По ту сторону стен

Что вы знаете о сонном параличе? На такой вопрос Кайл бы с улыбкой ботаника-заучки, зазубрившего за одну ночь все школьные учебники, ответил: " Состояние организма, когда мозг уже проснулся, а тело ещё продолжает спать, сопровождается необоснованным страхом и затруднением дыхания вследствие сильного испуга", наверняка добавив, что не верит в наиболее распространённую версию о сидящей на груди ведьме*. Такой феномен человеческой природы мальчишка не раз испытывал на своей шкуре, а потому с лёгкостью выкарабкивался из подобного рода приступов безо всяких проблем, вставал с жёсткой койки на чердаке какого-то старинного здания, история которого давно не была никому интересна, и плёлся в гильдию, не завтракая, денег на такую роскошь у него не водилось сроду. На месте он получал очередное грязное задание, навроде разбойного нападения, запугивания или, чаще всего, тихой кражи, по выполнении получал деньги, недоплачивали часто, однако спорить с согильдийцами - себе дороже, и плёлся в магазин. Продавцу давно был безразличен внешний вид и материальное состояние покупателя, иногда с ним даже удавалось завязать долгую, философскую беседу на пару часов. Оставшуюся же часть дня мальчишка проводил в библиотеке, книги оттуда он уже знал наизусть, но в единственный книжный магазин на весь район зайти никак не решался. Заведение было солидным, книги там стоили дорого, да и не пустили бы такую рвань на порог столь уважаемого места. Затем, не узнав ничего нового, обыкновенным путём забирался на чердак и засыпал когда на часах не было и восьми вечера, развлекаться ему было незачем и не на что, а потому, чем скорее кончался один безрадостный день, тем скорее начинался следующий. Однако то, с чем столкнулся он на этот раз, без сомнения выбивалось из обычного ритма жизни, да ещё и однозначно было не походило на обыденный паралич. Он мог двигаться, мог говорить, мог сию минуту встать и пройти хоть сотню километров, энергии было хоть отбавляй, хоть сейчас в космос, он мог всё... И не мог ничего одновременно. Каждая попытка шевельнуться хоть немного оканчивалась нестерпимой болью во всём теле, справиться с которой было совершенно невозможно. Приходилось проводить часы, годы, дни в мучительном ожидании покоя. Кайл был абсолютно уверен, что от точки острой боли, до точки абсолютного спокойствия, проходит от силы две - три минуты, но чёрт возьми, он мог поклясться, что для помутнённого разума этот жалкий отрезок времени тянулся в тысячи раз дольше и больнее. От отчаянья парнишка начал вспоминать события, предшествовавшие его столь отвратительному пробуждению. Вот только цепь воспоминаний обрывалась на моменте его последнего падения. Тут-то он и заметил, то лежит вовсе не на ледяной брусчатке посреди города, недалеко от свежей лужи, даже не на животе, отнюдь, тёплый матрас грел саднящую спину, а одеяло, хоть и сползло наполовину, не давало ногам замёрзнуть окончательно. Чтобы не зацикливаться на одной лишь боли, он начал думать, пытался как-то объяснить своё текущее состояние и, что интереснее, местоположение. Идей было много, но ни одна не внушала доверия хоть на мгновение. Однако отвлечься на что-нибудь было нужно, жизненно необходимо. По прошествии десяти минут, он уже полностью смирился с поражением и стиснув зубы ждал окончания очередного приступа боли, проклиная природу, придумавшую такую гадость как нервные окончания и, в особенности, свою недо-гильдию. О, как бы рад он был узнать что осточертевшее здание наконец кануло в лету. Подобного рода желания о внезапном исчезновении, разрушении или смерти здания и его обитателей, приходили в голову Кайла с завидной регулярностью, ненадолго скрашивая унылую жизнь. В дверь постучали. В попытке поднять голову, мальчишка схлопотал ещё одну порцию “незабываемых ощущений” и, тихо застонав, рухнул обратно на кровать. Тем временем в дверном проёме показалась растрёпанная седая голова, вскоре в помещение протиснулись девушка, слегка прихрамывая и потирая заклееную пластырем щёку, лицо было бледным, под глазами залегли синяки, будто посетительница не спала трое суток подряд. – Ну, как самочувствие? - весело спросила она подходя ближе. Кайл притих, говорить он даже не пытался, опасаясь нового приступа, однако обидеть раненую девушку не хотел, судя по всему, ей здорово досталось, хоть она и пыталась вести себя как ни в чем не бывало, однако секундная гримасса боли, отразившаяся на её лице на какое-то мимолётное мгновение, когда левая нога слишком сильно ступила на холодный паркет, выдала её с головой. Седая тем временем села на табуретку рядом с кроватью и выудила из кармана белую таблетку. – Вот, съешь, - сказала она, вытянув руку немного вперёд. – Что… это?– голос не слушался, хрипел и садился, однако не поинтересоваться он не мог, слишком уж часто “товарищи” по гильдии подсовывали ему всякую гадость в госпитале. – Да вот, отравить тебя пытаюсь. Обезболивающей таблеткой без снотворного эффекта, – весело откликнулась она, дочитав надпись на невесть откуда взявшейся упаковке. – Как видишь, пока у меня получается. Так что не заставляй план провалиться, мне, вообще-то, сегодня везёт, – быстро проговорила она с какой-то обиженной интонацией, будто некая грандиозная задумка катится по его вине в тартарары. Слегка улыбнувшись, Кайл открыл рот, таблетка упала под язык, зубов коснулось тонкое стекло. Выпив содержимое стакана до дна, мальчишка уже почувствовал себя немного лучше. – Ну-с, отлично, через десять минут боль пройдёт, давай-ка я пока расскажу что с тобой случилось. Предупреждаю, новости не из весёлых, – её лицо посерьёзнело, дождавшись медленного, неуверенного кивка со стороны паренька, она продолжила: – Твои согильдийцы мертвы, не все конечно, наверное, кто-то был на задании во время взрыва, но большинство… я соболезную, сделать что-либо было уже невозможно, уж прости нас, хоть мы, признаться честно, недолюбливаем воровские гильдии… – она замолкла, видимо осознав что уводит разговор не в ту сторону, но подобрав слова, заговорила вновь. – у тебя сильный магический ожог, это не страшно, предрасположенность к волшебству у тебя имеется, так что заживёт через пару часов. Повезло, что ты успел уйти достаточно далеко от места взрыва. – К-как же… так? - он не знал смеяться ему или плакать, с одной стороны свершилось его давнее желание: его больше никто не ударит, не пнёт и не оскорбит ни за что, наконец-то начнётся нормальная жизнь без беспричинных побоев и насилия, но с другой... с другой стороны дела обстояли много хуже: теперь, без места работы откуда ему брать деньги? В гильдии его хоть и не ставили ни в грош, однако мало мальски платили, а теперь ему попросту некуда идти, кто возьмёт к себе работать беспризорника с подобным стажем? – Чемодан, что ты украл у нас, имел сильнейшую защиту, – продолжала между тем седая. – При попытке вскрытия без специального ключа, такая печать детонирует, высвобождая чудовищную магическую силу. Все причастные, со следами его материала на теле, вместе со всеми остальными находящимися поблизости людьми, в радиусе двух километров погибают. Так что ты невероятно везучий человек, сейчас с тобой поговорят мои товарищи, они ответят на все вопросы, как я вижу боль уже прошла, так что делать мне здесь больше нечего, может быть зайду позже, дела, - она поднялась с табуретки и прихрамывая вышла за дверь, бросив на последок пожелания скорейшего выздоровления. Спустя десять минут комнату нестройной толпой ввалились легендарные волшебники хвоста феи и сам мастер второй по силе гильдии “Саблезубый тигр”. Удивлению Кайла не было предела, даже не так, паренёк был до глубины души шокирован подобной встречей и ещё долго не мог внятно отвечать на вопросы. Но в голове так и маячил образ прихрамывающей на левую ногу седой девушки, с выдающимися актёрским данными.

***

Как только открылась дверь гостиничного номера, за порог буквально выпала мертвенно бледная Эванс, прямо в руки не вовремя задумавшемуся о вечном Чени. Несмотря на скорую, и вполне удачную, попытку седой встать на ноги, он успел разглядеть синяки под глазами от усталости и секундную гримасу боли, отразившуюся на её лице. Эванс благодарно кивнула Роугу и медленно, наваливаясь плечом на стену, двинулась в сторону своей комнаты. – Вот же дура… – прошептал Стинг чуть слышно, потирая переносицу – сама еле ходит, так ещё просвещать всех умудряется, вот ты понял что-нибудь об этих печатях? Я лично – нет, – помолчав немного он добавил: Слушай, друг, ты не мог бы посидеть с ней немного, а то сам понимаешь… бросится ещё куда-нибудь и поминай как звали... Чени хмыкнул: – Обычно поминать приходится тебя, с чего это вдруг такая рассудительность? – Не бери в голову, ты согласен или нет? – Согласен, да только не пойму, почему я? – Ну, давай рассуждать, – Стинг потёр руки и отошёл подальше от хвостатых. – Феечек она терпеть не может и даже в таком состоянии попытается придушить после первого же звука ,лишних жертв нам не надо, и так еле с правительством объяснились, и то не до конца. Титания хочет познакомиться с этим иллюзионистом лично, вроде имела с ним дело раньше. Моя кандидатура, хоть и самая хорошая, отпадет сразу, – поймав недоверчивый взгляд друга, он весело сощурился и бойко продолжил: – Да-да, отпадает, так как я – никто иной как великий и несокрушимый предводитель могучей гильдии “Саблезубый тигр” и негоже мне, всесильному, посылать куда бы то ни было своих друзей вместо себя - это сыграет против такой сильной личности и понизит репутацию. Плюс, я хочу чтобы мои близкие наконец поговорили нормально. – Что ж, великий и несокрушимый, - Роуг дёрнул уголком губ, - не повреди мозги нашему новому знакомому пока меня не будет. – Замётано, замётано, вали уже куда-нибудь… – Эвклиф недовольно толкнул Чени в спину, опасливо поглядывая на хвостатых. – Хватит уже тут портить мою репутацию… Надоел. – Ухожу. – Вали уже быстрей! Пациент десять раз сбежать успел! *** Эванс лежала на одной из трёх одинаковых кроватей, около окна. В голове вертелись воспоминания минувших часов. Почему- то увидев с безучастным видом хромающего по пустынной дороге мальчишку, она не раздумывая бросилась спасать того от прогремевшего внезапно взрыва. Взрывная волна была прочно чудовищна, не успей Роуг вовремя укрыть их в тени, страшно представить что бы с ней случилось. На лице Гиацинта надолго останется след от этого инцидента. Однако было в этой истории нечто странное: после взрыва чемодан должно было разнести в щепки, однако он, не как ни в чём не бывало лежал на обломках каменного здания, лишь руны на ручке светились синим цветом. По этому поводу у Рей уже созрела одна догадка, и именем всех святых, она совершенно не хотела чтобы она оказалась правдива. – Вот, держи, –перед носом возник справочник по древним рунам – ты вроде хотела прочесть. Перед ней стоял спокойный как кирпич Роуг, протягивая старенькую книжку. – Спасибо. В библиотеку мне теперь как раз путь заказан. Однако зачем? Защита сработала. Разве теперь есть смысл? – Разве ты не хотела узнать об этом антиквариате по-лучше? – во взгляде Чени на миг промелькнуло какое-то непонятное ехидство, будто он понял что-то его совершенно не касается что-то секретное, недоступное. – Что ж, спасибо, – она улыбнулась тепло и мягко, как не улыбалась обычным знакомым, Роуг мог поклясться что ни разу не видел подобной улыбки на лице Эванс при разговоре с согильдийцами, такое выражение лица было у девушки только при общении с братом в те редкие минуты когда они оказывались подальше от фей. А с некоторого времени всё чаще дарила такие улыбки и ему. – Насколько я понимаю, дальнейшее исполнение задания откладывается до выяснения полной картины происшествия? – Почему же? Твои уже запрягли Стинга, как старшего по званию, проводить повторную беседу с мэром и убеждать его в нашей невиновности. Поэтому уже утром можем выдвигаться в следующий город. Остался только Лотос и мы на месте. – Да уж, без приключений снова не обошлось.Неприятности к нам словно притягиваются… – Мне было бы полезнее узнать о твоё…- он замялся поняв что иначе вопроса ему не построить и застыл с немым вопросом в глазах глядя на Рей, но получив одобрительный кивок сразу продолжил, - о твоём самочувствии. – Да нормально всё, к утру оклемаюсь. Незачем вам обо мне волноваться. Озаботьтесь лучше пареньком, он без денег совсем остался, надо бы его с собой взять, может с феями сдружится, а там глядишь и в гильдию впишется. – Не лучше ли просто сдать его в детский дом? Эванс нахмурилась: – Ты же вроде был на улице, неужели ты хотел оказаться в детдоме? – Я не об этом. Даже в такой жизненной ситуации воровство постыдно. Я ведь работал, и ты работала и Стинг тоже. Никому в голову не приходила мысль о воровстве. – Он ведь в каком-то роде тоже работает, – Эванс пожала плечами и усмехнулась вспомнив первую встречу с братом. – Он состоит в гильдии, выполняет задания, в конце концов куда ему деваться? Либо это, либо ничего. – Но мы же в его возрасте умудрялись не опускаться до этого! – Роуг чувствовал, чувствовал как эмоции перестают слушаться растут, множатся, выходят из под контроля, он прекрасно понимал чем подобная вольность может обернуться, но поделать с собой не мог ровным счетом ничего. Оставалось лишь молиться что ничего серьёзного не случится, буря в душе уляжется и он снова станет тихим незаметным и холодным Роугом Чени. Какое тупое имя... – Не у всех получается держаться правильного пути. Иногда попросту не остаётся выбора и ты сидишь, смотришь на награбленное и не можешь проверить что ты самолично совершил такую подлость каких-то двадцать минут назад. Я уверена, у него было подобное чувство, не раз. – Да не чувствовал он ни черта! Я встречал таких как он, им жизнь подкинула выдающееся актёрское мастерство! Оглянуться не успеем, как этот страдалец исчезнет у нас из под носа, прихватив что-нибудь с собой!– о, как же глупо он поступил! Теперь он и сам понял: надеяться на лучшее бесполезно. Однако больше держать эмоции в узде возможным не представлялось. – И всё же я так не думаю… – казалось, убедить её невозможно, даже после подобных слов из его уст, на её лице не дрогнула ни единая мышца. – О, как мило, ты настолько в нём уверена, в этом мальчишке... – внезапно голос Роуга стал спокойным, вкрадчивым, насмешливым, изменился тембр, гримассу гнева сменило абсолютное спокойствие даже некоторая отрешённость это больше был не тот черноволосый волшебник что сидел перед ней минуту назад. – Какая же ты милая, особенно когда пытаешься строить из себя то, чем на самом деле не являешься. Но знаешь, несмотря на все твои недостатки, поверь, их предостаточно, ты ему даже нравишься, такая неприступная, холодная, но не ледяная как раз в его вкусе… – Все в этой жизни так или иначе строят из себя то, чем не являются, – она невесело, но с каплей какого-то непонятного задора в глазах, хмыкнула, – какая неожиданная встреча, вторая личность, я полагаю? Рада видеть… Тоже лакриму целиком проглотил? Вот всё не как у людей… Почему видя “Крутую магическую штуку” у вас возникает желание проглотить не разбираясь? Сильнейшие маги Фиора называется… Имбецилы с атомной бомбой... Обезьяны с гранатой... Дауны просто! – Ну, ну, что же ты так грубо? Я не какая-то вторая личность, я и есть истинный Роуг. – То-есть обезьяна это не грубо? Странные же у тебя, Роуг Чени, стандарты... - Я - не Роуг, я... - Да-да, его истинные желания и помыслы, знаем, слышали. Вот говорю же, зачем пихать в рот всякую гадость не подумав? Страна идиотов... – Совсем меня не слушаешь… Именно поэтому ты и нравишься ему… – И как же от тебя избавляться?.. – она будто в раздумьях склонила голову набок. Всё же ловя себя на мысли что скажи это Роуг настоящий - она бы сейчас сидела краснее помидора – Увы, это невозможно, мы одно целое, убьёшь одного – убьёшь всех. Я могу рассказать что произойдёт при извлечении, - он хищно улыбнулся, не без удовольствия заметив как вздрогнула седая волшебница напротив. - Сначала твой дружок испытает ужаснейшей силы боль, она будет настолько сильна, что он лишится рассудка и в бреду будет молить о пощаде, но остановиться будет нельзя, остановишься – убьёшь его, - в глазах плясало пламя безумия, то потухая, то разгораясь выше неба. - Затем, он почувствует новую, превосходящую со силе волну боли и перестанет говорить слышать и чувствовать что бы то ни было вообще. Он будет беззвучно вопить, корчиться, страдать и плакать у тебя на глазах. - речь была сбитой, то слова звучали тихо, расплывчато, Роуг мямлил, но в следующую же секунду говорил чётким командным голосом, и с каждой метаморфозой Эванс всё теряла своё спокойствие и уверенность. - Так будет продолжаться до тех пор, пока он не умрёт совсем. Представь что он почувствует в этот момент: агонию, страх, боль, и ненависть, ненависть в первую очередь к тому, кто совершил это с ним – к тебе. Он будет ненавидеть тебя всеми фибрами души, он проклянёт день когда встретил тебя и никогда тебе не будет прощения. Какого это, жить с осознанием того, какой грех совершила? Вот этому-то меня нельзя извлекать ни при каких обстоятельствах, – Он хищно улыбнулся, глядя в остекленевшие глаза Эванс. Как же ему хотелось увидеть отчаяние именно на этом лице... Он с каким-то садистским удовольствием наблюдал как девчонка, видно совсем потеряв над собой контроль, медленно берёт его руку в свои ладони. – Роуг, нет… Как же так… Не может быть… Он не мог... О, как же он любил приносить отчаяние и страх близким этого подонка Чени, как обожал глядеть в эти пустые глаза и знать, чувствовать, всеми фибрами души ощущать, как ломается жизнь ублюдка, что заставляет его месяцами, годами, десятилетиями сидеть запертым глубоко внутри, там, откуда практически невозможно выбраться, сидеть и смотреть как этот урод радуется на свободе. Он всеми силами, во время своих коротких появлений, старался сделать жизнь своего сосуда столь же невыносимой, высосать из неё все краски, превратить в существование. Он уже добился существенных результатов. Чени стал нелюдим, скрытен, молчалив и невероятно одинок, перестал заводить знакомства и попросту общаться с людьми. Последними ступенями к цели были только двое: слишком понравившаяся подонку Эванс и инфантильный идиот Эвклиф. Но что с одним, что с другим можно было управиться за раз. Поэтому Райос уже во всю праздновал победу, упиваясь отчаяньем растерявшей всю свою гордость девчонки. – Роуг… Роуг… Роуг… – по щеке скатилась первая слеза, ублюдок на грани подсознания рванулся на волю сильнее. Однако сил Райосу теперь было достаточно, чтобы запереть его крепче. Ничто не могло помешать ему наслаждаться столь приятным зрелищем, он и забыл как приятно ощущать на себе запах отчаянья и слёз, забыл что хотел когда-то пропитать им весь мир. Что ж, теперь сил у него достаточно, можно не беспокоиться о победе Роуга, этому уже не бывать он пропал навсегда. Победа наконец в его руках! Однако совершенно внезапно руки Эванс со всей силы впились отросшими за время путешествия ногтями в ладони Чени. От неожиданности он взвыл, пытаясь вырваться из её хватки. – Попался, тварь, – когда Райос глянул в лицо девушки, до него наконец дошло в какую ловушку он, по собственной глупости, попался. На её лице не было ни следа былого ужаса, лишь поистине демоническая улыбка тронула её губы, глаза горели злобой и ещё какой-то неизвестной ему эмоцией, похожей на радость и грусть одновременно, однако, это было не важно, появившийся в душе Райоса первобытный ужас свёл судорогой тело,он не мог шевельнуться. Два безумия столкнулись лбами в смертельном поединке. Её губы беззвучно произносили какие-то слова на неизвестном ему языке, то становясь змеиным шипением, то переходя в собачий лай. Ладони теплели, раскалялись до невозможной температуры или ему просто так казалось? Через несколько секунд от из-под браслета на левой руке побежали незнакомые, мудрёные, изгибистые символы они оплели их запястья и будто вошли в раны на ладонях Чени, из которых успели выступить крошечные капли крови. С минуту Райос ничего не чувствовал, вновь пытаясь высвободить свои руки, однако, вскоре ощутил, как на него накатывает волна усталости, покоя и безразличия, слабо борясь с самим собой, он пропустил тот момент, когда веки тяжело сомкнулись, и сознание уплыло в небытие, полностью потеряв контроль над обмякшим телом. Последним что он почувствовал было ощущение свободного падения и руки, крепко обнимающие его.