Дом для куклы

В первый день свадебного путешествия Эльза не чувствовала ничего, кроме опустошающей усталости после дороги. Перелет дался ей так тяжело, что она продремала в своей спальне в гостиничном номере всю ночь и половину следующего дня. А, проснувшись около полудня, окунулась в вихрь удовольствий, нежась в салоне красоты, а потом выбирая в магазинах модную одежду и тончайшее дорогое белье. Юстас отпустил ее. Скромность, конечно, не позволила ему просить быть провожатым. А гордость за то, что она будет стараться для него, о чем Эльза не забыла упомянуть, позволила отпустить. Эльза же вырвалась, наконец, на свободу: столица, время и деньги — все было в ее распоряжении. Разве можно было устоять перед искушением понежиться под опытными прикосновения теплых рук массажистки… сделать модную стрижку, и маникюр, и педикюр… и наконец-то вместо скромного белья облачиться в кружева. И накупить себе духов, средств для ухода, пены для ванной, всевозможных модных палеток теней и запас туши для ресниц. Эльза знала — в Верьере, как жене помощника пастора ей придется носить скромные, темные, скучные платья. Не платья — одеяния. Но под ними... о, она сможет позволить себе любое белье, тончайшее кружево, шелк, чулки... И никто не посмеет критиковать ее духи, и никто не узнает, сколько стоит ее крем для лица, ее тушь, ее тени или румяна. Никто даже не посмеет заметить, что жена благочестивого Юстаса красится. До самого вечера Эльза наслаждалась безмятежным счастьем. Но мысль о предстоящей брачной ночи омрачала это ощущение. Снова – бессмысленный, утомительный процесс! Прошло много времени с их с Джимми близости, но Эльза до сих пор вспоминала с содроганием, как это было. Боль, его нетерпеливые, резкие движения, тяжесть чужого тела... Удивительно, как все это красивое сексуальное белье должно было служить приманкой для такой мерзости. Войдя в свою спальню, она задержалась у зеркала, любуясь тем, как прекрасно выглядит в платье цвета морской волны. Не спеша разделась, и поверх тонкого белья накинула белый ажурный пеньюар. Тщательно расчесала волосы, выключила свет, оставив только ночник, и забралась под одеяло. Юстас едва слышно постучал в дверь. Эльза позвала его. Он зашел в спальню бесшумно, словно волк, прокрадывающийся в логово. Эльза заметила, что пуговицы на его халате были застегнуты криво. Ей хотелось поморщиться, но она сохранила то самое спокойное выражение лица, которое лет с двенадцати стало ее привычной маской. Когда Юстас сел на краешек кровати, девушка подвинулась ближе и расстегнула пуговицы – просто потому, что беспорядок в одежде ее раздражал. Но Юстас принял этот жест как знак внимания, прижимаясь к ней, обнимая ее и шепча: - Любимая… любовь моя… Его слова, против воли, тронули Эльзу, она прикоснулась кончиками пальцев к его щеке. - Ты же помнишь. И всё равно мной восхищаешься... Ей было странно смотреть на него, понимать и не понимать, как он так может. Каким-то чутьем она знала, что Юстас не лжет о любви, как лгала ее мать отцу, например. Юстас, по крайней мере, верил сам себе в этом момент. Он вздрогнул. Но покорно ответил: - Помню… знаешь, может, тот случай… был к лучшему. У тебя есть опыт. Ты ведь у меня первая… Он снова удивил Эльзу. Конечно, такое заявление было в духе мальчишки из пасторского дома, но все же, она не смогла удержать улыбку. - Шутишь? Что-то я не верю, что все четыре года вдалеке от Верьера ты ни с кем не встречался! - Я ждал тебя, - серьезно сказал Юстас, пожимая плечами и как будто смущаясь. – Я думал, если ты уже всё знаешь об этом… тогда мне незачем… - Понятно, - ровным тоном Эльза оборвала его бессвязную речь. Внезапно ей стало противно от его рассуждений. То боготворит ее, то считает многоопытной шлюхой. Было бы что знать... Она снова вспомнила дерганные движения Джимми и едва не поморщилась. Но, как забавно! Юстас, с его внешностью и возможностями, ждал одну ее. А тогда, четыре года назад, она превосходно сыграла роль – он считает ее опытной женщиной. Не говорить же ему теперь, что никакого такого блаженства брачная постель не обещает! Эльза откинула одеяло и, прижавшись к мужу, уверенно обняла и поцеловала его. Он дрожал в ее объятиях, прикасаясь робко, ласково. Был так осторожен с ней, будто она сделана из хрусталя или льда. Бережно расстегивал пуговицы на ее пеньюаре, неуверенно возился с крючочками и застежками кружевного белья. Его халат соскользнул на пол, и Эльза с любопытством поглаживала мужа по плечам, торсу, спине. Заметно было, что в семинарии он не только сидел за книгами, но и занимался спортом и много работал – она чувствовала силу, настоящую мужскую силу. И такой мужчина был в ее власти, его первая ночь зависела от нее! Никогда она не видела его таким — мужественным, красивым. Отмечая, что он неплохо выглядит, Эльза никогда не желала Юстаса, но сейчас... Юстас восхищался ею так, будто она была богиней, явившейся на землю с небес только для него одного. Неловко, порывисто, с пылом наивного влюбленного целовал ее плечи, шею, грудь… Это нисколько не походило на то, что делал Джимми. К удивлению, даже ужасу Эльзы — это было... приятно, удивительно хорошо и приятно. Хотелось отдаться ласкам Юстаса, расслабиться, перестать думать... Он совсем не стыдился желания и страсти. Так вот что значит «познать в библейском смысле» - он и правда познавал ее, касаясь и стремясь угадать, что испытывает она. С Джимми так не было. Не было едва ощутимых поцелуев, опускающихся от груди к животу, и ниже, ниже… - Ты же не… - нерешительно прошептала Эльза. Юстас на миг отстранился. - Мне просто любопытно, что будет, если… или… - в его голосе прозвучало беспокойство, - тебе неприятно? - Продолжай, - ответила она и застонала, снова ощутив ласку его губ. Эльза не верила, что такое происходит с ней и на самом деле. Она поняла вдруг,что совершенно теряет уверенность, не пугается этого... Юстас познавал ее, а она вдруг ощутила желание — отдаться ему. Не в пошлом смысле, о котором говорил Джимми, но довериться его любви. Пусть Юстас был неопытен, пусть в решающий момент ей пришлось направить его в себя – ей было с ним хорошо. Даже мелькнуло сожаление, что всё закончилось слишком быстро – она была бы не против снова чувствовать его в себе. Найти в муже пылкого любовника — вот уж чего Эльза не ожидала. Даже мечтать не могла. Юстас подарил ей не только достаток и безопасность, но и радость чувственной любви... Как странно, она хотела отдаться Джимми, любимому, и не получила ничего кроме боли, разочарования и обиды, а с Юстасом готовила себя к рутине и серым будням, а получила что-то удивительное, сокрытое... и только свое. Внезапно мысль, что этот мужчина никогда не принадлежал другой, обрадовала ее. Она усмехнулась, обнимая супруга. Он так прижимался, так тянулся к ней, не скрывая, насколько она ему необходима. А она лежала спокойно, отдыхая после страсти, и вскоре уснула. * Наутро Юстас будто блуждал в тумане. Мысли его снова и снова возвращались к прошедшей ночи. Каждое движение Эльзы, каждый взгляд на нее напоминал ему о том, что было. Как она выгибалась навстречу ему, как стонала в ответ на ласки. Какой она была невообразимо прекрасной. Эльза же проснулась бодрой и полной сил, и с самого утра стала звать его погулять по городу. А он не задумываясь повиновался ей, полностью погрузившись в свои мысли. Прошедшая ночь будто перевернула всё его существование. Что-то неуловимо изменилось… То, что случилось между ним и Эльзой, что он пережил, узнавая ее и делая ее своей, ничем не напоминало все те грубости и пошлости, которые он слышал в мужской компании. Его поразило, как Эльза реагировала на него. Как ярко и как… ее удивили его ласки, словно никто никогда не пытался доставить ей удовольствие... Выходит, Джимми Коул, любимец девчонок и признанный герой-любовник, был не так уж хорош! На миг Юстас устыдился своих мыслей о Джимми. Судить другого — грех...Но только... Эта малость давала Юстасу надежду, что он сможет затмить в мыслях Эльзы образ Джимми. Сможет превзойти его и добиться, чтобы Эльза ответила взаимностью ему, Юстасу... * Шум большого города оглушал, а постоянная спешка выбивала из колеи. Эльза передвигалась в толпе быстро и ловко, точь-в-точь как морская рыбка в пестрой стае. Юстас едва успевал за ней. Ресторан, выставка картин авангардистов, файер-шоу, соревнования байкеров. Сфотографироваться в ресторане, на выставке, на фоне какого-то рекламного стенда. Цок-цок-цок – каблучки. Клац-клац – камера. Посмотреть на памятник первым поселенцам Нью-Виргинии, прокатиться на речном трамвае, подняться на Башню Фредерикса. Уродливое, как на взгляд Юстаса, строение – но Эльза была в восторге. «Представь себе, что Сьюзен скажет, когда увидит наши фото в сети!». То и дело Юстас ловил себя на мысли, что не запомнит и половины увиденного. Когда он ездил на экскурсии с друзьями по семинарии, за день они бывали в одном-двух музеях, не больше, неспешно впитывая в себя красоту искусства и внимательно слушая лекции экскурсоводов. А Эльза стремилась увидеть как можно больше, и в каждом месте сфотографироваться, и тут же по сети похвастаться родителям и подружкам увиденным и тем как она сама выглядела. На его усталость она не обращала внимания. Но Юстас легко прощал ей это. В Верьере не было ни достопримечательностей, ни свободы, ведь мать контролировала каждый шаг Эльзы. А Юстасу хотелось дать любимой все то, о чем она мечтала. Все то, чего она, несомненно, заслуживала. * Осматривая достопримечательности, бывая на премьерах фильмов и десятками покупая сувениры, модные сумочки, красивые платья и множество разных приятных мелочей, Эльза радовалась, словно школьница, сбежавшая с уроков. Она могла не думать о том, что скажут люди, ни на кого не оглядываться, просто радоваться каждому мигу и часу. Ей хотелось всего. Всего и сразу. Насытиться впечатлениями и накупить столько новых вещей, чтобы было о чем вспоминать в верьерской глуши. А то, что Юстас уступал ей во всем, только разжигало ее аппетит. Не раз, гордо шествуя под руку с супругом, она представляла себе, как жила бы такой жизнью. Именно об этом она мечтала всегда. Вот бы она была звездой кино, а Юстас выступал бы с концертами классической музыки. Он ведь мог бы, правда! Его трудолюбие и умение чувствовать мелодию достойны Пиано-Холла в Нью-Ричмонде… и даже больше – его принимали бы в лучших мюзик-холлах столицы. Продюсеры быстро заметили бы и дар, и фотогеничную внешность. Если хорошие агенты способны делать звезд и из невзрачных, ленивых типов, дух захватывает от мысли, что они сотворили бы из человека, у которого есть все задатки. Но Юстас зарывает талант в землю, играя в церкви для мещан, не способных оценить всё величие классики! Эльза даже сама не замечала, что Юстас, которого она привыкла считать скучным и неинтересным, вдруг вошел в ее мечту. Эльза с любопытством присматривалась к другим парам на улицах. Сколько красивых девушек шло под руку с совершенно обыкновенными, невзрачными парнями. А то и вовсе вешались на лысых, жирных стариков – тут явно пахло только одной любовью: к деньгам. А она, гордо подняв голову, шествовала с красивым мужчиной, - должно быть, все эти бедняжки ей завидовали, они и догадаться не могли, что ее молодой и богатый супруг всего лишь пастор. * Странное чувство. Иногда Эльзе казалось, будто ее реальность раздваивается. Днем муж иногда раздражал ее своей медлительностью и задумчивостью, привычкой останавливаться и подолгу рассматривать картину в музее, открывающийся с террасы вид, или любоваться гладью реки, стоя на мосту, или прислушиваться к мелодии, звучащей вдалеке. И даже ее гордость, которую ей внушали восхищенные взгляды и восторженные возгласы – «какая прекрасная пара, они созданы друг для друга!», - не меняли этого. С Юстасом Эльза могла царственно взирать сверху вниз на девушек, которым не повезло настолько. И не более. Всё менялось ночью. Ночью была нежность поцелуев и ласк, было влечение, почти жажда. То, чего не хватало днем и что отчасти заполняло пустоту в душе.