Надежда над горизонтом

      Полутёмные мастерские и казармы — вот что оставалось большинству из бойцов полураспада, ведь кто бы пустил их на плантации или, тем более, под Купол? Некоторые вещи в Цитадели так и не поменялись, и именно со своими тачками варбои, как прежде, проводили большую часть свободного времени. Кто-то даже не мечтал об ином, а кто-то просто очень хорошо притворялся. По крайней мере, Морокун был уверен, что притворщиков было куда больше, чем казалось на первый взгляд.       С одной стороны, он был бы и не прочь свалить куда-нибудь, навязчивое желание некоторых залезть в уже отлаженный движок ему было чуждо. Тем более, он и не был механиком или водилой, с чего бы ему запускать конечности не в своё дело? С другой стороны, где ещё можно услышать столько сплетен и споров? Главное, глядеть в оба и всё-всё запоминать. Авось пригодится...       Несмотря на свою репутацию «гадателя», Морокун никогда не полагался только на руны или только на предчувствия. В конце концов, парни сами рассказывают — и показывают — многое. Сложно ли предугадать, что загибающийся от лихорадки Курсо так и заглохнет на Дороге Ярости, да ещё и своего гарпунщика с собой прихватит? Или что трусоватый Стрип едва ли станет лезть на рожон? Достаточно как следует посмотреть по сторонам, подумать, довериться интуиции и собственной фантазии, ну и бросить руны — чисто для успокоения совести. Можно в них и не всматриваться даже.       Но только почему-то вопреки всем своим наблюдениям, вопреки могуществу Несмертного, он ни на миг не сомневался в грядущей смерти Джо. Да и костяные желтоватые плашки с выцарапанными на них рунами, когда он кидал их тайком для себя, подтверждали его безумные предчувствия. Приходилось возражать самому себе, молчать и держать лицо — и отрицать преследующие во сне и наяву образы. Приходилось признавать за Бога того, кто и близко не походил на ту невероятную тень могущества и славы. Тяжело было быть по-настоящему чокнутым.       Всё изменилось, когда Фуриоса сбежала, увезла кобылиц Несмертного, а потом и вовсе отправила его на корм ползунам — Морокун наконец-то позволил себе на самом деле поверить в собственный бред. Он поверил себе настолько, что решился предупредить Воительницу — в конце концов, играть на публику и быть посмешищем ему не впервой, а рисковать открывшимся путём не хотелось. Не было бы никакого Змея — ну что ж, Морокун бы это пережил, но гибель Фурии в его планы и сны не входила.       Правда, несмотря на смерть Полоза и исчезновение Виперы, он не был спокоен. Руны по-прежнему упрямо твердили о грядущих переменах, о тайной угрозе и опасности. Да и слухи среди варбоев ходили разные, отношение к Фуриосе было, мягко говоря, неоднозначным. Кто знает, что вообще может прийти в их бритые белёные головы? Морокун был уверен, что кое-кто уже точно планирует переворот, правда, пока ни сны, ни руны, ни собственные мозги не помогли ему вычислить кого-то конкретного. Что ж, значит пора распустить ещё один слушок. Всего лишь одно представление — что может быть проще? Вот он и ждал подходящего шанса — разговора, ссоры, замечания, недоброго взгляда в адрес воительницы.       Дождался — когда Булли в очередной раз разбушевался настолько, что в драке варбои чуть не снесли и гадателя, и его руны, и ждавшего очередного предсказания Стрипа. Всего-то и надо было вмешаться, врезать виновнику, скрутить его и обиженно прошипеть:       — Так хочется на корм ползунам? Могу устроить!       — Да утихни ты, Булли! А ты не лезь, — подоспевший соперник Булли, здоровяк Траш, утёр перчаткой кровь из разбитого носа и угрюмо посмотрел на Морокуна. Но тот и не думал останавливаться.       — Удивляюсь я вам, — кинул Морокун через плечо, демонстративно собирая рассыпавшиеся руны. — Грызётесь из-за какой-то фигни, а зачем? Мы ж идём по лучшему из возможных путей.       — Лучшему?! Да мы в такой жопе давно не сидели.       — И всё-таки, — повысил голос Морокун, — Воительница поведёт нас к звёздам. Я это видел, а значит, именно так всё и будет. Это все знают.       «Хотя руны твердят о какой-то опасности», — с тревогой вспомнил он, но отмахнулся от этой мысли. Не сейчас. Тень сомнений — и всё пропало. Он поднял голову и совершенно серьёзно произнёс:       — Я видел Бога в броне, сияющей ярче хрома. А ещё я видел три пути, они снились мне не раз и не два. Я видел Несмертного во главе Армады, видел, как Джо казнил Воительницу, и тогда Его гнев выжег Пустошь дотла. Я видел, как Фуриоса сбежала в Пустоши, не отправив Джо в Вальгаллу, и гнев Бога обрушился на Цитадель.       — А третий? — перебил его кто-то. — Ты же сказал про три пути.       — На третьем пути Воительница победила, — ухмыльнулся Морокун. — И теперь, если мы выстоим, нас ждут славные времена. Ещё живым в Вальгалле побываешь и священные чибургеры жевать будешь.       — Хорош врать-то! — недовольно произнес Траш. — Снится тебе опять всякая хрень. Выдумал какого-то хромированного бога... Нет его, балда!       — А если есть? — подал голос еще один варбой. — То, что Морокун говорит, всегда сбывается. Все это знают.       — Да ладно? — не унимался Траш. — Какие, к дырявому насосу, славные времена, когда у нас тачек-то почти не осталось? Слит вот заглох, хотя Морокун обещал, что он вернётся. А старухи что-то делают с теми, кто выжил! Я слышал, уже двое заглохли!       — Выживем и проверим, — флегматично пожал плечами Морокун. — Ты сам спросил, почему я за Воительницу, а я ответил. Я в этого Бога верю, в Фуриосу тоже... Так, Стрип, я тебе нагадать что-то обещал, да?       Желтоватые плашки с выцарапанными рунами вновь рассыпались по старому потрёпанному коврику, сотканному, наверное, ещё до Конца Времён.       — И как мы определим, босс, кто из них на что-то годится? — спросил Эйс, глядя на толпу внизу. Скоро они спустятся туда, чтобы забрать в Цитадель здоровых подростков. Потери во время погони за гаремом были огромны, заменить погибших было необходимо — по крайней мере, Фуриоса пыталась себя в этом убедить. В конце концов, это вопрос не её личной безопасности, а выживания Цитадели и всех, кто пришёл сюда за защитой. Дэг, Кэйпабл, Эйс, Чидо, Тост, десятки людей у подножия — ради них необходимо было собрать новых Щенков и как можно скорее натаскать. Они не должны умирать во славу новой правительницы, но в одиночку ей не устоять против всей Пустоши. Они не могли ждать больше, поэтому спустя пару дней после возвращения экспедиции Фуриоса с помощником наконец спустились к подножию.       Будь её воля, она бы оттягивала этот момент до последнего. Нет, она не боялась проблем с самим поиском «свежего мяса» — Фуриоса помнила, как каждый раз живущие у подножья пытались пропихнуть своих детей на платформу, стоило её спустить. Все эти годы люди надеялись, что в Цитадели их ждет лучшее будущее, а если уж не их самих, то хотя бы детей. Правда, при Джо большинство из них варбои-охранники с хохотом сталкивали назад, в толпу — Фуриоса же не могла особо привередничать и выбирать.       — Посмотрим, опросим, — откликнулась воительница, — возможно, даже заберём с собой тех, кто может пригодиться. В Цитадели всегда нужны рабочие руки, хотя бы на тех же огородах. Землю ковырять большого умения не надо.       — Да, босс, к слову об огородах. Слышал от работяг, что Молочные Мамки, которых ты погнала работать и в огородах малёх ковыряться, пыль взбивают. Кой-кому не нравится, что их приставили к делу и урезали пайки. Мелочь, конечно, но как бы к их бухтежу на огородах и на кухне не прислушались.       Фуриоса только поморщилась:       — Бездельники нам всё равно не нужны.       — Оно верно. Но лишние волнения тоже ни к чему. Я слышал сегодня разговор бойцов, они тобой не очень довольны. До парней дошли новости о том, что парочка их приятелей не пережила лечения, и кое-кто молчать не собирается. Поэтому приструни хотя бы Мамок, чтоб они нам не подгадили. И ещё... Одна из них, — ну та, что взялась учить мелких читать, — хотела с тобой переговорить.       — Я ими займусь, — чуть помедлив, ответила Фуриоса. — А для парней у меня уже есть дело. Разберёмся с молодняком, найдём им наставников понадёжней и наведаемся на Свинцовую ферму.       — Как скажешь, босс.       До крохотной заброшенной мастерской, которую отвели Катарине под обучение Щенков, Фуриоса добралась быстро. Она ожидала услышать шум и крики ещё на подходе, но тишину, как ни странно, нарушали только негромкие голоса, раскатившиеся по тоннелям невнятным эхом. Женщина осторожно заглянула в помещение, где собрались с десяток тощих мальчишек. Самому старшему из них было не больше двух с половиной тысяч дней от роду, но все они вели себя на удивление смирно. Щенки столпились вокруг одного, лопоухого и до смешного сосредоточенного, который старательно читал по слогам слова из книги при ярко-желтом свете старой лампы. Стоявшая рядом невысокая пухленькая женщина мягко подбадривала его, осторожно поправляя, когда он ошибался.       Фуриоса невольно улыбнулась — чуть заметно, лишь уголками губ. Чидо не соврала, когда рассказывала, что Щенки за несколько дней успели привязаться к своей новой воспитательнице. Пока что Катарина учила десятерых, Чидо помогала ей время от времени. Как они вдвоём донесли до мелких, зачем вообще нужны буквы и чтение? Как им удалось заинтересовать детей? А может, младшие Щенки нуждались хоть в каком-то подобии материнской любви?..       Но сейчас у Фуриосы не было времени на праздные рассуждения.       — Мой помощник передал, что ты хотела меня видеть, — произнесла Фуриоса, войдя в комнатушку. Катарина подняла голову и кивнула:       — Да.       Её серьёзность совершенно не вязалась с приятным круглым лицом. Женщина повернулась к своим ученикам и мягко окликнула читавшего: — На сегодня хватит, Тим, продолжим завтра.       Проводив взглядом последнего из Щенков, Фуриоса снова обернулась к Катарине:       — Ты хотела о чём-то рассказать?       Катарина замялась, затеребила тряпичный пояс и, не поднимая глаз, неуверенно начала:       — Да, я... Все говорят, что Випера не то сбежал, не то еще что... Только ведь все знают, что он скользкий гад и вообще... — В её голосе проскользнула тревога: — Многие из моих... бывших товарок недовольны, что приходится работать. Это странно, но это так... И перед тем, как Випера исчез... как бы не в тот же день, я видела, его с Кларой и Лет. А они...       Катарина не договорила, и Фуриоса продолжила вместо неё.       — Слишком много болтают и не о том, о чём стоило бы. Возможно, без Виперы и впрямь не обошлось. Спасибо тебе, я присмотрю за ними.       — Да, чтоб чего не случилось, — Катарина прижала руки к груди и впервые посмотрела прямо в глаза воительнице. — Ведь теперь мы будем жить спокойно? Без доек, по-человечески, как и положено людям, да? Не хочу, чтобы опять как при Несмертном...       Фуриоса положила ей руку на плечо и ободряющее улыбнулась:       — Постараемся. По крайней мере, я сделаю всё для этого. Только ты о нашем разговоре никому не болтай, хорошо? Ни паники, ни сведения счётов нам сейчас не нужно.       «И бунтов тоже», — мысленно добавила воительница.       Лейк с трудом подавил желание пнуть стену. Раздражение раздражением, но какой смысл драться с каменюкой? Только ногу отшибешь. Вся эта беготня по Цитадели в поисках потайного хода уже успела здорово ему надоесть — наверняка, и остальным бойцам тоже.       Ну и где же искать этого засранца Виперу?       Все Императоры бесили Лейка, а уж Випера особенно. Наглый, самодовольный, изворотливый тип — и при этом Император. Подручный самого Бога. Определённо, Несмертному стоило выбирать себе более достойных кандидатов. Поискать среди рядовых механиков и водил, глядишь — и нашёл бы кого-нибудь получше... Впрочем, Лейк не мог не радоваться, что все они теперь свалились туда, где им самое место. Ну почти все, Фуриоса — хоть она и баба —отправила в Вальгаллу и Несмертного, и Прайма с Уайлдогом, и Полоза — последний, говорят, пытался отрастить в полёте крылья, но что-то не срослось. А Випера успел удрать, хотя Лейк надеялся, что бегать тот будет недолго. Нет уж, двух бывших Императоров он в этом мире не потерпит!       И вообще, даже боги иногда ошибаются. Даже Несмертный — иначе бы не позволил убить себя. По крайней мере, в глубине души Лейк был в этом уверен. А раз он позволил себя убить, значит, Несмертный годился только трахать свой гарем. Да и то не факт, лет ему было уже немало... И вообще, кто более достоин власти: тот, кто толкает речи с высоты, или тот, кто с крохотным отрядом разбивает всю Армаду? Пусть Фуриоса и баба, но она явно сильнее Джо и уж точно умнее. Возможно, у неё хватит ума выслушать некоторые соображения Лейка и дать ему добро. Возможно, возможно...       В отличие от товарищей, которые без конца чинили и перебирали свои тачки, Лейк обожал возиться с оружием. Он придумал несколько занятных штуковин, которые могли бы пригодиться не только ему — но к сожалению, ни Джо, ни Императорам, ни даже прочим варбоям не было до них дела. Но если бы удалось убедить кого-то в их полезности, особенно сейчас, когда Цитадель ослаблена, когда придется набирать и обучать новых бойцов — им же понадобится оружие, и немало, а на Свинцовой Ферме Фуриосе точно не обрадуются, — о, это был его шанс! Если бы только Фуриоса обратила на них внимание, ну и на самого Лейка тоже, но главное — изобретения.       Лейку были на руку поиски Виперы — за того, кто поймает бывшего Императора, словечко перед Фурией уж точно замолвят. Вот только беглец как сквозь землю провалился! Бойцы и Щенки прочесывали Цитадель от ангаров до плантаций уже третий день подряд, но всё без толку.       Так, надо подумать. Если бы я был гадюкой в человечьей шкуре, куда бы я заполз?       Лейк поскреб затылок через бандану и перевел взгляд на гору хлама в углу мастерской. Сюда стаскивали обрезки, а то и целые части кузовов автомобилей, чтобы позже пустить их в дело, но время шло, а гора постепенно росла. Покопайся в таком — и никто не заметит пропажи. Лейк внимательно осмотрел кучу: а вдруг что полезное можно стащить? Ничего полезного он так и не нашёл, зато внизу под кучей, у самого пола, обнаружилась пустота, эдакий лаз, в который вполне бы протиснулся человек. Странно. Идея казалась глупой, но... Всем же известно, что Випера слишком часто шлялся по мастерским, раздражал механиков своей императорской харей.       Но идею проверить стоило лично — мало ли, вдруг и впрямь?..       И всё-таки Лейк чувствовал себя полным придурком. Где это видано, чтобы бойцы ползали по железкам, как вши по грязным яйцам? А если вся эта хрень на него свалится? Фиговая будет смерть. Заглохнуть не хотелось бы, особенно так тупо, да и ковыряться в темноте и пыли, пока остальные ловят Виперу, было... Было не так уж глупо, потому что пыли в «норе» почти не осталось! Гладкий каменный пол, кое-где усеянный свалявшимися ошмётками! Кто-то совсем недавно прополз здесь и вытер её собой. Да и тянуло из глубины лаза холодной сыростью.       Рано радоваться. Может, это просто Щенки развлекались...       Вскоре Лейк уткнулся в глухо громыхнувшую от удара железку. «Тупик», — констатировал он, потирая ушибленный и, кажись, даже поцарапанный лоб. Потирал, правда, очень осторожно, чтобы не зацепиться за что-нибудь локтями. Бесполезный тупик. От злости боец ударил кулаком по полу, который глухо загудел, как металл. А под ним... Под ним явно была пустота!       Лейк присвистнул. Неужели угадал? Он торопливо ощупал пол, пытаясь найти край металлического листа. Нашёл! Боец сполз с листа, с большим трудом задвинул лист куда-то под подозрительно звякнувшие и заскрипевшие железки — и чуть не свалился в невидимый провал, из которого тянуло влагой и какой-то гнилью. Вода. Холод. Глубина — неучтённый проход или древняя техническая шахта? Сюда бы лампу или горящий факел, и можно будет разглядеть, куда ведёт лаз. Наверняка именно по нему и сбежал Випера.       Лейк потянул на себя железный лист, чтобы закрыть хотя бы часть дыры, отполз назад, цепляясь за всё подряд — только бы не зацепить ничего всерьёз! — наконец выбрался из-под завала и вскочил на ноги.       — Ты что, решил пол собой протереть? — с усмешкой окликнул его проходивший мимо Стир. В другой раз Лейк нашел бы слова для достойного ответа, но сейчас ему было плевать и на пыль, и на Стира, и на его мозги — вернее, на их отсутствие.       — Начальника или Фурию видел? Я нашёл для них змеиную нору, — развязно заявил Лейк, не скрывая своего ликования.       — Там? — прищурился его приятель, махнув рукой в сторону хлама. — Да ладно? Пока ты ползал, мы с Бадди нашли пропавший байк. Кто-то заныкал его на складе, мы на него случайно наткнулись. Думаешь, Випера его для отвода глаз спрятал, а сам попёрся в Пустоши?       — У тебя есть другие идеи? Или ты считаешь, что Випера летает лучше Полоза?       — Ладно, ладно! — Стир примирительно поднял руки. — Наше дело сказать, а там пусть Фуриоса думает, что да как.       Военачальнице нечасто приходилось бывать в поселении у подножья. Оно и понятно: Императоры Джо не шатались среди калек и отверженных. Зачем вообще им спускаться к этому сброду? Но сейчас у неё не было выбора. Нужно было отыскать здоровых подростков и забрать их в Цитадель, и Фуриоса собиралась руководить отбором лично.       Мелькнула непрошеная мысль, что она идёт тем же путём, что и Дохлый Джо — именно так воительница старалась называть его теперь. Но Джо действовал только в своих собственных интересах, он набирал мальчишек и дрессировал их, готовил личную армию, заставлял радоваться смерти во имя самозваного бога. Она никогда так не поступит. Она делает это не ради себя. Чтобы выжить, Цитадели нужны бойцы. А значит, придется посылать в бой Щенков постарше и набирать новых. Иначе им всем не удержаться. В памяти всплыло испуганное лицо Катарины. «Ведь мы теперь будем жить спокойно, да?» — Да, только если кто-то будет умирать за этот покой.       С грохотом платформа опустилась на землю, и механики привычно отогнали от неё рвущихся людей.       — Прочь!       — Не все сразу!       — Только тебя нам и не хватало, шелудивая!       И такой знакомый гогот, хотя теперь в нём явственно ощущались нотки тревоги и смутного беспокойства. «Храбрятся, — отметила Фуриоса, проходя через расступившуюся толпу, пока механики в грязных масках отталкивали тощие грязные руки от ржавых бортов платформы, — чувствуют, что времена изменились.»       К самой же Фуриосе, которая шла в окружении десятка бойцов, никто и не пытался приблизиться. Боялись — или просто не знали, как поступить. Никто не пытался пропихнуть к ней своих сыновей, никто не пытался убежать. Люди просто молча расступались, тихо перешёптываясь за её спиной.       Не обычный человек и не недоступный бог на вершине Цитадели — так кто же она в их глазах? Кто она теперь?       От размышлений её отвлекли шум и чьи-то крики. Фуриоса нахмурилась и ринулась на звук через послушно расступившуюся толпу. В закутке между жалкими жилищами — то ли шалашами, то ли лачугами, то ли ещё чем — шла драка. Несколько подростков — и довольно жестокая потасовка. Двое против одного... или одной? Да неважно, этот «один» держался хорошо, не падал от чужих ударов, ухитрялся избегать самых опасных — и наносить при этом свои. Удар, подсечка — и один из подростков рухнул в пыль, уже не пытаясь подняться.       — Прекратить! — Оклик, конечно, не остановил драчунов, но бойцы услышали, растащили мелких. И правильно: только драк им сейчас и не хватало. Ребята все вроде здоровые, вон сколько сил, даже на драку остаётся. Драчуны отбивались от варбоев, но взрослые сытые парни держали их крепко. Подростка, дравшегося в одиночку, оттащили в сторону аж двое, и теперь Фуриоса смогла разглядеть их всех. Два пацана и девчонка, всем на вид примерно четыре тысячи дней. У одного левого глаза не хватает — то ли от рождения, то ли калека, второй вроде бы здоров, но больно уж тощ. Как и девчонка, впрочем, — мелкая, тощая и явно драчливая, вон нос явно когда-то был сломан и пара пальцев на руке не сгибается.       — Этих забираем, — кинула Фуриоса бойцам и обернулась к детям: — Надеюсь, дальше вы обойдётесь без драк.       Она говорила тихо, но спокойно и твёрдо, и драчуны притихли, даже девчонка перестала вырываться. Дети умели слушаться не хуже взрослых, которые почти всегда понимали её с полуслова. Временами Фуриоса ловила себя на том, что её слова оказывают на окружающих почти гипнотическое действие. Наверное, всё дело было в тоне и её каменной уверенности. Фуриоса не отличалась многословием, но умела убеждать. Она не понимала Дохлого Джо, которому приходилось заводить толпу речами и красивыми посулами, она предпочитала говорить лишь по делу — и разить наповал. Возможно, именно поэтому её слова и казались людям убедительными.       — А теперь отпустите их.       Бойцы повиновались ей, отпустили ребят, но те всё равно смотрели на Фуриосу как на врага. Молчали, не сопротивлялись, признавая её силу и победу — но не желали сдаться до конца. Особенно девчонка. Она глядела на военачальницу как затравленный зверёныш, вытирая струящуюся из разбитого носа кровь. Фуриоса вспомнила ее в драке — что ж, она уж точно заслужила чего-то большего, чем подыхать здесь, среди грязи и ползунов.       — Вы пойдёте с нами. — Женщина указала по очереди на драчунов, которые покорно двинулись вслед за поманившим их Бадди. Девчонка даже не двинулась с места, поэтому Фуриоса указала на неё отдельно: — И ты тоже.       — Не дождёшься.       Сказала — и сплюнула в подтверждение.       Фуриоса удивлённо наклонила голову, приглядываясь к девчонке. Вроде мелкая, тощая, но дерзкая. Злющая. «Злющая мелкая зараза!» — всплыло невольное воспоминание. Слишком странное сходство, будто насмешка судьбы. «Крысёныш!» — наверное, именно так это и выглядит, искажённое уже недетской яростью чумазое лицо. Что же за боль скрывается за ним?       Фуриоса осторожно опустилась на колено. Девчонка не спускала с неё глаз, но стоило воительнице лишь поднять руку, повинуясь странному порыву, как драчунья сорвалась с места, кинулась на неё. Не добежала, правда — один из сопровождавших Фуриосу варбоев схватил девчонку.       — Отпусти! — взвыла та, забилась, пытаясь вывернуться, но куда ей против взрослого парня. Не ударишь, не увернёшься и даже не укусишь.       — Люта, малявка! — заржал боец, глядя на вырывающуюся пленницу.       — Отпусти её, Корби, — скомандовала воительница.       Корби покорно разжал руки, и девчонка упала на землю. Фуриоса протянула ей живую руку, чтобы помочь подняться. Но та только фыркнула, вскочила на ноги самостоятельно.       — Как тебя зовут? — осторожно спросила её Фуриоса.       Девчонка исподлобья посмотрела на неё и процедила сквозь зубы:       — У меня нет имени.       Усилием воли Фуриоса взяла себя в руки и твёрдо проговорила:       — Появится, когда заслужишь...       — Или когда ты мне его дашь, Несмертная Фурия?       Сердце пропустило удар. Вместо Несмертного Джо — Несмертная Фурия... Что ж, в чужих глазах это именно так и выглядит. Стать тем, что Фуриоса ненавидела, было проще, чем казалось на первый взгляд.       Но она смогла взять себя в руки.       — Сейчас не важно, — Воительница покачала головой и повторила, обращаясь к бойцам: — Девчонку тоже забираем с собой. Корби, проследи, чтоб не сбежала. И если кто-то из вас её решит облапать или ещё чего, яйца оторву. Лично.       Тот молча кивнул и сжал руку на плече драчуньи. Фуриоса кивнула и поманила остальных варбоев за собой. Следовало заняться и противниками девчонки, они казались вполне здоровыми и годными, чтобы со временем пополнить её армию.       — Ненавижу... — прошипела ей в спину девчонка, но Фуриоса не обратила на это внимание. Так уже было однажды, и так будет вновь.       — Значит, забираете ее? — к военачальнице, прихрамывая, спешил старик, худой и измождённый. — Пусть уж так... Да, так оно будет лучше.       — Твоя, что ли? — сама не зная, почему, спросила Фуриоса. Старик пожал костлявыми плечами:       — Сиротка она. Раньше, еще когда родители были живы, ее старшего брата забрали наверх. Потом папка с кем-то из вояк спорить вздумал, его и прихлопнули. Мать заболела да и померла. Вот с тех пор я за Претти и присматривал. Пусть уж вы ее заберете, я-то помру скоро...       — Претти? Так у неё есть имя?       — Есть, только она на него не отзывается.       Ещё лучше. Фуриоса молча скрестила руки на груди, оглядывая жалкие лачуги и варбоев, снующих между ними. Одни пока что терпят её, другим всё равно, третьи уже ненавидят — кто-то за победу над Джо, а кто-то за то, что видит в ней его тень. Пожалуй, сдаться бы и стать этой самой тенью было бы проще всего. Никто бы и не удивился, особенно такие, как эта девчонка.       Кэйпабл осторожно пробиралась к лазарету. В который раз за последние два дня ей приходилось красться по полутёмным коридорам, вжимаясь в стены при звуке чужих шагов, она уже выучила все ниши и повороты, где можно укрыться. Наверное, её рабочий комбинезон, и без того потрёпанный, собрал всю пыль и грязь. А Илва с Эд вообще не желают больше её видеть.       В конце концов, сколько можно бегать к Наксу вместо работы, когда Фуриосе нужна её помощь?       Но ведь бегаешь, таишься, будто крадёшь каждую секунду, проведённую рядом. Не можешь не видеть, не жить от встречи к встрече, каждая из которых может стать последней. Страшно, что однажды он не откроет глаза, не улыбнётся изрезанными губами.       Страшно, что однажды Накс умрёт — так же, как ещё пара бойцов, которых пытались вылечить Илва с Эд. И рабочие так же равнодушно утащат его — то есть, тело, которое было Наксом — прочь из лазарета, и сожгут потом. А золу рассыплют по грядкам...       Она шмыгнула носом и тут же спохватилась: слишком громко, эхо разнесёт звук по тоннелю. Стыдно было бы снова попасться.       Лёгкий шорох заставил её вздрогнуть и нервно оглянуться. Кто-то шёл совсем рядом, главное, чтобы не навстречу. Она бесшумно приблизилась к очередному повороту, слыша, как колотится сердце в груди, осторожно заглянула за него — и тут же чуть не наткнулась на какого-то перевязанного варбоя. Кэйпабл отшатнулась, уже придумывая очередное оправдание, но варбой только расхохотался и, кажется, нисколько не удивился.       — А я знал, что встречу тебя тут! — в голосе парня скользнуло что-то безумное, но он тут же добавил более спокойным тоном. — Я видел тебя пару раз в лазарете, ты к одному из парней бегаешь, как там его... Наксу...       — Да, и что? — нахмурилась Кэйпабл: развязность варбоя ей совершенно не нравилась.       — А Илве ты надоела даже больше, чем я. Поэтому есть предложение: я держу тебя в курсе, что там с твоим задохликом творится, а ты подучишь меня читать и писать.       — Что? Читать? — удивилась девушка.       — Ну да. Я же знаю, ты умеешь, неспроста же Джо приводил к вам сказительницу. На самом деле, я поначалу надеялся на вашу тёмненькую, но что-то не срослось.       — С Чидо? — переспросила Кэйпабл.       — Ага, — кивнул варбой, — я даже не успел заговорить с ней об этом. Да и обстановка неподходящая была. Ну так что, согласна?       Странный варбой почему-то раздражал Кэйпабл. И вот этому типу с изрезанным какими-то значками лицом она должна довериться? Доверить ему Накса?       — Зачем тебе читать и писать? Ползуны сказителей жрут так же охотно, как и бойцов.       А может, он именно в сказители и метит? Его шрамы — точно насмешка, нелепое подражание их татуировкам. Или он просто издевается над ней?       — Ползуны жрут вообще всех, — пожал плечами варбой, — но это не повод их бояться. А Фуриосе понадобятся грамотные, это я знаю.       И кривая полуулыбка в ответ — странная и неприятная, какая-то неестественная, хотя вроде ни рубцов, ни шрамов на щеках бойца не было. Чем больше Кэйпабл присматривалась к парню, тем меньше он ей нравился.       — Если в Императоры метишь, то им читать и писать не обязательно.       Она вскинула голову, давая странному варбою понять, что разговор окончен, и уже собиралась уйти, но тот поймал её за руку.       — Ха, рыжуля, ты недооцениваешь меня! Если бы я метил в Императоры, то обошёлся бы без тебя. Тут всё намного интересней, и мне хотелось бы узнать, чем кончится наш путь. Ну и на живого бога хотелось бы взглянуть, а до его прихода надо ещё дожить...       — Какой ещё бог? — зло прищурилась Кэйпабл. Ей уже хватило одного, Несмертного бога, почтившего Цитадель, Пустошь и лично её своим расположением. Ещё раз? Ну уж нет!       Но варбой вновь ухмыльнулся и прижал палец к губам:       — Тссс, всему своё время. Лучше вернёмся к нашему договору. С тебя обучение, с меня наблюдение и информация. Идёт?       Кэйпабл посмотрела на протянутую ей жилистую руку со шрамом от чьего-то укуса. Какое-то нехорошее у неё было предчувствие. Но Накс...       — Ползун с тобой! Но не смей называть меня рыжулей!       — Как скажешь, Кэйпабл, — усмехнулся варбой. — Я тебя знаю, ты меня нет, это нужно исправить. Меня Морокуном звать.       Коптящее пламя облизывало железную палку с клеймом, раскаляя металл. Всё жарче и жарче. Всё ближе клеймо, после которого пути назад уже не будет. Будущие Щенки ещё не знали, что принадлежат Цитадели до конца, до последнего вздоха — конечно же, ведь настоящая дрессировка ещё не начиналась. Их остригли и побрили налысо, несмотря на всё сопротивление некоторых. Особенно той малявки, которую велела взять Фурия — Корби до сих пор не понимал, зачем воительница приказала брать и девчонок. Да, здоровых детей у подножия Цитадели было немного, пацанов, из которых можно было бы воспитать новых бойцов полураспада, не хватало, но тащить к ним девиц? Да те девчонки принесли бы Цитадели куда больше пользы, нарожав здоровых пацанов! Но нет, Фуриоса приказала взять их и тренировать наравне с пацанятами, да ещё и расправой пригрозила, если кто тронет. Корби не сомневался, что Фурия свою угрозу исполнит, если что... С другой стороны, далеко не все Щенки доживают до взрослого возраста. Если эти заглохнут — невелика потеря.       И всё-таки глядя на первую девчонку — ту самую, лютую — Корби почему-то не сомневался, что эта уж точно переживёт дрессировку. В конце концов, злобную однорукую девчонку варбои уже воспитали — и теперь она правит всей Цитаделью вместо Несмертного. Может, вот эта подрастёт и снесёт полбашки уже самой Фурии. Было бы забавно, хе-хе... А что, забавная бы традиция вышла! Вот пусть Фуриоса подумает и поволнуется о том, как бы не пойти дорожкой Несмертного.       Хотя парни говорили, что Фуриоса родом из какого-то клана, где все женщины — воины. И бабки её — тоже воительницы, да ещё какие! Неспроста она с ними против Армады выступила. В общем, странные дела творятся, странные... И почему все эти странности на него свалились?       Корби скосил взгляд на лютую девчонку — как бы она ещё чего не выкинула. И так пока довёл до площадки перед платформой, куда сгоняли отобранных Щенков, она пять раз удрать пыталась. За руку, дрянь, укусила так, что она до сих пор болит! А когда платформа уже стала подниматься, мелкая попыталась сигануть с неё вниз, еле-еле Корби успел её поймать и отвесить очередной подзатыльник — правда, в который раз помянув недобрым словом Фурию. Патлы обстригали — так вырывалась изо всех сил, как будто пыталась отстоять свою свободу сдохнуть там, у подножия. Дура...       Сейчас вроде притихла, не буянит — но только пока. И глаз не поднимала, пялилась молча в пол. Ну и правильно, может, наконец-то до неё дошло, что приказы Фурии Щенки не обсуждают.       Стоящий рядом Стир поворошил вонючие угли, помахал над жаровней рукой, разгоняя едкий дым от горелого пластика, поднял раскалённое клеймо и посмотрел на Корби:       — Думаю, пора.       Отчего бы и нет? Корби коротко кивнул товарищу и шагнул к пацанью. Скользнул взглядом по лицам — два десятка мелких, разновозрастных, одному и трёх тысяч дней нет, остальные вроде старше. С них и надо начинать: с тех, кто не станет пищать от страха, если заорёт первый же из Щенков, остальные охотно его поддержат. И тогда от Щенячьего воя некуда будет деваться — Корби, чай, не первый раз на клеймении. И сам слюни пускал и сопли разводил за компанию — а как иначе, если вокруг тебя такая же мелочь, как ты, вопит в ожидании неведомого ужаса? Клеймо ставить было не больно, но свой позорный страх Корби помнил до сих пор.       Пусть лучше первым будет кто-то упёртый и молчаливый. Например,..       — Ты! — Корби опустил руку на плечо той самой лютой девчонки, надеясь, что на этот раз они обойдутся без приключений. Может, мелкая и впрямь свыклась со своей судьбой... — Пошли! И не вздумай буянить.       Если бы! Малявка тут же вскочила, вывернулась из захвата, попыталась заехать Стиру ногой по колену — и тотчас получила по шее от Корби.       — А я предупреждал.       Как же ему всё это надоело...       — И вообще советую теперь не борзеть. В следующий раз буду бить всерьёз. Вздумаешь кусаться, получишь по зубам.       Девчонка больше не пыталась вырваться, вроде успокоилась, зло оглядывая всех вокруг, но молчала. Даже когда раскалённое клеймо коснулось шеи, она не издала ни звука, только слегка дёрнулась.       Стир хлопнул девчонку по плечу и поставил на ноги:       — Радуйся, мелкая, всё-таки твой первый шрам.       — Первый? — она вскинула голову.       — Да не спеши, ещё успеем расписать твою шкуру. Как я будешь, — криво ухмыльнулся боец.       — Тогда... — зло всхлипнула девчонка, — тогда я заберу себе твои. Потом. Когда наконец побью тебя...       Ответом ей стал только хохот парней.