8
22 июля 2018 г. в 14:43
Цветки и Пестик проснулись и увидели Пузырька, сидящую рядом с коробкой, рисующую на грязи палкой. Пестик приблизилась к ней, и ее сердце разбилось, когда она увидела, что блондинка рисовала довольно улыбающегося Профессора. Она тяжело сглотнула и отвернулась.
«Итак, нам нужно найти способ добраться домой так, чтобы нас не увидели», - сказала Цветик, звуча чуть более похоже на себя прежнюю.
«Мы могли перебираться рывками от облака к облаку», - предложила Пестик, указывая в небо. В тот день оно было красивым и голубым, но в нем равномерно и безо всяких забот плавали пушистые белые облака.
«Мы промокнем», - сказал Цветик: «Но это хороший план».
«Одна проблема», - пробормотала Пузырек, не отрываясь от рисования: «Каким образом мы выберемся из Таунсвилля, когда избавимся от наших сил? Мы тогда уже не сможем летать».
«Ах да…», - сказала Цветик: «Можно попытаться вытащить вату из одного из твоих огромных плюшевых игрушек и притвориться собаками и вроде того».
«Гениально», - саркастично простонала Пестик.
«Если у тебя есть идеи получше, я хотела бы их услышать!», - взорвалась Цветик, но Пестик просто покачала головой. Не говоря больше ни слова, они метнулись вверх и спрятались в ближайшем облаке.
Прямо как и сказала Цветик, они вымокли в считанные секунды, но им было все равно. Перед тем, как рвануть к следующему облаку, они осторожно выглянули, чтобы оглядеть город и удостовериться, что никто не смотрел вверх. К их счастью, их не обнаружили, поскольку расстояние между облаками начало сокращаться по мере того, как девочки приближались к дому. Наконец, у них получилось, и они влетели в него в первый раз после того, как прошло, по их ощущениям, несколько лет.
Пузырек заметила Окти, оставленного ею на диване, и схватила его, крепко обнимая. Цветик решила не тратить время и жестом приказала сестрам следовать за ней в лабораторию. На плитке до сих пор можно было увидеть выжженное пятно, оставшееся после того, как Цветик и Пестик сожгли тело Профессора. Каждая из них начала рыскать по помещению в поисках необходимого вещества, бессильно надеясь на то, что их отец припас немного.
«Ага!», - воскликнула Пестик. Ее сестры подлетели к ней и увидели колбу, полную вещества икс на полке, а рядом с ней был и антидот икс. «Быстрее, я хочу с этим покончить». Цветик осторожно взяла колбу, вынула пробку и налила изрядное количество жидкости себе на руку, отчаянно втирая его себе в лицо и в руки. Пузырек и Пестик сделали то же самое, и когда антидот закончился, обменялись взглядами.
«Вы чувствуете что-нибудь новое?», - спросила Цветик. Пестик подпрыгнула, пытаясь взлететь, но не смогла. Пузырек попробовала использовать лазерный взгляд, но ничего не получилось. Цветик посмотрела на свои руки и попыталась вытащить свои лезвия, но их не было. Пестик упала на колени и начала истерично рыдать, ее сестры кинулись к ней.
«Все закончилось…!», - взвыла она: «Все наконец-то закончилось!». Пузырек встретилась взглядом с Цветиком, и та улыбнулась. Однако выражение лица блондинки не изменилось, ни улыбки, ни слез, ничего. Она все еще выглядела бесчувственной.
Было странно ходить по дому, собирая все необходимые запасы; если уж они собирались начать новую жизнь, следовало хотя бы быть подготовленными к этому. Пестик даже взяла их походную палатку, чтобы им не пришлось снова спать в коробке. Когда у них было все нужное, девочки поняли, что вариант с переодеванием в животное не подходил.
«Машина», - сказала Цветик: «Мы могли бы попробовать выехать из города».
«Мы не умеем водить!», - воскликнула Пестик: «К тому же, люди увидят, что мы у руля».
«Можно прокрасться в грузовой поезд», - предложила Пузырёк: «Бездомные люди часто так делают».
«Стоит попробовать», - сказала Цветик: «но нам еще нужно добраться до железнодорожной станции незамеченными».
«Мы могли бы… прикинуться мальчиками», - сказала Пестик: «То есть, мы уже грязные и носим потрёпанные футболки и штаны, нам остается лишь поменять прически и, может быть, надеть шляпы».
«Прямо как в тот раз, когда я притворялась Бумером», - сказала Пузырек.
«Хорошо, давайте так и сделаем», - ответила Цветик.
Девочки постарались сделать свой внешний вид настолько мальчиковым, насколько это было возможно. Цветик собрала свои поврежденные волосы в шишку и спрятала ее под кепкой с козырьком, Пестик надела серую кенгуруху, зачесала свои черные волосы так, чтобы они свисали на лицо и надела капюшон, а Пузырек развязала свои хвостики, скрыв их под чёрной вязанной шапочкой. Все трое также нашли простые, более мешковатые футболки, а Цветик нашла бандану, которую использовала, чтобы скрыть свое лицо, пузырек сделала то же самое легким шарфом.
«Скажу только одно», - сказала Пестик с сухим смешком, пока девочки разглядывали друг друга: «Я бы ни с кем из нас не согласилась встречаться». Цветик бледно хихикнула, но Пузырек, была неспособна посмеяться над шуткой.
Пройти на Таунсвильскую железнодорожную станцию оказалось удивительно легко. С рюкзаками на плечах, девочки шли с низко опущенными головами, чтобы избежать встречи с кем-нибудь взглядом. Прохожие старались избегать грязных и неотесанных маленьких «мальчиков».
Все трое должны были действовать быстро, чтобы прокрасться к грузовому отсеку поезда, который временно стоял у платформы, ожидая пассажиров. Они заползли в вагон, и благодаря своему маленькому размеру спрятались за огромным ящиком, на котором большими красными буквами было написано «ХРУПКИЙ».
Ни одна из девочек ничего не говорила, пока они ехали через страну, каждая просто раздумывала над тем, что с ними случилось, и о том, как может развернуться их будущее. Вина Цветика поедала ее психику, и она заметила, что вздрагивала пару раз каждый час, а Пестик свернулась в клубочек, спрятав лицо в руках и пытаясь убедить себя, что с ними все будет в порядке. Пузырек сидела на краю вагона, (дверь была открыта) свободно болтая ногами и наблюдая за проплывающими мимо пейзажами. Они были такими красивыми и спокойными….
После примерно 12 часов езды на поезде, девочки, наконец, вылезли из вагона, каждая из них радовалась, что им больше не приходится скрывать свои лица. Они не знали точно, где они находились, но это было где-то за пределами страны, скорее всего, на дальнем Северо-востоке. Им понадобилось еще два часа, чтобы найти признаки цивилизации; путешествовать на ногах было сущим кошмаром, ведь они привыкли летать.
В конец концов, сестры забрались на холм и оказались на скале, с которой открывался обзор на ближайший город. Он был маленьким, но в нем бурлила жизнь, и он выглядел достаточно спокойным. Солнце уже начало садиться, и Цветик заставила себя улыбнуться, тяжело вздохнув.
«Ну», - с чувством сказала она: «Вот мы и здесь. Наш новый дом и начало новой жизни».
«Ты думаешь, мы справимся?», - с волнением спросила Пестик.
«Думаю, что да», - ответила Цветик: «Город маленький, нас никто не знает….. Мы просто трио маленьких девочек, ищущих дом».
«Трио маленьких девочек, которые пустились в бега после убийства….», - пробормотала Пестик.
«Но никто об этом не знает», - счастливо изрекла Цветик, ее глаз дернулся. Пузырек заметила это, но не отреагировала, сохраняя безучастное выражение лица. «Мы покажем всем, какие мы хорошие, мы будем добрыми и услужливыми, найдем себе работу и место проживания… До того времени мы можем спать в палатке».
«А как же школа?», - спросила Пестик.
«Я не уверена», - призналась Цветик: «Но я думаю, что выживание более важно, как бы ни хотелось этого признавать. Может, где-то там есть библиотека, в которой мы могли бы самообучаться в свободное время». Она повернулась спиной к городу и торжествующе улыбнулась сестрам: «Все будет здорово! Вот увидите! Забудьте все, что было в Таунсвилле! Здесь мы начинаем свои новые жиз….», - ее речь оборвалась и перешла в пронзительный крик, когда Пузырек с ожесточением столкнула Цветика со скалы.
Пестик в ужасе вскрикнула и подбежала к краю, чтобы посмотреть на то, как Цветик падала и билась телом о деревья и камни ниже них на несколько миль. Пузырек присоединилась к ней, не меняя выражения лица, не сводя глаз со своей падающей сестры….
Прозвучал мягкий, но болезненный треск, когда Цветик ударилась о камни, мгновенно умерев от резкого столкновения. Пестик раскрыла рот, в ее широко раскрытых глазах плескался ужас, она не могла оторвать глаз от крошечной алой точки внизу. Она быстро взглянула на Пузырька, которая открыла свой рюкзак и вынула Окти. Не удостоив его даже малейшим взглядом, она осторожно кинула его, и некогда любимая игрушка полетела, приземлившись рядом с ее мертвой сестрой.
«П-пузырек….!», - пискнула Пестик, глядя в ее голубые глаза. Та тут же встретилась с ней взглядом, она все еще выглядела бесчувственной, а затем тихо потащилась обратно к подножию холма . Пестик потеряла дар речи, смотря на то, как Пузырёк уходила, потом медленно осела в траву, смотря на закат. По ее щекам беззвучно текли слезы.
Потеря обеих сестер причинила Пестику огромную боль, но она старалась оставаться сильной, и рвалась построить новую жизнь прямо, как они планировали. Войдя в город, она начала спрашивать людей о месте, в которое могла бы обратиться маленькая бездомная девочка. И хотя это не звучало приятно, ей рассказывали о маленьком приюте, и девочка решила, что это был лучший выбор; у нее бы появилась еда, одежда, крыша над головой, и может быть, в лучшем случае, ее бы приняли в новую семью.
Пестик решила назваться Сарой, в честь Мисс Беллум. Жизнь в приюте была на удивление беспечной, и она ощущала себя настолько удовлетворенной, насколько это вообще было возможно с грузом такой ужасной вины на плечах. Она завела несколько друзей, с которыми играла, ее учили базовым школьным дисциплинам. Было достаточно еды, обстановка в целом была удобной, но у Пестика развилась хроническая бессонница, и большинство ночей она проводила, не получив и минуты сна.
Когда ей было девять, Пестика наконец-то удочерил состоятельный мужчина под именем Мистер Питерс. Она жил в ближайшем городе в довольно большом доме, но у него не было ни жены, ни детей. Он обращался с Пестиком очень мягко, сказал, что хотел, чтобы она чувствовала себя удобно и безопасно, и что девочке не обязательно было обращаться к нему, как к отцу, но она могла звать его Джон, по имени.
«Черт, да можешь даже называть меня Джонни, если хочешь», - говорил он ей, и именно так она и стала к нему обращаться.
Мистер Питерс работал в печатном издании и большую часть дня отсутствовал дома. Пестик выполняла маленькую часть работы по дому в обмен на пребывание в нем, в после завершения ее и домашней работы могла делать все, что хотела. Потеряв интерес к борьбе из-за своего травмирующего прошлого, она решила заняться игрой на гитаре. Ее песни не имели ни названий, ни слов, но она нашла Зен в увлечении бренчанием на этом незамысловатом инструменте.
Когда она подросла до подростковых лет, Пестик любила шататься по городу, перевесив гитару за ремешок через плечо и искать удобное место просто чтобы посидеть и поиграть для людей. Она даже имела при себе табличку, на которой было написано «пожалуйста, не надо денег», потому что все. Что она хотела – делиться своей музыкой, особенно с теми, у кого был плохой день.
Пестик была красивым подростком, ее волосы доросли до плеч, их девушка обычно завязывала в низкий хвост и перекидывала через плечо, но позволяла своей челке свеситься на лицо в том же стиле, который она использовала, когда прикидывалась мальчиком. Она даже носила кенгурухи и джинсы все время, но даже они были слишком женственными для нее.
Она никогда не рассказывала о своем прошлом ни Мистеру Питерсу, ни своим новым друзьям, никому. Она не упоминала, что у нее были сестры, не говорила о «родителях» и не рассказывала, как она оказалась в городе. Но в память о Пузырьке и Цветику она наклеила на свою гитару две наклейки – розовую и голубую. К тому же, она никогда не возвращалась в Таунсвилль, и хотя Пестик никогда не могла отделаться от чувства вины и стыда, она делала все возможное. Чтобы быть счастливой.