Дом для куклы

Эльза взглянула на свое отражение в зеркале. В ажурном бело-голубом подвенечном платье она выглядела настоящей принцессой. Тончайшее кружево фаты, изящные перчатки, элегантные туфельки – все аксессуары были подобраны идеально. А еще ее ждала фотосессия! И поездка в Нью-Ричмонд! Забавно будет напомнить о себе подружкам по нью-ричмондской школе. До нынешних времен уцелела дружба всего с двумя девушками… но Кристина будет рада видеть ее счастливой. А Сью-Элен наконец-то перестанет говорить, что в провинции нельзя подцепить стоящего парня. Когда Юстас одевается по моде, а не в этот хлам для работы в саду, то ничем не уступает актерам. И он намного красивее того чахлого очкарика, за которого Сью собралась замуж. Эльза любовалась собой, пока мать не позвала ее собираться и выезжать. Да, свадьбе многие позавидовали бы! К церкви девушку везли в белой машине с открытым верхом. День выдался яркий и солнечный. В лучах солнца маленькая церковь казалась озаренной неземным сиянием. Звучала торжественная музыка. Словно бы ее мечты сбывались. Быть первой, быть самой почитаемой, восхитительной, той, на кого станут смотреть, той, кому будут завидовать... На миг Эльзе стало страшно. Вот и всё. Обратно пути не будет. Ловушка захлопнулась. Сейчас как никогда девушка чувствовала себя куклой, марионеткой в чужих руках. Мать слегка подтолкнула ее в спину.  Смелее, малыш, смелее. Матери явно казалось, что все устроилось идеально. После их разорения, могла ли она мечтать о лучшей партии? Это не политик и не миллионер, но здесь, в пределах Верьера, не было места почетнее жены пастора. Эльза исправляла и искупала все ошибки своего отца. Будто в тумане, Эльза подошла к алтарю. Юстас ждал ее. Его взгляд потемнел от волнения и напоминал небо перед грозой. Он робко улыбнулся Эльзе, и привычная уверенность вернулась к ней. Как бы там ни было — им Эльза владела безраздельно, а ощущение собственной власти пьянило и радовало. Их венчал патер Йоганн. Эльза почти не вслушивалась в слова обряда. Все эти клятвы казались ей чем-то абстрактным, не имеющим отношения к ней самой. Она обещала, что будет любить и уважать Юстаса, что будет ему опорой во всём – слова, слова, слова… А он клялся любить ее с такой наивной уверенностью! Сейчас Эльза вообще не была уверена, что любовь есть. Есть такая вот глупая щенячья влюбленность, как у Юстаса к ней, как была у нее к Джимми, а великое чувство на всю жизнь... глупости. Есть красота, страсть, власть... и больше ничего. Когда они обменивались обручальными кольцами, у Юстаса дрожали руки. Эльза сама приподняла фату, и закрыла глаза, позволяя жениху – нет, теперь уже мужу… - прикоснуться и поцеловать. Он нежно касался губами ее губ. Так нежно, так ласково. Почти соблазняюще. Хоть в этом он оказался хорош. Из церкви они шли рука об руку. Эльза держалась уверенно, помня об объективе камеры. Юстас смущался, и на его щеках пылал яркий румянец. Эльза знала, чувствовала, что в этот день все восхищаются только ею. Всё только для нее одной – поздравления, восторженные, завидующие взгляды, лучший ресторан в Верьере, в котором собрались все друзья и знакомые. Юстас без такого внимания явно обошелся бы: его смущала и толпа гостей, и эта роскошь. Он держался в тени, позволяя супруге блистать, принимать поздравления, щебетать с приятельницами. И все-таки, когда все закончилось, и они с Юстасом рука об руку покинули зал, Эльза почувствовала облегчение. Теперь можно было перестать без конца улыбаться и притворяться веселой, перестать бояться, что все сорвется и Юстас вдруг во всеуслышание объявит о ее позоре. Все кончилось. Она была теперь в безопасности. Никто бы не смог обидеть ее.