***
Когда вместо дорогого кафе открывается кофейня, радуются все. Как минимум потому, что можно больше не отваливать баснословные деньги и не получать порцию официального пафоса за какую-то чашечку нормального кофе. Сынхун, конечно, рад тоже, но меньше остальных: его вполне устраивал и растворимый кофе, который можно приготовить и на работе. В кафе он ходил, только если ему надоедало сидеть в душном офисе среди надоедливых и шумных коллег. В кофейню его тащит Мино на следующий день после открытия. Они стоят в очереди около пяти минут, и за это время младший даже успевает пофлиртовать с кем-то взглядом. Сынхун на это закатывает глаза и отвешивает ему подзатыльник, а потом его взгляд цепляется за девушку за стойкой. У нее вьющиеся каштановые волосы, приятная улыбка, и Сынхуну она нравится. А еще у нее неумело скрытые косметикой синяки под глазами и усталый взгляд. Когда подходит его очередь, Сынхун вчитывается в ее бейджик. — Ли Сухен? Я тоже Ли. Она ему вежливо, лишь немного терпеливо, улыбается: — Что будете заказывать? — Что вы посоветуете взять, чтобы взбодриться? На секунду она задумывается. — Американо? — щелкает пальцами. — Тогда мне – двойной эспрессо, ему, — Сынхун щиплет Мино за щеку, — латте, а тебе, Ли Сухен, американо. Выглядишь очень уставшей, взбодрись. Когда они покидают кофейню, Мино начинает бросаться в Сынхуна игривыми взглядами. — Ты к ней подкатывал? — Она не в моем вкусе. — Но ты к ней подкатывал. — Сон Мино, я к ней не подкатывал, — устало тянет Сынхун. — Она мне понравилась, и я бы не хотел однажды оказаться с ней по разные стороны баррикад.***
Сухен складывает руки, положив их на стойку. — Знаешь, с завтрашнего дня я здесь больше не работаю. Уволилась. — Почему? — Сынхун оглядывается, чтобы убедиться, что не заставляет никого ждать. На удивление в это время людей практически нет, и он позволяет себе немного задержаться у стойки, чтобы поговорить. — Решила уехать обратно к себе домой. Сеул не для меня. Слишком шумно. Сынхун ловит себя на том, что ему грустно, по-настоящему так. Они с Сухен никогда не были особо близки и не пересекались нигде, кроме этой кофейни. Но противное чувство все равно сдавливает грудную клетку, отдаваясь неприятным уколом слева, под сердцем. — Надеюсь, ты будешь счастлива, где бы ты в итоге ни оказалась. — Спасибо, — она улыбается так солнечно и искренне, что, несмотря на ее заявление, Сынхун чувствует, как у него внутри разливается приятное тепло. — Вместо меня взяли какого-то парня. Я его не видела, потому что он приходил вчера – не в мою смену. Но я уже наслушалась о том, какой он милый. — А если бы взяли меня, они бы тоже говорили, что я милый? — Нет. Они бы говорили, что ты классный. Они и так это говорят, ты знаешь? Тебя здесь правда любят. А когда уходишь, ну точно кто-то да пискнет: «Ой, ты видела, он посмотрел на меня!» Что-то такое. Сынхун смеется: — Вот как? — У меня даже твой номер просили! Ну, все думают, — Сухен говорит чуть тише, подаваясь вперед, когда рядом с ней материализуется другая девушка, настраивая помол, — что мы с тобой близки. Что общаемся и вне моей работы, потому что ты всегда стоишь возле меня по полчаса, и мы постоянно о чем-то болтаем. Они не понимают, что у нас с тобой... чисто приятельские отношения. Им проще приписать нам роман, понимаешь? Безо всяких оснований. Мне это так надоело, если честно. Ты мне, конечно, нравишься, но все эти сплетни – ужасно бесят. — Напоследок ты можешь им сказать, что между нами действительно что-то было. — Но ничего не было. — Нет, — Сынхун кивает, — но они будут тебе завидовать, потому что я классный. — То есть ты считаешь себя классным? — Конечно! Я же классный, разве нет? — Самовлюбленный до ужаса, — она смеется. — Думаешь? Когда я гуляю со своей собакой, многие пытаются со мной познакомиться. Но мне кажется, что они подкатывают не ко мне, а к моей собаке, — Сынхун спешно лезет в карман за своим телефоном и ищет в галерее фотографию левретки. — Его зовут Отто, вот он точно классный, — показывает. На фото Сынхун прикрывает свое лицо мордочкой собаки. Отто выглядит довольно забавно, но он явно не хотел фотографироваться. Сухен с трудом пытается заглянуть за кассовый аппарат, и Сынхун подносит телефон к ней поближе, находя ее невысокий рост довольно милым. — Это Отто? Вы похожи. — Как собака может быть похожа на человека? — Не знаю, но вы похожи. Сынхун внимательно всматривается в фотографию Отто, пытаясь найти хоть какое-то сходство с собой. Ничего у него, конечно, не получается, но мало ли, как он выглядит в глазах других. Может, в нем и правда есть что-то от собаки. Или в Отто – от человека. Сложно, думает Сынхун. Слишком сложно. — У Отто есть свой инстаграм. Подпишись. — У меня даже твоего нет. — Ты немногое потеряла. — Может быть, — она убирает волосы за ухо. — Что будешь заказывать? — Один двойной эспрессо, один американо. И десерт какой-нибудь – на твой вкус. Можно подороже, все равно не я плачу. — Эй, Сон Мино, смотри! — Сынхун открывает дверь ногой и влетает в кабинет, спеша доставить кофе еще горячим, и машет бумажным пакетом с десертом. На него поднимает глаза не только Сон Мино, но и менеджер, вот-вот собирающийся уйти. — Ой, директор Кан, — Сынхун театрально кланяется, — простите, для вас я ничего не взял: у Мино на карточке денег не хватило. Директор Кан – высокий мужчина тридцати двух лет, основная причина восторженных сплетен большинства сотрудниц в силу своей довольно красивой внешности, холодных глаз и ужасного характера – молча закатывает глаза и продолжает укладывать документы в свой портфель. Директора Кана боятся практически все – и в его отделе, и за его пределами. Кроме вышестоящего руководства и Сынхуна, который, кажется, вообще никого не боится. Но Кан уходит, и в кабинете повисает абсолютная тишина. — Ты, — Сынхун машет перед чужим лицом бумажным пакетом, — должен был встречать меня бурными овациями. — Обойдешься, — Мино усмехается и забирает у него свой кофе и десерт. Заглядывает вовнутрь и радостно улыбается – словно маленький мальчик, которому отдали его долгожданную вкусняшку. Сынхуна эта картина дико умиляет, он думает, что его друг – вечный ребенок, и возвращает кредитку. — Все уже ушли? — Почти. Хаи была... где-то здесь. У нее тоже завал, поэтому вдвоем нам с тобой остаться не получится. — Как жаль, — Сынхун цокает языком и качает головой, — а я хотел устроить нам романтический ужин при свечах и сообщить тебе кое-что важное... — Если надо, я уйду, — Хаи смотрит на них из коридора подозрительно, удерживая в своих тоненьких маленьких ручках несколько тяжеленных папок всех цветов радуги. Весь ее вид выражает неодобрение ко всему сразу, и Сынхун не сразу вспоминает, что она, почему-то, так выглядит всегда. — Если что, это была шутка, — Сынхун растягивает свои губы в широкой, немного глупой улыбке. Хаи многозначительно мычит, заломив брови, и проходит мимо, в зал для совещаний, оставляя Сынхуна и Мино наедине. Стоит ей скрыться за полупрозрачной дверью, как по помещению тут же разносится громкий хохот. — Она тебе не поверила, хен, — Мино мотает головой, принимаясь за свой кофе. — Может, оправдаешь ее ожидания и устроишь мне ужин? — Только если ты оплатишь, — равнодушно хмыкает Сынхун и возвращается на свое рабочее место. — Тут где-нибудь еще есть магазины, которые работают? — спрашивает Мино в половине одиннадцатого. — Что насчет того, который за углом? Я голоден. Сынхун не отрывает взгляда от монитора: — Через улицу есть круглосуточный. Не там, где паб, а в другой стороне. Мино кивает несколько раз, а потом уходит, накинув свой пиджак. И возвращается примерно через полчаса – с тремя коробками рамена, бутылкой газировки и пачкой печенья. — Набор настоящего одинокого мужчины, — смеется Сынхун. — Это из-за тебя я одинок, хен. Потому что ты не устраиваешь мне романтических ужинов. — У тебя в руках рамен и газировка. Чем не романтический ужин? Сейчас еще свет выключим, лампу настольную вместо свеч включим, и будет идеально. Одну коробку рамена Мино отдает Хаи (Сынхун не видит, но почему-то уверен, что она смотрит удивленно, с долей недоверия, но и благодарности тоже), две другие – для него и Сынхуна. Свет Сынхун решает все же оставить, музыку тоже фоном никакую не включает, и Мино – для проформы будто – возмущается деланно какое-то время, что хен его точно не любит. Но вскоре он успокаивается и принимается молча уплетать лапшу, изредка отвлекаясь на бумаги, с которыми Сынхун уже закончил работать и отдал ему. — О, — отзывается Сынхун, не отрывая взгляда от экрана своего телефона. Его голос довольно тих, но в практически абсолютной тишине здания разносится громко и отчетливо. — О? — Мино поднимает глаза и смотрит на него заинтересованно. Пытается заглянуть в телефон, но получает щелбан и хмурится. — Это Сухен из кофейни, помнишь ее? Я сказал ей, чтобы она подписалась на Отто, — Сынхун сам показывает ему один новый запрос на подписку. — Но она подписалась на тебя. — На Отто тоже! Думаю, на меня – как на его папочку. Я же его папочка. Мино несколько секунд сидит неподвижно, даже не дышит как будто – словно перезагружает свою операционную систему. А потом выдает потрясающую, на его взгляд, мысль: — Может, мне для моей кошки тоже аккаунт создать? Я знаю, что девушки любят животных. Еще буду выгуливать ее вечерами в парке и просить, чтобы она достала мне номерок какой-нибудь симпатичной девчонки. — Какой дурацкий план, — прыскает Сынхун, водя пальцем по экрану телефона. Его губы растягиваются в еле заметной улыбке: Сухен тут же отправила ему сообщение с приветом. Сынхун не говорит Мино о том, что Джонни – девочка вообще-то, поэтому наверняка бы доставала номера парней. — Но ты так делаешь! — Мино возмущается. — «Эй, Отто, достань мне номерок вон той девушки!» — пародирует. — Я никогда так не делал. — Постоянно, хен! Просто твои пикаперские штучки уже до автоматизма доведены, вот ты и не замечаешь за собой. — Я не... — начинает Сынхун, но его взгляд цепляется за двух котов в ленте. Лысых котов, больше на крысенышей похожих, и он удивленно распахивает глаза, когда видит ник Джину под публикацией. Сначала ему кажется, что Джину у кого-то в гостях, и эта мысль почему-то неприятно оседает в мозгу. Но Ким пишет, что это его новые питомцы, и Сынхун, чувствуя облегчение, усмехается: — А говорил, что аллергия... — Что? Ты меня слушаешь вообще? — во взгляде Мино плещется непонимание, рука с палочками застыла в воздухе, и сам он выражает собой негодование и недовольство: Мино не любит, когда его игнорируют и не обращают на него внимание. А то, что Сынхун завис в собственном мире с двумя котами и одним новоиспеченным кошатником, не понимая, что происходит вокруг, ему, конечно, не известно. — Прости, — Сынхун блокирует экран и кладет телефон на стол. — Я задумался. Сухен, кстати. Она сегодня последний день здесь работала. — Почему? Мино интересуется скорее из вежливости, и Сынхун это понимает. В конце концов, только он каким-то чудом сблизился с этой девушкой, Мино и вовсе ходил в эту кофейню гораздо реже и обменивался с ней только приветствиями. Сынхун не развивает тему, да и не очень желал говорить об этом изначально – просто надо было как-то увести разговор в другую степь. — Видимо, решила, что так ей будет лучше. Сынхун не спит, когда стрелка часов переваливает за час ночи, и удивляется, когда слышит писк телефона. Он открывает сообщение и видит фото из собственного профиля – где они с Джину держат на руках Отто, и много смайликов под ним – от Сухен.***
Сынхун поправляет на Отто красный прогулочный комбинезон и чешет ему за ухом. Он даже не успевает выпрямиться, как слышит знакомый голос. Сынхун оборачивается и видит Джину, спешащего навстречу. — Привет, — Ким опускает свою маску до подбородка и улыбается. — Отто, смотри, кто у нас здесь, — не своим высоким голосом тянет Сынхун, машет лапой левретки и смеется. Он встает на ноги и берет поводок в руку поудобнее. — Привет. У тебя сегодня выходной? — Угу, — Джину проводит рукой по короткой шерстке собаки. — В магазин хотел сходить. Дома совсем есть нечего. Дальше они идут вместе и не спеша. Когда солнце прячется за облаками, Сынхун снимает солнечные очки и внимательно смотрит на старшего. — Твои волосы стали темнее, — подмечает он, приподнимая козырек чужой белой бейсболки. На белом фоне красуется флаг Америки. У Сынхуна – красная бейсболка с черным «FRESHFRUIT». — Ты заметил? Я покрасился, — Джину согласно кивает. Сынхун не говорит ему о том, что подмечает в нем каждую деталь. Он и сам этого не осознает. Они проходят мимо магазина одежды, и Сынхуну в голову приходит замечательная, на его взгляд, идея. Он останавливается и начинает копаться в своем рюкзаке, поддерживая его своим коленом. — Подожди секунду. У Джину в глазах читается любопытство, он внимательно наблюдает за действиями Сынхуна. Он берет Отто на руки, когда тот упирается передними лапами ему в колени, и гладит. Отто облизывает его лицо, Джину забавно морщится. Сынхун видит все это и смеется. Он достает из рюкзака черный маркер и выпрямляется. — Можно я сделаю так? — он натягивает на лицо старшему маску и маркером рисует мордочку животного. А потом радостно жмурится, довольный своим результатом. Джину смотрится в витрину магазина и поправляет маску. То, что он смеется, Сынхун понимает по подрагивающим плечам. — Спасибо, это очень мило. — Ты и сам милый, ты же знаешь? Сынхун чувствует себя немного неловко, когда говорит эти слова, но промолчать не смог. Хотя для Джину они оказываются довольно естественными. — Знаю, — в уголках глаз пролегают несколько морщинок. — Давай сделаем фото. — Что? — Фото хочу. Втроем. Сынхун достает телефон и начинает озираться по сторонам. Он окликает незнакомого мужчину и просит его сделать фото. Они фотографируются на фоне витрины магазина одежды. За их спинами стоят манекены. Сынхун – в серой футболке и худи черного цвета, Джину – в черной майке и клетчатой распахнутой рубашке. На улице весна: время, когда в куртке уже жарко, но в рубашке еще очень прохладно. Сынхун чувствует холод чужого тела, когда Джину прижимается к нему. Сынхун держит Отто на руках, Джину зачем-то держит животное за шею и прижимается своей щекой к его макушке. Мужчина смеется и делает на всякий случай несколько снимков. На один случайно попадает его палец. Когда Сынхун просматривает получившиеся фотографии, он находит их очень даже милыми. — Мне тоже нравится, — Джину улыбается и стоит к Сынхуну вплотную, заглядывая в его телефон. Сынхун не в первый раз ловит себя на мысли, что такая близость ему очень даже приятна. Они идут дальше, по тротуару. Джину шагает чуть впереди, пока Сынхун рассказывает ему очередной опус с последней пьянки. Внезапно Джину поворачивает голову и резко останавливается, хватая Сынхуна за руку. — Я могу вас сфоткать? — Нас? — Сынхун поднимает руку с поводком. Отто резво бежит за птицами. — Угу, двоих. Можно? Сынхун не понимает, зачем, но соглашается. Он зовет Отто и становится, наклонив голову вправо. Сынхун не улыбается, потому что думает, что так выглядит круче. Вместо него улыбается Джину. Ким делает фото на свой телефон и показывает его Сынхуну. — Зачем тебе наше фото? Джину пожимает плечами: — Потому что я вас люблю. Сынхун понимает, что имеет в виду Джину, но все равно по его телу проходится толпа мурашек. Его пробирает приятная дрожь, и он не может сдержать улыбку. — Не забудь скинуть мне это фото. — Обязательно.***
— вы выглядите как семейная пара ㅋㅋㅋ— это мой сосед
— мама и папа Отто— Сухен...
Сынхун не понимает, почему, но ему вдруг становится неприятно и тоскливо одновременно. Он смотрит на фото, увеличивает его немного и неосознанно проводит пальцем по улыбке Джину, а когда ловит себя на этом – поспешно закрывает. Он старается не думать о том, что с ним происходит, и только чувствует колючую боль, разливающуюся по телу. — прости, простиㅋㅋㅋㅋㅋㅋ — мне кажется, я тебя совсем не знаю— ты меня совсем не знаешь
— ты интересный — тебя нужно узнавать постепенно — ты совсем не такой, каким кажешься, и это здорово. ты правда классный Сынхун думает около минуты, прежде чем набрать следующее сообщение. Стирает, но набирает снова:— я отвратительный
— но я рад, что мы познакомились с тобой в кофейне, а не при других обстоятельствах
— о чем ты? — мы все слишком строги к себе— спокойной ночи, Сухен
— удачной поездки домой
— спокойной ночи, папа Отто Сынхун закрывает приложение, но какое-то время еще вертит телефон в руках, обдумывая их разговор. Что-то не дает ему покоя, он чувствует напряжение (а Сынхун ненавидит чувствовать напряжение), и он вновь открывает диалог.—хотя нет
— мы могли бы встретиться перед твоим отъездом
— я бы угостил тебя кофе
— я до сих пор не знаю, какой ты любишь
— я тоже люблю двойной эспрессо Засыпает Сынхун ближе к четырем утра прямо на рабочем месте – соорудив себе не очень удобную кровать из одного кресла и двух стульев. Все, что он помнит перед тем, как уснуть – это его друг, уткнувшийся в единственный источник света в их отделе – в монитор своего компьютера. Утром обоих будит появившейся пораньше коллега – Сынмин, и Сынхун не сразу соображает, где он находится. Мино жалобно стонет в десятке метров от него – Сынхун не очень понимает, что именно – и что-то роняет на пол, а потом громко и отборно матерится. Спустя несколько минут оба стоят в уборной, склонившись над умывальником, выжатые как два и без того несвежих лимона. Чистят зубы – запасная зубная щетка у каждого работника уже давно всегда лежит в нижнем ящике рабочего стола, и Мино почти засыпает прямо на плече у Сынхуна. Старший ободряюще хлопает его по плечу и отстраняет от себя, сплевывая пасту в раковину. Вытирает руки и лицо бумажным полотенцем и выходит первым. Срочно нуждаясь в допинге, за кофе тоже идут в кофейню вместе. Мино обещает прихватить кофе для всех (хотя Сынхуну не нравится, что младший спускает свою зарплату на кого-то еще, кроме него) и дергается, неосознанно хватаясь за рукав рубашки Сынхуна, когда на выходе они встречают директора. Сынхун говорит что-то ободряющее по дороге – чисто на автомате, все еще не в состоянии окончательно проснуться, но сон как рукой снимает, стоит им переступить порог кофейни. Сынхун замирает резко, его глаза рискуют вот-вот вылезти из орбит. Мино замечает это: — Хен? Сынхуна хватает лишь на два слова: — Что происходит?..