I'n'A

      И год действительно обещал быть весёлым. Мало того, что с самого первого сентября в школе заподозрили подложенную взрывчатку, так ещё и в середине первого осеннего месяца должна будет состояться ярмарка в честь дня города, всё-таки этому северному городку исполняется ровно двести лет. Несомненно, и стар и млад не прочь бы был побыть на таком торжестве, но только не Иван. Совет школы решил назначить его волонтёром, а то есть, он не будет как все остальные жители города ходить и покупать разные вещи с символикой этих мест, нет, он будет ходить в дурацкой спец-одежде, в специальной кепке, и будет каждому желающему предлагать вынуть одну цветную фанту из полупрозрачного ящичка. И смысл этого был таков, что тот, у кого окажется значок в форме звезды на фанте, тот может бесплатно воспользоваться любым аттракционом в назначенном для этого парке, а тот, кому на цветной сложенной вдвое бумаге попадётся значок с зелёной галочкой, тот получает приз. По словам директора школы, приз этот представляет из себя нечто вроде новенького велосипеда. Довольно хороший бонус для любителя активного отдыха, вот только сам Иван и не надеялся на то, что ему попадётся хотя бы отдалённо похожее. И вот спустя три с половиной часа предложений вынуть фанту желающим, Брагинский успел записать в специальный блокнот, что один счастливчик сумел испытать удачу, и уже на днях ему вручат велосипед. На счастье Ивана, его подменила Элизабет. Весёлая девушка приобняла мужчину со спины, словно старинного, лучшего друга, и задорно протараторила: — Я так рада тебя увидеть! Ну как ты? Думаю, холодновато для такой погоды ходить в той униформе, что тебе выдали в школьном совете. А если простудишься и заболеешь?       Иван покраснел, ему было всё же неловко, что о нём так заботятся, а может, это было что-то в роде стёба, но зная Элизабет, он откинул от себя все сомнения, точно зная, что она искренняя, и… какая-то по-особенному близкая по духу. — О чём ты? На улице прекрасная погода. Я даже успел записать имя того счастливчика, что получит один из главных призов этого дня. — Ну вот, а ты говорил, что у тебя не получится, — девушка встала на носки и сняла с головы мужчины голубую в северный орнамент кепку, и надела себе на голову, после мило улыбнулась. — Ладно уж, я пришла тебя сменять, так что давай, избавляйся от своей этой униформы и отдавай-ка мне этот ящик. Теперь твоё время побыть на ярмарке! — А ты там уже была? — Иван отдаёт ящик в руки подруге, и принялся с тягивать с себя форму в цвет кепки. — Думаю, к моему приходу ничего не разберут, — его короткий смешок заставляет улыбнуться и Элизабет. Она не могла отвести глаза от него, поедая его своим звинтересованным взглядом, тяжело вздыхая, понимая, что Иван никогда не будет ей принадлежать. Печально, ведь он по-прежнему считает её своей подругой и самым лучшим советчиком, но только не своей девушкой. — Да, конечно была, но там ещё много чего интересного, и тебе понравится на главной площади, — на этот раз Иван замечает некоторую грусть в голосе Элизабет, видит, что полный искренности взгляд переводится в сторону, тогда подумалось, что девушка грустит о чём-то своём. Но маленькое чудо постигло её, совсем неожиданно. — Тогда я пойду, — Иван быстро чмокнул Элизабет в щёчку, на удачу взял фанту из ящика, и спешно удалился, как раз в сторону главного парка и площади, где проводятся мероприятия. А уходя, бросил девушке напоследок: — У тебя сегодня будет удачный день!       В этом Элизабет не усомнилась. Она, слегка прибывая в расстерянности, прогладила ладонью по покрасневшей щеке, по той, на которой был оставлен такой незначительный поцелуй.       Какие-то более чем дружеские чувства к Элизабет Иван не испытывал, да и отношения ему сейчас были не нужны, а причина тому была веская, просто наш главный герой пока хочет пожить для себя, а принять на себя ответственность за свою вторую половинку временно не готов. Пройдя под аркой, Брагинский попадает в огромный парк, где множество людей собрались на этот праздник. Звучали речь и поздравления мэра города в честь юбилея города, и стоило речи окончиться, как полились аплодисменты. Иван, правда, был не слишком активным гражданином, потому вместо тому, чтобы внимать словам мэра, дегустировал оригинальные пироженки из соседнего ларька. Одним словом, поход на день города прошёл не зря, в этом тоже есть свои плюсы.       Тут же, оглядывая разнообразные аттракционы, Иван вспомнил, что в кармане своих джинс всё ещё имеет нераскрытую фанту, а открыв цветастую бумажку, заметил след от ботинка. Вроде бы об этом значке ничего не говорили, или же Иван тактично прослушал этот пункт. Оказывается, в парке был ещё волонтёр, который объяснил, что этот значок позволяет обучиться короткому курсу танцев, а так как Иван совсем недавно познакомился и повздорил с одним ненавистным ему хореографом, то соответственно, танцы он тоже невзлюбил, но не выкидывать же фанту, надо её использовать по назначению. Проходит по осыпанной жёлтой листвой аллее, засматривается на ларьки с разнообразными сувенирами, и натыкается взглядом на площадку, где уже проводятся короткие уроки танцев для начинающих, и у начинающих, признаться, неплохо получалось танцевать под предводительством одного шустрого, всеумеющего молодого человека, а стоило Брагинскому подойти поближе и присмотреться, как тот самый молодой человек резко оборачивается, и увидев лицо его, понял, что это никто иной как Альфред. Да, всё ещё тот ненавистный хореограф, чей образ Иван и вспоминать не хотел, но надо же как звёзды сошлись сегодня удачно. Но смотря для кого удачно. — Иван, какая встреча! — Джонс раскинул руки в стороны и зашагал навстречу к недавнему знакомому. — Так, только не говори, что ты тоже припёрся сюда, только потому, что совет школы так решил, — а Иван в свою очеред сделал шаг назад. Быть в объятиях этого парня он явно не был настроен. — Да нет, я по собственному желанию! Кстати, ты ведь тоже участвовал в акции? — Какой такой «акции»? — А вот же, — американец разжал пальцы одной руки русского, и взял цветастую фанту, желая узнать, что же изображено на этой бумажке ярко оранжевого цвета, а раскрыв её, увидел значок — след от обуви. — Ух ты, так оказывается, ты счастливчик! Тебе выпала возможность взять у меня урок танцев. — Послушай, я не танцевать сюда пришёл… — хотел бы договорить, но не успел, Альфред во время взял его за запястье руки и увёл на площадку для уроков, и на счастье двоих, площадка быстро опустела, и не спроста, для таких учений понадобится много свободного места, и главное, чтобы никто не мешался. — Не оправдывайся, — вдруг сказал Альфред, — раз тебе выпала эта фанта, значит, всё это не просто так. Расслабься и просто получай удовольствие от происходящего. Следи за моими движениями. Это не сложно.       В планах Ивана не входило танцевать со своим врагом, однако засмотревшись на его жесты, следуя каждому шагу в такт звучащей музыке из колонок немного отдалённо, Брагинский почувствовал себя немного-немало моложе, чем ему есть на данный момент, но он, пусть далеко уже не подросток, ощущал себя наравне с Альфредом. — Смотри, а так правильно? — спросил Иван, и не уследив за своими движениями, одной ногой зацепляется за другую и падает. Увидев это, Альфред не удержался от смеха, и надо же, казалось такой взрослый и серьёзный мужик может тоже себя вести словно мальчишка. Конечно, Джонса это привлекло. Такой забавный, неуклюжий… — А ты смешной, — Альфред подал Ивану руку, чтобы тот мог подняться, — правда кое-какие моменты нужно ещё проработать, а в целом из тебя бы тоже получился неплохой танцор. Главное — иметь желание. Как считаешь? — Джонс доверчиво склонил голову на бок.       Раньше бы Иван отмахнулся от того, что ему хотят помочь подняться с пола, но теперь он ощутил себя другим, ему хотелось ответить на это благодеянье, и посмотрев на Альфреда, потянул к нему руку, чтобы встать. — Как считаю? Да положительно, в целом, — Брагинский неловко почесал макушку, стоило ему подняться. — Спасибо, что нашёл время, чтобы научить меня танцевать. Я так нерасторопен… — Ну ты даёшь! Было бы за что благодарить, — Альфред хлопнул ладонью его по плечу и пустился в бег к ближайшему ларьку с сувенирами, а остановившись, наконец позвал за собой: — Пойдём, впереди ещё много интересного!       Иван пошёл следом. В эту минуту, он почувствовал себя прям Алисой, что гонится за кроликом. Смешно, конечно, но сходства имеются. А стоило добежать до того места, где стоял Джонс, так и дух пропал этого хореографа. Заглянув за угол, Иван заметил, что знакомый его стоял у какого-то небольшого здания. — И зачем ты меня сюда привёл?       Альфред улыбнулся такому предсказуемому вопросу, а потом положив руку на плечо Ивана, спросил: — Скажи, тебе знакомо такое слово как «косплей»?       Иван активно закивал, хотя ничего не понял. Что такое этот «косплей», а может, это вообще чья-то фамилия. Так он и перебирал все варианты сего непонятного слова, пока его не подхватили под руку и не повели в это здание. — Вот и прекрасно! Пойдём!       А войдя на порог ярко освещённого зала, что больше был схож на одну большую гримёрку, сразу в глаза бросается большое количество людей, которые переодевались в одежду героев любимых фильмов, игр, мультфильмов. Костюмов было много, на всех желающих бы хватило, и на прибывших главных героев тоже, конечно, останется по костюму. — Так вот оно что… — Иван обвёл взглядом помещение и подошёл к стеллажу, на котором располагались разнообразные аксессуары к нарядам. — Значит, косплей заключается в переодевании в какого-либо человека или типа того? — Не только. Ещё и фотографироваться можно! Подожди, — Альфреда осенило, когда он подбирал себе костюм, находясь в раздевалке, — ты что, не знал что это значит? — Не-а, — решил ответить максимально честно, так как его загнали этим вопросом в угол. — Честно говоря, — Иван взял с освещающей полки массивную серебристую корону, украшенной искуственными драгоценными камнями, и начал высматривать в украшении своё отражение, — я представлял себе это как-то по-другому. Но, — надел себе на голову, посмотрев на большое зеркало напротив себя, — мне нравится то, что я узнал. Ещё бы костюм подобрать под то, что у меня на голове. Хм… — а посмотрев по сторонам, заметил на вешалке серебром украшенную одежду. Недолго думая, переодевается, и теперь из раздевалки выходит не Иван, а грозный северный король при посохе, что взял в аренду, и при своём верном подданном — Альфреде. — Приготовься, Иван, сейчас ты увидишь самый лучший костюм года! — Я в предвкушении. Вылазь уже!       Ожидался более серьёзный образ Джонса, но перед Брагинским, раскрыв шторы, вышел банан на ножках. Увидев Альфреда в таком нелепом виде, Иван покатился со смеху. — Зато я вкусный, — американец покраснел, и одновременно заметил, что как бы Иван несуразно выглядел, когда смеётся, улыбка всегда украшает его лицо. Просто это выглядит намного лучше, чем угрюмая мина. — Вкусный он, — смех смехом, а Иван не может остановиться. Уже вроде как успокаивается, а взглянув на двухметровый банан, его вновь пробирает на ржач. — А я думал, что короли севера не хрюкают, когда смеются, — ко всему прочему не хватало только скрещенных рук на груди. — О, прости, — Брагинский постарался успокоиться, но улыбка всё ещё не сходит с его лица. Иван улыбается. Правильно. Такой реакции ждал от него Альфред.       В итоге странная пара появилась на людях: важной походкой шагающий величественный северный король, а вместе с ним, под руку всем машущий, приветливый мальчик-бананчик. Контраст получился бомбический. И из-за этого не сочетаемого сочетания граничущим с абсурдом, Иван и Альфред получили почётное первое с половиной место в косплее. Маленькую награду в виде позолоченного пятисантиметрового кубка двое друзей не стали делить между собой, и считали это первой совместной победой. А далее, по всё той же инициативе Ивана, он вместе с Альфредом вытянул из ящика волонтёра одну фанту на двоих. Вскоре, раскрыв бумажку, их ожидал приятный сюрприз, ведь как-никак они вместе выиграли велосипед. Это ещё одна победа. А когда озвучивали победителей проходящей акции, двое не сразу вышли на предложенную сцену, в первую очередь они опустошали прилавки вкусностей, скупая различные лакомства.       Выйдя на сцену, там им уже выдали велосипед, на котором можно прокатиться с ветерком. От чего же не прокатиться сейчас, когда вечер наближается так стремительно? И вот сейчас, ощущая прохладный ветерок на своей щеке, обхватив талию Ивана, что рулит их совестным «железным конём», Альфред прикрывая глаза чувствовал себя самым счастливым на этом свете. В корзинке велосипеда покоится пакет всё с теми же вкусностями, перед глазами стелятся мимо мелькающие улицы в жёлтых осенних листьях, а впереди, с тем, кого обнимает, чувствует более чем нужным и защищённым. А если это и был сон, то самый приятный, и его не хотелось покидать, не хотелось просыпаться. Вздохнув, Альфред открывает глаза, и видит уже знакомые виды, уже где-то тут поблизости должна быть та самая остановка, на которой каждое утро ждёт свой автобус. — Постой, Иван, — слегка осипшим голосом проговаривает Альфред, но Иван его прекрасно слышит и останавливается напротив остановки, — тут уже моя станция. — Станция конечная! — удивительно, как находясь в компании некогда ненавистного хореографа Брагинский стал весел и словно за этот день помолодел душой. — Прошу выйти и не забывать свой багаж.       Альфред уже слез с сидения, но твёрдо встав на асфальт, не желал выпускать Ивана из своих рук, всё же ему хотелось ехать дальше, не останавливаться, и как в фильмах или музыкальных клипах делать привал в отелях или обедать на заправочных. Да, романтика, только пока себе Джонс не мог позволить подобного. А получив пакет сладостей прямо в руки, американец посмотрел в глаза русскому. — Спасибо что проводил, — следующими были его слова, после чего Иван приподнял один краешек рта, и только потом, оставив велосипед у фонарного столба, подошёл к Альфреду с каким-то твёрдым намерением, о котором пока хореограф не знает. — Да не за что, ты обращайся, если что, — бросил вначале взгляд на пакет и после перенёс взор на глаза Джонса, в коих загорается искорка надежды на предсказуемую развязку этого вечера. — Ты не против, если я угощусь конфеткой?       Возражений никаких не последовало, Альфред раскрыл пакет, и Иван вынул оттуда шоколадный батончик. Он демонстративно раскрыл шуршащую обёртку и аппетитно надкусил уголок. Но смотря на это, не отводя взгляда, в голове американца сформировалась совершенно другая ассоциация с этим батончиком. А тоненькая полоска тягучей нуги на губах Брагинского заставила Джонса и вовсе сгореть от стыда представив кое-что другое, неприличное. Альфред конкретно тормозит, его морозит, а Иван подумал, всё ли хорошо с его, наверное, другом. Наверное — потому что до конца не уверен, что испытывает к нему. — Ну, и чего ты так смотришь? В пакете ещё много конфет.       Но конфеты Альфреду были не нужны. Он набрался смелости, чтобы сказать прямо. — У тебя тут нуга, — потянулся пальцами к нижней губе. Да он и не только пальцами, он и весь потянулся к Брагинскому, не сдерживая своего горячего дыхания. — Где? — Иван часто заморгал. — Да вот же, — Альфред трогает губами там, где только что касался пальцами, и чувствует слабое движение в ответ. Нет, никакого сопротивления. Брагинский просто улыбнулся, а далее, отбросив пакет с рук Джонса на скамеку остановки, притянул его за талию к себе, полностью пожирая своими губами губы оппонента.       Слова страсти застревают у Джонса на уровне легких, но ему не хотелось прерывать поцелуй из-за слов. В наше время слова ничего не значат, всё решают действия, и Альфред действовал, неутомимо требуя более глубокого поцелуя, который получил в ту же секунду.       От мимолетных прикосновений Ивана к его волосам Альфред жмурится, но сопротивления не показывает. Вжимая Джонса в твёрдую стену остановки, Брагинский не контролировал действия, он мог бы сделать своему партнёру больно, будь приложил ещё достаточно усилий, и тогда бы наверняка мог расплющить Альфред об стену. Всё, абсолютно всё полетело к чертям: стыд, самоконтроль, осознание того, что в это время кто-то мог смотреть на всё это со стороны ни чуть не смущало двоих, которые увлеклись друг другом.       Иван слушает его дыхание, и ему становится смешно, что такой наглый тип тает от того, что его ласкают сильные руки, другие губы покрывают его губы. А пальцами хозяйничая под лонгсливом Джонса, Брагинский услышал смешок, что прервал долгий поцелуй. Ах, так значит, Альфред боится щекотки. Стоит взять это на заметку. — И всё же грань должна быть, — от его горячего шёпота Альфред стонет, от настойчивых поглаживаний слегка поддрагивает. Или он стонет потому, что слышит этот голос. Странно, в одно время голос Ивана то бесяче-детский, то грубый, бархатный, по-настоящему мужской. И тот и другой голос нравится Джонсу. Но как бы не хотелось, поцелуй завершился, а американец посмотрел на русского с преисполненным счастьем взглядом. Это неправильно. Чертовски неправильно то, что произошёл этот поцелуй.       Руки Альфреда всё ещё на плечах Ивана, а сам Джонс пока находится во власти Брагинского; захочет — выпустит, не захочет — утолит свою жажду прямо на этой остановке, Альфреду даже сойдёт это за счастье. — Ты прав, грань должна быть, — мягко произносит хореограф, поджимая губы. — И я бы хотел сообщить тебе, что ты проиграл спор. Ведь я получил твой поцелуй. — Я всё помню, не думай, что я забываю ультиматумы при спорах, — словами дело не окончилось, Иван касается губами оголённой шеи Альфреда, невесомо оставляет поцелуй и отдаляется. — Да хоть ночуй в этой школе. Ты мне не мешаешь, — а после сказанного отошёл, ну и конечно тут он вообще засобирался уезжать на велосипеде к себе домой. Джонс едва держался на ногах, внизу его живота ныло и явно хотело продолжения, но сейчас не время. Лёгкий поцелуй в области шеи тоже напоминал ожёг, словно не губы, а огонёк прошёлся по коже. — Ещё раз спасибо за этот день. Если бы не этот праздник, я бы не узнал, что ты за человек, — признался Альфред, потирая шею. — И что я за человек? — Ивана заинтересовала эта фраза, он даже пока передумал садиться за руль. — В моих глазах настоящий, пусть я тебя совсем не знаю. — А по-моему, мы всё уже друг о друге знаем, и этого нам достаточно. Ну, давай до встречи? — Брагинский уже прощался, а Джонс бы хотел его попросить остаться, но что-то останавливало. — Да, я буду ждать нашей встречи. Пока.       Альфред наблюдает за тем, как Иван скрылся за линией горизонта, и тут появилось чувство пустоты. Чего-то в этот день Джонсу не хватало, словно должно быть более яркое продолжение этого вечера, но сегодня и так была одна маленькая победа, один только вопрос остаётся: рад ли на самом деле Альфред, что выиграл спор?..