Дом для куклы

Больше никогда ничего не будет, как раньше. Юстас постоянно возвращался мыслями в прошлое и всё не мог отделаться от мысли, что сейчас – сейчас его окружает какой-то кошмар, это не на самом деле, он проснется в привычном и приятном мире, где отец здоров, и они ладят как прежде. И наблюдал за людьми, будто со стороны. Даже жена и дети выглядели для него чужими, неприятными незнакомцами. Да они все притворяются!.. Эльза утешала Юстаса, изящным жестом смахивала слезинки с ресниц, вздыхала – «не могу поверить… как же мы без папы будем…». Но тут же переходила к хлопотам о том, как организовать прощальную церемонию, что заказывать, кого звать. И в каждом ее слове было уже не горе, не боль потери, а только вечное ее беспокойство: главное, чтоб перед людьми не приходилось краснеть. Джо и Том плакали и молились, но так набрасывались на Дугласа с упреками, будто срывали злость или… или тоже чего-то боялись. Только Йоганн-младший и Дуглас горевали по-настоящему, тихо, молча, каждый в своем углу. И теперь Юстас жалел, что вел себя с братом, как с чужим человеком, что сына тоже упустил – из-за какой-то дурацкой ссоры, неосторожно брошенных слов. А теперь он остался один. Никто из них не выбирал его, чтобы разделить горе. Может даже не верили, что он горюет не так, как Эльза… напоказ, для публики… Юстас остался один среди чужих людей, которые притворно ему сочувствовали, говорили подобающие слова – но не понимали. Не могли понять! Потому что никогда не любили его отца по-настоящему. * Прошло несколько дней, тягостных, унылых, похожих один на другой. Жара и горе лишали сил. И, конечно, беда как всегда пришла не одна. Будто мало было боли от потери отца, Эльза воспользовалась горем в семье, чтобы надавить на Джо, заставить его если не расстаться с Мирандой окончательно, то хотя бы отложить вопрос с помолвкой на год, два. Всё-таки траур, нужно соблюдать приличия. Но обычно спокойный, нерешительный Джо, покорно слушающийся старших, неожиданно уверенно заявил: «Я не буду ждать. Я люблю Миранду, я боюсь ее потерять! Мало ли что может случиться за год, а за два тем более». Юстас понимал его. Сам был таким же в девятнадцать лет, и если бы тогда кто-то попытался разлучить его с Эльзой, он бы горы свернул! Боролся, доказывал, добивался… Но, оглядываясь на себя прошлого, Юстас уже совсем не был уверен, что поступил тогда верно. Хоть и следовал зову сердца. Своего сердца. - Хоть ты поговори с Джо, объясни ему, что нас все в городе осудят, если он захочет сделать предложение Миранде сейчас! – Эльза убеждала Юстаса, ни на минуту не отвлекаясь от каких-то мелочных, незначительных дел: спицы быстро мелькали в ее руках, когда она вязала безделушки для благотворительной распродажи, и то и дело она отвлекалась, отвечая на сообщения от подруг. Казалось, что проблемы и переживания сыновей для нее – всего лишь такие же незначительные, почти никому ненужные вещи, как эти вязаные вещички и пустая болтовня. Юстас сидел за столом, рассеянно глядя в окно. Он знал, что осуждение горожан, хоть всегда и заботило Эльзу, сейчас вовсе не было главной причиной, чтобы откладывать свадьбу. И, с неохотой обернувшись, сказал: - Малыш, ну что я могу сделать?.. Джо от нее без ума. Притом, не всё так плохо. У Брайенов есть деньги, связи. Может быть, если они помогут, то Джо будет преподавать в Нью-Вашингтонской коллегии святого Даниила. Это была бы превосходная карьера! - Мне не нравится эта вульгарная девица, - Эльза презрительно скривилась. – Она ведет себя так, будто деньги дают ей право делать, что хочется. И у нее нет никакого понятия, что такое стиль и хороший вкус. - Она еще молода, а умение отличить истинный блеск от мнимого приходит с годами, - ответил Юстас и горестно вздохнул, подумав, что так врос в свою роль, сжился с ней, что и дома говорит привычными фразами. – Пусть Джо поступает так, как считает нужным. Может быть, в тот день они бы и поговорили обо всем еще раз, спокойно и без спешки, но не успела Эльза обдумать слова Юстаса и увидеть в планах Джо что-то хорошее, как пришел Дуглас, и она набросилась на него с вопросами. - Где ты был? Миссис Финн мне написала, что все уже давно получили сертификаты с оценками за экзамены. Ты сто раз мог прийти домой, но ты нарочно заставляешь меня волноваться. У меня даже голова разболелась! – Эльза прижала ладонь ко лбу, помня, что именно так в кино делают дамы высшего света, говоря о мигрени. - Ну, ма. Зашел с Тимом и Роном в парк, взяли колы, бургеров, посидели немного. Что, нельзя? – Дуглас так и стоял на пороге, взъерошенный, как звереныш. – Свободу мою отметили. Я завалил тесты по религии. Так что прощай, семинария! - Что?! – Эльза со злостью отбросила рукоделие. - Зато мне уже пришел ответ из Харпер-колледжа, - таким же беззаботным тоном продолжил Дуглас. – Меня зачислили на первый курс. - Ты всё-таки тайком отправил им документы и тестовые задания… - едва слышно сказал Юстас, даже не зная, как выразить всю злость, боль и разочарование. – Ты мог хотя бы мне сказать! Но ты всё делаешь по-своему, всё назло, будто ты нам всем и не родной!.. Дуглас зыркнул на него исподлобья, как волчонок: - Вообще-то, я только ради дедушки здесь держался. Если б не он, я бы и раньше свалил! Меня здесь всё бесит, и молитвы, и закон Божий, и проповеди, и вы все меня бесите. На людях такие милые, мораль, любовь к ближнему, тю-тю, сю-сю, а сами только денежки подсчитываете. Неее, можете Джо и Тома дрессировать, чтобы женились на выгодных невестах, а я отсюда уматываю. Эльза задохнулась от возмущения, потом прижала руку ко рту и вдруг разрыдалась. И на этот раз совершенно искренне, она и сама понимала, о чем плачет: о вечном непослушании Дугласа, о разрушенных планах или о том, что он все-таки никогда ее не любил… Юстас холодно ответил: - И на что ты рассчитываешь, что я буду тебя удерживать, уговаривать? Не нравится – никто тебя не держит. Собирай свои вещи и лети на Нью-Техас, а нам ты больше никто. Дуглас лишь пожал плечами, и стал подниматься к себе, обронив напоследок: - Вот потому-то я и пошел в парк. Поесть на дорожку. Уехал он на удивление быстро и тихо, не простившись ни с кем. Просто через несколько часов из его комнаты исчезли вещи, да пропала куртка с вешалки. Эльза, осознав это, прекратила на час свои дела, но после, как ни в чем не бывало: снова щебетала, вязала и улыбалась. Юстас погрузился в работу. О словах, сказанных на эмоциях, Юстас пожалел гораздо позже. Но как бывало и прежде, не решился что-то сделать, чтобы исправить ошибку.