Надежда над горизонтом

      Хмурый, как обычно, Макс явился с донесением в ставку Фуриосы далеко за полночь. Он в принципе-то не особо любил улыбаться — разучился? — но сейчас по его лицу военачальница поняла, что утешительных новостей ждать не стоило. Стены Газтауна оставались неприступны, как и раньше.       Никто никогда не учил Фуриосу тому, как нужно осаждать или штурмовать города. Да и какие города найдутся здесь, посреди пепелища? Конечно, обычно крупные поселения хорошо укреплялись, но полноценные столкновения с захватом земли случались редко — в ходу больше были диверсии или быстрые налёты. Газтаун, конечно, мог сойти за город. Он занимал немало места, его окружали сваренная из всякого хлама стена и укрепления помельче. Взять его извне — едва ли кто-то в Пустоши замахнулся бы на такое. Даже Дохлый Джо подмял под себя Топливный Город иначе.       В голову Фуриосы никто не вкладывал науку войны. Все схватки здесь, в Пустоши, происходили в основном на дорогах, иногда это были набеги на лагеря или плохо защищённые поселения. Мог ли хоть кто-то дать ей совет? Но сейчас воительница прекрасно знала, что делать и как дожать врага.       — Они сидят за своими стенами. — Рокатански подошел ближе к большому ящику, на котором была расстелена карта. — Мы перекрыли все дороги и наблюдаем за всеми тропами. Но люди Скротуса не вылезают из города и не поддаются на провокации.       Хоук, тоже стоявший у импровизированного стола, недоуменно передернул плечами:       — Так, может, и ползуны с ними? Из Газтауна они носа не кажут, но все пути-то мы им отрезали. Боеприпасы им подвести неоткуда, жратву — неоткуда, воду… Якир, напомни мне, что у них там с водой?       — Вода есть, — ответил наёмник. — Дрянь, конечно, да и мало её. Один источник. Но если урежут паек… Да и патронов со стволами хороший запас. И они не идиоты — зря в воздух не палят.       — Зато со жратвой фигово! — отмахнулся от него Хоук. — А патроны не сожрешь. Так, может, и выйдет их заморить? Нам спешить некуда… Постоим тут, подождем, пока эти шланги друг друга жрать не начнут. А там они, может, сами Скротуса кокнут и ворота нам распахнут.       — Они не сдадутся, — хмуро заметил Макс, глядя на дым над Газтауном. Сейчас его было меньше, чем обычно — и все же трубы дымили. Производство работало. — Завод не остановился. Будет горячая встреча.       Он невесело усмехнулся. Фуриоса понимала, что он, скорее всего, прав.       Две с половиной сотни дней назад фанатики Скротуса устроили бойню на Свинцовой Ферме. На её земле! Сегодня настало время платить по счетам. Фуриоса не забыла ничего. Ни бунта, ни нападения на конвой, ни набега на Ферму. Она помнила, с какой легкостью Скротус пригвоздил её к земле мачете и глумился над беспомощной противницей. Одни только воспоминания заставляли Фуриосу стиснуть кулак — пожалуй, даже Дохлого Джо она не ненавидела столь же сильно, как его отродье. Но как бы велика ни была её ненависть, военачальница просто не могла бросать своих людей в атаку, словно пушечное мясо. Так поступил бы Джо, но не она.       Все эти двести пятьдесят шесть дней никто не назвал бы спокойными — и всё же в Цитадели и на Свинцовой Ферме удалось избежать новых волнений и диверсий. Но охрану конвоев пришлось усилить: нападения стали обычным делом. Лишний раз покидать укрепленные поселения тоже было опасной затеей. Тем не менее, рисковать приходилось: разведка, контакты с торговцами, доставлявшими топливо в обход Газтауна, добыча всего, что могло пригодиться, а главное, заключение союзов.       Вернувшись со Свинцовой Фермы в Цитадель, Фуриоса решительно подавила все мысли о произошедших с ней переменах. Её ожидала война, так что думать следовало лишь о том, как её выиграть. И если появившиеся или пробудившиеся способности помогут Фуриосе одолеть Скротуса, ей тем более не стоит терзать себя вопросами, на которые всё равно никто не ответит. Сейчас воительница старалась не думать о том, что уже не первый десяток дней возвышается над окружающими на голову-полторы, да и люди не смотрели на неё, как на какое-то чудовище. Они шли за ней и, похоже, не собирались отворачиваться от правительницы.       Но много ли навоюешь с теми, кто оставался у нее после смерти Джо и бунта? Цитадель лишилась большей части клыков и когтей, людей едва хватало для обороны, а об ответном ударе даже речи не заходило. Долго так продолжаться не могло. И именно после нападения отряда Помойки на Свинцовую Ферму Фуриоса поняла: ждать вечно нельзя. Никто не даст ей собраться с силами и разобраться с бедами, свалившимися на её людей. Оставалось лишь рваться изо всех сил и готовиться к ответу.       И они готовились. Пусть мелкие стычки происходили всё чаще, но Пустошь притихла, словно в ожидании невиданной бури. Даже Стервятники практически не показывались — вероятно, и их проредили мясники Скротуса. Как ни странно, именно безумная тяга врага к резне позволила Фуриосе собрать кулак, которым она теперь намеревалась выбить всю дурь из сынка Джо и тех, кому хватит глупости за него сражаться. Её армия выросла: немало мелких пустынных кланов и банд присоединились к Цитадели. Они верно рассудили, что лучше прибиться к сильному вождю и повоевать за него, чем дождаться, пока по их души явятся газтаунские головорезы. Судьба тех пустынников, которым не хватило здравомыслия, оказалась незавидна.       Одним из удачнейших шагов стал союз с горными байкерами, и в том была немалая заслуга Якира — возможно, потому что наёмник сам был их роду-племени или просто очень хорошо сработался с ними. Теперь их быстрые и мобильные группы превратились в прекрасных разведчиков и позволили Фуриосе не только усилить охрану конвоев, но и получать сведения о происходящем в Пустоши быстрее, чем раньше. Якир при некоторой помощи Хоука создал для Цитадели целую сеть шпионов и слухачей — хотя, быть может, он попросту поднял все свои связи и знакомства. Благодаря его стараниям до недавнего времени удавалось получать информацию даже из Газтауна. И пусть Фуриоса верила далеко не каждому слову в донесениях, опасаясь дезинформации со стороны врага, агенты Якира уже сослужили ей неплохую службу.       Воительница сделала то, чего так и не смог добиться за всю свою жизнь Джо: воины Пустоши объединились под её предводительством против общего врага. Но после того, как со Скротусом будет покончено, ей придётся приложить немало усилий и сохранить этот союз без общей угрозы.       Кроме новых союзников, в новой войне плечом к плечу с варбоями Цитадели встали старшие Щенки, наиболее опытные бойцы с Фермы и даже некоторые обитатели Подножия, которые оказались не такими уж бесполезными. По крайней мере, среди них нашлись способные держать в руках оружие и готовые воевать против собирателей черепов. Все это время и в мастерских Цитадели, и на Свинцовой Ферме механики, рабочие и оружейники трудились не покладая рук. Ставились на колеса тачки, собирались из хлама новые. Пополнялись запасы оружия и боеприпасов, в том числе и изобретения Лейка. Парень оказался на редкость смышленым, и Тост от него не отставала. Да, Оружейники поработали на славу, «огнёвки» уже хорошо зарекомендовали себя в стычках, а ведь на огненных боеприпасах изобретательность Лейка и Тост не закончилась… Массово изготавливалась броня. Вороночников с их легким и крепким панцирем на всех не хватило, и потому в дело шло всё, что могло хоть как-то сдержать удар ножа и выстрел из игломета. Чтобы как-то защититься от перегрева, бойцы покрывали броню слоем глины, смешанной с белой краской. Пока шла работа, группы сборщиков тащили в Цитадель и на Ферму все полезное, что попадалось в Пустоши — пусть в другие времена даже в их радиоактивной помойке это барахло показалось бы почти бесполезным.       И вот теперь, спустя множество схваток и долгие дни тяжёлого труда, они стояли под стенами Газтауна. Топливный город оказался в осаде. Но сдаваться он не спешил, и Фуриоса всерьёз опасалась, что Скротус, загнанный в угол, не пожелает проигрывать и уничтожит Газтаун или серьезно повредит — а у Фуриосы были на завод другие планы. Предстояла тонкая, почти ювелирная работа: захватить Газтаун и при этом нанести как можно меньший ущерб производству. Желательно, чтобы при этом остались в живых и были готовы сотрудничать люди, которые на этом производстве работали.       — Тут всё дело в том, кого в Газтауне боятся больше, Цитадели или местных головорезов, — продолжал между тем Якир. — Они наверняка понимают, что нам хватит сил стереть их в порошок. Но я видел, что такое Скротус и его подпевалы изнутри. Как и обстановку в Газтауне. Люди попросту побоятся пойти против них. Скорее всего, они надеются на то, что мы не станем убивать их без разбору, когда возьмем город.       — Что ж, попробуем этим воспользоваться, — ровно произнесла Фуриоса. — Не выйдет — значит, план действий прежний. Начнем на рассвете.       Остаток ночи Фуриоса провела над картами, вновь и вновь в деталях прокручивая в голове план предстоящего штурма. Военачальница стремилась просчитать все возможные варианты, пусть и понимала, что это невозможно. Как взять город и отделаться при этом минимальными потерями? Хотела бы она не ошибиться и наверняка угадать…       Несмотря ни на что, Фуриоса не ощущала и тени усталости. Ей хватало пары часов сна раз в несколько суток для отдыха, и если эта сверхъестественная бодрость и оказалась проявлением мутаций, то весьма нужным и полезным. Её помощникам приходилось сложней: обязанностей у них получалось немало, а вот времени на отдых требовалось больше. Но они справлялись, и это было главным.       Оставалось всего несколько часов на подготовку, а дальше их всех ожидало море крови и огня. Но она всё же хотела дать Газтауну последний шанс. Может, эта попытка окажется столь же бесплодной, как и прежние, но сомнения по ту сторону стены точно не будут лишними.       Выйдя из-под навеса, сооруженного на скорую руку между двух грузовиков, Фуриоса окинула взглядом привычную картину. До горизонта, сколько хватало глаз, простирались пески, и среди них высились за стеной дымящие трубы. Производство в Газтауне не останавливалось, тут Макс был прав. Знать бы ещё, что сейчас происходило там, за стеной. Это просто символ, иллюзия того, что в городе, несмотря на осаду, всё в порядке? Попытка поддержать дисциплину, загрузив людей привычными делами? Или бойцов Фуриосы во время штурма зальют всем, что горит? Такую вероятность исключать точно не стоило.       Воительница вздохнула. Если бы у её людей было что-то, что могло бы по-настоящему защитить от огня! Но нет. Оставалось только надеяться, что газтаунские и сами не хотят устраивать у себя пожар. Хотя со Скротуса станется. Слушая донесения и сопоставляя их с личными впечатлениями, Фуриоса уверилась, что им противостоит безумный мясник, который не слишком-то различает своих и чужих. Как только его ещё не грохнули соратники? Да, последний оставшихся в живых ублюдок Дохлого Джо вполне мог решить славно зажечь напоследок. Ведь он наверняка и сам понимал, что отступать ему некуда.       Впрочем, никто не исключал неожиданное использование воды, которую постоянно поставляли из Цитадели на передовую… Её не слишком много, но на один раз хватит. Самое главное, чтобы задумку теперь получилось исполнить.       — Хоук! — окликнула она державшегося рядом бойца, и тот немедленно приблизился. — Узнай, что у нас с водой. А заодно собери техников. Мне нужно будет переговорить с ними до того, как я отправлюсь на переговоры. И ещё — Макса не видел?       — Видел, босс, — откликнулся Хоук после короткой заминки. — Раздаёт указания.       — Хорошо. Его тоже сюда. И найди Якира.       Фуриоса не питала иллюзий: даже если ей удастся посеять за стенами сомнения, боя всё равно не избежать. Но в этот раз на переговоры она отправится лично. Только стоило лишний раз убедиться, что подготовка к бою идёт как надо, а заодно потолковать с технарями об идее с водой. Может, это хоть немного защитит её людей.       Воительница бросила взгляд на суетящихся возле бронированной громадины у подножия холма механиков. Всё изначально было рассчитано так, чтобы огромную машину не было видно с позиций врага: Скротусу не стоило знать о том, какие козыри были на руках у его противницы. Рядом с механиками крутились Щенки постарше. Подросткам нечего было делать в бою, но в лагере хватало работы для всех. Щенки же трудились под началом механиков и оружейников, бегали по различным поручениям и помогали Илве и Кэйпабл в наскоро разбитом под одним из навесов лазарете. Дел было множество, и помощь Щенков позволила взрослым заниматься делами поважнее, не отвлекаясь.       Поймав одного из ребят, Фуриоса отправила его в лазарет — узнать, сколько человек в итоге всё-таки смогут вернуться в строй к утру. Пусть Газтаун и угодил в кольцо, ещё несколько дней назад стычки случались. Да и маячить у осажденных на виду, изображая живые мишени, тоже было небезопасным делом. В воздух противники зря не палили, но иногда стреляли очень метко. А воительнице сейчас требовался каждый боец.       Кэйпабл пришла через несколько минут, когда Фуриоса с помощью Тост облачалась в броню из панциря вороночника. Изобретение Оружейников неплохо себя показало, но надеть его самостоятельно — задача не из простых. Что с этим делать, Тост и Лейк пока не придумали. При прочих достоинствах легкого и прочного доспеха этот недостаток не казался Фуриосе значительным.       — Все, кто у нас есть, могут вернуться на передовую, — сообщила Кэйпабл. — Илва, конечно, недовольна, но делать-то нечего. Тяжелых у нас нет, а те, что есть, в состоянии сражаться.       Девушка говорила нарочито уверенно, но от взгляда Фуриосы не укрылось, что она явно нервничала. Неудивительно — впереди самый серьезный бой, в котором Цитадели только приходилось участвовать, да и приятелю Кэйпабл тоже предстояло сражаться сегодня. Фуриоса негромко хмыкнула, вспомнив, что тот теперь в одной двойке с Морокуном. Вот уж действительно чокнутая парочка. Но Накс, если разобраться, отличный водитель. А гадатель, пусть после переворота это несколько забылось, чертовски меткий гарпунщик.       — Хорошо, — Фуриоса наконец кивнула Кэйпабл. — Их мы оставим в качестве поддержки, кидать всех вперёд всё равно неразумно. Но сначала послушаем, что ответит Газтаун.       — Ты думаешь, они в самом деле решат сдаться? — с сомнением спросила Тост, затягивая туже один из ремней, удерживающих наплечник. — Что-то не похоже, чтобы они дошли до того, чтобы самим распахнуть перед нами ворота.       Фуриоса усмехнулась:       — Конечно, нет. Но мне в самом деле интересно узнать, как поведет себя Скротус. Считай, что это небольшая разведка. А это что ещё за делегация?..       «Делегацией» оказался Хоук в компании всех, кого Фуриоса велела ему разыскать. Что ж, быстро — и дьявольски вовремя, что уж там. Жестом она подозвала прибывших ближе:       — Не стойте столбами, друзья. У нас ещё остались кое-какие проблемы, с которыми стоило бы разобраться до начала штурма.       Накс в предвкушении барабанил пальцами по затёртому рулю, чувствуя, как приближается бой. Ему даже не нужен был грохот барабанов, ведь тот всегда был с ним, бился пульсом в висках с тех пор, как он уцепился за платформу подъёмника в далёком детстве. Руль, обгоревший и починенный, подрагивал в такт этому ритму — так же, как подрагивал и сам Накс, починенный и собранный в очередной раз. Он жил, чтобы верить и сражаться, и знал, что вот-вот настанет час испытать, насколько он жаждет победы. У него будет шанс показать, на что он способен, и убедить тех, кто верит в него, что они не ошиблись. Что Кэйпабл не зря положилась на него. Что даже переломанный и вновь собранный он на что-то сгодится.       Медленно тянулись мгновения перед боем. Наверное, столь же неспешно ползли по пустыне рыжие дюны, смазываясь и сливаясь, накрывая скалы и остатки мёртвых деревьев. Пустота смотрела на Накса перед боем, и лишь выдержав её взгляд, он смог бы показать, на что способен. Что под белёной глиной кожей бьётся столь же сильный мотор, что вычерчен шрамами на его груди. И тогда в него поверят и небо, и пески, и Кэйпабл, и Фуриоса с её бабками, считавшими, что он теперь отработанная рухлядь…       — Они запомнят меня, они все меня запомнят… — хрипло пробормотал Накс, сжимая руль и осторожно касаясь педали газа. Нажимать её ещё было рано, хотя отчаянно хотелось. Почувствовать силу священного V8 и ощутить, как становится единым целым с машиной. Лететь и гнать добычу, залезть за ней на стены Газтауна и преследовать до самого конца.       — Запомнят, запомнят, не сомневайся, — поддакнул ему новый гарпунщик, Морокун, который преспокойно валялся на крыше гантрака на добытом откуда-то потрёпанном рыжеватом коврике. Этот хмырь, похоже, вообще не чувствовал дыхания близкой бури, несмотря на всю свою славу гадателя. Вот что он вообще мог предсказать кому-то? Морокун наобещал Слиту, что тот заглохнет ещё нескоро, но тот не вернулся из погони за сбежавшим гаремом. Почему Фуриоса ему вообще верит?!       — Они все тебя запомнят, друг, но только лучше, чтоб запомнили как живого героя, а не как заглохшего под этими мрачными стенами. — Судя по звукам, Морокун перевернулся, и через пару ударов сердца его расписанная руническими шрамами морда свесилась перед кабиной. — А то рыжуля очень расстроится!       — Не говори так о ней! — вспылил Накс, но Морокун лишь помотал головой из стороны в сторону и расхохотался:       — Никак не говорю, просто убиваю время! Но ты всё-таки её не разочаровывай… И да, раз уж я всё равно сполз к тебе, то у меня есть дело. Нам надо усовершенствовать нашу новую тачку, поэтому займёмся этим прямо сейчас!       Накс аж дар речи потерял, глядя на его кривую ухмылку через пустую раму, но через пару ударов сердца выдавил из себя:       — Т-т-ты спятил?!       Какие усовершенствование и ремонт, когда они вот-вот пойдут на штурм Газтауна? Да они даже не механики, чтоб сделать что-то быстро! У них нет времени на самодеятельность!       Голова Морокуна исчезла, а через мгновенье гадатель спрыгнул с крыши тачки, пошарил по карманам, довольно осклабился и вытащил что-то из кармана штанов.       — Я, быть может, нормальнее всех в этой Пустоши, хоть и безумен. Но сейчас с ума сходишь именно ты. У нас куча времени, пока Воительница будет болтать с любителем черепов и мериться с ним остротой зубов. Ритуальная демонстрация силы, ничего больше… Но мы защищаем гораздо более серьёзный аргумент, чем те ругательства, которыми они вот-вот обменяются. А ты слишком на взводе, слишком рвёшься в одиночку взять Газтаун. Не возьмёшь. Уж поверь мне, не возьмёшь. Но чтоб тебя запомнили, ты должен быть частью того кулака, который собрала Воительница, одним-единственным железным волокном в её механических мышцах, которое сожмётся вовремя — не раньше и не позже. А пока что тебе нужно расслабиться, и для этого я и нашёл нам талисман, который должен оказаться на нашей тачке.       Он протянул Наксу грязную руку и заговорщически подмигнул — в свете фар и факелов его морда больше походила на страшную маску, чем на человеческое лицо. В руке Морокун держал старого игрушечного человечка, закутанного в какие-то красные лохмотья. Ткань была примотана к тёмному тельцу проволокой, та же проволока скрепляла оторванные руки и грубоватую гитару, вырезанную то ли из кости, то ли из какого-то дерева. Голова фигурки была замотана в тряпку и болталась на пружинке, раскачиваясь при каждом движении.       Морокун просто сиял от восторга, разглядывая своё творение.       — Мне кажется, что и нам, и Воительнице не помешает немножко удачи. Вот и собрал ей Кому — не зря же Дохлый таскал его с собой, песок им обоим могилой… А сейчас надо прикрутить мини-Кому к машине, так что вылезай, — закончил он и постучал костяшками пальцев по лобовому стеклу.       Накс никак не мог собраться с мыслями и ответить Морокуну что-то путное. Да и не было смысла: гадатель был абсолютно чокнутым и всё равно не услышал бы никаких разумных доводов. Но и следовать его идиотской идее Накс не желал. Вот ещё! Не хватало только, чтоб его запомнили всего лишь как придурковатого водилу, прицепившего на капот дохлого гитараста!       Не выдержав, Накс схватил гаечный ключ, распахнул дверь и выскочил из машины.       Ночная тьма укрыла всех: и товарищей Фуриосы, и дозорных на стене, и бойцов, готовящихся к утреннему штурму или долгой обороне. Лишь вечно дымящие трубы Газтауна, что превращали каждый день Топливного города в ядовитый полумрак, озаряли небо мрачным багровым сиянием. Огромный завод без остановки перерабатывал нефть из месторождения, открытого незадолго до Конца Времён, и его чудовищное огненное сердце билось, выкачивая жизнь из людей и горючую кровь планеты из её недр, чтобы моторы всей Пустоши с рёвом несли своих владельцев в новый бой и к новым горизонтам. Газтаун был слишком ужасен, чтобы существовать — и слишком нужен, чтобы его можно было уничтожить или хотя бы повредить. Газтаун был необходим Фуриосе, и после победы над Скротусом ей придётся что-то делать с заводом и его жителями. Даже в загаженном радиацией мире не должно быть мест, где воздух настолько пропитан смертью, что горчит на губах.       Тусклого света небес Фуриосе хватало, чтобы видеть путь перед собой и вести за собой Якира, Макса и Хоука. Она знала, что её люди будут наблюдать за переговорами, но всем им было запрещено подходить к Газтауну. Свист со стены и топот множества ног предупредил Фуриосу, что цитадельцев заметили. Она окликнула Хоука, и тот остановился. Якир и Макс, следовавшие в отдалении, тоже застыли — не стоило приближаться к врагу слишком близко. Воительница вскинула механическую руку с белым лоскутом и помахала им над головой. Она слышала, как дозорные подтаскивают что-то тяжёлое, как зажигают огни, свет которых вспыхнул в изогнутых зеркалах и разогнал густой сумрак под стеной, осветив чужаков. Сами же газтаунцы остались в тени, но воительница чувствовала, что они наблюдают за ней и Хоуком. Присмотревшись, она заметила защитные маски и очки на некоторых из защитников города, неосторожно приблизившихся к огню. Что ж, не только она готовилась к переговорам как к сражению.       Пора было начинать. Фуриоса вдохнула едкий воздух и воскликнула:       — Топливный Город, услышь меня! Я не воюю с теми, кто не поднимал против меня оружие, и каждый, кто просто качает земляную кровь или делит её на масла и бензак, должен это знать! Газтаун и его обитатели не враги ни мне, ни Цитадели! Нам нужен ваш бензак и рабочие руки, вам нужна наша вода и пища, что растёт на наших плантациях. Вы можете доесть всех крыс и ящериц, чтобы приняться друг за друга, вы можете пить грязную жижу вместо воды, но кому нужны эти жертвы? Собиратели черепов их не оценят и бросят вас под колёса моих воинов, чтобы остановить нас и спасти свои шкуры. Но я не хочу вашей смерти, я пришла за Скротусом и его головорезами, за теми, кто предал Цитадель, — она скользнула взглядом по силуэтам на стене, не сомневаясь, что среди обезличенных ночью и экипировкой людей скрывается Випера, — и хочет, чтобы в Пустоши правил страх и реки крови уходили в песок! Сдайтесь, откройте мне ворота Топливного Города — и никто из вас не пострадает. Мои воины не тронут того, кто бросит оружие и не станет сражаться…       — Ложь! — рявкнула одна из окутанных тьмой фигур. Разумеется, Скротус был здесь, не мог же он пропустить переговоры со своей противницей и позволить, чтобы кто-то пообещал сдать ей город без боя. Так и быть, пусть покажет себя во всей красе…       — Жалкая ложь, — повторил Скротус, подходя к краю стены, но по-прежнему не показываясь осаждающим. Он не боялся, что кто-то из стрелков Фуриосы снимет его, нет, было что-то ещё, что заставляло его скрываться во тьме. — Твои крысы не упустят шанса сожрать того, кто слабее. Мой отец хорошо их выдрессировал, и тебе не переделать их природу. Ты и впрямь думаешь, что можешь что-то кому-то обещать?       Фуриоса сжала кулак, выдохнула, отгоняя преждевременный гнев, и с тем же спокойствием крикнула ему в ответ:       — Эй, Скротус, а почему бы тебе самому не спуститься ко мне? Остались только ты и я, одолей меня — и собирай свои черепа где угодно! Мы можем решить всё в честном бою, а победитель получит всю Пустошь! Слезай со своей стены, и мы выясним, кто из нас достоин править этим миром!       — Или можно впустить её под Купол Грома… — пролепетал кто-то, но негромкий шёпот тут же сменился коротким вскриком и мерзким хрустом. Тёмная фигура отшвырнула мёртвое тело, которое рухнуло со стены, поднялась и вышла на свет. На миг Фуриоса растерялась — Скротус изменился с их последней встречи, и его облик… да что там облик, само его существование было невозможно объяснить никакими мутациями! Скротус был жив, несмотря на торчащий во лбу кусок пилы, который теперь поддерживали желтоватые костяные наросты. Они выходили из уродливого лысого черепа, расползались от обломка пилы извращённой колючей короной до висков, где уплотнялись и наслаивались друг на друга, образуя отвратительные изогнутые рога. Казалось, их тяжесть совершенно не мешала бледной твари, которая теперь правила Газтауном и обвешивалась чужими черепами. Куски брони, которые носило это существо, лишь подчёркивали неестественно бугрящиеся под чёрными наплечниками мышцы рук и торса и едва ли могли защитить его, но Фуриоса чувствовала: Скротус едва ли нуждается в защите от пуль или чужого ножа. И сейчас он смотрел прямо на неё.       Фуриоса видела, как от ярости раздуваются его ноздри и кривятся покрытые шрамами губы. Чувствовала прожигающий взгляд красных, налитых кровью глаз — и глядела в них, не моргая. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, несмотря на то, что всё её естество вопило от отвращения при виде этого искажённого чудовища. Скротус превратился в настоящего монстра, и его внешний вид полностью соответствовал его кровожадной сути. В ответ на речь Фуриосы он радостно оскалился и прорычал сквозь зубы:       — Тебе стоило понять раньше, что я не веду никаких честных боёв с падалью помойной! Ты пришла лишь для того, чтобы сдохнуть тут, и я с радостью тебе помогу!       Скротус на миг перегнулся через стену и смачно харкнул в сторону цитадельцев и Фуриосы.       Перерыв не мог продлиться долго. Особенно теперь, когда Фуриоса и местный урод-царёк готовы были перегрызть друг другу глотку. Штурм должен был начаться, и Щенки сбивались с ног, помогая механикам и разнося сплетни с приказами. Заправку тачек мелким не доверяли, но вот таскать бензак приставили. Стигма уже сбилась со счёта, который раз ей приходилось бежать с канистрой туда и обратно – вновь и вновь через полумрак между тачками и бочками. Очередная ходка закончилась позором: нога подвернулась, и Стигма рухнула на землю, пропахала коленками и носом землю. Еле смогла сдержать слёзы обиды и боли: ещё чего! Не дождутся! Только придурки тратят так свою воду!       — Интересно, чем кончится этот набег во славу Несмертной Фурии? — прошипела она, потирая ушибленную коленку.       — Какой тебе набег ради славы, кроха? — ковырявшийся под капотом ближайшей тачки механик ее, похоже, услышал и неодобрительно покачал головой. — За выживание воюем. — Он подошел ближе и протянул Стигме руку. — Дай помогу. Не ушиблась?       — Не похоже, что только ради него. И я сама справлюсь, — буркнула Стигма себе под нос и подобрала канистру. Вот чего этому жестянщику надо? Зачем лезет?       — Ну, дело твое, — пожал плечами механик. — А по-твоему, для чего мы сюда приперлись? От безделья и скуки, что ли?       — Для чего? Переделить Пустошь, разумеется! — Нога побаливала, но вроде держала. Стоило заканчивать ругань с механиком и бежать за бензаком, пока ещё кто не привязался. — Остальное уже как получится.       — Балбеска… — протянул механик беззлобно и вроде бы даже чуть улыбнулся. — А для чего это нам, всем нам, кто здесь есть, ты не подумала?       Стигма нахмурилась. Нет уж, подловить её не удастся.       — По-разному. Я вот только потому, что меня заставили.       Механик потер глаза шестипалой рукой, вздохнул и произнес на удивление спокойно:       — Из упрямства ради упрямства, помяни мое слово, ничего хорошего не получается. Ты вот скажи: что Цитадели надо, чтобы жить спокойно?       — То, что Цитадели нужно, у нас уже есть. Еда и вода в Цитадели куда лучше, чем у тех, кто живёт у Подножия или скитается по пустыне.       — Вот. Только вода сама себя не поднимет, еда сама себя не вырастит, а за механизмами присматривать надо. А ещё ты сама говоришь — у многих других в пустыне этого нет, а очень хочется. Первые обитатели Цитадели её не охраняли, вот и заглохли все, — тут механик поднял палец вверх: — Сама понимаешь: чтобы спокойно в Цитадели жить, нужно работать, а еще нужно защищать её от чужаков. А Подножие… — Он нахмурился. — Ну вот представь, что всех людей оттуда запустили наверх. И как думаешь, что из этого получится?       — Ничего хорошего, — нехотя буркнула Стигма и тут же добавила: — Но так, как есть, тоже нельзя!       — Нельзя, кто ж спорит? — вздохнул механик. — В чём ещё беда: многие из них работать не то, что не могут, а просто уже и не хотят. Дохлому Джо на них плевать было, а ведь мы, знаешь, и проект водопровода сделали, чтобы можно было воду вниз направлять и там потихоньку начинать все налаживать. Только Джо плевать было. Фуриоса, вон, заинтересовалась проектом, дала добро, но видишь… война. Не до строительства теперь — сперва от гадюк этих отделаться надо.       — Война в Пустошах никогда не кончается, поэтому прикрываться ей можно будет ещё очень долго.       Механик закатил глаза и покачал головой:       — А, то есть, надо было бросать все и заниматься Подножием, так, что ли? Ты сама видела бунт. И сколько после него у нас осталось бойцов. Или ты думаешь, что Скротус со своими подпевалами вдруг раздумал бы нас убивать?       Его последние слова прозвучали на фоне прочих неожиданно резко.       — Ты всерьёз думаешь, что Фуриосе нужна война ради войны и что она не занимается проблемами Подножия исключительно из вредности? Ей досталась обескровленная Цитадель и целая гора проблем и неразрешенных вопросов. И это не считая Газтаун, Скротуса и горстки предателей во главе с Виперой. Теперь скажи мне — как, ты считаешь, нужно было ей поступить? Что бы делала ты сама?       — К счастью, я не стою во главе Цитадели и не должна решать, что делать с ней и с Подножием, — огрызнулась Стигма, хоть и чувствовала: шестипалый жестянщик прав. Вопрос, заданный механиком, был слишком сложен, чтобы на него можно было легко ответить. Обдумать его стоило, но не здесь и не сейчас, это уж точно. — Я понятия не имею, что бы я сделала!       — Вот то-то, — проговорил механик веско. — Как ругаться да кричать, так все мастера, а как самим делать — сразу «понятия не имею!» — и так во всех делах. А босс все делает правильно: как, ты мне скажи, заниматься устройством мирной жизни, когда нас очень хотят стереть в порошок? Сперва надо покончить с этим гнездом ползунов, а потом и другими делами заняться можно. Надеюсь, когда-нибудь все это поймут.       — Сомневаюсь, что она в итоге им займётся. У Джо был союз с Фермой и Топливным городом, но отлаживать мирную жизнь для Подножия он не спешил. С чего бы Фуриосе на нас отвлекаться?       — С того, что она не Джо, — отрезал механик. — Того интересовало лишь благополучие собственной задницы и ничего больше.       — А с чего ты взял, что она иная? — Стигме казалось, что она наконец коснулась некой незримой черты, за которой механик уже не будет столь терпеливым. Но как же приятно было забыть об осторожности и переступить через границу допустимого! Наверное, Претти не стала бы этого делать и смотрела бы на неё, замирая от страха, но новое имя и новая судьба толкали её вперёд, давно уже заставляли ходить по лезвию ножа. Не стоило изменять себе и сейчас.       Как ни странно, механик не спешил срываться на брань и крики — он лишь промолчал пару секунд, качнул головой и ответил:       — Потому, что я ее знаю много лет. И хоть немного, а разбираюсь в людях. Но обвинениями разбрасываешься ты — вот и ответь: с чего ты взяла, что она такая же, как Джо?       — Методы она использует те же.       Шестипалый усмехнулся и иронично приподнял бровь:       — По второму кругу, да, кроха? Я одно скажу: а какие методы тогда надо использовать, а? Жесткая ситуация требует жестких мер — неважно, нравится нам это или нет.       — Есть ли гарантия, что она откажется от них, как только ситуация изменится?       — Нам сперва здесь бы разобраться, а потом загадывать, — хмыкнул механик. — Но вот что я тебе, кроха, скажу: старика Джо интересовали только его собственная власть и поклонение ему же, да чтоб самому жить отлично. Можешь не верить мне ни в первый, ни во второй раз, но это так. А Фуриосе всё это не сдалось.       Стигма упрямо помотала головой. Как бы складно механик ни говорил, она не верила. Не хотела верить и не хотела соглашаться. Какими бы разумными ни казались его доводы, так просто сдаваться она не собиралась.       — А что тогда ей нужно? Зачем ей всеобщее благополучие?       — Знаешь, есть такая штука — ответственность, — ответил механик снисходительно. — И за других в том числе. Раз уж боссу свалился на плечи весь этот сумасшедший дом, приходится тащить. Нужно же наводить порядок в своём жилище.       — Ей придётся очень постараться и доказать, что дело именно в ответственности.       Механик смотрел на Стигму несколько секунд — а потом неожиданно хрипло рассмеялся.       — Ох, девчушка! Босс никому ничего не собирается доказывать — у нас всех есть и дела поважнее. Только я её знаю большую часть жизни, и уж поверь мне, скорей Фуриоса заставит воду литься с неба, чем станет такой же, как Дохлый Джо.       Отказались, ожидаемо. Собираясь на переговоры, Фуриоса на самом деле не верила, что Скротус сдастся со своими головорезами или согласится решить дело поединком, пусть и надеялась втайне. Но простых путей в Пустоши не бывало отродясь, и она была готова к тому, что придётся действовать иначе, не столь красиво и бескровно, но эффективно. Пусть Скротус сидит за стенами и плются с них, его право. Аж расщедрился на собственную воду, чтобы продемонстрировать своё презрение, хотя и не слишком сильно. Стоило бы пальнуть в него, но Фуриоса не могла нарушить перемирие. Ей нужны были честь и доброе имя, поэтому только победа в честном сражении устроила бы её. И она победит — даже Газтаун не столь неприступен, как кажется, и очень скоро его стены не выдержат. Не зря мастера-механики работали дни напролёт, не зря создавали истинный шедевр осадного искусства, пусть и столь неожиданный.       Небо светлело, становилось глубже и синее, несмотря на чад от труб Газтауна. Вскоре сумрак должен был стать прозрачным для глаз всех бойцов Фуриосы. Рассвет приближался.       Бойцы перестроились для нападения — в авангард поставили тяжёлые бронированные машины, которые послужат щитом для остальных. Они должны были отвлекать врага достаточно долго, чтобы главное оружие Фуриосы достигло стен Газтауна.       — Заводи! — послышалось в стороне. Вскоре почти все звуки потонули в тяжелом гуле: исполинский бур медленно, тяжело сдвинулся с места. Его собрали из остатков древней машины, на воскрешение которой ушёл не один десяток дней, запчасти для него искали чуть ли не по всей Пустоши, и будет чертовски хреново, если все эти дни и усилия окажутся потрачены впустую. По крайней мере, уничтожить его будет не так-то просто: бур на совесть обшили крепкой броней. Тем более части шестерок Скротуса скоро придётся попотеть…       Словно подслушав её мысли, Макс, в этот момент едва заметный на одной из машин, выпустил в небо сигнальную ракету. Меньше, чем через минуту, ещё две ракеты взмыли с востока и запада. Атака началась.       Несколько максимально защищённых от огня тачек-водовозок двинулись к стенам. Поливальщики и уцепившиеся за броню прилипалы, закутавшись в огнеупорную ткань, готовили водомёты, оружие и абордажные крюки — пусть они и смертники, но враг должен был им поверить. Цитадельцы собирались взять Газтаун любой ценой: если не взобраться на стены, так проломить их. Сохранить бур до того момента, как он сделает своё дело. А значит — отвлечь защитников.       Те не заставили себя долго ждать. Затрещали выстрелы, но пули почти не причинили нападавшим вреда: щитки вороночников под тканью сдерживали пули. Куда страшней был огонь — со стен полетели бутылки и склянки, каждая из которых раскрылась пламенным цветком. Горящая дрянь растеклась по бронепластинам, плеснула на землю и на бойцов. Кому‐то повезло, лишь отдельные огненные брызги запятнали их доспех, но пара человек уже каталась по земле, тщетно пытаясь сбить пламя. С ближайшей водовозки их окатили водой, но огонь не сдавался.       — Песок! — проорал кто-то. — Засыпь их! Залей их!       Вода, пар, едкий дым, пыль из-под колёс — всё смешалось. Вопли, треск огня, выстрелы — среди какофонии уже ничего было не разобрать. Кто-то сумел выцепить и снять газтаунца — тело рухнуло со стен в пылающий хаос под ними. Кто-то зацепился за стену, но был сброшен вниз. Кто-то поливал водой стрелков, что из последних сил держались среди огня. Кто‐то отчаянно крутился, пытаясь спасти уже горящую машину — залить, затушить, не дать закинуть на неё еще одну зажигалку, – но всё равно нырнул в пылающий шторм и исчез в пламени взрыва.       Силы и запасы воды были не безграничны. Наступление захлебнулось, и в клубах пара атакующие отошли под защиту обшитых броней машин. Фуриоса не видела, велики ли потери: ближе к стенам всё смешалось в грязно-сероватую муть из пара и поднятого песка. Знать бы, что кончится раньше: топливо у шестёрок Скротуса или вода у воинов Цитадели.       Видимо, всё же второе. Прорвавшийся к Фуриосе Макс коротко сообщил:       — Вода на исходе.       Дьявол песчаный! Фуриоса знала, что воды не хватит надолго, но та закончилась слишком быстро. А вот всего, что горит, за стеной оставалось с избытком. Воительница стиснула зубы. Газтаун должен быть взят.       Отбросив сомнения, она кивнула Максу:       — Но в Газтауне об этом не знают. Самое важное сейчас — пробить стену. Крысюков Скротуса нужно отвлечь.       — Они тоже не идиоты, — возразил Макс и неопределённо дернул плечом. — Могут и догадаться, что воды у нас мало.       Разумеется, Фуриоса это понимала. Скротус — просто бешеный мясник, но он не продержался бы так долго, не будь у него в свите толковых ребят, которые готовы были думать за него.       — К тому времени, как они это поймут, мы должны прорваться за стену, — произнесла военачальница твердо.       Рокатански молчал пару секунд, что-то прикидывая в уме, и после короткой паузы понимающе усмехнулся:       — Попробуем прижать их огнем.       Она и сама думала о том же. Может быть, так потери будут чуть меньше… Если только Скротус не решит сжечь Газтаун, чтобы не отдать его Фуриосе.       Ах ты ж, зараза…       Нет, что Газтаун так просто не взять, они и без того знали. Демонстрация, которую Скротус устроил на переговорах, только подтверждала это. Они и не рассчитывали на легкий путь. И все-таки загнанная в угол крыса может серьезно покусать.       Всё шло по плану. Отряд Якира разделился на несколько групп, задачей которых было перетянуть на себя внимание осаждённых. Понятно, что малыми силами до стены не добраться, пока её охраняют, и уж точно не прорвать оборону. Маневр наверняка раскусили… Но если удалось отвлечь от бура хотя бы часть защитников Газтауна, это уже успех.       И всё равно — тот, кто командовал обороной, вовремя перебрасывал силы именно туда, где намечалась угроза прорыва — и сейчас сосредоточил их на направлении основного удара.       Якир стиснул зубы. Там, за стеной, однозначно распоряжался толковый военачальник — уж точно не Скротус. Ну и много ли тут вариантов? Випера. Скользкий, но чертовски умный засранец, за голову которого в Цитадели и союзных поселениях была назначена солидная награда. Ближайшее окружение Фуриосы жаждало его крови. Якир, даже окончательно определившись, на чьей он стороне, столь сильной ненавистью к бывшему Императору проникнуться не успел, но был не прочь снести ему башку. Во-первых, Випера оказался действительно хитрым и опасным врагом, от которого стоило поскорее избавиться – без его мозгов Скротус даже со своим Кровавым Богом много не навоюет. А во-вторых, Якир и сам не отказался бы от положенной за убийство Виперы награды.       Только рано было думать, что делать с панцирем ещё не убитого вороночника. Газтаун всё ещё оборонялся — Фуриоса, конечно, не отступит, но сегодня заглохнет много людей. Пожалуй, любой имеет все шансы не дожить до вечера.       Оставалось лишь ругаться и соображать, как выкрутиться: его группу попросту загнали за скалы и полуразрушенную стену какого-то строения. Здесь бойцов Якира со стороны города могли достать разве каким-нибудь дурным рикошетом, но и высунуться им не давали. Мик вон попытался проверить — получил пулю в шею и отправился на корм ползунам.       — Без приказа не лезть! — осадил Якир нескольких особо нетерпеливых бойцов. Половину из них он едва знал — скверно, он-то предпочитал работать с уже проверенными ребятами… Ещё и молодняк в основном — самые опытные охраняли бур.       Умотанный по уши невысокий боец рядом с Якиром, за весь бой не проронивший ни слова, спешно перезаряжал ружье. Стрелял он, надо отдать должное, неплохо, но вот с зарядкой явно были проблемы… Впрочем, не малец, сам справится.       — Что будем делать? — негромко спросил затесавшийся в команду Корби. — Нас прижали и высунуться не дадут.       — Ждать, — коротко бросил Якир. — То, что они вынуждены нас пасти, уже играет нам на руку. Сигнал запустили?       — Да, старшой.       — Отлично.       Нарастающий рев двигателей в их укрытии был слышен как нельзя лучше.       Там, за стеной, не слишком-то жаловали Скротуса — так доносили разведчики. Тех, кто исповедовал дикий даже по меркам Пустоши кровавый культ, ненавидели и боялись. При иных обстоятельствах обитатели Газтауна сами открыли бы ворота перед армией Фуриосы…       Если бы множество мелких случайностей столь неудачно не наложились бы друг на друга.       За Скротуса воевали не только его верные шестёрки, но и те же жители Топливного города. Да, в основном не слишком-то добровольно. Но у тупого и кровожадного мясника нашлись умные помощники, и те, как доносили разведчики, неплохо поработали над образом врага, пришедшего из Цитадели за газтаунской кровью. А те, кто не поверил в эти рассказы, смертельно боялись Скротуса. Быть может, когда стена падет, часть обороняющихся прекратит сопротивление. Но вот остальные…       Фуриоса стиснула зубы. Как бы ей хотелось сейчас оказаться по ту сторону стены и лично отстрелить бошки Скротусу и его прихвостням! Может, ей бы и удалось проделать это в одиночку… при других обстоятельствах. Но сейчас враги настороже, а она не имеет права подставляться. Кампания не закончится ничем хорошим, если военачальницу сразу же убьют или выведут из строя. Но тяжело было оставаться под защитой в то время, как люди, которые пошли за ней, сражались, получали раны и погибали.       Воительница заставила себя успокоиться – сейчас ей как никогда раньше требовался холодный разум. Размышления не мешали следить за происходящим, и, заметив тревожный сигнал от одной из отвлекающих групп, Фуриоса бросила одному из бойцов на броне фуры:       — Передай Стиру, пусть идут на помощь, живо!       — Есть.       Да, сейчас самое главное — добраться до стены и пробить ее к песчаным дьяволам. Но бросать своих людей в беде Фуриоса не собиралась. Её бойцы – не расходники. У бура и так хорошая защита, а внезапное появление небольшого отряда может отвлечь часть людей на стене. Если б у них ещё было поменьше горючего…       — Прижимай! — проорал разрисованный боец, высовываясь из-за брони, покрывавшей бур. — Прижимай их!       Совсем рядом срикошетила пуля, едва не разорвав варбою ухо. С руганью тот отпрянул обратно под защиту брони. Неудачно выглянувший из-за укрытия газтаунец на стене выронил винтовку, вскинул руки, точно приветствуя убийцу, и рухнул вниз.       Бойцам Фуриосы тоже доставалось — под стенами кипел отчаянный бой, и несмотря на то, что атакующие старались не подставляться, убитых и раненых всё равно хватало. Много меньше, чем могло бы быть, но хватало. Песок обагрился кровью — Скротус, наверное, торжествовал вместе со своим Кровавым Богом.       Вода уже закончилась — того, что оставалось, едва хватало, чтобы сбивать пламя. Похоже, доставка топлива на стену там, по ту сторону, работала бесперебойно. Знать бы ещё, как много его приготовили… Но сейчас это уже не имело значения. Бур почти дотащили до стены, осталось только снести её к ползунам!       Макс опасно высунулся — как раз для того, чтобы метким выстрелом отправить зазевавшегося огнеметчика на свидание с этим их божком. Его заметили — не могли не заметить, но Макс вовремя укрылся за броней.       — Не давайте им вылезти! — напомнил он бойцам. Газтаун не был готов к настоящей осаде, эти придурки не успели устроить настоящие бойницы и хорошо защищенные огневые точки. Но их было много, и боеприпасов у них хватало. Только ни Скротус, ни его бандиты не знали, как защитить город не при налете, а при долгой осаде и штурме. И никто в Пустошах не знал — здесь давно так не воевали. Только было что-то в исторических книгах мира до Конца Времен…       А вот Фуриоса — знала.       Макс помогал ей следить, чтобы всё шло по плану. Хотя чем ближе была стена, тем сложнее становилось контролировать происходящее. Бур грохотал, дрожала земля — докричаться до бойцов не всегда удавалось с первого раза. Мимо, поднимая клубы пыли, пронесся гантрак — и тут же вильнул в сторону. Взметнулись вверх фонтанчики песка: длинная автоматная очередь взрыла песок едва ли не возле колес.       — Да чтоб у них стволы наконец перегрелись! — в сердцах взвыл один из наладчиков. Колеса бура-то, конечно, закрывали почти скребущие песок щитки, но задеть их всё равно могло. Не хватало только, чтобы бур застрял в считанных метрах от цели! Гарпунщик на площадке грузовика слева дернулся, как от удара, сложился пополам и исчез из виду. На грубо сваренном ограждении остались красные брызги.       Вновь загрохотали пулеметы: они были самым эффективным оружием, способным подавить огонь врага и при этом не разнести Газтаун, но детища Свинцовой Фермы слишком быстро перегревались и их нельзя было использовать. Однако сейчас они включились в игру как нельзя вовремя, дав необходимые для рывка секунды.       Неповоротливая машина доползла до цели, и вращающиеся зубья и кольца на передней части бура взвыли громче прежнего, зацепив металл. До падения стены оставалось немного.       Фуриоса следила за газтаунцами на стене в прицел винтовки. Они напоминали ей суетливых муравьев, каких она видела в детстве в Зеленых Землях. Вроде что рассмотришь с такого расстояния? Но она их видела. Обострившееся зрение позволяло без труда отличать бойцов Скротуса от куда как менее уверенных и даже напуганных жителей Газтауна. Они явно не рады были очутиться на стене, ещё на переговорах было видно, что они не хотят воевать — но бедняги слишком боялись Скротуса, чтобы выступить против него.       Поэтому Фуриоса выцеливала в первую очередь собирателей черепов — чем меньше их на стене, тем больше у прочих соблазн бросить оружие и свалить. Хоть и не на передовой, но в стороне воительница оставаться не собиралась. У неё нашлись и меткие стрелки, и подходящее оружие — немного, но навести ещё чуть-чуть шороху в Газтауне его хватило.       Вносили неразбериху и несколько маленьких групп на колёсах — они несли самые серьёзные потери, но неплохо трепали нервы врагу. Отряды поменьше заходили с других направлений, стремясь прорваться к стене. Ясное дело, никто не надеялся, что им удастя прорвать оборону противника. Они выполняли другую задачу — заставляли газтаунцев распылять силы, не позволяя сосредоточить их на одном участке стены.       С юга взмыла в воздух сигнальная ракета. Спустя несколько секунд — ещё одна. Пальба только усилилась, а через несколько мгновений грохот и вовсе заполонил всё вокруг: вновь застучали пулемёты, вынуждая оборонявшихся искать укрытия. Всего лишь на несколько секунд — чтобы к какофонии звуков прибавились громкий скрежет и стон рвущегося металла. Бур жадно вгрызался в стену. Часть обороняющихся тут же дёрнула в разные стороны, но оставшиеся сосредоточились на машине, почти сокрушившей их защиту. По броне растекалось горящее топливо, падали, истекая кровью, бойцы, которые пытались сбить пламя. Но бур продолжал работать, несмотря на все упорство людей Скротуса.       Воины Фуриосы в долгу не оставались. Пользуясь тем, что газтаунцы отвлеклись на бур, один из обшитых прочной броней гантраков по жесту Макса — военачальница заметила его, — рванул к самой стене. Раньше, чем враги успели переключить внимание, через стену полетели несколько небольших предметов. Фуриоса видела, как рухнул под колеса один из варбоев с платформы, прежде чем верхнюю кромку стены и пространство за ней начало затягивать дымом.       Спасибо приблудившимся к Цитадели химикам и неиссякаемому изобретательскому энтузиазму Лейка…       Тяжелый ритмичный грохот стал громче, а затем и вовсе сменился смешавшимся с воплями треском: кусок стены рядом с пробоиной просто рухнул, не выдержав столь мощного напора. Бур по инерции двинулся дальше, сминая металл, точно сухую кожу, и под его защитой варбои ворвались в город.       Примчавшаяся на подмогу группа Стира здорово облегчила положение: недавно загнавшие отряд Якира бойцы на стене теперь и сами попали под перекрестный огонь. Пусть солнце ещё не вошло в полную силу, под стеной становилось жарковато! Якир старался осторожничать и всё равно уже потерял двоих ранеными — если и выживут, воевать в ближайшее время ребята точно не смогут.       Если б ещё не другие позиции на стене… Их, конечно, отвлекают, но какой-нибудь меткий гад всегда оборачивается в самый неподходящий момент! Наёмник не подавал виду, но он был на взводе. Он уже сомневался, что его затея вообще сработает. Верно ли он всё рассчитал? И не попались ли его ребята, от которых зависела судьба его плана?..       Невесёлые мысли не мешали Якиру следить за обстановкой и руководить действиями команды, хотя держаться становилось всё труднее. Да чего уж там — всё шло наперекосяк, и оставалось только барахтаться, чтобы план окончательно не полетел кувырком. Плевать. Не в первый раз приходилось балансировать на краю. Он не подведёт Фурию, но даже если дело не выгорит — хрен с ним. Там за стеной в любом случае не успеют заскучать и не смогут вовремя перебросить все силы в одну точку.       Высунуться, найти взглядом ближайшего врага, выстрелить раньше, чем он или его товарищи, и снова скрыться из виду. Вот и весь незамысловатый ритм танца с удачей. Ещё одному из отрядников не повезло — скорчился на песке, захлебываясь кровью. Выбыли уже трое, и это было дьявольски фигово.       — Следить за стеной! — бросил Якир. — Вэл, сигнал четыре!       Боец в глубоком капюшоне быстро кивнул и выхватил ракетницу. Через несколько секунд над укрытием со свистом взлетела сигналка.       Хорошо, что укрытие всё же неплохо защищало отряд от огня газтаунцев. Огребали в основном неудачно подставившиеся, а так пули попадали в песок и рикошетили от скал. Якир хотел бы понять, что сейчас происходит у других групп, но треск очередей, хлопки одиночных выстрелов, вопли, резкие команды, рев моторов и редкие взрывы смешались в гремящий над Пустошью хаос. Выделить что-то из этого месива казалось нереальным. Поэтому в первую секунду наёмник даже не обратил внимания на сменившийся ритм — и только когда за стеной в небо устремилась дымная полоса, он понял, что к чему. Миг, которого он ждал и в котором уже разуверился, настал: защитники стены сцепились друг с другом.       — Готовьтесь! — скомандовал Якир. — Вэл, сигнал Стиру — пусть отвлекает, а потом ведет своих следом. Идем по трое, остальные прикрывают. Мира, Соул — со мной!       Якир не обманывал себя: рывок до стены, скорее всего, будет самой опасной частью этой авантюры. Но отступать было поздно. Наёмник чувствовал, как сквозь щит привычной сосредоточенности пробивается злой азарт. Теперь, вне укрытия, давать заднюю точно глупо.       Якир и два отрядника зигзагом бросились к стене, постоянно пригибаясь. Прикрывающие и отвлекающие, конечно, старались, но полностью на них полагаться нельзя. Не выронить ещё веревки с абордажными крюками. Вперёд! Песок мелкий и сыпучий, мешает бежать, гад, но вот уже и стена. Вблизи она уже не выглядела такой неприступной и нерушимой, но всё ещё оставалась крепкой и высокой. Но не настолько, чтобы не докинуть крюки.       Пользуясь тем, что защитникам стены не до них, Якир раскрутил веревку с крюком и метнул его вверх. Получилось с первого раза — похоже, сегодня удача всё-таки на их стороне! Наёмник отмел эту мысль и подергал веревку. Крюк крепко держался за верхнюю кромку стены. Якир беглым взглядом окинул сокомандников — те успели последовать его примеру. Хорошо. Он в них и не сомневался.       Со стороны укрытия дважды ударили выстрелы из винтовки.       «Наверх. Быстрее», — жестами приказал Якир и первым начал подъём. Высота на деле-то не большая, уж не Цитадель, зато в любой момент могут изрешетить.       На мгновение ему показалось, что веревка провисла — но нет, крюк держался прочно. В следующую секунду наёмник ухватился обеими руками за край стены и перебросил себя на другую сторону. Его появления не заметили — вокруг вовсю кипел бой. Работяги с завода сцепились с головорезами Скротуса. Первые давили числом, вторые — опытом и безжалостностью, одни вымещали давно скопившуюся ненависть к безумному культу, другие сражались как одержимые со своей фанатичной верой в Кровавого Бога. Ну, хоть своих с чужими тут особо не спутать. Стоять и смотреть было некогда — Якир выхватил пистолет и прострелил череп психу в маске-черепе, который как раз дернулся было в сторону поднявшейся на стену Миры.       Под ногами уже валялись несколько тел — как городских, так и головорезов Скротуса. Сейчас некогда было проверять, кто из них жив, а кто заглох, хоть и был риск получить удар в спину от недобитка. Якир всё так же жестами велел подать сигнал второй группе и прикрыть их. Сам же, не теряя времени, выбрал новую цель. Эти засранцы должны передохнуть раньше, чем сообразят, что чужаки уже в городе.       Слева в стороне на стене что-то рвануло — Стир тоже не давал ребяткам отвлекаться. Правильно. Якир отметил это мимоходом, рванувшись вперед. Тощий тип с разрисованной рожей и наплечником из черепа резко обернулся за секунду до выстрела.       — Чужак!.. — заорал он и тут же затих навеки, когда его затылок взорвался красными брызгами. Краем глаза наёмник отметил, что ещё два бойца преодолели стену. Где там третий застрял? Ещё один головорез перевалился через стену с распоротым горлом. Грохнул выстрел, наёмник почувствовал, как что-то дернуло руку выше локтя, но не позволил себе отвлечься: сначала дело. Рядом в кого-то выстрелил Вэл. Сунувшийся наперерез цитадельцам черепушник быстро присоединился к своим приятелям.       — Похоже, эти были последние, — подытожил Соул, внимательно оглядываясь. Якир бросил взгляд на свою руку — повезло, задело вскользь. Считай, просто ссадина. Пробившийся к цитадельцам сумрачный бритоголовый мужчина окинул их внимательным взглядом и негромко произнёс:       — Как видишь, договор мы выполняем.       Якир кивнул ему, едва заметно улыбнувшись:       — Я и не сомневался в твоих ребятах, Рик.       — Мы доверились тебе и доверились Фурии. Помни об этом.       — Слева! — раздался впереди предупреждающий крик. — На крыше!       — Назад! Назад!       Бутылка с горючей смесью разбилась едва ли не под ногами бойцов в авангарде. Те успели отскочить и теперь, грязно ругаясь, сбивали огонь там, где в них угодили огненные капли. Горящая лужа перекрыла проход. Хлопнул одиночный выстрел, и неудачно высунувшийся газтаунец рухнул с крыши на утоптанную землю.       После того, как бур сделал свое дело, стена быстро перешла под контроль Фуриосы. И это было только началом проблем. Внутри Газтаун больше всего походил на настоящую западню с самым невероятным образом расположенными улицами, переходами и мостами. А внизу, под землей, находился ещё один почти такой же город.       — Сбить огонь. Если начнется пожар, наши задницы поджарятся первыми.       Они продвигались слишком медленно, это Макс знал и так. Приходилось сдерживать самых нетерпеливых, рвущихся в самую мясорубку: лучше они промедлят сейчас, чем поспешат и заглохнут смертью глупых. Не все газтаунцы готовы были сражаться до последнего: хватало тех, кто добровольно складывали оружие и сдавались. Не слишком-то силен в гадюшнике Скротуса боевой дух… Попробуй угадай, кто из этих ребят действительно сдался, а кто ударит в спину, стоит отвернуться. Разумеется, за ними следили. Но за всеми разве уследишь? Тем более, сейчас, когда полным ходом шел штурм города.       Фуриоса разделяла опасения Макса и сочла разумным его предложение не спешить и не лезть напролом. Она тоже была здесь — вместе со своими людьми в одной из головных групп. Жаль, в такой обстановке было тяжело координировать действия: большинство сигналов не увидеть, а полностью полагаться на связных не стоило: те могли и просто не дойти – одна из мелких групп так уже исчезла, и попытки найти их не увенчались успехом. Тем не менее, гонцы оставались единственным способом нормально согласовывать действия с другими отрядами. Сначала нужно было захватить надземную часть города и помещения завода — и только потом уже спускаться в катакомбы.       Не оказался бы ещё этот дьяволов Город Топлива в итоге ловушкой.       — Похоже, впереди чисто! — сообщил подбежавший варбой. Как там было его имя? Корби, кажется. Да, точно, Корби. Макс кивнул:       — Хорошо. Вперед в лоб не лезть. Лейк, — обернулся он к любителю техники, — бери группу и иди поверху. Осматривайтесь. И прикроете нас сверху.       — Сделаем, — в такой обстановке с варбоя мигом слетала вся нарочитая несерьезность.       — Пошли!       Чем дальше они продвигались, тем заметнее становились некоторые несоответствия. Например, город готов был к боям: отряд Макса то и дело натыкался на баррикады и иные укрепления, но вот собирателей черепов из шайки Скротуса встречалось все меньше. Повыбили? Неплохо бы, но в такой вариант Рокатански не верил. Скорее они отошли в более укрепленную часть города, швырнув на острие атаки газтаунцев. Те, должно быть, уже сотню раз пожалели о том, что привечали в свое время Скротуса с его головорезами — со слов сдавшихся работяг можно было догадаться, что они надеялись получить сильного покровителя. А в итоге получили лишь роль пушечного мяса.       Они и не вояки вовсе — в основном рабочие с завода. Брошенные укрепления и огневые точки ясно показывали, насколько не готовы они биться до последнего. Жаль, что хватало и тех, кто дрался с отчаянием обреченных, не желавших ничего слушать. Вот с ними приходилось тяжелее всего…       — Перекресток пуст. Похоже, посредственности слиняли, бросив позиции! — отрапортовал Лейк, появившись на краю крыши транспортного ангара. — С востока идет вторая группа, пробиваются к нам. Что делаем?       Макс ненадолго задумался.       — Ждем здесь. Лейк, разведай обстановку впереди. Как наши окажутся в поле зрения, подайте опознавательный сигнал.       Больше всего Макс сейчас боялся перепутать своих соратников с врагами. Пока бойцы занимали круговую оборону, Рокатански вслушивался в царящий в Газтауне гвалт. Что-то точно было не так. Через несколько секунд Макс понял, что именно — и невольно разозлился сам на себя за то, что не догадался раньше. Шума со стороны завода значительно убавилось.       — Впереди! — громко шепнула Тост, несильно дернув Лейка за рукав. — Вон там, за трубами.       — Вижу, — ответил тот, презрительно прищурился и бросил: — Дилетант.       Из переплетения нескольких здоровенных труб и в самом деле вызывающе торчал ствол винтовки. Тост непонимающе нахмурилась. В самом-то деле, кто так прячется? Выходит, газтаунцы — ни на что не годные бойцы. Но стену-то они держали, сражаются же не только собиратели черепов! Нет, что-то здесь было не так.       — Ты считаешь… — начала было девушка, подавшись вперед, но Лейк придержал подругу, не позволив ей показаться из укрытия:       — Нет. Не высовывайся, — шикнул варбой. В выражении его лица не читалось ни капли бесшабашного веселья — только предельная сосредоточенность. — Я думаю, это засада. А это, — он кивнул в сторону замеченной ими вражеской позиции, — приманка. Нельзя высовываться. Уходим, — живо добавил Лейк, предвосхищая новые вопросы. — Нужно предупредить наших.       К группе они возвращались едва ли не ползком, не поднимая головы и держась за всем, что могло послужить защитой. Тост невольно поежилась — из-за своей поспешности она едва не подставилась, а могла заодно подставить под удар и Лейка. Хорошо, что друг удержал её раньше, чем она совершила роковую ошибку. И остальные, вероятно, так бы и не узнали о засаде…       Но теперь они знали — и дело было за малым: вернуться и предупредить. Желательно, ещё и не попав при этом никому на мушку.       Периодически в голову Фуриосы закрадывалась предательская мысль, что её затея — одна большая ошибка, которая уничтожит всё, что она создала за время правления Цитаделью. «Невозможно», — говорил разум. Ещё никому в Пустоши не удавалось взять Газтаун силой, как и любое другое поселение. Никто в Пустоши не брал штурмом города. Воительница гнала сомнения прочь: пока жив Скротус, спокойной жизни не будет никому. Его давно пора вышвырнуть из Газтауна. Неуверенность — вот что может погубить все дело.       Штурм казался невозможным — но так говорили и о разгроме прежней Армады, и о свержении Несмертного Джо, и об объединении вольных воинов Пустоши.       Немыслимо, чтобы после падения звезды среди песков появился кто-то, способный выжить там, где никто не выживет, уничтожить в одиночку вооруженный отряд и провернуть всё, что считалось невозможным…       Фуриоса не считала себя непобедимой, она не Дохлый Джо, чтобы верить в свою божественность. Но мутации давали ей преимущество, и глупо было не воспользоваться им. А созданный ей союз уже крепко потрепал Скротуса, загнал его в Газтаун и теперь пробился сквозь стены, взяв под контроль полгорода.       Они уже показали, что способны задать Скротусу и его прихлебателям хорошую трепку — и сегодня они его дожмут. Других вариантов просто не существовало.       Город практически в их руках — оставалось только сердце завода, и на перекрестке возле него отряд, который Фуриоса вела лично, так удачно соединился с группой Макса. Последний уже успел отправить ребят половчее на разведку — снова он словно заранее угадывал ее мысли. Повезло, что Макс все-таки примкнул к ней — он был одним из тех толковых ребят, на кого она действительно могла положиться.       — Группа Лейка достаточно осторожна. — Он внимательно следил за дымящими трубами. — Рисковать зря они не станут.       — …А если повезет, то и уйдут, не подняв шума, — закончила за Макса Фуриоса. — И нам стоит последовать их примеру. Пока что — ждём.       Разведчики вернулись через несколько минут. Спрыгнувший с ближайшей крыши ангара Лейк незамедлительно доложил:       — Впереди засада, между большими резервуарами. Мы заметили позицию, как будто нарочно плохо замаскированную.       Он спешно, но в деталях пересказал всё то, что видели они с Тост. Вскоре к ним присоединились и остальные разведчики. Фуриоса сдержанно улыбнулась: Лейк со своей группой поработали не зря. Теперь она понимала, что ждёт её людей впереди, и могла спланировать действия.       — Оставь часть ребят следить за обстановкой, — распорядилась воительница, обращаясь к Максу. — Хоук, карту. А теперь — ещё раз объясните, что вы видели. Теперь уже на карте.       Фуриоса с самого начала знала, что взять сердце завода будет тяжелее всего. Так и вышло — Скротус вцепился в свой последний бастион, как голодный ползун в руку неосторожного пустынника. Но благодаря прытким ребятам, удачно слазившим на завод и вернувшимся оттуда, Фуриоса хотя бы смогла распределить своих людей. Что-то подсказывало ей, что медлить и брать врага измором — плохая идея, и потому оставалось просчитать всё и обрушиться на позиции газтаунцев так, чтобы её воины отделались как можно меньшей кровью. Скротус и так попил её достаточно.       Они снова разделились — теперь на множество мелких групп, куда более маневренных, и атаковали укрепления с разных сторон, били и снова отступали — и снова жалили, словно безжалостный рой.       Но каким бы стремительным и яростным ни был их натиск, цитадельцам тоже приходилось нелегко — и особенно ясно это стало перед главным ангаром, под которым находился основной спуск в катакомбы. Удерживавшие его воины сражались так яростно, что сомнений не оставалось: они не отступятся, пока способны дышать. Это уже не работяги, которых загнали на стены — рисунки на коже и черепа-трофеи выдавали их не хуже, чем молитвы, взывающие к Кровавому Богу. Фанатики до мозга костей, но воинам Фуриосы было не занимать решительности и ярости. И всё же, окидывая поле боя взглядом, она видела множество деталей.       Тост, на время забывшую о сражении и оттаскивающую волоком под защиту перевернутого ковша раненого бойца.       Разведчика с аккуратным отверстием между глаз и развороченным затылком.       Лейка, играющего со смертью: тот отвлекал внимание врагов от крепко прижатых товарищей, невзирая на то, что смерть проносилась совсем рядом…       Макса, отпрянувшего за какую-то трубу, зажимая простреленную руку.       Хоука, кинувшегося было на подмогу Тост, но вынужденного залечь за вросшим в землю бетонным блоком.       Воинов Фуриосы крепко прижали. Её людей, поверивших ей и в неё, пришедших сюда за ней.       Фуриоса чувствовала, как пламя чистой ярости наполняет кровь жидким огнем, заставляет забыть о недавних опасениях. К песчаным дьяволам осторожность! У её людей нет шансов рывком добраться до шестёрок Скротуса — но у неё есть. Взгляд наметил кратчайший путь до цели…       И воительница, перестав осторожничать, ринулась вперёд. Сначала к большой вертикальной трубе… Оттуда — к баррикаде. Пули взрыли песок там, где Фуриоса стояла секундой ранее. Слишком медленно! Что-то ожгло щеку — по касательной, почти на излёте. Взвизгнул рикошет. Последнее укрытие! Теперь от груды мешков с песком её отделяли только несколько метров пустого пространства. Ещё один рывок. В последний момент Фуриоса свернула. Выстрелы ушли в пустоту, а воительница, легко перемахнув через заграждение, очутилась лицом к лицу с противником. Тот едва ли успел что-то понять прежде, чем мощный удар пришёлся ему в скулу. Сквозь грохот послышался треск позвонков, и голова неудачливого собирателя черепов неестественно выгнулась.       Фуриосе не было до него дела — одним прыжком она оказалась за спиной у его товарища и располосовала ему глотку. Агонизирующее тело приняло на себя пули от головорезов с крыши — воительница подняла подыхающего врага, прикрывшись им, как щитом. Секундой позже одного из стрелков срезал чей-то меткий выстрел. Его приятель замешкался — и отправился следом.       — За Фуриосу и Цитадель! — донесся со стороны её воинов клич, полный шального веселья. Как бы Фуриоса не относилась к своей мутации, та делала её сильнее, благодаря чему ей и удался этот безумный маневр. И дело не только в уничтоженных врагах: он ободрил её людей.       — За Несмертную Фурию! — вторил первому второй голос. Бой вокруг закипел с новой силой. А Фуриоса, словно неуловимый призрак или тень, продолжала свою жатву, слишком быстрая, чтобы у этих головорезов были хоть какие-то шансы, кроме численного перевеса.       Ещё один выкормыш Скротуса брякнулся к ногам убийцы. Фуриоса подхватила его ружье и стёрла безумную ухмылку с лица ещё одного собирателя черепов вместе с лицом. Что-то коротко проскрежетало о броню. Плевать! Фуриоса метнулась к следующей жертве. Именно жертве — шансов выжить у него не было. Ему хватило одного удара, чтобы умереть.       Вера в кровавого божка не защитит их от гнева владычицы Цитадели.       Щелчок. Фуриоса стремительно обернулась — и, одним прыжком преодолев расстояние, перехватила ствол винтовки, вырвала её из рук головореза. Тот взвыл от боли в раздробленных пальцах. Воительница прервала его страдания.       Она оглянулась в поисках недобитых врагов… и замерла, понимая, что бой вокруг стих.       И что живых противников для допроса не осталось.       Вокруг была тишина. Лишь кровь мерно капала на пол — обезглавленный труп одного из её пропавших бойцов обнаружился неподалёку, прикрученный к трубам на потолке. Вывернутые из суставов руки бойца указывали на один из ходов – не случайность, а осознанная насмешка. Пока она охотилась на бандитов Скротуса, тот был рядом, наблюдал за ней и готовил западню!       Стук сердца громом отдавался в ушах — этот говнюк не посмеет больше тронуть их! Никого! Недолго думая, Фуриоса кинулась в темноту.       В какой момент все полетело прямо к песчаным дьяволам?       Випера в сотый раз перепроверил оружие, хоть уже и убедился, что всё исправно и находится на своих местах. Бывший Император Несмертного был на взводе. Где, где они допустили ошибку?! Как вообще так вышло, что одна бешеная однорукая девка в одночасье перетряхнула и подчинила себе всю Пустошь?! Випера помнил эту выскочку — как равную себе, такого же Императора. А потом… Она убила бога во плоти и его сыновей. Она разгромила Армаду и захватила Цитадель. И многие ослепли и поглупели, присягнув этой песчаной дьяволице. Випера надеялся спасти Цитадель и оступившихся бойцов. Оставался ещё жив последний сын Несмертного, и за ним была сила. Випера должен был только помочь ему прийти в Цитадель, и тогда мир вернулся бы на круги своя.       Но всё, что он пытался сделать, сорвалось. Сначала так глупо и невовремя спалился Полоз. Потом бунт — продуманный, тщательно просчитанный и подготовленный — вместо освобождения Цитадели обернулся позорным поражением. Випера до сих пор не мог сдержать душившую его ярость, стоило ему вспомнить об этом провале. А однорукая сука удержала Цитадель, перетащила на свою сторону Свинцовую Ферму и даже объединила под своей железной рукой разрозненные пустынные банды. Випера злился и недоумевал: как она сумела сделать то, чего не удавалось ни Несмертному Джо, ни его сыну?! Как она вообще посмела суметь это?       А ведь в какой-то миг они все были уверены, что избавились от Фурии. Когда сам Несмертный Скротус уничтожил её конвой, а саму Фуриосу пришпилил к песку, словно ящерицу. Она должна была сдохнуть, по всем законам мироздания! Но не сдохла, и сегодня Випера уже видел ее своими глазами. Более того, однорукая какого-то ползуна прибавила в росте и теперь возвышалась над своими шестёрками… Откуда вообще вылезла эта пустынная тварь?!       Но как бы ни душила Виперу бессильная злоба, как бы ни хотелось ему самому, лично принести череп однорукой Скротусу, его разум всё ещё сдерживал эмоции. Несмертный Скротус — проводник воли Кровавого Бога, но чтобы великие могли вершить великие деяния, кто-то должен решать всякие мелочи. Так было, и так будет: не Скротусу же контролировать возведение баррикад и расставлять бойцов! Всё это оставалось Випере, и он просчитался. Он подвёл Несмертного: враги уже здесь. Стена пробита, а цитадельцы вместе с вероломными предателями из местных уже практически захватили город — оставались лишь часть завода и катакомбы.       И всё-таки ещё оставался шанс выжить сейчас и взять реванш позже. У них ещё оставался последний козырь, и Випера должен был убедить Скротуса им воспользоваться. Они не могут заглохнуть здесь, от рук Фурии и перебежавших на её сторону трусов и слабаков!       Они просто отступят, пока путь, о котором цитадельцы не знают, свободен. И тогда на всю эту падаль обрушится вся мощь песчаных бурь. Нужно только выбраться — и убедить Скротуса повременить с правосудием…       — Нелл, — подозвал Випера одного из своих воинов, — к ангару. Собери ребят, пусть будут готовы к отступлению.       Тот не задал лишних вопросов и полубегом бросился к выходу. Випере же предстояло организовать отступление. И отправить кого-нибудь к Скротусу — после того, как бывший Император так обгадился, лично попадаться Несмертному на глаза он справедливо опасался.       Присутствие на их стороне газтаунцев, которые так вовремя сыграли свою роль в падении стены, вновь оказалось чертовски кстати. Естественно, ломиться сквозь главный вход — несусветная глупость, но наёмник знал и парочку других нор. А Кривой Джим, предводитель перебежчиков, неплохо знал весь уровень и мог предсказать места, где можно было гарантированно нарваться на неприятности.       — Скротус и его компания наверняка отступят глубже, — заметил Джим. Якир едва заметно усмехнулся в ответ:       — Тогда не будем терять время.       Что показательно, работяг в подземельях они не встретили — видать, собиратели черепов всех расшугали. Не сказать, чтобы Якира это огорчило. Пару раз встречались и сами головорезы Скротуса — но по двое, по трое, справиться с ними не составило труда. Похоже, что завод наверху уже перешёл в руки Фуриосы. Значит, общему делу точно не помешает небольшая разведка.       Всё шло как надо. Ровно до тех пор, пока наёмник так неудачно не обернулся в сторону незнакомого бойца, скрывавшего лицо. По иронии судьбы, как раз в этот момент тот прилаживал обратно на лицо сползшую тряпку. Не успел: Якир вырвал кусок ткани из его рук и невольно присвистнул.       Единственный боец его группы, которого он вообще не знал, оказался сопливой девчонкой — причём очень даже знакомой. Одна из подружек Фурии — как её, Чидо? — решила сунуть нос в самое пекло. Надо отдать ей должное, девчонка не стала мямлить — посмотрела в ответ с вызовом так, что Якир невольно усмехнулся.       — Ну и куда ты полезла? — поинтересовался он ровно. — Так не терпится заглохнуть?       — Я… — начала было девушка. Соул недовольно перебил ее:       — Дьяволы песчаные, да куда ты полезла?! Возомнила себя матерым воякой?       Якир жестом оборвал его и смерил Чидо внимательным взглядом. Вроде до этого момента дурака не валяла… Ещё бы, Фурия в последние несколько десятков дней погоняла по боевой подготовке всех, а особенно своё окружение. Но для такой мясорубки этих жалких крох явно не хватит…       — Возвращаться всё равно поздно. — Наемник строго взглянул девушке в лицо. — Раз уж ты с нами, пусть так. Но правила прежние, никаких исключений. Это понятно?       — Понятно. — Чидо немного нервно кивнула.       — Хорошо. Тогда идём. Нам не до болтовни.       Нет, Якир не считал этот инцидент серьезной неприятностью. Если девица выберется отсюда — может, чему и научится. Хотя бы думать головой. Ну, а если нет… Значит — нет. Пустошь жестока.       Скротус был рядом. Никто, кроме этого урода, не стал бы охотиться на её бойцов и оставлять изуродованные безголовые тела. Ни у кого бы это просто не получилось! Фуриоса должна была найти Скротуса первой, чтобы не было этих пяти смертей. И она опоздала.       Она бежала по кровавому следу через дым и хаос завода, по-прежнему живого и дышащего. Скротус не мог уйти далеко, не пожелал бы просто сбежать. Хотел бы скрыться — не напал бы столь демонстративно и не раскидал бы трупы, и не залил бы кровью узкие коридоры. Нет, Скротус хотел заманить её в ловушку и прикончить, вопрос лишь в том, где и когда. Очередной поворот коридора — и Фуриоса оказалась на древнем открытом переходе между частями завода. Под сенью вечно дымящих труб день почти не отличался от ночи, и она едва успела понять, что стены и потолок больше не прикрывают её.       Скротуса выдал запах — вонь свежей крови и гниющих трупов обдала и предупредила её прежде, чем мутант спрыгнул на неё сверху. Фуриоса успела перехватить его нож и кинуть Скротуса через себя. Жаль только, что тот не перелетел через перила, а просто рухнул на истоптанный металл, но тут же с немыслимой для человека скоростью вскочил на ноги и бросился на неё.       Столкновение чуть не выбило Фуриосу к опасному краю, но перила и крепления выдержали. Она вжалась в металл, скатилась на пол, собралась как пружина и рывком поднялась. Удар — сначала по рукам, со всей силы, не дать атаковать. Упереться спиной в опору и не дать себя сбросить. Чувствовать, как стонет металл протеза и звенит сломанный тесак, который удалось вырвать из размозжённой кисти. Чувствовать смрад разложения. Пропустить удар с другой руки в лицо, держаться, немотря на звон в ушах, чудом увернуться от царапнувших лицо рогов и наростов. Обхватить врага, повиснуть на нём, чтоб добраться до пилы в черепе.       — Сдохни, тварь!       Она со всей силы рванула обломок пилы, но тот не шелохнулся. Следующий удар должен был сбить её с ног, но Фуриоса увернулась, успела отпрыгнуть в сторону. Теперь несколько шагов разделяли их, но она видела, что Скротус запыхался, что ему тяжело двигаться наравне с ней, несмотря на все мутации и силу. Возможно, ей удастся измотать его, избегая кулаков, ножа и рогов. Если враг не достанет её раньше и не скинет с моста.       Скротус покачал головой, точно догадавшись о её мыслях.       — Зря ты пришла сюда… Могла бы ещё потрепыхаться там, за стенами… А сейчас ты свалишься вниз… заглохнешь, и я заберу твой череп…       — Да я твоему Кровавому богу сама твою башку подарю! — прорычала Фуриоса сквозь зубы. Ползуны сожри этого мутанта-фанатика! Он всё ещё считал себя победителем!       Её слова неожиданно зацепили Скротуса и, кажется, разозлили всерьёз.       — Ты не заберёшь у меня мою награду! — взревел он, кинувшись вперёд. Фуриоса только этого и ждала — сцепилась с врагом вновь. Не задержать, а развернуть и толкнуть в нужном направлении. Жалобно взвизгнули перила, мерзко хрустнула кость, и Скротус перевалился через ограждение, не отпуская Фуриосу. Она сопротивлялась, извивалась, чтобы вырваться из чужой хватки. Ремни брони трещали и наконец не выдержали, лопнули. Панцирь вороночника полетел вслед за Скротусом вниз, на землю.       — Верь в свой бред и дальше! — выдохнула Фуриоса, поднимаясь на ноги. Нужно было бежать вниз и убедиться, что этот мутант действительно сдох. Несколько сотен метров — достаточно, чтобы человек умер при падении. Впрочем, как и всаженная в череп пила.       Что-то хрустнуло под ногой. Она наклонилась и подняла забрызганный кровью желтоватый обломок рога — изогнутый, тяжёлый и большой, в пол-ладони длиной. Весомое доказательство, которое может пригодиться во время переговоров. Ни у одной нормальной твари в Пустоши нет таких рогов или клыков.       Жив ли Скротус или заглох — в любом случае, у Фуриосы было свидетельство небольшой победы над ним.       И опять подземелья и тоннели, по которым приходилось преследовать врага. И опять Чидо влезла в неприятности и должна убивать. В этот раз она уже могла выстрелить в человека издалека и даже попасть, но что-то вновь и вновь умирало в ней каждый раз, когда ей приходилось жать на спусковой крючок. Чидо понимала, что выбора у неё нет, но не могла быть столь же спокойна, как бойцы отряда или сам Якир. Знай она заранее, чем на самом деле обернётся их вылазка, не решилась бы на авантюру с переодеванием, как бы ни хотелось быть полезной и смелой. Теперь же сожалеть было поздно, она уже пришла за стены Газтауна и не могла позволить себе стать обузой.       Приказ был ясен, и членам группы следовало убедиться, что шестерки Скротуса не оставят для Фуриосы никаких сюрпризов или засад в старых подземных переходах между корпусами города-завода. Пока что сумрак молчал, нехотя отступая под светом факелов, и Чидо сомневалась, что сумеет отличить дрожащие в их мерцании тени от затаившихся врагов.       А вот Якир и его бойцы могли, и она заметила, как в какой-то момент подобрался наёмник, и его напряжение передалось остальным.       — Приготовься… — чуть слышно прошептал сосед, легонько толкнув её в плечо. Неужели враги уже совсем рядом? Никто из прикрывающих отряд бойцов не издал ни звука, но Чидо кожей чувствовала их тревогу, ощущение близкой опасности витало в воздухе, и оставалось только шарить взглядом по сторонам и смотреть вперёд.       Группа вышла в какой-то зал — возможно, старый цех или технический блок, такие строили на огромных заводах перед Концом Времён, и помещение вполне могло пережить катастрофу. Здесь хватало укрытий для засады, поэтому идти приходилось очень осторожно. Но вся их внимательность оказалась бесполезной, когда из-за очередных конструкций показались люди, уже ничем не напоминавшие воинов Цитадели. Их было не меньше полутора десятка, и при виде крошечного отряда один из них оскалился, не опуская оружия:       — О, да у нас тут гости!       Откуда их так много?! Чидо едва поборола малодушное желание сжаться в комочек и спрятаться за спины остальных. При виде… этих… столь близко, ей сделалось по-настоящему жутко. Безумные, страшные уроды, обвешанные отрубленными головами… Неужели их трофеями стали люди Фуриосы? Нет, не похоже… Они что, убивали своих, жителей Газтауна, ради трофеев?!       Они тянули время, хотя давно могли бы их перестрелять, и Чидо захотелось завыть от чувства безысходности. Откуда-то пришло понимание: уроды растягивают удовольствие, но стоит кому-нибудь из группы попытаться бежать или напасть первыми…       Она не хотела, чтобы вышло так! Она не для этого пыталась помочь Цитадели!       Если бы только тот проржавевший мостик над ними и весь металлолом рядом только упал головорезам на головы!.. Но как заставить все это рухнуть разом, да так, чтобы никто из головорезов не успел среагировать? Девушка почувствовала, как дрожат ее пальцы. Если бы только у неё было что-нибудь, что можно уронить на гадов!..       Сердце билось столь часто и сильно, точно готово было проломить ребра. Удар. Главарь бандитов широко ухмыльнулся. Блеснули рисунки на лицах, сделанные ещё не засохшей кровью. Удар. Медленно-медленно, словно увязнув в смоле, враги вскинули оружие…       Как же страшно! Как хочется жить!       Удар. Громкий скрежет.       Мерзкий, пронзительный писк в ушах. Что-то загрохотало. Это стреляют? Послышались крики. Писк стал громче, и в глазах у Чидо потемнело. Кто-то схватил её за плечо и почти отшвырнул назад. Почему пол под ногами дрожит?       Зрение прояснилось, и Чидо увидела грандиозный завал на месте, где ещё несколько мгновений назад стояли преследователи. Группа растерялась, но Якир спешно раздавал указания, которые Чидо уже не могла воспринимать. Она не могла встать на ноги, её бил озноб, а голова просто раскалывалась. Хотелось свернуться клубком, сжаться в комок, но только не думать о том, что творится вокруг, не вспоминать, что в Газтауне одни враги, что здесь нет ничего, кроме опасности и смерти…       Кто-то дёрнул её за плечо и отшатнулся, когда она обернулась. Чидо смутно слышала, как боец спорил с Якиром, что-то кричал про синие глаза, про бунт и сломанную трубу, про слишком удачный обвал и ведьму. Ведьма — это про неё? И что же они сделают с ведьмой?! Страшно думать…       Кажется, над Чидо склонился сам наёмник, внимательно посмотрел, поднял её и коротко спросил:       — Идти сможешь?       Она неуверенно кивнула, цепляясь за его руку в грязной куртке. Если бы он отодвинулся, Чидо снова бы упала. Но Якира, похоже, всё устроило, и его лицо под блестящими стёклами очков на лбу оставалось столь же невозмутимым:       — Потом будем радоваться, что ведьма за нас, а не за собирателей черепов. А сейчас пора заканчивать с делами.       — Песчаные дьяволы их всех сожри!       Они опоздали. Газтаун был в руках Фуриосы и её союзников, но прихвостни Скротуса снова удрали. Разделившиеся в подземельях бойцы снова соединились в один отряд, но какая теперь разница? Они явились сюда слишком поздно.       Фуриоса, сжимая кулаки, стояла посреди большого ангара, из которого уводил в темноту открытый сейчас туннель. Просторный, по такому и грузовик легко проедет… А вот ворота видно, что давно не открывали… Если бы они знали о нём раньше!       — Похоже, прямой. Хотя сложно сказать наверняка, — Макс бросил взгляд в сторону туннеля и сверился со стареньким, но исправным компасом: — Ведёт на юго-восток. Следы свежие. Мы опоздали совсем немного.       Точно. В туннеле ещё слышался рёв двигателей! Значит, ещё есть шанс догнать беглецов. В ангаре оставались несколько тачек — лишь бы они были на ходу!       Увы.       — Босс, все машины сломаны, — подбежал к правительнице Хоук. — Похоже, специально.       — Песчаные дьяволы сожри этот гадюшник! — почти прорычала Фуриоса. — Юго-восток, значит? Сегодня безветрие. Собирайте людей в погоню. И, — добавила она после короткой паузы, — найдите Якира.       Если наёмник знал о туннеле, но умолчал, он об этом пожалеет.       Стены рухнули, и крысы бежали из пожара — Морокун не мог не восхищаться Воительницей. Она взяла Топливный город и выбила из него мутировавшего сына Джо, при одной мысли о котором передёргивало. Образы из снов, выпавшие руны и реальность накладывались друг на друга, переплетаясь и путаясь. Морокун не был уверен, что только Скротус угрожал сейчас Фуриосе, но этот урод был связан с бурями, смертями и сотнями черепов.       Скротус не должен был уйти, и самые быстроходные машины кинулись за ним в погоню. Крысы пытались уйти к югу вслед за своим рогатым вожаком, и Накс рванул за ними, выжимая из движка гантрака всё, что он мог дать.       Рёв моторов и свист ветра в ушах почти заглушали все остальные звуки. Морокун балансировал на площадке, держался одной рукой за поручень, быстро оглядываясь и привычно подмечая мелочи. Картина безрадостная — они с Наксом слишком увлеклись погоней и не заметили, как к беглецам пришла подмога. Теперь из охотников они превратились в жертву, и несколько вражеских тачек, ржаво-красных и будто облитых запёкшейся кровью, стремительно приближались. А погода стремительно портилась.       Свободная рука сжимала гарпун. Морокун знал, что схватка неизбежна. Одна из машин преследователей вильнула влево, а затем с ещё большей скоростью рванула вперёд. Судя по вырывающемуся из труб пламени, водила нещадно жег нитру, не желая упускать добычу.       Мы еще посмотрим, кто здесь добыча!       Враг приближался. Вот он уже отставал всего лишь на какие-то несчастные несколько метров. Повезло, что на площадке у преследователей тоже был гарпунщик, но если Морокун не поторопится, они с Наксом всё равно заглохнут.       Их с врагом разделяло всего полкорпуса — почти вплотную. Чужой гарпунщик прицелился, но Накс рванул руль, гантрак вильнул, и рёв ветра заглушил ругань с соседней тачки. Давай, побесись там, попробуй-ка попасть в них!       Морокун мог бы атаковать врага, но медлил. Просто знал: не попадёт. Сейчас — не попадёт. Вот только преследователь не отставал… Краем глаза заметил, как ещё две машины зажали догнавший их цитадельский гантрак — кажется, это был Стир. Хреновы собиратели черепов!       — Давай! — крикнул враг-гарпунщик, видимо, обращаясь к своему водиле. — Притащим боссу их бошки!       — Хрен ли не кидаешь?! — заорал Накс, высунув голову в окно. Морокун дернул плечом, неотрывно следя за преследователем:       — Не попаду!       — Ты же не мажешь! — в голосе напарника звенело возмущение. Да, Морокун не промахивался. Потому что знал, когда следует бить.       — Потому и не мажу! — огрызнулся он. Позади полыхнуло. Гантрак Стира чудом уцелел, но это ненадолго, следующим броском его зацепят… В этот же момент Морокун заметил, как замахивается вражеский гарпунщик.       Сейчас!       Враг не успел — Морокун оказался быстрее. Грохнуло, и охваченную огнём тачку аж подбросило. Чужак слетел с площадки и покатился по песку. Боец ухмыльнулся, победно вскинув кулак:       — Нужны черепа? Свои притащите!       Но буря приближалась, царапала песчаными крыльями лицо, заставляла щуриться, спасая глаза, выла и пела, скрадывала очертания мира. Одним движением Морокун натянул защитные очки и замотал шарфом лицо. Похоже, их охота закончилась, приходилось отступать.       — Ходу! — заколотил гарпунщик по крыше гантрака. — Гони, нам ещё рано в Вальгаллу!       Стир до крови закусил губу, чтобы не застонать от боли. Хотя перед кем ему здесь держать лицо? Но Стир оставался воином, хоть и придётся подыхать так глупо… Вместо славной смерти в бою — фигово заглохнуть в песке. Ветер поднимался, гнал вперёд целые облака песчинок — ещё немного, и буря окончательно наберёт силу.       Рику повезло больше — заглох сразу, пробитый насквозь каким-то обломком. Умчался в Валгаллу на сияющем железном коне…       Варбой закрыл глаза, до боли стиснув зубы. Да какое это теперь «до боли»? Все его тело — одна сплошная боль. От разбитой головы до обожжённой левой руки. Только ноги и не болели — их Стир не чувствовал вообще. Зато в хребет словно воткнули здоровенный нож и теперь медленно проворачивали его… Дышать — уже невыносимая мука.       Сознание постепенно уплывало, и Стир был даже рад этому — вместе с сознанием уходила и боль. Он понимал, что уже едва ли проснется, но это осознание было вялым и не страшило. Он воин полураспада. Он никогда не боялся смерти, разве что сейчас он чувствовал обиду — что всё вышло так глупо.       Шорох песка… Почти так же шуршат лапки ползунов. Вот и всё — он подохнет здесь, его занесет песком, а потом его труп обглодают ползуны… Как глупо!.. Всколыхнулось отчаяние. Не так! Стир не хотел, чтобы всё эти закончилось!       А потом отчаяние сменилось апатией. Только в последний миг вдруг всплыла в памяти насмешка чокнутого гадателя.       «Уж поверь мне, Стир, ползуны — твоя судьба!»       — Мы не смогли их догнать! — отрапортовал Хоук, когда бойцы Цитадели наконец укрылись от неожиданного ненастья за полуразрушенными стенами Газтауна. Погоня и буря потрепали отряд, отправившийся вслед за Скротусом, и Фуриосе казалось, что очередная непогода не была случайностью. Слишком уж часто природа оказывалась на стороне врага, слишком уж часто случались совпадения. Мог ли Скротус найти что-то, что позволяло ему предсказывать песчаные бури? Их появление и до Конца Времён с трудом предугадывали, как рассказывала Валькирия — в прошлой жизни она была близка к метеорологии и многое помнила, но как могли головорезы Скротуса получить хотя бы крупицы этих знаний? Откуда взяли оборудование, без которого невозможно предсказать погоду на долгий срок? Спутники, наземные приборы, вычислительные машины, которые оценивают и собирают полученные данные — неужели в распоряжении этого мутанта оказался целый метеорологический комплекс? Интересное местечко, в которое не пускают чужаков и которое связано с погодой… Та самая звезда-в-спирали на карте Калашникова, расположенная южнее Газтауна — а ведь именно на юг удрал Скротус горевать об обломанном роге и готовиться к отмщению. Его нужно выбить раньше, чем он снова окопается и соберёт силы, выковырять из норы и не повредить при этом то сокровище, на которое Скротус наложил лапу.       Но это будет немного позже, а сейчас Хоук ждал ответа. Фуриоса нахмурилась и наконец ответила своему помощнику:       — Неважно, пусть бегут. Надо перевязать наши раны и окончательно разобраться с Газтауном, а потом мы выкурим Скротуса из его норы. Найди мне Якира и остальных, и поскорей…       — Но на разведку уйдут десятки дней, — удивился боец.       — Думаю, что гораздо меньше. Я знаю, куда отправился Скротус, и теперь осталось понять, как выбить его оттуда малой кровью.