Победа - это все

      Первый сет закончился со счетом 6:1 в пользу Инамори. Собственно, кто бы мог сомневаться в этом, все было до тупости очевидно.       Я понимала, что нужно что-то предпринимать, но что? Сейчас начнется второй сет, а у меня никакого плана в запасе нет. Неужели придется снова полагаться на интуицию и импровизацию?       Этот сет начнется с моей подачи, так что я должна брать по максимуму, независимо от того, сколько я сил потрачу на это. Я не могу позволить себе проиграть этот сет.       Подаю. Эмико легко отвечает мне в середину, а возвращаю ей вправо по диагонали. Снова ей в противоход, отобьет ли? Нет, не добегает. — Пятнадцать ноль!       Я вложила в этот удар достаточно сил, чтобы она не смогла его догнать или отбить каким-то чудесным образом. Я не позволю ей выиграть так легко.       Подача. В этот раз она отвечает мне по линии, надеясь, что я не достану. Я бью ей по диагонали. Она возвращает мне обратно в мою же сторону, как только я начала двигаться обратно в середину. Чудом отбиваю мяч, но удар получился недостаточно высокий и сильный, чтобы перелететь через сетку. — По пятнадцати!       Дерьмо. Иногда у меня возникает ощущение, будто она просчитывает все на несколько шагов вперед, как Акаши, но это лишь иллюзия. На самом деле она просто слишком быстро перемещается по корту. Или это я играю настолько просто и предсказуемо?       Подаю. Инамори отвечает мне по диагонали, откуда я еще не успела переместиться. Бью ей по линии, вкладывая в удар больше силы, чем обычно. Эмико возвращает мне мяч в корт, но он опускается на линии хафкорта ровно по центру. Если я сейчас не забью, то это будет очень позорно и обидно.       Я пробиваю ей влево, она правша. Инамори добегает до мяча, но он едва долетает до сетки, после чего я аккуратно «перекладываю» его обратно на ее сторону. — Тридцать пятнадцать!       Тем не менее, Эмико спокойна и не выказывает никаких признаков паники. Неужели все идет по ее плану? Или же она просто делает вид, что все хорошо, а на самом деле негодует? Я этого никогда не понимала, ведь из нее получалась прекрасная актриса, как не крути.       Я встала на подачу. Эмико отбила ровно в центр. Возвращаю ей влево, естественно, она добегает и отбивает мяч также под лево. Я бью по линии. Инамори бьет по диагонали, но не так сильно, как прежде, и я краем глаза замечаю, как она стремительно бежит к сетке. Я выкидываю ей хорошую свечку прямо под заднюю линию. Она, наученная опытом прошлого, мчится назад, но не добегает. Мяч попадает ровно на белую линию. — Сорок пятнадцать!       Она нисколько не расстроена. Наверняка осознает, что может отдать этот гейм, но никоим образом не выдает волнения — старается показать, что все под контролем, что все идет так, как она и хотела.       И, возможно, все было именно так, потому что следующий розыгрыш так и не начался — он окончился на моей двойной ошибке на подаче. — Сорок тридцать!       Обидно. Слишком обидно, даже для того, чтобы сказать об этом. Как только мне показалось, что я что-то могу у меня может быть преимущество, очки начали терять былой смысл. Неужели сейчас происходило именно то, о чем предупреждала меня Сакамото? /// — Гейм! 4:0! Инамори впереди!       Прошу, остановите этот счет! Кто-нибудь, остановите это!       Отчаяние вплотную комком подступило к горлу. Что мне делать? Что же делать? Неужели я так позорно проиграю? Нет, не думай об этом… Но как об этом не думать, когда цифры смотрят на тебя, они прямо перед глазами?!       Черт… Я не знаю, что мне делать. Противный комок подступает все ближе, на глаза наворачиваются слезы. Я словно падаю в черную бездонную пропасть, медленно, не спеша. — Тайм-аут, пожалуйста, — мой голос чуть ли не дрожит, но я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не расплакаться. — Сколько времени вам надо? — 10 минут, не больше. — Хорошо.       На таких юниорских играх позволяли брать тайм-ауты, когда мы захотим, но не больше десяти минут. До сего момента это не было для меня нужно.       Проходя мимо трибун, я заметила полные растерянности и сожаления взгляды сейриновцев, брата, Химуро, теннисных команд, тренера… но самым больным был взгляд Акаши. Я отвернулась. Я не могла смотреть ему в глаза.       Я заперлась в раздевалке и дала волю слезам, больше не было сил сдерживаться и терпеть. Я на грани поражения, но так и не знаю, что мне делать. А я… не хочу проигрывать, особенно на глазах у них у всех. Как мне быть? Что делать? — Арису! — первыми в раздевалку ворвались обе теннисные команды во главе с Тайгой и Тацуей. Как же стыдно… — Как ты?       Мне не хотелось говорить, я не отвечала. Тайга растерянно оглядел всех остальных, в раздевалку как раз подоспели сейриновцы. — Кагами, как же так?.. — спросил Хьюга, но в его тоне не было и тени укора. Он действительно не понимал, как так могло получится.       Ответом ему было молчание. Присутствующие молча переглядывались друг с другом, они не знали, что говорить. Такая ситуация произошла впервые спустя много лет — это был первый раз спустя несколько лет, когда противник обыгрывал меня чуть ли не в сухую, и я не могла ничего предпринять. Все уже отвыкли от этого и не знали, как меня утешить, как реагировать, что делать. И я вполне могла понять их.       Поняв, что ответа они не получат, вся «группа поддержки» с прискорбием удалилась, решив, что лучше оставить меня наедине со своими мыслями.       Не прошло и двух минут после их ухода, как зашел последний посетитель — Акаши Сейджуро. Я подняла свое заплаканное и мокрое лицо с красными от слез глазами. — Что мне делать, Акаши? — спросила я, утирая слезинки тыльной стороной ладони. — Я не знаю, что мне делать?       Вместо ответа он нагнулся ко мне и взял мои руки в свои. — Не отчаивайся, Кагами, — только и сказал он. — Это наихудшее, что ты должна делать в подобной ситуации. — Да, но как мне тогда поступить? Я испробовала все, но ничего не получается… Она… сильнее меня… — Это не так, — отвечает он. — Твоя воля к победе сильнее, чем у нее. Для нее победа ничего не значит — это все равно что сделать очередной вдох, она быстро о них забывает. Ты по-другому относишься к победе, не так, как она, поэтому ты победишь. Я знаю это. — Да что ты несешь… дурак… — смахиваю очередную порцию слез, Сейджуро по-прежнему держит мои руки в своих, словно согревая их после прогулки на зимнем воздухе. — Твой друг прав, — в дверях стоял мужчина. — Ты размякла, Арису.       Я так и застыла на месте с удивленным выражением в глазах. — Мистер Харрисон… что вы здесь… — Что это за слабые потуги? Это даже ударами назвать сложно! Куда подевалась вся твоя жесткость и напористость, где твоя сила? Так ли играет чемпионка Америки? Так ли я учил тебя играть? После всех выигранных матчей и моих тренировок — это все, на что ты способна? Быстро утри слезы и вали на корт! Немедленно! По сравнению с тобой, эта Эмико — мелкая сошка на твоем пути к победе. Не позволяй ей выиграть тебя! Вперед! Покажи ей, кто здесь настоящая чемпионка! /// — А вот и она! Арису Кагами! — Она вернулась, чтобы отыграться! — Вот это сила духа! Вперед, Кагами!       Не прошло и семи минут, как Арису снова вернулась на корт. Что-то она слишком быстро пришла в себя, я-то думала, это займет у нее больше времени. Что бы там не говорили зрители, а ей все равно не выстоять против меня. Я покажу Акаши, чего стою и как низко может пасть эта тварь.       Взяв со скамейки свою ракетку, она пошла в сторону задней линии. В ее походке что-то существенно изменилось, и сейчас мне это точно не казалось. Каждый ее шаг излучал уверенность и твердость, словно ее намерение победить было настолько сильным, что просачивалось наружу.       Кагами развернулась, и теперь я четко смогла увидеть этот взгляд зверя. В глазах ярким огнем горела решимость и сильная, почти хищная жажда победить, но внешне она оставалась спокойной. Холодная голова и горячее сердце — вот как про таких обычно говорят.       Я взяла мяч в руки. Что ж, я уж было подумала, что будет слишком скучно ее обыгрывать, но сейчас все немного иначе. Передо мной была уже не та Арису Кагами, которая предстала передо мной вначале игры. Сейчас она больше напоминала мне голодного зверя, который ни перед чем не остановится и пойдет на любые жертвы, чтобы достать себе желанное.       Подача. Она снова отбивает мне по линии. Такой я определенно догоню без особого напряга. Тянусь к мячу, но с ужасом понимаю, что не успею. Мяч пролетает мимо меня по линии, так и не коснувшись даже обода ракетки. — Ноль пятнадцать!       Я во все глаза уставилась на нее. Что это только что было? Откуда у нее осталось еще столько сил? Неужели весь первый сет она мне поддавалась, держала меня за дуру, думая, что я слабая? Тварь! Со мной такое не прокатит! К тому же, это всего лишь один удар, у нее не хватит сил сделать больше трех таких подряд. Но, похоже, и я ее недооценила.       Я подала, на этот раз посильнее. Арису отбивает четко по центру, я пользуюсь шансом и пробиваю ей вправо. Она отбивает и бьет косым, сильно уходящим в бок. Я снова бегу до мяча, но понимаю, что опять моих сил недостаточно, он летит слишком быстро. — Ноль тридцать!       Вот дерьмо. И, судя по ее решительному взгляду, это не последний ее удар.