Дом для куклы

7 *Прошел год* Иногда Эльзе казалось, что в ее жизни снова и снова повторяется один и тот же бесконечный день. Привычные заботы и дела, разговоры с теми же людьми о тех же вещах. Она почувствовала себя более счастливой только в те несколько дней, которые они с Юстасом провели в Нью-Ричмонде. Он отвез ее туда, когда Эльза поправилась после потери ребенка. И тогда она снова часами ходила по торговым центрам, покупая новые платья или просто рассматривая наряды и украшения. В огромных залах ярко сияли лампы, по полу, выложенному серо-белой плиткой, было приятно идти, звучно цокая каблуками. Дурманящий, сладкий запах духов расслаблял, навевая приятные мечты. Из колонок лилась быстрая, веселая музыка, так непохожая на меланхоличные нео-квакерские гимны. Но чем лучше чувствовала себя Эльза в Нью-Ричмонде, тем меньше ей хотелось возвращаться в Верьер. Это было словно вернутся в клетку, до того там было однообразно. Просыпая, она снова и снова попадала во временную дыру: каждый день такой же как предыдущий и можно до точности предсказать, кто и что скажет, кто и где будет стоять, и даже о чем думать. И с ужасом представляла себе, что, если умрет, ее ад будет похож на этот городок с ненавистной белизной, тишиной и молитвами. Она мечтала совсем о другом. Но не могла этого получить, и злилась, злилась… временами она срывала зло на Йоганне-младшем – брат мужа ее раздражал. Раздражали его медицинские атласы и журналы, забытые на столе в гостиной. Раздражало то, что он приводил домой ребятишек с бедных окраин, делал им компрессы от синяков, обрабатывал порезы, бинтовал ободранные коленки… а хуже всего – водил этих оборванцев мыться в чистенькой душевой, которую Эльза надраивала до блеска. В один из дней Эльза не выдержала и, выгнав из дому всю эту ораву, пришла к Юстасу и накричала на него: - Твой братец меня достал! Разве ты не можешь ему объяснить, что приводить сюда дружков непонятно откуда нельзя?! Что люди о нас подумают, если твой брат будет водиться со всяким сбродом? Юстас отвлекся от нот, которые разбирал, и рассеянно посмотрел на нее. Эльза терпеть не могла, когда он вот так витал в облаках. Как будто ему всё равно, что дома творится? Или ему, кроме работы и музыки, на всё плевать? - Да его друзья не такие уж плохие ребята… - виновато сказал он. – И разве плохо, что Йоганн им помогает? Но я ему скажу, чтобы они шумели поменьше… Эльза только тяжело вздохнула. Как мог он не понимать, почему ей так тяжело? Хмурые пасмурные зимние дни навевали на нее тоску. Все ей казалось тошным и гадким: погода, дом, хозяйство, соседи, знакомые... семья… А в начале марта она поняла, что снова беременна. И опять, как в первый раз, муж радовался намного больше, чем она сама. Он готов был пылинки с нее сдувать! Но Эльза с тоской думала: вот-вот неизбежно к обычной пустоте и серости этой жизни прибавится канитель с пеленками, кормлением, бессонными ночами и детскими капризами. * Узнав о том, что Эльза ждет ребенка, Юстас берег ее от любой, самой малейшей опасности и от любого труда по дому. Чего бы она ни захотела, он ловил каждое ее слово и спешил выполнять все ее просьбы. Но Эльза только злилась еще больше, и всё чаще ссорилась с Йоганном-младшим. Наконец парень не выдержал и сказал, что переведется в школу-пансионат в Квенси, а потом будет поступать в медицинский университет там же или в Нью-Ричмонде. Только бы подальше от дома. Юстас не стремился его удержать, и впервые в жизни серьезно поссорился с отцом. Они как раз ездили в Норд-Таун по делам прихода. До поезда домой еще оставалось время, стоял погожий весенний день, и они решили прогуляться по парку. В воздухе веяло прохладой и свежестью, на ветвях деревьев проклевывались светло-зеленые листки, пробивалась яркая трава. Было так хорошо медленно идти по аллее, слыша, как где-то вдали чирикают птицы. Юстас бы наслаждался прогулкой и спокойствием, если бы не этот разговор… - Хотел сказать тебе, пока мы еще не дома… зря ты так с Йоганном, - сказал отец. – Я понимаю Эльзу, в ее положении у женщины могут быть свои капризы, но ты ей разрешаешь обижать ребенка, так нельзя. Она ругает парня ни за что ни про что, а ты становишься на ее сторону… он даже хочет перевестись в пансионат, ты ведь знаешь? - Эльза ни в чем не виновата! – вспылил Юстас, покраснев до кончиков ушей. – Пап, рано или поздно дети уходят из дома. Меня ты отпустил в Квенси и не возражал. - Ты был старше… - возразил отец. – А Йоганну придется трудно, если он уедет. Последний год в школе, выпускной класс, экзамены… это уже стресс, такое лучше пережить дома, а не среди чужих людей. - Он сам так хочет, - Юстас продолжал настаивать на своем. – И разве ему так трудно будет сдать экзамены? С его способностями к науке он получит высший балл. И, пап, Эльза волнуется не зря, ты ведь видишь, кого Йоганн приводит в дом! А вдруг эти ребята какую-то заразу занесут? Мы с Эльзой не переживем, если снова потеряем ребенка. - Но если вы так боитесь, может, Эльзе лучше провести время в хорошем пансионате, отдохнуть, сменить обстановку? Вы бы снова куда-нибудь съездили вдвоем, набрались сил… - То есть, тебе проще выгнать мою жену! – обиделся Юстас. После этого разговора они еще долго не говорили друг с другом так искренне, как прежде. * * * Эльза скучала. Тянулись дни, один за другим, похожие друг на друга. Даже поездка в роскошный пансионат ничего для нее не изменила. Здесь, пусть и в десятках километрах от Верьера скука была такая же, как дома. Сезон уже закончился — осенью отдыхающих мало тянуло сюда. Никакая красота и уют не могли заменить тепло и солнце более южных курортов. Так что соседей у Эльзы почти не было. Пара молодоженов приехала на медовый месяц. Они никого, кроме друг друга, не замечали, и Эльза им... завидовала. Они казались совсем обычными, даже не такими красивыми, как сама Эльза с Юстасом, но что-то в их отношениях... В том, как они смотрели друг на друга, и не смотрели ни на кого вокруг, как не отходили друг от друга и на пару шагов, как улыбались, и смеялись вместе, было что-то... Что-то похожее на то яркое чувство, которое Эльза сама испытывала когда-то к Джимми, и как ей казалось, испытывал он к ней. Мужчина лет сорока выходил из своего номера только изредка и предпочитал не попадаться остальным постояльцам на глаза. Девушка-распорядитель как-то проговорилась, что он писатель и живет здесь месяцами. Любит, чтобы, когда он работает, никто не отвлекал. Комнаты по соседству с Эльзой занимала молодая женщина, примерно ее лет, и тоже беременная. Они познакомились, стали вместе ходить на завтрак и ужин в столовую при пансионате, в обед выбирались в маленькое кафе неподалеку, иногда ездили в городок и ходили по магазинам. А в пасмурные и дождливые дни сидели вместе у окна, вязали детские носочки и пинетки… и мечтали, мечтали, мечтали с той одержимостью, с которой маньяк предается своей мании. Анна была родом из Нью-Техаса, но ее муж служил в армии, и с ним, из-за его профессии, она успела побывать почти во всех штатах Федерации и даже пару раз летала в другие государства. Эльза с восторгом и завистью слушала ее рассказы о чужих краях и обычаях, о самых необычных капризах модниц – но сама Анна вздыхала и говорила, что хочет немного остановиться и хотя бы несколько лет пожить спокойно. - Представь себе, на Нью-Техасе жарища, и тут Эктон говорит мне, что ему предложили поменяться неделями отпуска с сослуживцем, и мы летим на Ортею кататься на лыжах! – громко рассказывала она, выразительно жестикулируя. – Та поездка меня вымотала, после такого отдыха еще месяц отдыхать надо. Слушая приятельницу, Эльза кивала, сочувствующе ахала и охала, а сама, поглядывая на бежевые стены комнаты и хмурый пейзаж за окном, думала: «Мне бы ее проблемы! Я бы с удовольствием уехала от моего зануды и его родственничков хоть на край света…». Как-то, поправляя свои роскошные золотистые локоны, Анна сказала: - Хоть бы мы на Виргинии подольше задержались, нравится мне здесь. Тихо, спокойно… но как знать, Эктон хочет получить повышение по службе. Может, когда-нибудь я стану женой генерала! И все равно я тебе немного завидую, Эльза. У тебя муж и зарабатывает хорошо, и статус у него неплохой, и ездить вам никуда не надо. Кстати, когда я твою фамилию услышала, я подумала – твой муж случайно не родственник пастора Джозефа Бома? Хороший был святой отец, жаль, что погиб… Эктон годами у него исповедовался, и так горевал, когда узнал… будто кого-то родного потерял… - Пастор Джозеф – брат моего мужа, - сказала Эльза. – У нас в Верьере его все вспоминают добрым словом. Жаль, я его не знала, он был намного старше Юстаса, уехал из Верьера давно и погиб, когда Юстас был еще подростком. В глубине души ей было приятно, что о семье мужа слышали где-то еще. Слава его родных бросала какой-то лучик и на нее. Вот если бы Юстас смог чего-то добиться в жизни! Есть же священнослужители, которые участвуют в известных благотворительных акциях, выступают с проповедями на телевидении, пишут книги, в конце концов… А этот растяпа только домашними хлопотами и занят! Звонит каждый день, спрашивает о здоровье и настроении, рассказывает, как делает ремонт в детской, интересуется, не решила ли Эльза, как назвать ребенка. - Я еще думаю, - сонно бормотала она, хотя за всё это время даже и не задумывалась над этим вопросом. Какая разница, если она вовсе не мечтала становиться матерью! – Врач говорил, будет девочка… - У нас будет дочка… наверное, такая же красавица, как ты! – радовался Юстас. – Может, Кларой назовем? Мне давно это имя нравилось, и мою бабушку так звали… - Красивое имя. Если тебе нравится, я не против, - соглашалась Эльза, зевая. Как будто так важно назвать ребенка тем именем, что уже встречалось в роду. Гораздо больше будущего ребенка ее волновало ее собственное тело сейчас: с таким огромным животом ей становится всё труднее спать и всё неудобнее одеваться и обуваться. Она все чаще думала, что вскоре придется ложиться в клинику, и иногда это доводило ее до паники. Она стала бояться осложнений во время родов и после... «А что, если и после родов я останусь такой же толстой?! Вдруг я не влезу в синее платье из «Моды Мейсона»? Два раза всего надевала…», - думала она с тревогой. Все разговоры о радости материнства казались ей враньем. Какие могут быть восторги, когда ты терпишь столько неудобства, а потом и боли?