Лучшее завтра

      Нацуки вздрогнула. Моника. Моника прислала Юри эту странную фотографию; из-за неё подруга так страдает. Но зачем ей доказывать Юри, что они с Хиро просто не могут быть вместе?       Как только новичок пришёл в клуб, все его участницы изменились. Нацуки не раз задавалась вопросом: что она чувствует по отношению к Хиро? Но понять этого она никак не могла. Вскоре она стала замечать, что Юри также не безразлична к новому участнику. Было очевидно — все девушки влюблены в этого обыкновенного парня.       Теперь, когда Нацуки наконец добралась до правды, она решила помочь подруге несмотря ни на что. За столь короткий промежуток времени в несколько дней они сумели сблизиться.       Цундере подсела ближе к Юри, поддалась вперед и крепко обняла её. Та слегка дрогнула от неожиданности, но обняла Нацуки в ответ. Их объятия были наполнены нежностью и искренностью.       Нацуки понимала, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы рассказать о своей находке. Она слегка отстранилась от плачущей девушки, руки ослабли и переместились на плечи Юри. — Юри, я должна тебе кое-что сказать, — нерешительно начала цундере. Её тонкий голос слегка подрагивал. — Вчера, когда я пошла за тетрадью, я нашла... твой личный дневник. Я перепутала его с нужной тетрадкой и открыла первую попавшуюся страницу. Там я прочитала пугающую запись о твоём... увлечении, — слова подобрать было трудно. Нацуки запиналась чуть ли не на каждом слове.       Скромная девушка опустила голову и отвела взгляд. По непонятной причине она чувствовала свою вину. Вину не только перед Нацуки, но и перед собой. Как она могла наносить себе увечия из-за несчастной любви, всё больше разрушая себя? — Я думала, что это поможет справиться мне с болью. Это и правда работало, но недолго. Я продолжала делать это снова и снова, ведь это вызывало привыкание. Я хотела наносить ранения ещё и ещё, — звучал холодный голос Юри. Она понимала, что может довериться подруге. — На самом деле, мне сказал один человек, что раня себя, станет легче. Я поверила. Это сказала... Моника... — девушка затихла. Нацуки только сейчас начинала понимать, кто такая предводительница клуба на самом деле.       Нацуки уже не была удивлена. Сейчас она хотела лично поговорить с Моникой. Узнать, зачем она устроила всё это.       Цундере встала с пола и направилась в спальню. Девушка была полна решимости. — Ты куда, Нацуки? — спросила сидящая на полу Юри. — Я должна лично поговорить с Моникой. Я не могу так просто это оставить. Кто знает, что ты могла сделать на эмоциях... — Нацуки остановилась в дверном проёме. — Но у тебя же температура! — вспомнила скромная девушка. Она до сих пор беспокоилась о здоровье подруги. Если ей станет хуже, в этом будет вина Юри. — Со мной всё хорошо, не беспокойся, — заверила цундере. — Я сейчас должна уйти. Встретимся завтра в школе.       Нацуки удалялась, а подруга лишь смотрела вслед; она не может её остановить.       Цундере быстро собралась и направилась в школу. Она намеревалась вывести президента на чистую воду как можно скорее. Всю дорогу её не покидали всевозможные мысли.

***

      Нацуки так и не заметила, как добралась до учебного заведения. Аккурат в это время начинались клубные собрания. Девушка поднималась на нужный этаж, но по пути встретила Сайори и Хиро: они шли к выходу. — Привет, Нацуки! — весело крикнула Сайори. — Да, привет, — холодно поздоровалась девушка. — А куда вы идёте? — Вы же с Юри отпросились с собрания, чтобы написать поэмы. Мы решили поступить так же. Моника была против, но мы её всё-таки уговорили, — рассказала весёлая девушка. — Ладно, мы пошли, пока!       Нацуки ничего не сказала в ответ. Она понимала, что данная ситуация играет ей на руку. Когда они будут лишь вдвоём, будет легче добраться до истины и выпытать подробности.       Пройдя коридор, цундере была у кабинета. За дверью было слышно чьё-то пение. Здесь, в коридоре, разобрать слова было трудно. Нацуки открыла дверь; голос оборвался. Теперь у Нацуки не осталось сомнений, что пела именно Моника.       Из рук президента вылетели бумажки, которые она держала. На её лице читалось удивление. А может это был страх? — Нацуки? Что ты тут делаешь? — громко спросила Моника. — Это не имеет значения. Ты лучше ответь мне на один вопрос, — отсекла цундере. — Зачем ты прислала Юри ту фотографию?       В ожидании ответа Нацуки осмотрела класс. Сейчас, когда они были здесь только вдвоём, помещение казалось ей пустым. Было очень тихо, что накаляло атмосферу.       Рассыпанные президентом бумаги привлекли взгляд девушки. Среди них был один выделяющийся листок. Он был разрисован разными сердечками. Посередине был текст: "День за днём, строю мир в голове где я рядышком с тобой. На листе, пишу стихотворение, где ты сидишь со мной".       Больше ничего не было там записано. В этих строках Нацуки узнала ту песню, что напевала лидер клуба. Наверняка это и есть та песня, которую она сочиняет. На одном из собраний Моника упоминала это. Песня, судя по всему, находилась в стадии разработки. — Что? Какая фотография? Я тебя не понимаю, — отрицала девушка. Глаза её забéгали по комнате, к горлу поступил ком. — Да, ты, конечно же, ничего ей не отправляла! Моника, не строй из себя дурочку! — грубо сказала Нацуки. — Я не хотела делать ничего плохого... — призналась Моника. Её уличили во лжи и уйти от ответа было невозможно. — Ты просто не знаешь как я его люблю! Я готова на всё, чтобы добиться его любви. Но... по программе это не прописа... — осеклась девушка. Она сказала слишком много. — Программе? Ты о чём? Я требую ответа! — Нацуки не понимала о чём идёт речь. — Вот всё и открылось. Смысла скрывать уже нет, — Моника была готова рассказать свою тайну. — На самом деле... Это всё игра.