Лучше бы люди стремились стать людьми

Брайан никогда не был на подобного рода конвентах и ужасно взбудоражен происходящим. Ему все интересно: стенды, панели, люди в костюмах, но из-за свалившейся как снег на голову популярности его никуда не отпускают без охраны. Декарт, кстати, тоже в косплее - на нем фирменный пиджак Коннора и диод на виске. Кто-то даже хотел просто с ним сфоткаться, потому что, мол: "Круто, чувак! Так оперативно костюм пошил! И похож как две капли воды! Улет!". Но Брайан не Коннор - он все равно Брайан. Он так рад быть здесь, что не может перестать улыбаться всем и вся, его волосы длиннее, чем у его игровой копии, и стали слегка завиваться из-за духоты в помещении даже под слоем геля. Зато от Ньюбона не осталось и следа. Декарт не знает, сколько человек и сколько часов его собирали, но отделаться от ощущения, что он просто не знает этого человека, не может. Волосы Нила черные и гладко зачесаны назад, они были коротко остриженными, но сейчас на его затылке стильный пучок Элайджи. Смешливый и громкий англичанин сейчас необычайно для него молчалив и снисходителен - он словно смотрит на всех свысока, из-под прикрытых век, а длинные ресницы, невероятно темные, добавляют этому взгляду такой глубины и выразительности, что Декарт едва не спотыкается на ровном полу. Когда Брайан только узнал, что Ньюбон тоже поедет на кон, он был страшно рад - этот парень умеет находить развлечения где угодно. А теперь он не знает, как себя вести. Подходить к Камски до странности неловко. Панель Детройта по расписанию в самом конце, что не только материально выгодно организаторам, но и удобно для КвантикДрим - они хотели устроить шоу и сделали это. Ньюбон с легкостью отыгрывает сцену-интервью из плохой концовки игры, но сценарий был изменен, чтобы сделать процесс более интерактивным. Нил-Элайджа отвечает на вопросы из зала, буквально рекламируя Киберлайф, как реально существующую компанию: рассказывает о преимущественных отличиях его андроидов от русских и китайских аналогов, со смешком вдается в воспоминания студенческих лет, когда он только открыл тириум. Все это время Брайан ждет, когда начнется его часть, и вот Камски подходит к нему. Разница в росте теперь не в пользу андроида. Элайджа касается его лица, ведет костяшками по скуле и в зале за его спиной слышится гул. Уголки узких губ ползут вверх, Декарт надеется, что сейчас Нил как обычно громогласно засмеется и атмосфера перестанет быть такой напряженной, но этого не происходит. Камски обходит его и становится по правую руку, снова обращаясь к толпе: - Мое лучшее творение, - Нил надавливает на плечо Брайна и, хотя этого не было в сценарии, парень интуитивно понимает, что от него хотят, и опускается на колени. Аудитория просто с ума сходит: Декарт слышит крики, но слепнет от вспышек и не может различить лиц людей. А когда Элайджа оставляет на лбу Коннора целомудренный отеческий поцелуй, зал просто взрывается. Ведущему пришлось потратить почти на полчаса больше запланированного времени, чтобы успокоить посетителей. Автограф-сессия казалась бесконечной, но Брайан старался никого не обделить и с особенной теплотой подписывал арты с самим собой. Нил и сейчас не отпускал свойственные создателю андроидов замашки бога и Декарта где-то на уровне подсознания уже грыз интерес - когда же он устанет? Когда? Брайан всю дорогу не сводил с друга глаз, пока они ехали в отель и когда поднимались в лифте в расположенные рядом номера. - Хочешь о чем-то спросить, Коннор? Нил едва повернул голову в его сторону, а Декарт зачем-то опустил взгляд в пол, словно все это время делал что-то неприличное, пялился на незнакомца. Это было дико. И очень странно. Ньюбон всегда старался говорить немного более членораздельно и понятно, потому что его родной акцент больше напоминал клингонский. Но этот голос был абсолютно другим - мягкий и с рычащими нотками, такой искушающий, особенно в замкнутом пространстве лифта, что у Брайана кровь прилила к лицу. Что-то сверкающее привлекло взгляд, Декарт повернулся на блик, впечатался в чужие губы и замер. Нил хотел чмокнуть его в щеку, но он не вовремя повернулся и теперь этот момент попадет в топ-10 самых нелепых случайностей, которые происходили с парнем за всю его жизнь. Будет стоять между тем жутким днем, когда он хотел признаться в любви девушке из группы по французскому, но упал в обморок от гипервентиляции, и случаем, когда он по пьяни переспал с парнем. Да... Только вот светлые глаза напротив почему-то были не ошарашенными, а очень серьезными. А блеснувшие в отраженном зеркалами свете кольца на пальцах Нила, которые и отвлекли Декарта, запутались в непослушных кудрях на затылке парня. Ньюбон притянул его ближе, усилил напор и Брайан поддался. Чужая щетина покалывала гладко выбритое лицо - у андроидов ведь нет недостатков, у лучшего творения Камски, по крайней мере, - чужой язык вторгся в его рот, лаская и исследуя, сильно и спешно, словно больше не дадут, словно оттолкнут в любой момент. Но Декарт не сопротивлялся, он все ждал, что в какой-то момент это прекратится, с нелепым смехом и похлопыванием по плечу, как дурацкая шутка... Брайан сам не понял, когда начал отвечать. Декарт не просто позволял целовать себя, жестко, почти грязно, но и хотел большего, тянул Камски за черные волосы, заставляя залаченные пряди выбиваться из прически вместе с невидимками, пачкая руки о моментальную краску или... что бы это ни было, его ладони были серыми. В чей номер они ввалились было не особо важно, Ньюбон сцепил руки Брайана над головой и вжал его в стену своим телом, гибко притираясь ближе и заставляя парня шире расставить ноги. - Ты же не хочешь запачкать костюм, Коннор, - все еще не своим голосом спросил Нил, губами снимая кольца со своих пальцев и одно за другим роняя их на пол. С растрепанными волосами, иглами торчащими сейчас в разные стороны, этот человек уже больше походил на его коллегу, за время съемок ставшего другом. И все же от звонкого звука, с которым кольца разбегались по деревянному полу, у Брайана поджимались пальцы ног. - Чего ты хочешь, Коннор? - Нил повторял слова своего персонажа, а Декарт задыхался от желания и злился - что его руки скованы, что он ничего не может сделать, кроме как подаваться бедрами вперед и жмуриться от ощущения чужого возбуждения, такого же сильного, как его собственное. Что в такой момент Ньюбон зовет его другим именем. - Брайан. Меня зовут Брайан... - For fuck's sake... Это зашло слишком далеко. На вопрос о желаниях отвечать не было нужды - все было слишком очевидно, а то, что у Нила вырвался его отвратительный бирмингемский акцент Декарт считал своей маленькой победой. По крайней мере так он думал, когда постель просела под весом мужчин, рухнувших на нее, и Нил оседлал его бедра. Он буквально выдрал из своих волос накладной пучок и со стоном удовольствия окончательно растрепал укладку. Ньюбон возвышался над Брайаном, рассматривал его, распростертого на постели в костюме андроида со светящимся треугольником на груди и абсолютно поплывшим блестящим взглядом, а потом заговорил, и парень уже не был уверен, что голос Элайджи влиял на него сильнее, чем этот: - Ты вообще не понимаешь, какое впечатление производишь, да? Мне хотелось посадить тебя на поводок, чтобы ты перестал улыбаться всем и вся... Мужчина снова целовал его, прикусывая губы, расстегнул пиджак и пуговицы рубашки, полы которой выдернул из-под пояса джинсов, но с ними пока разбираться не торопился. Он сжал стоящий член через грубую ткань, наслаждаясь ответной реакцией, тем, как выгибается парень под ним, и грубыми словечками, которых обычно не услышишь из уст этого приличного мальчика. О полноценном сексе речи не шло, но когда Ньюбон стиснул в ладони оба возбужденных члена, Брайан со стоном запрокинул голову, словно специально подставляя под ласку горло. По вискам мужчины тек черный от краски пот, его губы скользили по такой же влажной от испарины шее, собирая этот соленый привкус. Декарту в пиджаке должно было быть очень и очень жарко. А потом еще и стыдно от воспоминаний о том, что он в нем делал. Нил уже сбивался с ритма и Брайан накрыл его ладонь своей, усиливая давление и моментально содрогаясь в оргазме. Ньюбон догнал его спустя секунды под протяжный сдавленный стон любовника. Это было грязно и отвратительно хорошо. Нил откинулся на постель рядом с Брайаном, тяжело дыша и стараясь не думать о том, что сейчас произошло. Он весь был мокрым от пота, ужасно уставшим от целого дня работы, а еще в прямом смысле сейчас линял на одеяло, поверх которого они трахались. Брайан тоже завис - рубашка прилипла к его животу, мокрая от спермы, он наверняка оставил на пиджаке полосы своими испачканными пальцами, а еще не знал, как теперь будет надевать его на стримы. В общем, все это было не особо важно. - Спать будем у тебя в номере. - В душ я первый.