишь пожимал плечами.       — А ты не думал насчёт общежития? — спросил Бин, наблюдая за студентами у главного входа.       Зародилось интересное чувство какой-то взрослой жизни, самостоятельности, что ли. Он смотрел на прохожих, на компанию, которая расположилась на скамейках около университета в небольшом скверике. Они играли на разных инструментах, явно что-то репетируя. Кто-то пел, кто-то рисовал себе в сторонке, так же наблюдая за прохожими, кто-то уже вовсю усердно что-то учил, хотя, казалось бы, они только поступили, едва начался семестр, что же тут можно учить?       — Чувак, наверное, я буду жить в общаге, — сказал Чживон, наблюдая за проходящей мимо девушкой, юбка которой так игриво и заманчиво поднималась в воздухе, оголяя стройные ножки.       — Я тут слышал, что идёт набор в университетскую музыкальную группу, — почесал затылок Ханбин, ероша чёрные волосы, и направился прямо ко входу. — Вступим?       — А золотому мальчику будет хватать времени на учёбу? — усмехнулся Бобби, уворачиваясь от руки Ханбина с задорным смешком.       Как только перед ними отворилась дверь университета, то словно всё вокруг засияло. Столько очаровательных девушек они никогда не видели, даже у Ханбина глаза забегали. Но всю эту чудесную сказку внезапно оборвало входящее сообщение на телефоне Бобби, который тут же полез за ним в широкие джинсы. Он разблокировал устройство, читая настойчивую смску, а после выставил вперёд телефон, чтобы смог прочитать и Ханбин. Только Ким сделал шаг, как наткнулся... точнее, в него врезалась какая-то низенькая девушка. Он услышал тихий стон боли, а после такие же тихие извинения, на что сам же и ответил:       — Простите, я такой невнимательный, — обворожительно улыбнулся БиАй, смотря сверху вниз.       Ему так захотелось заглянуть в личико незнакомки, но он лишь видел, как её длинные ресницы трепетали на ветру. И почему-то он до сих пор стоял около неё так близко, неприлично близко, буквально прижимаясь. Он ощущал на себе щекотливое тепло, исходящее от девушки, чувствовал запах какао. Такой детский, но в то же время дурманящий. Она была весьма серьёзной. В эти пару секунд Ханбин успел рассмотреть за её спиной чёрный тубус, в котором, очевидно, хранились чертежи или рисунки. Может, она художница? На её лице не было ни единого намёка на косметику, что очень удивило Кима. Она хлопнула ресницами, обогнув парня, и неуловимо затерялась где-то в толпе, оставляя за собой только шлейф нежного и терпкого запаха.       — Хэй, — хлопнул по плечу Ханбина друг, приводя в чувства, — влюбился, что ли? — рассмеялся Бобби, всё-таки протягивая мобильный телефон, чтобы Бин наконец посмотрел сообщение.       «Малыши, дядя Зико устраивает вечеринку в честь вашего поступления! Так что чтобы я ваши задницы сегодня видел в клубе на концерте! И да, Ким Чживон, ты мне должен бабки за пропитое пиво, которые я тебе любезно одолжил!» — на последнюю реплику Ханбин рассмеялся от души: Бобби в своём репертуаре. И ведь он был далеко не из самых бедных людей, которых Бин знает. Просто, наверное, привык прибедняться к этой жизни — «постоянно взаймы».       Начало недели, а они пойдут в клуб. Нет уж, от этого Ханбин должен отказаться, пожалуй. Он попрощался с Чживоном, направляясь в нужное крыло. Знакомство с группой, с преподавателями и куратором. Вроде так интересно и интригующе, но на деле Ханбину очень быстро захотелось домой, завалиться на кровать да поспать. Все девчонки в его группе странно пялились на него, перешёптывались и хихикали. С ним вроде всё было в полном порядке, но всё равно отчего-то тошно. Может, их взгляды тянут тот факт, что Ханбин был первым в списке зачисленных, самый умный, что ли. Хотя не сказать, что это подпитывало его самооценку, — всё равно, что соврать. Но всё же он сохранял на своём лице каменную маску, маску безразличия, просто наблюдая за окружающими, примечая в них определённые качества. Ханбин был довольно проницательным до других людей, был хорошим психологом, раскладывая темперамент и характер каждого по полочкам, относя к нужным или нет. Он скрестил пальцы, прикрывая глаза. В мыслях всплыла та самая девушка, её запах пряного какао с корицей, подрагивание угольных ресниц. Она определённо задела его. В Ханбине проснулся неведомый уже давно азарт, ему нестерпимо захотелось найти эту девушку, познакомиться, узнать её поближе. Впервые он не смог понять по первому впечатлению, что человек из себя представляет. Впервые…