Надежда над горизонтом

      — И этого ты хотела?       В тихом голосе Эйса не было ничего, кроме бесконечной усталости. Просто усталости и безразличия, за которыми Фуриосе чудился упрёк. Она не удивилась бы, узнав, что Эйс её ненавидит. В конце концов, причин у него хватало.       В комнате, прорубленной в рыжих скалах, они находились вдвоём — высокая бритоголовая женщина с механической клешнёй вместо левой руки и немолодой уже мужчина, на шее которого пузырилась огромная опухоль. Сколь бы откровенны они ни были, никто не подслушал бы их разговор, лишь световодные зеркала и автоматические лампы разбрасывали по стенам тени, точно призрак прошлого правителя, Несмертного Джо, в бессильной злобе скользил по собственным покоям, не в силах навредить новым хозяевам Цитадели.       — Это было неизбежно, — ответила Фуриоса, удивляясь собственному равнодушию: когда она успела со всем смириться? — Ты не хуже меня понимаешь, что Джо не был богом. Всего лишь больным стариком, который не задержался бы на свете, даже если бы бы успел обзавестись наследником. А что было бы потом? Грызня между Императорами, делёжка всего, что только можно. Воды, патронов, войск… людей. Джо был тираном…       «Джо был мерзавцем!» — мелькнула невольная мысль, но Фуриоса взяла себя в руки.       — У него не было наследника, не было никого, кто мог бы удержать власть, — продолжила она, сжав в кулак механические пальцы протеза. — Даже если бы у него родился сын, ему бы не дали повзрослеть. Цитадель всё равно бы захлестнула смута, и всё было бы ещё хуже…       — Слишком много «бы», босс. — Эйс сдвинул очки, которые носил почти всегда, на бритую макушку и повел травмированным плечом, но тут же скривился от боли. Движение не укрылось от Фуриосы, и она поспешно отвела взгляд. Только бы не видеть бледное постаревшее лицо и повязки, которыми Эйс обзавёлся из-за неё. Он, хоть и был немолод, оставался в хорошей форме, но сейчас груз тысяч прожитых дней будто проступил в одночасье на его лице и ссутулил плечи. Да, Эйсу повезло, отделался сравнительно легко и сам добрался до Цитадели, хоть и пропахал собой пески, когда она скинула его с боевой фуры — когда ей пришлось скинуть старого товарища с боевой фуры. Он уверенно держался на ногах и до сих пор не напоминал ей о её предательстве, но что это меняет? Фуриоса подставила под удар того, с кем сражалась бок о бок. И ради чего?       «Ради того, чтобы хоть как-то достать Несмертного!»       Достала. Отомстила. Джо мёртв, и Цитадель на грани краха.       Какое-то время они оба молчали. Фуриоса смотрела сквозь прорубленное в скале окно-бойницу на простиравшуюся до горизонта Пустошь. На секунду воительница ощутила малодушное желание оказаться там, среди песков, подальше от рухнувшего на её плечи груза ответственности и проблем. Свержение старого ублюдка было лишь началом, и теперь будущее Цитадели зависело от Фуриосы. И раз уж именно ей досталась эта ноша — придётся тащить. Позволить себе сбежать от всего этого? Нет. Тогда кровавый хаос, что непременно воцарится в Цитадели, окажется на её совести. И кровь всех погибших будет на её руках…       — А сейчас мы всё равно в дерьме, — мрачно продолжил Эйс, прервав затянувшееся молчание. — У нас заглохла куча машин и бойцов, а оставшиеся не знают, кого грызть и зачем. Не найдёшь им врага — загрызут тебя. И не посмотрят, что ты самого Джо в Вальгаллу отправила! Пока всё тихо, но как только в Пустошах узнают, что Несмертный сдох, нас сожрут. Да нас даже Стервятники вышвырнут, если кто-то не столкнёт тебя к ним на иголки раньше!       Тут Эйс прав. Цитадель — не просто центр силы, не крепость среди Пустоши, это чистая вода и незаражённая земля, которые после смерти Джо уже не столь недоступны. Лакомый кусочек — если, конечно, знать о том, что творится внутри. Поэтому у неё ещё есть время, хоть и немного — слухи в Пустоши распространяются быстро. Труп Джо видели немало жителей Подножья…       У неё ещё есть время — пока ещё бойцы догадаются, что она не откроет им ворота в Вальгаллу, пока ещё люди внизу поймут, что Фуриосе им особо нечего предложить, пока сплетни об убийстве Несмертного дойдут хотя бы до Газтауна и Свинцовой Фермы. У неё ещё есть время, и Фуриоса использует его с толком. Выбора у неё всё равно не осталось.       Ещё одной проблемой стало убийство оставшегося в Цитадели Корпуса Калоссума, старшего сына Джо. После возвращения Фуриоса не знала, как поступить со злобным, но беспомощным карликом, но вскоре проблема решилась сама собой: помощница Корпуса утром подняла крик, обнаружив, что его кто-то придушил. Не нужно было советоваться с Илвой или Старшей Эд, чтобы понять, что это убийство: чёрный след от удавки на шее был виден невооруженным взглядом. Признаваться никто не спешил. И Фуриоса действительно не знала, стоило ли пустить в этот раз дело на самотёк или порядок превыше всего и убийцу нужно отыскать. Ещё бы знать, как это сделать…       Но для начала нужно решить проблему с бойцами — мысли о восстании не лезут в занятую заботами голову. Благо, и работа для них найдётся.       — Разберёмся. — Фуриоса наконец подняла голову и посмотрела на замолчавшего помощника. — Сейчас другое дело. Наше добро разметало по всей Пустоши. Но если поторопимся, успеем вернуть хотя бы часть. Запчасти и оружие всегда пригодятся. Возможно, что-то даже починим. Заодно отвлечём людей…       — Нужно будет ещё разобраться с бензаком и патронами, — напомнил Эйс. — Иначе Цитадель не удержать.       Фуриоса сдержанно кивнула.       — Верно. Но сначала мародерка.       — Да, босс. Только машин на ходу не хватает, да и бензак придётся экономить. Туда довезём, а назад точно пёхом пойдут, да и что-то из барахла на себе потащат.       — У нас нет выбора. Ни барахло, ни тех, кто в каньоне, я бросать не хочу. Не хватало, чтобы они по Пустоши разбрелись, — мотнула головой воительница. — Отправим за ними группу работяг покрепче и бойцов для прикрытия.       Эйс невесело усмехнулся:       — Работяги могут что-то прикарманить, да и парни тоже. Как бы по дороге половина барахла не «потерялась». Знаешь, босс, приставь к отряду каких-нибудь грамотеев, пусть переписывают всё, что найдут, а потом в Цитадель отправляют. Может, так хоть поменьше укрысят.       — Придётся всех досматривать. — Фуриоса устало вздохнула, — Пора выдвигаться. Наше барахло валяется в каньоне уже почти сутки. — Она развернулась к выходу, но Эйс снова её окликнул:       — И ещё, босс. Там один боец опять чудит. Бормочет про богов да про Цитадель, умоляет, чтобы ты его выслушала.       — Вот только ещё одного сумасшедшего мне не хватало, — впервые в голосе Фуриосы проскользнуло раздражение. — У меня десятки бойцов без дела шляются, а люди внизу всё ещё верят, что я подниму их в Цитадель.       — Но, босс… Этот боец не обычный псих. Он гадает парням, кто выживет, а кто отправится в Вальгаллу. И… Босс, все знают, что его гадания сбываются, ты же и сама должна была о нём слышать       Фуриоса обернулась к Эйсу, бесстрастная и равнодушная, точно живая машина:       — А если гадание не сбывается, о нём забывают?       Мужчина в ответ пожал в этот раз уже здоровым плечом:       — Дело твое, босс. Нам ещё выяснять, кто кокнул карлика… Иди, там боевые старухи, наверно, уже заждались.       Фуриоса коротко кивнула.       — Начнешь подготовку? — спросила она, стараясь не смотреть на повязки товарища — «условно-новые» серые тряпки. Хорошо, если ими никто не протирал детали движка, прежде чем пустить на перевязки. Или хотя бы постирал после этого…       — Справлюсь, — устало откликнулся Эйс, — Не впервой.       — И ещё… — Голос Фуриосы застал его уже у двери, заставил обернуться — что ещё нужно боссу? — Ты зайди в лазарет, попроси хотя бы, чтоб тебе это безобразие на что-то поприличней заменили.       Эйс только покачал головой:       — Босс, разве у меня есть время зализывать раны?..       После залитого солнцем навесного моста между раскалёнными каменными пальцами Водяной Башни и Башни Механиков — снова в темноту. В узких полутёмных коридорах у лазарета было безлюдно и жутко, лишь эхо шагов, шум механизмов да далекий гул чужих голосов сливались в зловещее гудение, будто где-то в глубине Цитадели скрывался рой гигантских мух. Да, именно мух, зеленовато-блестящих, мерзких, слетающихся на падаль…       Фуриоса помотала головой, отгоняя непрошеные мысли. Откуда мухи-трупоеды в камнях Цитадели, посреди пустыни, где любой труп за несколько часов высыхает под палящим солнцем? Ерунда, у неё есть более реальные причины для отвращения или страха, та же радиация, до сих пор рассеянная в их воздухе и рыжих песках — безликая, безвкусная, бесшумная смерть, заставляющая человеческие тела разрушаться раньше срока. От неё не спасали никакие снадобья Органомеханика, да он и не особо пытался. Безнадёжное это было дело, проще было смириться и жить по заветам Несмертного Джо: выживает лишь сильнейший или полезный, а слабый второго шанса не получит…       Хорошо, что Джо сдох, а Органомеханик пропал где-то в песках. Туда им и дорога…       В каменном мешке лазарета, освещённого световодами и парой холодных электрических ламп, она застала только Илву, встрепанную и седую, да какого-то парня из уцелевших варбоев, налысо бритого, в вечных чёрных штанах и побелке на коже. Та же вязь шрамов, изображавших механизмы, на груди и спине, то же клеймо на загривке, как и у всех бывших воинов Джо. До Фуриосы донеслись обрывки разговора — похоже, вувалини яростно отчитывала своего пациента:       —…Вот кто тебя просил повязку раньше времени снимать? Сколько тебе времени сказано было носить её?       — Ну, Органомеханик про четыре дня говорил.       — Сколько?!       — Четыре дня. Ну, пока болеть не перестанет…       — Тебе не четыре дня, а две недели перевязанным ходить. А лучше дольше.       — Так всё ж уже через несколько дней заживает!       — Дурень, за несколько дней только синяки, которые вы потом краской замазываете, заживают, и то не всегда. А если плечо не долечишь, постоянно вывихивать его будешь. И ничего потом не…       — Воительница! Император! — Заметив Фуриосу, парень вскочил с места и рванулся к ней, попытавшись оттолкнуть Илву. Но не тут-то было: вувалини с неожиданным проворством ухватила его под здоровый локоть.       — Куда ты, дурень? — нарочито спокойно, точно к совсем маленькому ребёнку, обратилась к нему Илва. — Лучше иди, руку залечивай!       Но варбой и не обратил на неё внимания.       — Воительница, ты точно должна знать. — Он взглянул прямо в глаза Фуриосе с каким-то почти религиозным восхищением и трепетом. «Почти как на выступлениях Джо!» — с невольным отвращением подумала она. Но была в голосе чокнутого варбоя какая-то тревога. Неужели боится? Её… или за неё? В глаза бросились шрамы на лице парня: бойцы полураспада обычно вырезали на коже очертания деталей машин, надеясь хоть так приблизить слабое смертное тело к крепости механизмов. Но лицо этого варбоя покрывали незнакомые изломанные знаки.       — Я предупредить хотел, что змея… то есть, змей всегда жалит. Даже если не своими зубами. И он уже думает, как бы тебя ужалить. Воительница, пожалуйста… Не дай ему тебя ужалить. Если ты погибнешь, то и Цитадель, и всё исчезнут… — неуверенно выпалил парень.       — Да уж, такого я ещё не слыхала! — нахмурилась Илва, прежде чем Фуриоса успела как-то отреагировать на его слова. — Ты точно только плечом тогда ударялся, когда его выбил?       Варбой тут же набычился:       — Это не бред! Я знаю, что так и будет!       — Откуда?       — Сам видел!       — Где?!       — Во сне…       — Вот как? — недоверчиво бросила Фуриоса.       — Ладно, ты своего добился? Добился! — буркнула Илва. — Теперь можешь с чистой совестью отдыхать!       Но боец явно не собирался отступать, не убедившись, что его услышали.       — Воительница, помни о змее… Пожалуйста, я ж не для себя стараюсь, — и тот же странный взгляд, восхищенный и серьёзный в одно и то же время.       Что за фигня тут вообще творится?       — Иди уже отсюда! — Илва хлопнула изрезанного парня по здоровому плечу и подтолкнула к тяжёлой металлической двери. После того, как ей удалось-таки выставить чудаковатого варбоя из лазарета, она лишь вздохнула и покачала головой. — Перегрелся он, что ли?       — Неважно. Скажи сейчас, где?.. — начала было военачальница, но не договорила: вувалини поняла ее с полуслова.       — Старшая Эд отправилась изучать запасы медикаментов — всё то, что сумели раздобыть местные. Сказала, что что-то наверняка пригодится, а сами сейчас не справимся, раненых слишком много. И подружек твоих она тоже к делу приставила, помогать, — и не дожидаясь вопроса, добавила: — Они и сами не против, хоть и не сильно рады. Славные всё-таки девки… Эд ведь уже не девочка, чтоб всюду бегать, а от парней толку нет. Да ещё и этот балбес… Чего ему от тебя надо?       — Понятия не имею.       — Вот и я о том же. Всё про каких-то змей да гнев богов болтал. Вроде так поговоришь — нормальный, а как тебя упомянула, так сразу задурковал… Бардак повсюду, в общем, — вздохнула Илва.       — Бардак и есть, — устало кивнула Фуриоса.       — Я ещё с Эд об этом балбесе поговорю. Может, она что поймёт. Вроде не самый глупый из местной шпаны, хоть и чокнутый.       — В любом случае, сейчас это неважно. Для вас с Эд найдётся другая работа, — с прежним спокойствием продолжила Фуриоса. — Будет вылазка на место крушения, надо будет собрать барахло и вытащить раненых.       — Хочешь, чтобы мы вытаскивали дурней Несмертного из Вальгаллы? — ухмыльнулась Илва. — И выбора у нас, как я понимаю, особо нет?       — Верно… — Фуриоса хотела ещё предупредить о том, что выдвигаться Илве с Эд уже совсем скоро, но вувалини не дала ей сказать и слова.       — Так, теперь займёмся твоей раной.       — А что рана?       — Как что? Перевязать её надо, и не отмахивайся, даже ты не бессмертна.       — У меня нет времени валяться с пустяковой царапиной! — нахмурилась Фуриоса.       Она сама понимала, что преуменьшает, что не стоит проверять пределы своей живучести. Рана от стилета, который воткнул ей в спину один из головорезов Армады, едва не отправила её на тот свет. И если бы не помощь Макса и его кровь… Но сейчас, даже меньше, чем сутки спустя, Фуриоса чувствовала себя вполне бодрой и здоровой, несмотря на лёгкую тянущую боль под рёбрами. Она и сама не понимала, как такое возможно — да и, по правде говоря, предпочитала не думать. Её стойкость всегда была с ней, и воительница боялась лишь того, что однажды, в старости, ей придётся заплатить за все свои раны и всю небрежность…       — Даже обычная царапина способна свести в могилу, если тебе крупно не повезёт, — парировала Илва. — Раздевайся давай.       Столько непреклонности и силы было в голосе старой вувалини, что ослушаться её не мог не только чокнутый варбой, но и новая правительница Цитадели. Ей не хотелось тратить время, но Илва работала быстро, но не суетливо, привычно и деловито переменила потемневшую повязку на свежую, промыв заживающую рану и зачем-то смазав её одним из своих настоев — Фуриоса совершенно в этом не разбиралась. И всё-таки помощь Илвы была ненужной роскошью, рана была не серьёзнее тех, что Фуриоса получала на службе у Несмертного.       — Ерунда всё это. Рана меня совсем не беспокоит.       Но Илва только покачала головой, намазывая странной мазью с пряным запахом её заплывший глаз, и вздохнула:       — Эх, Фуриоса, ты можешь не обращать внимания на боль и кровь, но что будет с твоими девками и всеми этими дурнями, если ты умрёшь?       — Делай своё дело, — упрямо откликнулась Фуриоса и поморщилась, привыкая к новой повязке на лице, — мне хватит и одного пророка.       — Куда денусь… Ты потом ещё зайди через пару часов, я тебе компресс на глазу поменяю.       — Это и вовсе лишнее. — Она осторожно коснулась повязки.       — Вот все вы такие. Рана сама заживёт, вывих тоже сам вправится… Иди уж, что с тебя взять, — покачала головой Илва, собирая свои мази и притирки, пока Фуриоса одевалась, и внезапно добавила: — Ты поосторожней там со всем этим гадюшником.       — Не волнуйся. Я пришлю за вами, когда у Эйса всё будет готово.       — Не за мной, за Эд. Кто-то же должен чинить местных обалдуев, пока твоя орава собирает барахло?       — Твоя правда, — кивнула Фуриоса и улыбнулась, — спасибо за всё, Илва.       — Ерунда, — отмахнулась та, — у нас сейчас один колодец на всех, куда я денусь? Ты нам с Эд только воду дай, ну и помощниц тряпки стирать да пол мыть, и в расчёте будем. Сперва их к делу пристроим, потом и подучим немного. А то оставили одного врача на всю ораву, как нелюди какие-то…       Фуриоса кивнула и пошла прочь — спокойно, нарочито бодро, чтобы Илва ничего не заподозрила. У новой правительницы Цитадели не было ни времени, ни права умирать от ран или корчиться от боли. Джо неспроста был Несмертным, неуязвимым божеством — тот, кто смертен и болен, слаб, а слабые недостойны власти, слабого всегда есть кому загрызть. Ну, или укусить, как кричал тот сумасшедший. А таких у неё — половина Цитадели. И что, спрашивается, со всем этим сбродом делать?       В большом полутёмном ангаре, где механики ставили на колёса более-менее рабочий транспорт, было шумно. Как, впрочем, перед каждым рейсом — или очередным налётом. Эйс нахмурился и окинул взглядом полтора десятка бойцов. Сопляки — буйные, крикливые, размалёванные… И они считают себя вояками? Но выбирать было не из чего — погнавшись за Фуриосой, Дохлый Джо оставил защищать Цитадель лишь жалкие остатки своей армии. А теперь они будут охранять экспедицию и собирать то, что осталось от их менее удачливых товарищей.       Вот только они пока об этом не знают. Но раз Джо сдох, осталось только убедить их пойти за Фуриосой — в конце концов, им пить из одной скважины. Главное, чтобы соплякам хватило мозгов понять это.       — Зачем нам подчиняться Железной Фурии? — В голосе одного кривоносого парня разом слышались злость и недоумение, хотя растерянности, пожалуй, было больше. — Она предала Несмертного!       — Раз она отправила его в Вальгаллу, значит, она сильнее! — возразил ему другой, явно более осторожный.       Эйс чуть заметно вздохнул — с ними будет непросто. Хотя что с них взять? Мальчишки, вчерашние Щенки, из которых ни боевая раскраска, ни шрамы не сделают настоящих бойцов. Пока ещё они повзрослеют, наберутся опыта и ума…       Те же, кто был постарше, в основном молчали. Но Эйс понимал, что и они в растерянности, пусть им и хватает ума не спорить в открытую. Он знал, что слухи, домыслы и перешёптывания постепенно сделают своё дело: выжившие варбои уже сейчас готовы разделиться на тех, кто против Фуриосы, и тех, кто готов пойти за ней. Но все они понимают и признают только одно: силу. Кто сильнее, тот и прав. Достаточно ли Фуриоса сильна, чтобы не допустить бунта, а то и войны в Цитадели? Или эти молодчики снесут их всех?       Эйс хмуро покосился на спорщиков. Они, похоже, так увлеклись, что уже не замечали ничего вокруг.       — Мы не знаем, что было на самом деле!       — Она была одна против всей Армады!       — С ней были старухи и тот бродяга!       — Их все равно было меньше, но Воительница победила!       — И ни хрена он не Несмертный, раз умер!.. — буркнул кто-то из старших.       — Да иди ты! Хочешь потрепаться, давай открыто, чтоб я тебя видел! — обернулся к нему кривоносый, сжав кулаки. Похоже, нос ему не просто так набок свернули.       — А может, так надо было? — раздался чей-то ну очень неуверенный голос. — Ведь получается, что и Несмертный… смертен. А тот, кто отправил его в Вальгаллу, явно сильнее!       — Что за хрень ты несёшь?       Некоторое время Эйс молча наблюдал, готовый, впрочем, в любой момент вмешаться — только драки и не хватало. Слышала бы Фуриоса всё, что про неё эти дурни несли… Но времени слушать домыслы варбоев, хоть и занимательные, не было. Тем более, механики, вроде, уже сделали всё, что могли.       — А теперь все заткнулись! — как ни странно, сработало, видимо, всё дело в привычке. Спор стих, и варбои уставились на помощника новой правительницы. — Вы здесь не для того, чтобы орать друг на друга, дело есть. Здесь, в Цитадели, у нас мало что осталось. А там, в каньоне, — Эйс оглядел притихших бойцов, — наши тачки и бензак. И немало всякой дряни, которая тоже не прочь разжиться нашим барахлом. И кто-то из наших мог уцелеть.       — И зачем нам это? — подал голос кривоносый драчун, но товарищ ткнул его локтем под рёбра:       — Много навоюешь без тачки, тормоз?       — Тупой, эти обломки никуда больше не поедут!       — Так не у всех, как у тебя, руки из жопы! — раздражённо откликнулся механик, вылезая из-под ближней машины. — Хотя могу вернуть их на место…       — Заткнулись! — Эйсу пришлось вновь повысить голос. — А теперь подумайте, если найдете, чем, что будет с Цитаделью, если вы продолжите лаяться друг с другом. И не видать вам тогда Вальгаллы — станете жратвой для тех же Стервятников. Этого хотите? Только им и прочей швали на руку бардак в Цитадели. Поэтому, если не хотите фигово заглохнуть, делайте, что вам говорят!       Но даже это не расшевелило варбоев. Не то, что в прежние времена… Эйс нахмурился и решил зайти с другой стороны:       — При Джо мы бы оставили наше добро песчаной швали?       В ответ послышалось неразборчивое бормотание, в котором вполне можно было разобрать «Но теперь-то его… нет» и «Не оставили бы».       — Ну? — Эйс вновь повысил голос. — Не слышу ответа!       — Нет, — нехотя откликнулся кто-то из спорщиков. — Не оставили бы.       — Тогда какого песчаного дьявола вы сопли жуёте? Ноги в руки — и делать, что сказано!       — Несмертный смотрит на нас из Вальгаллы, — возразил один боец. — Он увидит, что мы выполняем приказы предательницы!       — А без тачек мы все заглохнем просто так и не увидим Вальгаллы! — возразил ему товарищ. Эйс сосчитал мысленно до десяти, после чего процедил, сжав зубы:       — Думаете, после того, как Несмертный сдох, все вокруг будут сидеть тихо? Думаете, никому не нужны наша вода или земля? Хотите хреново сдохнуть, когда кто-то придёт за ними — у вас же ни патронов, ни оружия, ни зажигалок? Если не хотите подохнуть, выполняйте приказ. Ради ваших же жоп стараемся…       — А мне какой смысл тащиться в каньон? — не унимался парень со сломанным носом.       — А какой смысл тебя кормить и держать тут? Среди твоих товарищей есть и поумнее, и посговорчивее, и побережливей.       — А давайте Булли тачилой заменим? — съязвил кто-то из варбоев. — Она точно поумней будет.       — Одной из раздолбанных в погоне? — уточнил Эйс.       — Можно и ей, — согласился остряк, — пользы всё равно больше.       Бойцы согласно заржали, а Эйс довольно усмехнулся. Сам того не желая, задира Булли помог ему. Теперь парни готовы охранять экспедицию — хотя бы ради того, чтобы найти тачку «поумнее Булли». Пусть и ради шутки — но ведь и эти сопляки должны понять: без оружия и патронов в Пустоши не выжить, а без машин, без грабежей их не добыть. Несмертный заглох, а людям Фуриосы на Свинцовой ферме не обрадуются. Придётся брать своё силой.       Но это потом. Сейчас же оставалось только собрать рабочих.       День уже клонился к вечеру, когда несколько грузовиков, гордо именуемых «спасательной экспедицией», достигли пыльно-коричневого каньона к востоку от Цитадели. Пришлось потратить время на сборы и спуск машин вниз — платформа, конечно, была удобнее с точки зрения обороны, но спуск транспорта занимал немало времени.       Кэйпабл сидела в кузове одного из грузовиков, опустив голову и не глядя по сторонам. Рыжие волосы, выбившиеся из-под платка, которым она прикрыла голову, щекотали лицо, но какое это имело значение? Ей совершенно не хотелось сегодня никуда тащиться, она чувствовала себя абсолютно разбитой — сказывались побег из стеклянного Купола, где держали наложниц Несмертного, прошлые потрясения, мучительные ночные кошмары и двое с лишним суток тряски в дороге. Да и вообще за эти несколько дней ей пришлось пережить слишком много боли. И не только ей — в эти несколько дней много крови пролилось на песок. Ангхарад, Накс, женщины-вувалини, незнакомые, но если и не ласковые, то… То какие? Кэйпабл так и не успела понять.       И вот теперь пришлось возвращаться — туда, откуда пытались сбежать. В Цитадель — и в каньон, где погиб… разбился Накс. Хотя как он мог разбиться? Наверняка спасся, дополз до Цитадели, выпрыгнул из кабины фуры, когда Кэйпабл моргнула — не мог не спастись, должен был… Но где-то в глубине души она уже знала: мог. Невозможная правда, в которую нельзя верить, потому что больно, слишком больно…       Кэйпабл пыталась отвлечься, думать о чём-нибудь другом, не о мёртвых, но не получалось. Возможно, потому что думать о живых было намного страшней. Всё изменилось слишком быстро — побег, Накс, сражение и смерти, много смертей, а потом ещё и захват Цитадели. И непонятно, чем всё это кончится. Чего хочет Фуриоса теперь? Что она будет делать, раз Джо наконец-то подох? Неизвестно, что ещё будет, когда варбои осознают, что Несмертный больше не их бог. Пока они ещё подчиняются Фуриосе, но сможет ли она их удержать? Или они уже и впрямь привыкли подчиняться и найдут себе новое божество? Скажем, ту же Фуриосу. Она, конечно, не Джо, она по крови вувалини, но время, власть и безнаказанность… Не станет ли она такой же? Она привыкла повелевать, да и согласилась помочь жёнам Несмертного не из одного только сострадания. «Дуры, что не ценят свою воду!» — так обозвала их телохранительница, когда Ангхарад хотела избавиться от ребёнка. Фуриоса не понимала, что они — пленницы, что они живут в золотой клетке, и переубедить её оказалось непросто.       Так что же будет? Несмертная Фурия вместо Джо? Или жизнь и впрямь изменится, и больше никого не будут продавать, точно вещь? Отдавать за воду, за покровительство местных божков? Или Фуриосу скинут к Подножью, а их всех разделят как трофеи? Нет, лучше об этом не думать!       Лучше поверить Старой Эд: все дурные мысли от безделья. Занять чем-то руки — и в голове не останется места для страха или горя. Фуриоса как раз нашла работу для них с Тост — вернуться под защитой варбоев в каньон, чтобы собрать там всё, что осталось от Армады. Им самим, правда, не придётся разбирать железки — Кэйпабл и Тост будут переписывать всё, что откопают работяги. Ну и помогать Старшей Эд с ранеными. Если, конечно, будет кому. Но вдруг?.. Вдруг и он выжил? И лежит сейчас, раненый, где-то там, в каньоне?       Кэйпабл не могла понять, чего ей хочется на самом деле, кроме как закрыть глаза и не видеть, не слышать больше. С одной стороны — было страшно вновь приблизиться к каньону, а ведь ей придётся и смотреть на тех, кто погиб в той погоне, на изуродованные тела, на их кровь. С другой — её грела безумная надежда: вдруг Накс и впрямь жив? Тогда ему понадобится помощь!       Кэйпабл вздохнула, откинула рыжие косы за спину, сжала руками виски, стиснула зубы. Сидевшая рядом Старшая Эд тихо погладила её по голове, так же, как когда-то давно — мать, и улыбнулась уголками губ, словно хотела подбодрить.       Кэйпабл только прикрыла глаза — если бы Эд знала!..       Резкая остановка заставила её вздрогнуть и отвлечься от мрачных мыслей. Они на месте, а значит, пора приниматься за дело. Пока руки и голова будут работать, сердце сможет немного отдохнуть. Хорошо бы управиться поскорей, хотя за день они точно не уложатся. Ночевать здесь, на чужой земле, даже под охраной варбоев не хотелось, мало ли кто на огонёк заглянет. Взять хотя бы Стервятников — говорят, они вообще людоеды и жрут всех, кого поймают в Пустошах.       Боязливо поёжившись, Кэйпабл выбралась из машины вслед за Эд.       — Цистерна еще сгодится! Заварим дыры — и пойдет в дело!       — Канистру давай, тут еще бензак остался!       — Это корыто проще доломать, чем починить… И уберите отсюда уже этого жмурика, он уж вонять начал!       Голоса, доносившиеся с разных сторон, сливались в единый гул. Оживление, воцарившееся в ущелье, недавно побывавшем полем боя, заставляло забыть о трагедии, следы которой были повсюду — искореженный металл, обломки машин и тела. Человеческие…       Некоторые ещё были живы — за последние полтора часа удалось найти десятерых. Впрочем, едва ли все они дотянут хотя бы до утра, несмотря на все старания Эд. Но ведь есть шанс, что ещё кто-то спасся и ушёл, уполз в сторону Цитадели. Главное, чтоб не к Стервятникам на обед.       В воздухе до сих пор пахло дымом, раскалённым металлом и горелым мясом — слишком мало времени прошло, никто, кроме воронья и ползунов, не успел до них добраться. Хотя и такое соседство пугало Кэйпабл, а крик чёрной птицы, взлетевшей с машины, похожей на сломанную игрушку, и вовсе предвещал беду. Но работягам птицы и шуршащие ползуны не мешали, как и бойцам. Казалось, никто особенно не обращал внимания на падальщиков и жуткие знаки. Словно и не рылись в обломках Армады, не перешагивали через трупы, а вокруг не было скал, среди которых скрывался враг.       Кэйпабл не хотела видеть всего этого, не хотела даже думать о прошлой трагедии. Она боялась смотреть по сторонам, чтобы не узнать «Боевой Рог». «Ты не знаешь, о чём просишь!» — бросила ей Фуриоса, когда Кэйпабл просила её помочь жёнам сбежать. «Вы и понятия не имеете, чем живет Пустошь!» — да, тогда они ещё верили, что могут спастись, тогда они ещё и впрямь не знали, что ждёт их за пределами Цитадели. Тогда Ангхарад ещё была жива… А теперь её нет, и Зелёных Земель больше не существует, и Несмертный отправился в свою Вальгаллу! Как и Накс — почти незнакомый человек, который слишком глубоко запал ей в душу. Один из тех, кто погиб здесь из-за их побега — нет, не из-за них. Из-за Джо.       Взгляд зацепился за обломки машины, знакомой до боли. Не видеть бы её вовсе, не смотреть туда — но отвернуться было уже невозможно. Цистерна на боку, пробитая гарпунами, но вроде бы почти целая — это её будут заваривать? Кровь на камнях, уже запёкшаяся и тёмная — Кэйпабл отвернулась от приступа тошноты. Не видеть, не думать, не вспоминать…       Кабина лежала немного в стороне, среди обломков машины. Девушка знала, что ничто на свете не заставит её подойти ближе и заглянуть внутрь. Ни за что и никогда! Помнить человека, а не сломанную куклу, окровавленную, разодранную. Хорошо, что от неё это и не требовалось.       Кэйпабл на ходу составляла список, механически внося в него новые находки. Тост тоже была где-то рядом, но где именно? Кэйпабл не знала, да и не хотела знать. Будь её воля, она помогала бы Эд, но той пока не требовалось особой помощи.       — Эй, смотри-ка, начальник! — крикнул один из работяг, стряхивая песок со слегка, но не катастрофично побитого мотоцикла. — Немного подлатать, и будет как новенький!       — Отлично. Байк, почти неповреждённый. Записала? — Немолодой, но рослый и крепкий ещё, хоть и перевязанный боец, за которым следовала Кэйпабл, обернулся к ней. Девушка кивнула, делая ещё одну пометку карандашом в блокноте — их позаимствовали в запасах прежнего хозяина Цитадели. В его обиталище вообще нашлась целая куча барахла, в которой было и кое-что полезное. Однако назначение большей части угадать пока так и не получилось. Мисс Гидди бы спросить…       Боец убедился, что очередная находка зафиксирована на бумаге, и ушёл — наверное, к Тост или ещё куда-то. Кэйпабл снова осталась одна. И без дела, которое могло бы защитить её от мыслей и воспоминаний.       Она старалась не смотреть на механиков, ковырявшихся в покорёженной кабине. Они, похоже, считали, что боевую фуру еще можно восстановить. Но Кэйпабл знала, что больше никогда не подойдёт к этой машине, какими бы золотыми ни были у них руки. С неё сорвалась Ангхарад, на ней разбился Накс — больше никогда!       Со стороны кабины послышался скрежет металла, за ним глухой удар и ругательство. Кэйпабл рефлекторно обернулась. И вовремя: из-за кабины показался один из механиков, сухощавый и лысый.       — Эй, ты! — позвал он, потирая ушибленную голову. — Машина, куда полудохлых грузят, не уехала? Скажи им, пусть повременят, тут еще живчик! Напугал, к песчаным дьяволам, — добавил механик тише, обращаясь к товарищу. Только сейчас Кэйпабл поняла, что её даже не заметили, — Я-то думал, что это труп, а он, гад, дёрнулся! Я чуть в штаны не навалил с перепугу. Смотрю, а он дышит! Во, ты! — Мужчина ткнул немытым пальцем в проходившего мимо с охапкой лома Щенка. — Найди ту старуху, которая лекарша, и сюды её приведи, понял? А ты, — механик вновь обернулся к приятелю, — помоги мне парня вытащить.       — Может, не надо? — усомнился второй, невысокий и кряжистый. — Не угробим случайно?       — Да ты глянь на него! Всё равно подохнет скоро, но сказано — тащить всех живчиков, значит, попрём. О! Ты, девка, — эти слова уже были обращены к ошарашенной Кэйпабл, — вроде, помогаешь бабкам в лазарете? Глянь-ка, может, ты разберёшься, стоит корячиться? Или, может, сразу придавить, чтоб не мучился?       — Я не… — Она хотела возразить, что пока ещё ничего не смыслит в медицине и всего день, как помогает Старшей Эд и Илве в лазарете, но слова словно встали поперек горла. Пока она оправдывается, рядом умирает кто-то, такой же парень, как Накс…       — А ну, отстали от девчонки, балаболы! — прикрикнула на механиков подоспевшая Эд. За ней почти бежал недавний Щенок, теперь уже тащивший смотанный в рулон кусок брезента.       — Так мы разве с чего дурного? — хмыкнул лысоватый механик. — Ладно, чего делать-то?       — Расстели рядом с машиной, не на песок же бедолагу вытаскивать. — Женщина кивнула Щенку и похлопала по плечу Кэйпабл: — Пойдем, поможешь мне.       Нервно кивнув, девушка двинулась за вувалини.       Не надеяться, не надеяться, пусть будет не он… Просто другой парень, а он уже ушёл. Мы встретим его по дороге, да, непременно встретим.       — Вытаскивайте, — скомандовала Эд, уже заглядывающая в кабину. — Только осторожнее, не доконайте парня.       Не доконайте?       Кэйпабл вздрогнула. Неужели ещё живой? Но это не может быть Накс! Он ушёл, должен был уйти, должен был выбраться, они подберут его по дороге назад!       Сердце оглушительно, бешено колотилось в рёбра, карандаш, кажется, выскользнул из пальцев — всё за несколько бесконечных секунд. Она не могла пошевелиться, не могла даже моргнуть, только смотреть, как рабочие вдвоём вытаскивают из покорёженных обломков… не человека, просто тело. Серое, пыльно-грязное, в запёкшихся разводах. Почти неживое, но ещё дышащее… А на тонкой шее, прямо над ключицей — две огромные опухоли, одна содрана, вся в крови, а на второй ещё видна вытатуированная улыбка. И рука, соскользнувшая с брезента, когда механики потащили его куда-то…       — На-а-акс!!!       Кэйпабл так и не поняла, когда закричала, когда сорвалась с места и бросилась к нему… Пришла в себя она позже, в грузовике, рядом с Эд, спокойной и молчаливой. Кэйпабл держала в подрагивавших руках уже не блокнот, какую-то тряпку. «Платок?» — отрешённо подумала, тихо всхлипнув. В который раз уже, наверное…       — Я бы сказала, что не стоит так тратить воду, но ты лучше плачь. Всё-таки легче будет, — покачала головой Эд, пока Кэйпабл вытирала горящие щёки.       — Накс… — только и смогла проговорить, — он ведь?..       — Жив парень, по крайней мере, пока. Увезли его уже с остальными.       — А я… тут… вместо дела… — Мысли путались, Кэйпабл уже не знала, что ей сейчас нужно: то ли немедленно бежать куда-то через пески, то ли просто забиться куда-то, чтобы успокоиться, занять чем-то голову и руки. Пока дело есть, на глупые мысли времени не остаётся… Девушка прерывисто выдохнула, вцепившись пальцами в свои плечи. Кожа покрылась мурашками. Как она сразу не обратила внимания, что вокруг гораздо холоднее, чем положено днём?       — Да какое дело! — отмахнулась Эд. — Темнеет уже. Ночью ползунов никто кормить не будет. А завтра своё отработаешь.       Так значит, красноватые отсветы снаружи — не лучи солнца, а отблески пламени? Тогда понятно, почему стало так холодно. Неужели прошло так много времени? Кэйпабл молча стиснула зубы.       — В любом случае, — вздохнула Эд, — завтра будет новый день. И непонятно, что там ещё будет… Так что отдыхай лучше, пока время есть. Ещё набегаешься.       Девушка устало прикрыла глаза. Да уж, непонятно, что будет. Но думать о чём-то одном не получалось. В голове вертелись образы, сменявшие друг друга. Цитадель и Фуриоса, голова Джо в наморднике, начальник в повязках, перечислявший находки — кажется, его звали Эйсом, — ржавый металл, пыль и кровь, тёмные тела ползунов, тихий скрежет хитиновых лапок… И Накс, который воскрес из мёртвых. Неизвестно, дотянет ли он до Цитадели. Или это и вовсе был другой парень?       Обессиленная, Кэйпабл сама не заметила, как уснула.