Что происходит?

      В тёмной-тёмной комнате на тёмной-тёмной жёрдочке сидел тёмный-тёмный Бейонд Бёздей и с безумной улыбкой поедал клубничку.       Казалось, прошла целая вечность с того момента, как Эл в последний раз посещал четвёртый этаж своего скромного дома в двадцать пять этажей. Здесь он не любил бывать по многим причинам, в основном потому, что предпочитал не тратить своё время на бесполезные дела, отвлекающие его от расследований и сбивающие с мыслей, особенно сейчас, после серии загадочных убийств с трупами, найденными в запертых изнутри комнатах. Нарушения в его размеренном графике «Трое суток без сна через двадцатипятичасовую беспробудную кому», конечно же, были. И одним из необходимых и самых важных для него нарушений была Эйлин Стоун. Милая, интеллигентная, очень осторожная женщина, чей талант в детективной среде оказался достаточно заметным, чтобы Эл раскрыл перед ней тайну своей личности и решил работать с ней. Начинала Эйлин с мелких слежек за неверными супругами и поисков пропавших домашних животных, а сейчас, к своим неполным двадцати восьми годам, расследует дела серийных убийц и надевает стальные браслеты на криминальных авторитетов. Такое значительное продвижение по карьерной лестнице оказалось возможным только благодаря выгодному замужеству, которое сделало Эйлин настолько забитой и несчастной, что она не обращала внимания на свои успехи на работе и впадала в отчаяние после каждой незначительной неудачи. Когда Эл представился ей, она подумала, что он хочет причинить ей вред. С чего-то решила, что он — близкий друг её мужа, и, как сразу догадался Эл по её поведению, Брент Стоун позволял своим друзьям грязные вольности в обращении с женой. Что за ужасного человека она себе выбрала в мужья, который заставляет её чувствовать себя куском мяса?       В первую их встречу он увидел ужасные, желтовато-бурые синяки по всему её телу, был обезоружен её торопливыми объятиями и до боли грустными поцелуями. Их первый раз произошёл быстро, спонтанно и, как думал Эл, был недостойным для женщины. Той же ночью он попытался исправить положение. Он старался быть очень ласковым, боялся, что одно резкое движение причинит ей новую боль или оставит рану на белоснежной коже, со всей возможной нежностью касался губами её синяков, царапин, ссадин. И, судя по тому, как страстно дышала Эйлин, как шептала его имя в момент наивысшего наслаждения, каким горячим было её тело в его руках, как сильно дрожало, ему удалось проявить к ней странную, неправильную, порочную любовь. Их отношения длятся сравнительно недолго, и поэтому Эл не мог сразу сказать, насколько глубоким было его чувство, но в те моменты, когда рядом была Эйлин, он чувствовал себя всё комфортнее, а когда она отправлялась домой, испытывал смутное беспокойство. Что если Брент Стоун вновь поддастся власти комплексов и скрытого садизма? Эйлин — полицейский детектив, она обучена приёмам самообороны и, как следует из её резюме, занималась дзюдо, однако в данный момент её эмоциональное состояние не позволяет ей сопротивляться выходкам мужа. Она смирилась с тем, что её карьера зависит от него, позволяет ему делать с собой что угодно. Эл предлагал ей защиту, но она отказалась.       — Брент находится под пристальным вниманием журналистов, — сказала однажды она, лёжа с ним под одеялом и опустив голову на грудь, слушая, как сильно бьётся его сердце. — Если всплывёт факт, что от него ушла жена, эти стервятники найдут меня и начнут слежку, чтобы узнать, кто может быть лучше мэра города. Я не хочу разрушить твою репутацию.       С её стороны это было совершенно неразумным решением, но и бездействовать Эл тоже не мог. По его приказу телохранителей Бренту Стоуну сменили и благодаря им в его пище оказывалась такая доза успокоительного, что он начинал тупеть. Приходя домой, он валился спать, не раздеваясь, и еле волочил ноги, уходя на работу. Это обеспечило Эйлин некоторую безопасность. Синяки и царапины сошли с её тела, кожа стала чистой и гладкой.       А сегодня её взгляд вновь был потерянным и испуганным. Что-то стряслось. Что-то, о чём они не смогли сегодня поговорить благодаря Мамоне и убитому преступнику.       Эл поднял взгляд на дверь комнаты, которая была обклеена жёлтой лентой с чёрной надписью «Опасно». Все дизайнерские решения Бейонда Эл считал детскими, наивными и совершенно безвкусными и время от времени считал должным озвучить свою точку зрения. В прошлый раз за это на него было опрокинуто ведро воды.       Он постучался и вошёл. Внутри копились идеально чистые, чуть ли не сверкающие банки из-под клубничного джема, на мебель были постелены чехлы, спасающие её от птичьего помёта, воздухе стоял запах чистящих средств. На столе лежал альбом с птичьими пёрышками, к каждому из которых была прикреплена фотография. Где-то вдалеке слышался мышиный писк.       — Доброе утро, — спокойно произнёс Эл, вглядываясь во мрак смежной комнаты за аркой.       — У-у-гу, — было ему ответом.       — Ты согласен на разговор?       — У-у-гу.       Эл осторожно сел на застеленный чехлом диван, прижав колени к груди.       — Я знаю, новости о внешнем мире до тебя редко доходят, но всё же спрошу. Ты слышал о деле Мамона?       — У-у-гу.       — Хорошо. Ты согласен помочь в расследовании?       — У-у-гу.       — Ты настолько одичал здесь, что забыл, как разговаривать?       Короткое молчание, после которого вновь последовало:       — У-у-гу.       И взмах большими крыльями.       — Не думал, что гениальный детектив, — раздался из темноты скучающий голос. — Не способен отличить голос филина от человеческого. Блестящий ум всего мира не способен выиграть в игре «Как говорят животные». Как похоже на газетный заголовок.       Он шагнул из темноты в интимный полумрак комнаты с огромной тучей, полной ненависти, усевшейся у него на голове. Самка филина. Её звали Бред и, сжав лапкой прядь волос Бейонда, она поднесла её к клюву и принялась вычищать. Бредом её звали по двум причинам. Во-первых, Ватари сказал, что завести хищную птицу в большом городе — это бред, во-вторых, потому что для Бейонда она с момента вылупления была сладким хлебушком.       Он подошёл к холодильнику и открыл морозилку, где умиротворённо покоились десять килограммов мышей. Бейонд достал одну из них за хвостик.       — Угощайся, — он покрутил мышиный трупик и бросил его на диван Эл.       — Прошу прощения, но твоё лицо отбивает весь аппетит.       — Чем это? Сходством с твоим?       — Вроде того. Терпеть не могу, когда кого-то бездарно и безыдейно копируют.       Бейонд заскрежетал зубами. Бред громко ухнула и замахала крыльями, чувствуя исходящую от него ярость. Эл оставался спокоен. Ему было абсолютно всё равно на реакцию этого человека, который, не будь у него совы, явно пошёл бы убивать людей в надежде превзойти Эл.       — На данный момент у нас есть пять преступников, более сотни смертей и ни одного подозреваемого, — невозмутимо произнёс Эл, глядя на то, как Бред сильной когтистой лапой сжала пальцы Бейонда и не собирается выпускать. — Пригодится любая помощь.       — У-у-гу.       — В данный момент, барышня, я разговаривал не с вами.       — Обращайся к приютским недомеркам, которые вьются вокруг тебя, — проворчал Бейонд, расслабив руку, ожидая, когда Бред сама решит отпустить его. — Сколько их? Двое? Пятеро?       Эл будто его не слышал.       — В ходе допроса преступник произнёс две заинтересовавшие меня фразы: «С тобой я могу и не спрашивать имя» и «Так вот какая сила у глаз». Предположим, они взаимосвязаны, — Эл достал из заднего кармана брюк диктофон с записью допроса. — Предположим, кто-то ещё кроме тебя способен увидеть настоящее имя человека и его дату смерти.       Бейонд промолчал.       — Как следует из хода допроса, имя человека — ключевой компонент в его убийстве, — спокойно продолжал Эл. — Скажи, дата смерти человека как-то изменяется, когда ты произносишь чьё-то настоящее имя?       — Это идиотизм.       — Я должен всё тщательно проверить.       — Не изменяется. Хоть смотри в упор, хоть произноси имя тысячу раз.       — Хорошо. Значит, глаза — дополнительная функция, делающая убийство более удобным. Как я и предполагал.       — И что же на самом деле убивает их?       — Я не имею права посвящать постороннего человека в ход расследования.       Бейонд вновь скрежетнул зубами.       — Ладно. Я согласен. Выкладывай детали.       — Очень хорошо, — Эл поднялся со своего места. — Я всё расскажу тебе, однако мне сперва нужно тебя кое-кому представить. К сожалению, он отказывается разговаривать со всеми, кроме леди прокурора, но она не откажется уделить нам пару минут своего времени.

***

      Утром Астрид Ривер впервые собиралась отправиться на новое рабочее место в Калифорнийский окружной суд. Повышение до окружного прокурора она получила сравнительно недавно, все дела, что были у неё в Сан-Франциско, она с успехом для себя закрыла и теперь засматривалась на место генерального прокурора, ещё не попробовав себя в новой роли. Ей предстояло познакомиться с личной следственной командой, предстояло сажать более ответственных преступников и прилагать как можно больше усилий, чтобы каждый, даже невиновный человек, проиграл дело.       Опираясь ладонями о раковину, она смотрела на себя в зеркало.       — Скажи мне, — негромко произнесла она, вглядываясь в свои серо-голубые глаза. — Когда ты успела стать такой тварью?       Не ответив на свой вопрос, она принялась тщательно замазывать мешки под глазами, оставшиеся после бессонной ночи, долго красилась и тщательно расчёсывала длинные белые волосы. Для первого рабочего дня она надела тёмно-серые пиджак и брюки и чёрную, тонкую кофту с высоким воротником. Возможно, это перебор для жаркой погоды Лос-Анджелеса, но прокурор, как считала Астрид, не имеет права на лёгкую или повседневную одежду.       После долгого сопротивления, пробудился Ниа, зевая и лениво потирая глаза. Астрид не представляла своего младшего в роли полицейского, однако, он, похоже, был совершенно иного мнения. Даже играл с пистолетиком и пару раз изображал стрельбу, чего Астрид после краткой встречи с Мелло вынести не могла. Какое счастье, что их вместе практически никто не видел. Чем меньше свидетелей, тем легче их заткнуть.       Стоило ей сесть за руль и пристегнуться, как на мобильный поступил звонок от неопределённого номера. Голос был сильно искажён, однако она узнала спокойную и неторопливую манеру речи вчерашнего незнакомца, отдававшего ей приказы через наушник. Он велел приехать и обсудить детали расследования. Астрид хотела сказать, что за пять часов, которые они потратили на разговоры прошлым днём, можно было бы дообсуждаться до того, что стала бы известна личность реального преступника, но сдержалась. Нельзя дерзить работодателю. По крайней мере до того момента, пока неясно, можно ли о него вытирать ноги.       Возле входа в полицейский участок Астрид дожидалась её новая головная боль, изо всех сил желавшая работать с ней в паре. Сегодня утром она уже отклонила пять вызовов от Виктора Крига, но он продолжил изливать свои амбиции в СМС, что окончательно испортило настроение Астрид. У него в руках Астрид даже с парковки видела три больших пластиковых стаканчика с кофе и решила, что за пару глотков горячей тахикардии простит новичку его назойливость.       — Доброе утро, — с привычной лучезарной улыбкой поприветствовал Виктор брата и сестру, протягивая им кофе. — С первым днём верной службы!       В ответ Астрид только тяжело вздохнула. Ей не хотелось быть здесь. С момента её расставания с Мелло прошло чуть больше двух лет, но уже тогда его амбиции были неостановимы. Она не сомневалась, что он в попытках узнать что задумал Ниа устроился офицером в полицейский участок без каких-либо проблем.       — Не пытайтесь подлизываться к моей сестре, — скучающе произнёс Ниа, накручивая прядь волос на палец. — Я уже вижу, что вы её раздражаете.       Астрид протянула руку и взяла большой стакан с кофе и сделала пару глотков, закрыв глаза. Крепкий, без молока, с корицей — всё, как она любит.       Ниа был прав, Виктор её раздражал, однако в нём Астрид видела также некоторую выгоду для себя. Ей не хотелось показывать Мелло, что всё время с момента их расставания она оставалась одна. Сам он, наверняка, отрывался как с проститутками, такими популярными у мафиози, так и с кем-то более законопослушным и скучным. Виктор был красив, молод, амбициозен и идеально подходил для уготованной для него роли. К тому же, подумала Астрид, если Виктор будет рядом, я не сорвусь и не брошусь на шею этому уроду, как только он меня поманит пальчиком.       — Тебе кажется, Ниа, — наконец ответила Астрид, заметив, что улыбка Виктора стала только лучистее. — Возьми кофе. При таком раннем подъёме он тебе пригодится.       Ниа послушался. Когда Виктор прошёл в здание чуть впереди, он с хмурым видом шепнул Астрид.       — Мелло — не дурак, он раскроет твой обман, если будешь смотреть на него, как вчера.       Закрыв глаза, Астрид глубоко вздохнула. Скажи ей подобное кто-то другой, он тут же получил бы в ответ самый ядовитый из её сарказмов.       — Тебе не пора работать? — холодно спросила она, глядя в сторону.       — Да, точно. За кофе не благодарю, — ответил Ниа и поспешил удалиться.       — Похоже, все Риверы обладают непростым характером, — улыбаясь, проговорил Виктор. — Но ничего страшного. Я люблю трудности.       — Ты сам на это подписался, — она проводила Ниа взглядом, в тайне желая увидеть среди лабиринтов из рабочих столов, отгороженных тонкой и невысокой стенкой, человека, который однажды разбил ей сердце. — Не боишься испытать разочарование?       — Я уверен в успехе, мисс Ривер.       Вдвоём они подошли к столу регистрации. Ниа не требовался пропуск, так как он работал на первом этаже, где располагались рабочие места всех полицейских офицеров. На втором этаже пахали в поте лица люди с более высокими должностями, к примеру, лейтенанты, и для прохода туда требовался электронный пропуск, как и на подземные этажи. Увидев Астрид, женщина за столом регистрации коварно улыбнулась.       — Вам тут просили передать…       Из-под стола она заботливо достала тяжёлый, большой и сладкопахнущий букет алых роз. Астрид сжала в линию дрожащие губы. Мелло слишком хорошо знал её и потому купил настолько большой букет, чтобы его нельзя было сразу отправить в урну или эффектно выбросить в окно.       — Оставьте себе, — холодно ответила Астрид.       — Тот молодой человек предупреждал, что вы ответите именно это. Поэтому, — она вынула из ящика стола большой и тяжёлый конверт.       — С каких пор работник полиции превратился в низкооплачиваемый обслуживающий персонал?       Астрид взяла конверт и хотела разорвать его надвое вместе с письмом. К сожалению, внутри находилось что-то очень твёрдое, что-то, что можно было бы только сломать, но девушка не стала этого делать при всех. Что может оказаться внутри? Как минимум — компромат на неё, как максимум — эпитафия, которую она оставит на могиле Мелло, после того как засудит его за посылку. Чем дольше она смотрела на конверт, тем слабее становилась её воля, и тем более велико было её желание открыть его.       — У вас уже есть ухажёр, мисс Ривер? — Виктор одарил её спокойной улыбкой. — Какая жалость.       — Нет, — она убрала конверт в сумочку. — Не ухажёр. Всего лишь высокомерный мальчик, который не знает, когда остановиться.       Астрид перевела взгляд на пышный букет роз, понимая, что стала предметом сплетен в полицейском участке. Она, конечно, не была какой-то там женой мэра, но в свои молодые годы уже добилась заметных успехов и явно вызывала зависть у всех, кто зарабатывал в разы меньше. Как же поступить? Нельзя ничем выдать своих чувств, но и нужно дать Мелло понять, что кроме отказа он от неё ничего не дождётся.       — Передать ему что-нибудь? — с той же жеманной улыбкой спрашивала женщина за столом регистрации. Она была полной и очень мускулистой, с широким лицом и глубоко посаженными глазами. Астрид подумала, что она отвратительна.       — Да. Пусть не отвлекает меня от работы.       Они без приключений спустились на лифте на второй подземный этаж. Астрид знала, что в стенах этих комнат не слышны звуки работающей дрели и выстрелы пистолета без глушителя. Прекрасное место для ведения переговоров. Можно запытать человека до полусмерти, пока он не согласится на все указанные в контракте условия, а можно просто его не выпускать и подождать, пока он сойдёт с ума от тишины, одиночества и голода.       Астрид закрыла глаза на мгновение. Её мировоззрение было слишком испорченным, чтобы принадлежать психически здоровому человеку. Чаще гулять, меньше терпеть в своём окружении всяких мудаков, решила для себя девушка, пока её мысли плавно не перетекли в рассуждения о должности в Верховном суде Соединённых Штатов.       Кабинет на втором этаже разительно отличался от допросной комнаты, где днём ранее находился Алехандро. Он был похож на вместительный конференц-зал, с длинным столом на двадцать человек. Астрид не удивилась бы, если бы узнала, что здесь проходят тайные совещания лидеров мировых держав и принимаются решения о запуске ядерных ракет. Здесь находился проектор, большие доски с мелом и кнопками, а значит, эта комната использовалась для расследований и составления планов действия. Перед входной дверью достопочтенный дворецкий по имени Ватари забрал у молодых людей мобильные телефоны.       Астрид и Виктор, как выяснилось, пришли далеко не первыми. Среди собравшихся за столом людей она видела до боли знакомые лица: Эйлин Стоун, потирающую сонные глаза, Ватари, заботливо расставлявшего перед собравшимися стаканы с водой со льдом. Значит, разговор предстоит долгий. Эугенус скромно сидел за столом и мял в когтистых лапищах рукава плаща, увидев Астрид, он приветливо поднял руку. Вчерашний незнакомец, предложивший Астрид выгодную сделку, раздвоился. По крайней мере, так казалось. За столом, друг напротив друга сидели два совершенно одинаковых человека и совершали совершенно одинаковые действия. Отличие было лишь в том, что в волосах у одного из них застряло совиное перо. Здесь присутствовали четверо полицейских офицера. У двоих из них была экзотическая японская внешность, а на двух оставшихся Астрид не хотела даже смотреть. Их она знала слишком хорошо, чтобы узнать даже в полицейской форме, а не в привычной кожаной одежде для одного и полосатой для другого.       Виктор прошёл впереди и галантно отодвинул для Астрид стул, лучисто улыбаясь. Она села, хотя при обычных обстоятельствах предпочитала бы оставаться в стоячем положении.       — Полагаю, вы удивлены, мисс Ривер, — начал один из одинаковых незнакомцев. Тот, что без пера на голове.       — Нет.       — Правда? А я надеялся произвести впечатление, — он прижал подушечку большого пальца к нижней губе, пристально вглядываясь в пространство пустой доски.       Она раздражённо нахмурилась. Этот парень намеренно тянул время, а ей хотелось как можно скорее покинуть это помещение. Мелло сидел не напротив её, но она его прекрасно видела, как бы ни старалась отвести взгляд. И сейчас ей казалось, что он внимательно вглядывается в её лицо.       — Скажите, — произнёс второй незнакомец с совиным пером в волосах. — А вы собираетесь умирать?       Вопрос повис в воздухе. Встав с места, парень подошёл к Астрид довольно близко и хотел коснуться пальцами её лица, но она ударила его по руке, не позволив такой фамильярности. Теперь она могла внимательнее его рассмотреть. Чёрные, растрёпанные волосы, нездорово-бледная кожа, чёрные мешки под глазами. Пожалуй, глаза были самой приметной частью этого осунувшегося лица. В них пылал инфернальный огонь, и от их пристального взгляда Астрид впервые за многие годы почувствовала себя обнажённой.       — Думаю, от вас не имеет смысла скрывать информацию о необычных свойствах глаз Бейонда, — начал первый незнакомец. — Кстати, знакомьтесь, это Бейонд Бёздэй. Он редко бывает на людях, так что сейчас немного стесняется.       Бейонд поднял стакан с водой и намеревался швырнуть его в Эл, но Ватари отреагировал быстрее и отобрал у него хрупкую посуду.       — И так как вы все согласились помочь мне в этом непростом деле, стали моей группой расследования, — продолжал Эл. — Я обязан делиться с вами настолько важной информацией. В данный момент Бейонд знает имена каждого из присутствующих в этой комнате, а так же может сказать с точностью до дня, когда вы все умрёте.       Присутствующие напряглись после этих слов.       — Нет, — задумчиво произнёс Бейонд, вглядываясь в лицо Астрид. — Не вижу. Только имя, и то какое-то некрасивое.       — Для человека с предлогом в имени вы очень привередливы, — парировала девушка, услышав со стороны запретной зоны стола тихую усмешку. Бейонд, казалось, повеселел.       — Как интересно, — широко улыбаясь, произнёс он. — Или вы умрёте в любой момент, или никогда… я хотел бы проверить одну из двух теорий.       — Никогда — слишком долгий срок, — вновь ответила Астрид, ощутив на долю секунды своё превосходство над собеседником. Её взгляд стал холодным, непроницаемым. — Приступайте к проверке.       С запретного края стола она услышала издевательский смешок.       — Какое смелое заявление, — заискивающе начал Мелло. — Неужели вам совершенно не страшно?       Астрид почувствовала, что её сердце пропустило удар. Она перевела взгляд на парня, силясь припомнить всю ту боль, что испытала в момент их расставания, всю ту ненависть, что питала к нему на протяжении двух лет. Это очень отрезвляло, помогало смотреть на него с должной яростью и не отводить взгляд в сторону. В конце концов, «Мелло — не дурак, он раскроет твой обман, если будешь смотреть на него, как вчера».       — Скажите, — Астрид обратилась к Эл. — Почему в вашей группе расследования нет моего младшего брата? Он преуспевающий частный детектив и, в отличие от некоторых, не привык топтаться на втором месте.       Бейонд шумно расхохотался, вернувшись на своё место.       — Что ж, по крайней мере ведёте себя вы так, будто вообще не собираетесь умирать, — он прижал колени к груди.       — Ниа, к сожалению, отказался от моего предложения, — очень спокойно произнёс Эл. — Да, мисс Ривер, о вашем брате мне известно. Он сказал, что не заинтересован в таком скучном расследовании, сказал, что, если я этим занимаюсь, то мои дела совсем плохи…       — Такой же надменный, как и его сестричка, — огрызнулся Мелло.       — … и что не хотел бы заставлять вас, мисс Ривер, волноваться о себе. Только оставим это в тайне.       Мелло заёрзал на стуле. Он работал с Ниа в одном отделе, и сейчас ему было трудно удержаться от желания назвать этого надменного малолетку сидящим на шее у сестры сосунком. Однако этот импульс прошёл и уступил место здравому смыслу. Раз Ниа не хочет заставлять Астрид волноваться, значит, она не такая уж бессердечная стерва и ещё способна на сильные переживания. Интересно, забрала ли она его послание со стола регистрации? Сумка у неё достаточно вместительная, даже такой большой конверт точно в неё влезет. Если она его забрала, возродит ли это их отношения? Мелло на это рассчитывал. Астрид, конечно, горда и будет долго упрямиться прежде чем признает, как сильно скучала по нему, но Мелло приложит достаточно усилий, чтобы растопить ледяную стену между ними. В конце концов, он не ради веселья искал её эти два бесконечных года.       А если она не забрала конверт? Да нет. Быть такого не может. Астрид всегда была очень осторожна, а сейчас, добившись такой высокой должности, наверняка ещё бережнее относится к своей репутации. Она, должно быть, подумает, что внутри послание с угрозами или какой-либо компромат на неё, вроде фотографий с обнажёнкой или видео неприемлемого содержания. И, судя по её глазам, таким непроницаемым и знакомым, он прав на её счёт.       А ведь когда-то она смотрела на него с обожанием. Тень того взгляда он увидел вчера, когда сжал её руку и не обнаружил на безымянном пальце кольца, ни своего, ни чужого, что его одновременно радовало и огорчало.       Эйлин, сидя рядом с Виктором и Мацудой, искоса наблюдала за этими двумя. Астрид, конечно, огрызалась с Бейондом, но делала это автоматически, не прилагая особых усилий. Подобные колкости Эйлин могла услышать и в свой адрес, и они бы не были приправлены тем особым чувством, которое Астрид вложила в свои слова, чтобы осадить Мелло. Новенький офицер полиции, которого, к удивлению Эйлин, приняли практически мгновенно. Ясно было, что он знаком с Риверами, но насколько давним было это знакомство? И, самое главное, насколько близким? Видимо, достаточным для того, чтобы метать друг в друга полные страсти взгляды.       — Тем не менее, мы собрались здесь не для того, чтобы ссориться, — Эл повернулся лицом к столу и снова поджал колени к груди. — Наш противник силён и очень опасен. Я надеюсь, все сознают, насколько велика угроза.       Когда все ответили сдержанное «Да», он продолжил.       — Мисс Ривер, мы бы хотели допросить Эугенуса.       Астрид перевела взгляд на огромного, двухметрового бога смерти, взглянула в его пустые впадины глаз, из которых сияли зеленовато-жёлтые огоньки, и нервно усмехнулась.       — Я окружной прокурор, а не Страшный Суд.       — Не волнуйтесь, — спокойно ответил Эл. — Он сказал, что будет разговаривать только с вами. Возможно, это как-то связано с тем, что у вас исчезла дата смерти.       — Это правда? — она подняла взгляд на Эугенуса.       — Д-да, — скромно ответил он, тут же потупившись.       — Ого, — восторженно проговорил Мацуда. — А при нас он говорил только о фильмах, скорбел об Алехандро и критиковал мои сериалы!       На мгновение после такого бурного восторга воцарилось неловкое молчание. В свой звёздный час, пребывая среди таких сильных и представительных личностей, Мацуда Тота чувствовал, что готов от стыда провалиться сквозь пол на самый подземистый подземный этаж.       — Тот тетрадный листок, — негромко начала Эйлин, сложив руки домиком у рта. — Часть чего-то большего? Скажем, блокнота, альбома или тетради?..       Эугенус молчал.       — Я жду ответа, — холодно произнесла Астрид.       — Тетради смерти, — тихо ответил Эугенус, виновато опустив мертвенно-белое лицо. — Первое правило: человек, чьё имя туда записано, умрёт.       — Дальше, — приказала Астрид.       — Второе правило, — продолжил Эугенус. — Тетрадь смерти не подействует, если написавший не знает лица того человека, чьё имя записал.       Астрид отвела взгляд в сторону, сощурив глаза. Как-то легко и просто её перестало удивлять происходящее. Дата её кончины неизвестна, она разговаривает с богом смерти и получила в руки оружие массового поражения, которое напрямую подключается к мозгу. Какая великая, какая безумная сила может быть сосредоточена в руках обыкновенного человека. И ей пользовался Алехандро? Не слишком ли тщеславному и недалёкому недомерку она попала в руки?       — Какова плата за пользование тетрадью? — дрогнувшим голосом спросила Астрид.       — Никакой, — казалось, на лице Эугенуса мелькнула робкая улыбка. — Разве что, после вашей кончины вы пополните ряды богов смерти.       Эугенус мало что смыслил в человеческой природе, да и хозяев у его тетради смерти было не так уж много, всего лишь два, и судить об их психологии он не мог. Когда Алехандро получил тетрадь, он не сомневался в том, что достоин обладать ею. «Абсолютли» — только и сказал он, вписывая неаккуратным почерком первое имя.       Астрид, казалось, забыла, как дышать. Она сжала бледными пальцами стакан, и он выскользнул из её трясущейся руки. Вода с прозрачными кубиками льда разлилась по деревянному столу и тонкой струйкой полилась на пол. Судорожно вздохнув, она попыталась подняться на трясущихся ногах, и опрокинула за собой стул. Голова кружилась и стала невероятно тяжёлой, глаза закатились, Астрид почувствовала, что падает.       — Мисс Ривер! — сидя рядом с ней, Виктор подорвался с места и подхватил её под руки, не позволив упасть.       Астрид чувствовала, будто ей не хватает воздуха. Потерять самообладание перед такими людьми — как же жалко она сейчас выглядит. Нужно взять себя в руки! Нет. НЕОБХОДИМО взять себя в руки! Нельзя показывать всем, насколько она неподготовлена к настолько неординарному расследованию, нельзя быть такой рохлей перед людьми, нельзя…       — Нужно отвести её на воздух, — услышала она где-то вдалеке чей-то голос, почувствовала, как её ноги оторвались от пола, ощутила, что её, как маленького ребёнка, подняли на руки. — Мэтт, помоги мне вызвать лифт!       Мэтт? Астрид промычала что-то невнятное в знак протеста. Голос звучал тихо, хрипло, голова была откинута, её явно не услышали.       Беготня по коридорам полицейского участка казалась бесконечной, но, когда Астрид вдохнула полной грудью утренний и свежий морской воздух, ей действительно стало легче. Её осторожно опустили на скамейку перед полицейским участком, легонько пальцами коснулись щеки.       — Я принесу воды.       Она потёрла виски. В голове гудело, руки тряслись, сердце бешено колотилось. Неудивительно. Подобная божественная сила, доставшаяся в руки обыкновенному человеку, сведёт с ума кого угодно. Ведь с помощью какой-то обыкновенной тетради можно погрузить целый мир в хаос, можно устроить ядерную войну, можно разрушить современный уклад общества и наслаждаться тем, как гибнет целая держава. Как же просто. Запись в тетради, и человек мёртв. Но не только это пугало Астрид и довело её до панической атаки. Что если среди этих записей окажутся имена Ниа и его любимой Эшли? Что если среди них, в конце концов, окажется Мелло?! И, что было для неё самым страшным, дойдёт ли она сама до такого отчаяния, что сама напишет на аккуратных тетрадных листах имя человека, которого любит, несмотря на причинённую боль? Если это случится, Астрид непременно убьёт себя. Самым жестоким и самым мучительным из возможных способов самоубийства.       Увидев перед собой бутылку воды, она схватила её и осушила практически наполовину. Привкус желчи, подошедшей к горлу, исчез, оставив после себя тошноту и горечь.       — Я могу отвезти тебя в больницу.       Как только Астрид узнала этот голос, вода встала ей поперёк горла. Закашлявшись, она выплюнула на пыльный асфальт добрую половину выпитого. Тёплая ладонь легонько постучала ей по спине между лопаток, на что Астрид тут же отреагировала и отодвинулась на скамейке подальше.       — Спасибо, конечно, за заботу, — своим привычным ледяным тоном проговорила она. — Но мог бы и не стараться. Мне бы помог Виктор.       Она скосила взгляд на сидящего рядом с ней Мелло, внутренне надеясь, что это его хоть как-то заденет. На нём была тёмно-синяя форма полицейского со звёздно-полосатым флагом на левом плече, и она, Астрид это признавала, шла ему больше, нежели её младшему брату. Гангстер в законопослушной упаковке выглядел странно, вызывающе и, вместе с этим, привлекательно.       — Я уже вытащил тебя наружу, так что поздно привередничать, — он хамовато улыбнулся, закинув руку на спинку скамейки. — К тому же, мы наконец-то остались вдвоём.       — Сейчас не время для личных разговоров. Я должна идти.       — Неужели тебе не хочется побыть со мной, Астрид? — он наклонил голову набок. — Я ведь скучал.       — Не отвлекай меня от работы.       — Эта работа уже довела тебя до обморока, — улыбка исчезла с его лица, он вдруг стал серьёзнее. — Откажись от неё хотя бы на время. Мои люди проверят эту тетрадь, выяснят, опасно ли владеть ею.       — Что за приступ заботы спустя два года?       — Ладно, Астрид, — он откинулся на спинку скамейки. — Если тебя это не устраивает, то тогда я хочу разделить эту ношу с тобой.       — Тетрадь смерти ты хочешь, — огрызнулась она. Впервые в её словах вместо презрения прозвучали обида и сдавленный гнев. — Держать руку на красной кнопке, разжечь третью мировую и убивать по щелчку.       Он самодовольно хмыкнул, подняв взгляд на небо. Оставалось только поразиться, как хорошо эта женщина знает о его амбициях, и на что он оказался бы способен, попади такое оружие массового поражения в его руки.       — О тетради смерти я узнал только сегодня, — начал он, вновь посмотрев на Астрид, которая в данный момент, глядя на себя через экран мобильного, поправляла макияж. — Хотя и догадывался о существовании чего-то подобного у Мамоны. С тобой мы знакомы, как минимум, четыре года, Астрид, и тебя я хочу гораздо больше.       Он увидел, как на мгновение, почти незаметно дрогнули её пальцы, как сжались в тонкую линию губы. Она не сразу ответила. Для начала ей потребовалась целая секунда, чтобы заставить себя вновь вспомнить ту обиду и ту боль, что вызвал своими словами Мелло. Ненормально — быть настолько одержимой другим человеком. Нужно от этого избавиться и как можно скорее.       — Надеюсь, ты понимаешь, что твои слова звучат, как бред сумасшедшего.       — Астрид, я ошибался…       — Ты жил со мной два года. Ты сделал мне предложение. Ты распинался и клялся мне в верности и любви. И ради чего? Ты просто хотел насолить моему брату через его единственного живого родственника!       Она подскочила, чувствуя, как от эмоций у неё закипает кровь. Недавняя паника сменилась вспышкой болезненной, долго сдерживаемой ярости, и Астрид чувствовала, что в таком состоянии она вполне могла бы записать Мелло на том листочке из тетради смерти. Он сжал её руку. Она замахнулась. Пощёчина вышла звонкая, болезненная, заслуженная.       Увидев красный след от своей ладони на бледном лице Мелло, Астрид почувствовала, как к глазам подступают слёзы. В конце концов, сколько бы обиды, сколько бы боли ей ни пришлось испытать, она по-прежнему любит этого человека, и сейчас эта пощёчина казалась ей страшно несправедливой.       — Я ошибался, — проговорил он, касаясь пальцами места удара.       — Не важно, — холодно ответила девушка, взяв себя в руки. Она порылась в карманах пиджака и нашла в них мелочь, которую горстью высыпала на скамейку рядом с Мелло. — За воду. Сдачи не надо.       Она ушла в сторону полицейского участка, чувствуя с каждым шагом, как вместо сердца в груди образовывается болезненная, снедающая изнутри пустота. Так не годится. Нужно отвлечься, и работа является лучшим способом залечить рваные, гноящиеся раны на душе. Вернувшись на второй подземный этаж, она села на своё место, проигнорировав все озвученные вопросы о своём самочувствии.       — Нужно как можно скорее найти тетрадь смерти Алехандро, — только и проговорила она. — Пока на неё не наткнулся кто-то ещё и не решил, как было бы классно убить половину Лос-Анджелеса.       — Мисс Ривер, — начал Эл, прижав подушечку большого пальца к нижней губе и вглядываясь в лицо девушки. — Всё в порядке?       — В полном.       Эл кивнул. Он мог бы попытаться отговорить эту девушку от подобного серьёзного расследования, но знал, что это не возымеет эффекта. В её взгляде была решимость и готовность действовать, и если он сейчас предложит ей отступить, она начнёт независимое расследование, которое, при её характере и вспыльчивости, приведёт к катастрофе.       Вернулся Мелло и моментально приковал внимание к красному пятну на своей щеке. Мэтт шумно присвистнул, из-за чего Астрид закатила глаза.       — Кто это тебя так? — удивлённо спросил Мацуда. — Ты предотвратил своё первое преступление?       — Ага. Кто-то пытался украсть твой мозг, Мацуда, — огрызнулся злой и расстроенный парень. — Узнал, на что он способен, и передумал.       Медлить не стали. Для поисков тетради смерти были вскрыты банковские ячейки Алехандро, перевёрнута с ног на голову его неказистая квартирка в дешёвом районе Лос-Анджелеса и проверено его прежнее место работы. Все без исключения в группе расследования были заняты, в том числе и Бейонд, который по пути накупил игрушек для Бред и хотел как можно скорее подарить их ей. Всё это было проделано не только с целью найти тетрадь, но и отыскать улики, указывающие на связь Алехандро с пятью преступниками, поэтому в полицейскую лабораторию поздним вечером были привезены образцы волос, фотографии, отпечатки пальцев, а так же номера телефонов, кое-какие скомканные записи о местах встречи и, что самое главное, контракты. Сделки на убийство, составленные с учётом всех юридических формальностей, отказом от претензий и намёком, что за сообщение в органы полиции заказчик будет убит.       — Я догадывался, что Алехандро был мелкой сошкой, — Эл задумчиво рассматривал контракты, надев перчатки, чтобы не испортить такую важную улику. — Среди убитых — дети и подростки, и каждое убийство обходилось ему не так уж и дорого. Всего лишь сотня долларов. Иными словами, он был не опасен, но полезен для нас. Возможно, остальных преступников следует искать среди людей, разбогатевших мгновенно и без каких-либо трудностей и подходящих под портреты…       Эйлин и Астрид отправились на Восток Двадцать девятой стрит, так как сошлись во мнении, что это место имело какое-то особое значение. Для их безопасности на это место были отправлены четверо полицейских офицеров, в том числе Ниа Ривер и Джейсон Алджемон.       — А-а-апче-а-чехочь, — вместо приветствия послышалось со стороны Джейсона Алджемона. Это был высокий и худощавый молодой человек с копной огненно-рыжих волос и коричневыми веснушками на слегка загорелом лице. Чихая, он изображал приёмы карате.       — Что вы делаете? — без особого интереса спросил Ниа, накручивая прядь волос на палец.       — А ты не видишь? — Джейсон гордо прижал руку к сердцу. — Я, когда чихаю, всегда представляю, что я — супер-ниндзя, начинаю издавать странные звуки, махать руками и так далее. Вот так я знакомлюсь с девушками. Если у тебя есть с этим проблемы, воспользуйся этим способом. Проверено мной. Только для этого способа у тебя с собой всегда должен быть перец, и главное, чтобы перец этот был чёрным и молотым…       — О.       — Наверное, я зря тебе это рассказал. Потому что я был единственным, кто владел этим способом.       Астрид переглянулась с Ниа. Как странно было видеть своего младшего брата в числе своих защитников. Он неправильно расценил значение её взгляда и, подойдя к ней, едва слышно прошептал:       — Не волнуйся, Эшли не такая, как он. Меня не интересуют неадекватные девушки.       — Ребята, — с натянутой улыбкой Джейсон смотрел на троицу, которой явно его приветствие не зашло. — А от кого вас охранять? А то придёт мой начальник прямо сюда, возьмёт меня за шкирку и отберёт весь перец.       — Полагаю, от Мамоны, — спокойно проговорила Эйлин. — Но вряд ли это находится в вашей компетенции. Боюсь, перца вам всё же придётся лишиться.       Джейсон наигранно захныкал.       Эйлин тяжело вздохнула и вновь потёрла сонные глаза. Раньше ночь без сна она могла пережить с лёгкостью, но теперь возраст давал о себе знать, и быть бодрой и улыбчивой становилось всё труднее. Эту ночь она провела одна. Когда она возвращалась домой, ей казалось, что в носу у её стоит запах потного тела Брента, его вонь изо рта от нечищеных зубов и едкий запах мочи. Даже при большом желании, даже если бы её заставили силой вернуться в их роскошную квартиру, занимающую три верхних этажа двадцатипятиэтажного здания, она бы умерла в лифте на подъёме к ней от отвращения и омерзения. В мотеле же было шумно, кровать была жёсткой и твёрдой, как гладильная доска, одеяло коротким, но Эйлин это вполне устраивало. Она не могла заснуть, зато в такой обстановке за запертой дверью она могла не вскакивать посреди ночи из-за того, что слюнявый и жирный мэр Лос-Анджелеса суёт ей в рот свои сморщенные причиндалы.       Астрид выглядела не лучшим образом. Бледная, рассеянная, она всё время потирала правую руку, будто она у неё нестерпимо болела. Очевидно, она залепила пощёчину тому новенькому офицеру полиции — Мелло, но за что? Неужели он к ней приставал? Среди бела дня и на территории полицейского участка? Тогда он должен быть полнейшим дегенератом, чтобы сексуально домогаться девушки, более того, первоклассного прокурора, и не знать, какой срок ему за это светит.       — Вы были в отношениях с Мелло Келем, не так ли? — когда полицейские разговорились между собой, тихо спросила Эйлин у Астрид.       — Вы были подвержены сексуальному насилию со стороны супруга, не так ли? — парировала Астрид.       Эйлин на мгновение замолчала.       — Что, так заметно?       — Затравленный взгляд, слёзы в голосе, синяки по всему телу, неровные, вырванные волосы. Да ещё и супружество с мэром Лос-Анджелеса, который был замечен в борделях с проститутками мужского пола.       — Вот как? — Эйлин пальцами поправила волосы на голове. Их действительно вырывали, но не с таким энтузиазмом, чтобы сделать Эйлин лысой. Красивый предмет в доме в виде женщины не должен терять своей привлекательности, поэтому лысые участки кожи головы Эйлин могла скрыть. — И… у него есть фаворит?       — Ваш муж часто оказывается не способен вступить в половую связь.       — Конечно. Сраный импотент.       Эйлин чувствовала, что Астрид неинтересны подобные разговоры. Вообще, ей должно быть мало что интересно, кроме своей карьеры, судебных разбирательств и, возможно, младшего брата. Эйлин поводила носком туфли по асфальту, низко склонив голову.       — Скажите, а откуда вам это известно?       — Я не обязана на это отвечать, — несмотря на усталость, с прежней холодностью ответила Астрид. Она перевела взгляд на полицейских и приказала своим привычным властным тоном. — Если у вас есть время болтать, найдётся время и работать.       Её послушались без возражений, типичных для комнатного бунтаря — Джейсона Алджемона. Обычно, если ему отдавала приказы Эйлин, он начинал работать только после невероятной истории из своей жизни, а сейчас, увидев серьёзное и рассерженное лицо Астрид, начал без каких-либо вопросов. Только споткнулся о высокий бордюр, когда отправлялся к ближайшему зданию.       Астрид закрыла глаза и выдохнула, переведя взгляд на Ниа, устало усевшегося на заднем сидении полицейского автомобиля и прижавшего колено к груди.       — Ниа, — спокойным, мягким тоном начала она. — Если бы у тебя было что-то, что способно уничтожить всю жизнь на Земле, куда бы ты это что-то спрятал?       Он посмотрел на старшую сестру, словно на умалишённую. Её лицо оставалось серьёзным и суровым, было понятно, что она не шутит.       — Похоже, я зря отказался от расследования, — с улыбкой ответил он, накручивая прядь волос на палец. — Оно оказалось интереснее, чем я думал.       — Думай об Эшли и о своей свадьбе.       — Если бы у меня была карманная Машина Судного Дня, — задумчиво начал он. — Я бы таскал её при себе. Примотал бы скотчем к телу, как делают это наркодилеры, когда пытаются провезти через границу партию товара.       — Хорошо. Допустим. Но есть одно условие, — Астрид поджала губы, подбирая слова. — Любой, кто дотронется до твоего оружия, увидит сверхъестественное существо.       — Астрид, я должен сказать тебе одну важную вещь, шутить ты не умеешь.       — Ответь. Большего я от тебя и не требую.       Он отвёл взгляд, накручивая белые, как у Астрид, волосы на палец, рассуждая об услышанном. Сарказм боролся в нём с желанием помочь и, после пережитого дня в полиции, так и хотелось с полным равнодушием расхохотаться. Но Астрид была серьёзной и замученной. Похоже, Мелло всё же довёл её до нервного срыва, если не случилось что-то ещё.       — Я бы держал это оружие там, где мог бы беспрепятственно им воспользоваться. Но, если бы у меня был график для уничтожения, я бы держал его в таком месте, до которого доберусь только я. Что-то без камер видеонаблюдения, без беспокойства, где есть кто-то, кто уничтожит оружие, и при этом окажется способным беспрекословно слушаться меня.       Эйлин задумчиво слушала, пытаясь вспомнить детали биографии Алехандро.       — А… как насчёт квартиры любовницы? Жена Алехандро давала показания и говорила, что с мужем у неё в последнее время всё шло к разводу.       — Миссис Стоун, — вздохнула Астрид. — Вы взялись судить людей по себе?       — Мисс Ривер, вы бы доверили свою жизнь тому, кого любите? Ох, простите, вы ведь уже…       Эйлин почувствовала злорадное веселье, увидев этот полный чёрной ненависти испепеляющий взгляд. Она попыталась улыбнуться Астрид, но это всё равно не улучшило настроения железной леди.       — Нужно проверить эту теорию, — начала Эйлин.       — Вы точно в своём уме? — Астрид устало прислонилась к автомобилю. — Какая женщина клюнет на такого мужчину?       — Меркантильная, — без колебаний ответила Эйлин. — Алехандро был не таким уж нищим. По крайней мере, за одну роспись в тетради он зарабатывал достаточно, чтобы позволить себе уйти с работы.       По приказу Астрид, Виктор отыскал среди личных вещей Алехандро, которые были при нём в момент смерти, мобильный телефон. Любовницу, как оказалось, найти было куда проще, нежели догадаться о её существовании, и ещё проще выследить. Она присылала фотографии в нижнем белье, бесконечно намекала на секс, была записана в телефоне под мужским именем и, судя по содержанию сообщений, была на том же уровне развития, на котором остановился Алехандро. Полицейские отправились к ней на квартиру для обыска, и так вышло, что ехать далеко им не пришлось — квартира находилась на Восток Двадцать девятой стрит.       Они надели перчатки, дабы не оставлять отпечатков. Внутри не оказалось никого, поэтому Эйлин использовала металлическую спицу и скрепку, и спустя несколько минут напряжённого труда, замок поддался. Внутри двухкомнатной квартиры было довольно неаккуратно: всюду валялись миниатюрные пластиковые упаковки от презервативов, под потолком скапливалась паутина, грязные обои отходили от стен. Создавалось впечатление, что о себе хозяйка заботится с куда большим рвением, нежели о своей квартире. Эйлин вошла внутрь первой, Астрид последовала за ней, Джейсон и Ниа замыкали шествие. Астрид закрыла младшему брату глаза, стоило ей увидеть в спальне, где стояла неубранная кровать, на которой была разбросана одежда, секс-игрушки. Глядя на наручники, вульгарные костюмы, плети и стеки, она почувствовала знакомый жар внизу живота. Когда-то давно, целую вечность назад, когда ей казалось, что Мелло любит её, она сама использовала такие же штуки, чтобы сделать их близость ярче. Мелло был не против. По крайней мере, он мастерски изображал энтузиазм.       Эйлин тем временем вместе с Джейсоном искала личные вещи Алехандро. Одежду, плакаты, гантели — не важно, лишь бы существовали признаки его привязанности к этой неизвестной женщине. Мужчина сюда точно приходил, и, как видела Эйлин, не один. На полу были грязные следы обуви разного размера, в шкафу валялось настолько много использованных презервативов, что было понятно одно: Алехандро влюбился в нимфоманку. Как же глупы бывают мужчины, и как же ветрено женское сердце. Эйлин вздохнула, пытаясь сравнить себя с этой женщиной, пытаясь понять ход её мыслей и определить местоположение тетради. Ничего. Эйлин, конечно, сама не была образцом верности, но в своей неспокойной жизни она любила и любит только один раз по-настоящему. Эл. Он заметил её нездоровый, сонный вид ещё утром. Он предложил этой ночью остаться у него и прийти в себя, за что Эйлин была ему благодарна. Этой ночью она покажет ему, как сильно его любит, как сильно он нужен ей, и эта мысль заставляла её работать более оперативно.       В кладовой, среди нестиранного белья и старых, копящихся бутылок пива, она нашла книги авторства Алехандро. Он позировал на обложке, хвастаясь своими надувными, покрытыми слоем жира мышцами, первая из них называлась «Как стать Шварценеггером в Калифорнии». Бредовее название придумать сложно, но Эйлин же не собиралась это читать. Никто не собирался, к счастью.       — Я нашла его вещи, — проговорила Эйлин, опуская на кровать тяжёлую стопку с толстыми книгами. — Осталось только понять, как выглядит эта тетрадь, насколько маленькая, можно ли её уместить среди страниц книги и…       — А это что? — резко перебила Астрид и дёрнула неприметную книжку за чёрную обложку, торчавшую среди белых и цветастых томов. Книги с грохотом упали на пол, и в таком свинарнике никто не переживал о новой горе мусора. Астрид прочла надпись на обложке своей находки и вновь ничем не выдала своих эмоций, чтобы сохранить секретность их операции и не привлечь к опасному делу Ниа. — Отлично. Пора в участок.       Она осторожно пролистала тетрадь, сдерживая дрожь в руках. Перед глазами всё плыло, поэтому правила пользования тетрадью даже после третьего прочтения запомнить не получалось. На ровных тетрадных строчках были имена, обстоятельства смерти и причины. Астрид немедленно отдала эту устрашающую вещь на экспертизу.       Когда этот день наконец-то закончился, и семья Ривер отправилась домой, Астрид не сразу вспомнила, что в её сумочке дожидается своего часа вещь, переданная ей Мелло через стол регистрации. Она приняла душ, поужинала, полистала книгу, и всё это с целью демонстративно оттянуть момент истины. На самом деле, она просто собиралась с силами и клялась сама себе, что, чем бы ни являлось содержимое конверта, она от него немедленно избавится.       И вот, взяв в руки бумажный жёлтый конверт, она наконец-то решилась.