Дело без тела. Часть II

       -И на что это похоже, Яков Платонович? – недовольно дернул глазом Трегубов. — Вы позволили себе уйти с места преступления, никому ничего не сказав. И более того, исчезли на четыре часа!       По мнению начальника управления, последнее являлось наибольшим проступком. И даже то, что Штольман стоял перед ним грязный и оборванный, словно босяк, не умаляло его вины. Из-за него ему пришлось обращаться к военным за подмогой, и это вызвало ненужный шум в городе. И именно теперь, когда все должно находиться на уровне, так как в город на бал съезжалось много именитых семейств.       -Господин полковник, - начал Яков, но замолчал, увидев побагровевшее лицо начальника, медленно приподнимавшегося над стулом, опираясь локтями о крышку стола. Затем Трегубов вытянул вперед шею, словно шипящий гусь. — Сейчас взорвется, - подумал Штольман.       -Молчать! Я сказал молчать! Почему вы допустили ситуацию до крайности? Вы же знаете, кто прибыл в город на открытие санатория. Какие люди почтили нас! А тут вы заблудиться изволите!       -Виноват, исправлюсь, - щелкнул каблуками сыщик, вздернув головой. — Я могу идти?       -Издеваться изволите, господин надворный советник? – пропыхтел Трегубов, раздувая ноздри. Подчиненный своим поведением откровенно выводил его из себя, и ему хотелось указать Штольману на дверь, аж ладони чесались. Однако опять-таки лишний шум: увольнение начальника отдела не пройдет незамеченным. — Что у вас с новым делом? – пересилил себя Николай Васильевич. — Коробейников докладывал странные вещи. Я прогнал его, не дослушав, полная околесица.       -Ваше превосходительство, в роще найдены окровавленная рубаха и штаны. Самого тела нет. Открыто следствие.       -Какое следствие?! - подпрыгнул Трегубов. — Да вы от скуки, я смотрю, уже себе дела взялись выдумывать. Запомните, без тела не заводим дела! Идите и подумайте над этим. А еще лучше, отправляйтесь домой. Не мозольте глаза вашим видом.       -Но позвольте, - Штольман опешил, оттого что Трегубов не осознавал очевидного факта, убийства. Дело времени, тело найдется. Зато есть другие весомые аргументы: следы крови и следы сапог. Золото, наконец. Точно, золото! — Господин полковник, а с этим как поступать?       Яков достал монетку и положил на стол, с удовольствием отмечая, как от блеска золота у начальника изменилось лицо и как он поспешно стянул её и поднес ко рту, куснул, пробуя на зуб.       -Золото?! Откуда? – с жадным блеском в глазах осведомился Трегубов, зажал монету в кулак, но, опомнившись, разжал пальцы и положил её перед собой. Чтобы забрать ее, Якову пришлось бы тянуться через весь стол.       -Заметили монеты рядом с вещами. У Коробейникова в описи улик должны числиться еще две такие же.       -И вы связываете их с найденным тряпьем?! Вы хоть представляете, сколько они стоят?       -Факт сомнению не подлежит. Золото находилось там.       -Ладно. Продолжайте расследование, но чтобы тихо. Никто, слышите, никто не знал, чем вы занимаетесь. Узнают - засмеют. Всё, идите.       Яков развернулся на каблуках и направился к двери.       -Господин Штольман.       Сыщик повернулся.       -Улику заберите, - в руки Якова полетела монетка. — Держите меня в курсе дела. Свободны на сегодня.       -Яков Платонович!       Послышался возглас Коробейникова, лишь только Штольман перешагнул порог кабинета.       -Слава богу, с Вами все в порядке! А то я уж переживал. Очень боялся, не случилось ли чего, - частил он на радостях. — Вы ушли и с концами. Мы прождали два часа. Сами попытались искать Вас. А потом я не выдержал, доложил.       Кудрявая голова парня поникла. Осознание, что Яков Платонович из-за него получил нагоняй, тяготило его. Едва он довел до Трегубова о происшедшем, тот пришел в неистовство, обещал напустить все кары небесные на голову Штольмана после розыска. И вывод напрашивался неутешительный после их встречи. Но все одно, он не мог поступить иначе. Весна, зверьё в лесу голодное…       -Отставить переживание. Докладывайте, Антон Андреевич, нашли еще что-нибудь в мое отсутствие?       Коробейников вынул из стола еще одну монетку.       -Сыскали ближе к лесу. В той стороне, куда Вы ушли. И также Евграшин обнаружил следы коляски, ведущие к путям со стороны города. И в доказательство, в одиннадцать вечера рабочие, разгружавшие почтовый вагон пассажирского поезда, видели её возле насыпи. И более того, опознали мужика, сидевшего на козлах, это был Сенька Кривой. Он простоял не больше минуты, поднял крышу экипажа и укатил.       -Получается, Сенька кого-то встречал. Стоянка на железнодорожном узле длится около десяти минут. И времени довольно пассажиру незаметно покинуть поезд и перебраться в коляску.       -К бабке не ходить, вещи в роще Кривого. А убил его богатей из первого класса, - выдал Коробейников. Это дело все больше приходилось ему по душе таинственностью и запутанностью. Неизвестный пассажир из Петербургского поезда. Золото. Жертвоприношение. Антон не сомневался: оно в итоге так и получится. Хоть раз в жизни-то должно выйти по его мечтанию.       -С чего Вы взяли, Антон Андреевич? Сенька также мог ждать кого-то из третьего класса, а, может, и из второго. Билеты в кассах доступны всем.       -А золото? - Растерялся Коробейников. — Откуда оно у них?       -Хорошо. Ваша доводы?       Антон Андреевич наморщил лоб, изобразив задумчивость, хотя версия у него сложилась давно и вертелась на языке. Едва Милц упомянул отрубленную голову, так перед его мысленным взором развернулся рисунок из книги, которую он читал, изображавший деву о трех головах в платье из золотых монет.       -Недавно у Гришки в лавки я томик купил. Там описывается богиня, исполнявшая желание за подношение золота и человеческой головы. Так вот, один богач…       -Антон Андреевич, умерьте фантазию. И займитесь делом, - не дослушав до конца воодушевленного помощника, Штольман оборвал его речь. — Поручите кому-нибудь узнать о Сенькином окружении, с кем он общался и дружбу водил, чем занимался. И еще поручите городовым на улицах присматриваться к прохожим, тем, кто носит обувь размера не меньше сорок пятого. Это редкость. И возможно, нам удастся вычислить пассажира. А сами займитесь проявкой фотоснимков. Засим все. А я домой. Обходя центральные улицы, чтобы своим видом не распугивать прохожих, сыщик задворками добрался до дому. Войдя, приказал Митяю принести горячей воды и за то время успел избавиться от испачканной одежды. Затем лёг в ванную, заполненную теплой водой с шапкой пены и ароматом лаванды. Полежав там немного, смыл грязь с лица и тела, встал из купальни и насухо обтерся пушистым полотенцем. Облачился в принесенный слугой халат, вошел в спальню, чтобы переодеться в чистую одежду. Но мягкость материала успокоила зуд кожи спины, и Яков, не справившись с соблазном, прилег на кровать, с удовольствием вытянул уставшие ноги, зевнул и незаметно уснул.       -Доброй ночи, Яков Платонович. Рада встречи, - послышалось среди беспроглядной темноты, а через секунду раздалось чирканье спички о коробок, и вместе с запахом пришёл свет. Дрожа, он вырезал из мрака силуэт женщины.       -Глафира. Черт! - Штольман, не тая истинных чувств, заскрежетал зубами. — Вы испытываете мое терпение.       -А мне казалось, мы расстались больше, чем друзья? – рассмеялась девица, поднося по очереди длинную спичку к фитилям свечей, расположенных на полу. Огненная змейка потянулась за ней вслед, освещая их местопребывания, вырисовывая в приобретенной границе комнаты разруху и обветшание.       Это место сыщик узнал сразу: кривые стены, разбитые окна, теперь подкрашенные темно-синим цветом ночи, паутину, плесень и крысиный писк подполом. Весь прежний набор наличествовал.       -Глафира, сколько мне еще терпеть ваше наглое поведение? – опустив голову, Яков убедился, что на нем тот же костюм и туфли, в которых он находился весь день. Это не могло не радовать, так как в памяти еще были живы воспоминания о его визите к ней без ботинок.       -Какой пафос, - скривившись, Глафира затушила наполовину обгоревшую спичку, помотав ею перед носом Штольмана. — Какая поза. Смешно. Особенно после нашего…, - она вытянула губы дудочкой и почмокала ими. — Повторим?       -Не лгите! Я жену люблю! – произнес Яков. — И между нами ничего не могло быть. Однако где-то в глубине души у него ерзал червячок сомнение. Проснулся-то он с чувством касания чужих губ к своим.       -О, дает! Жену любит! Вот насмешили. В Ваш век, я читала, мужики бордель посещали и разных баб заводили. При этом и благоверную вниманием не обделяли. Жену он любит, хм.       -А к кому Вы намерены себя причислить: к бабам или обитательницам борделя? – откровенно схамил сыщик. — Если ведете себя так? – и Штольман повторил ее чмоканье.       Слова духа зацепили Глафиру за живое. Она не была пуританкой, но и не распутницей. Первый поцелуй в двенадцать в школьной раздевалке за пальто. Первый секс в девятнадцать на сеновале в совхозе "Красная заря" на уборке картошки. Замужество и развод из-за видений. Муж думал, она спятила. Чтоб не сойти с ума от горя, Глафира начала участвовать во всевозможных конкурсах. Затем свой салон и почти разорение. А тут судьба преподносит ей карт-бланш. Возникает дух сыщика Штольмана, способного раскрыть любое убийство. Как она выцепила его из тонкого мира – загадка из загадок.       Раскрыв свое первое дело, она задумалась над возможностью оставить Якова Платоновича при себе, дабы он и дальше зарабатывал для нее. А с деньжонками и славой и муж вернется к ней.       Перелопатив ворох литературы, Глафира нашла подсказку — необходимая сильная привязка. И тут еще удача: конкурс и именно в нужном ей месте! Данная точка способствовала вызову Штольмана с возможностью протянуть между ними энергетическую привязку, после которой он не сможет сопротивляться призыву.       Сказано — сделано, и Глафира при их второй встрече предприняла попытку соблазнения. Но Штольман ускользнул от нее в самый последний момент проснувшись.       -Ничего личного, это просто бизнес, - проговорила она фразу из «Крёстного отца». — Мне нужны деньги. Много денег. А Вы с Вашим умом и прозорливостью способны заработать их бедненькой девушке.       -Нет уж, увольте. Справляйтесь сами. Возвращайте меня домой, немедленно!       -И что, Вы вот так хотите уйти? Без единого вопросика и сочувствующего жеста в мою сторону?       -Пусть Вас другие жалеют. Освобождайте меня от вашего присутствия.       -Фи, - и Глафира из складок черного балахона вытянула фотокарточку. Она являлась для нее последней надеждой, чтобы уговорить сыщика, по меньшей мере, помочь ей выиграть в конкурсе. Любопытство — это великая вещь, хоть, как известно, из-за него кошка сдохла. — Любуйтесь. И давайте мириться.       -Что это?       Яков почувствовал толпу мурашек, бегущих по спине, едва смог распознав суть фото среди нечеткой серой мути снимка. На фоне городской библиотеки, какую, к слову сказать, губернатор распорядился только заложить, он увидел себя, Коробейникова и всех остальных из управления намного старше, чем есть сейчас. — Объясните!       -А Вы поможете мне получить первый приз? Я волшебное слово знаю: пожалуйста.       - В последний раз? – угрожающе надвинулся на нее Штольман.       -Ясен перец. Второй раз у меня не получится Вас достать. Скоро здесь всё разрушат и на этом месте построят санаторно-лечебный комплекс. Так что можете спать спокойно, Яков Платонович.       -Будем считать, Вы сказали: "Да". Я слушаю.       -Тогда оглянитесь и приглядитесь. Вам здесь ничего знакомым не кажется?       Яков посмотрел по сторонам, однако ничего из увиденного не всколыхнуло его память.       -Ну, как же! Вот же.       Девушка переместилась к противоположной стене и указала на обожженные разбитые кирпичи, валявшиеся на полу рядом с тем, что когда-то являлось камином. Его очертания еще угадывались среди лома и мусора.       Сыщик качнул головой в знак отрицания.       -Ну, представьте же. Здесь камин. Тут Ваш стол, - она зашла за выступ. — Шкаф, портрет государя, не помню которого. Ну, ну же. Разуйте глаза, обуйте ноги, Яков Платонович. Стол помощника, - перешла она на другую сторону.       -Вы хотите сказать, это мой кабинет?       -Ну, слава тебе лапти! Доперли, - картинно утерла она лоб, будто вспотела. — Все же, какой Вы трудный. Информацию о Вас и то легче было раздобыть в архивных подвалах полиции Петербурга.       -Как Вы узнали, что это мой кабинет?       Штольман не мог поверить услышанному. Это было невероятным!       -Краеведческий музей города Затонска хранит фотографии, относящиеся к истории города, в том числе и подборка старых фотографий полиции. Теперь Вам понятно, почему мне удалось беспрепятственно вызвать Вас?       -В Затонске я провёл большую часть своей жизни.       -Правильно. А хотите, я предскажу Ваше будущее? В музейном архиве имеется спецподборка о выдающихся работниках полиции. Я всю ее от корки до корки прочитала, и теперь я знаю всю Вашу историю.       -Пожалуй, откажусь. Лишние знания преумножают печали. Так, а что у Вас с делом? – перевел Яков разговор на другую тему.       -Ничего. Не хотят духи общаться. Старик чихает на вопросы, даже если я задаю ему их в лоб. А парень перестал появляться.       -Начните тогда раскручивать дело самостоятельно, а не при помощи дара. Подумайте, отчего он появился и зачем убил. Что его держит на земле.       -Это и так известно. Интернет наше все. Таких духов именуют сторожами. Их убивают при определенном ритуале в кругу и заговором привязывают к зарытым сокровищам. И после этого они вынуждены хранить клад до определённого времени. А когда оно истекает и хозяин не приходит за нычкой, то дух выходит на поверхность и берется искать себе заместителя, чтобы тот хранил клад уже вечно вместо него.       -Вы думаете, парень и стал приемником?       -Да. Но это еще надо доказать, связав его убийство со стариком. И делать это надо быстро, через девять дней он исчезнет. А я проиграю. Мысли есть?       -Теперь Вас устроят лишь доказательства убийства? А что же стало с «притащить душегуба и жертву к судьям»? – хмыкнул Штольман.       Глафира пожала плечами.       -Увы. Мир несовершенен.       -Давайте факты. Что у Вас есть реального для толчка?       -Мальчишку нашли задушенным в семь часов утра пять дней назад. Эксперты констатировали: смерть наступила час назад. Вот фото, - девушка взяла с чудом уцелевшего подоконника планшет и протянула Штольману.       -Что это?       Яков с опаской забрал в руки плоскую прямоугольную книжицу небольшого веса и ощутил ее холодную шероховатую поверхность.       -Ой, да не парьтесь Вы, - отмахнулась от вопроса Глафира. — Лучше водите по экрану и листайте. Вот так, - и она продемонстрировала, прижала подушечку указательного пальца к яркой картинке и повела ее в сторону.       Штольман увидел, как та исчезла, и на ее место встаёт другая.       -Поняли?       Сыщик кивнул и проделал то же самое. Ему понравилось, и он потянул пальцами следующую.       -Э, эй, - Вы смотреть-то на них думаете? – осадила его Глафира.       -Прошу простить, увлекся. Я в жизни не видел такого, - повинился Штольман и внимательно глянул на распахнувшийся снимок.       Молодой человек в дерюжных синих штанах и черной обтягивающей рубашки без рукавов, странной для Якова одежде, лежал на земле, запрокинув голову, с руками крест-накрест на шее. А рядом с ним валялся вещмешок и палка с приделанным на ее конец диском. Не без удовольствия перелистнул картинку. Следующий снимок открывал вид сверху и охватывал большой кусок места преступления. И вот тут начинались чудеса. В почти пологом овраге с оплывшими земляными боками наличествовало всего две пары следов. Одни относились к пареньку. Рифленый узор хорошо просматривался от его ботинок на мягком глиноземе. Яков толком не определил, что это за обувь. А вторые следы - от сапог, находившиеся совсем близко от мертвого тела. Они были почти без каблука и стоптанные внутрь.       -Так, стоп!       Штольмана при виде следа, словно окатило холодной водой.       -У Вас лупа есть?       -Зачем? Что Вы хотите там разглядеть?       -Следы рядом с юношей.       Глафира забрала у сыщика планшет, легко двумя пальцами увеличила снимок и вернула гаджет Якову.       Изображения максимально придвинулись, и каждая деталь обозначилась. И сомнения у сыщика отпали. Следы совпадали с теми же, что он наблюдал в роще Затонска.       -Да не может быть такого! – воскликнул он, постигая, с чем они столкнулись дома.       -И что Вас так удивляет?       Глафира постаралась заглянуть в экран. Но Штольман, нетерпеливо дернув плечом, отстранился от нее. Скользнул пальцем по стеклу, поменял картинку.       -Ну, чё Вы, как этот? - Забежала она с другой стороны и сунула нос в планшет. Однако Яков отвернулся от нее, продолжая обозрение.       -Не мешайте. - Я гениальный Сыщик, Мне помощь не нужна, Найду я даже прыщик На теле у слона, - тихо пропела Глафира и достала из недр карманов сигареты. Закурив, приготовилась ждать, пока ее не соизволят посвятить во все детали.       -А это что такое?!       Штольман от удивления икнул. Перед его взором на снимке застыл полупрозрачный дымчато-серый старик, державший голову. Черты его лица великолепно просматривались: мясистый нос, пухлые губы, скошенный подбородок с ямочкой посередине, с одним глазом, второй отсутствовал. Призрак стоял в одних подштанниках и босой, а сапоги свисали с обрубка шеи на грудь.       -Эта моя гордость, - протянула девица с улыбкой, когда сыщик подсунул ей под нос экран планшета. — Я долго его караулила, чтобы сделать снимок. Так все-таки, что Вы нарыли?       -Просто дикость, - буркнул Яков и протяжно вздохнул. Его голова шла кругом от неправдоподобной ситуации. — Сейчас я веду дело, - выдавил он из себя. — В роще обнаружены вещи, по предварительным данным, принадлежат они Сеньке Кривому. Само тело пока не найдено, но, исследуя улики, доктор предположил смерть от отсечения головы.       -Вот, оказывается, откуда ветер дует. А убийцу установили?       -Нет. Следствие только начато. А скажите, Глафира, клад уже выкопали?       -Не-а, - замотала она головой. — И никогда не отроют. Его хранители от этого хранят. Простите за тавтологию. Сначала Кривой, а теперь пальма первенства перешла парнишке. А мне как быть с моей историей? Как мне доказать, что дух старика вселился в мальчишку и задушил его, его же руками.       -Посоветуйте жюри обратить внимание на следы. На самом первом снимке они превосходно видны, - Штольман без помощи Глафиры перешёл к нужному кадру. — Вот. Четкие, нетронутые. А теперь смотрите, что с ними творится в процессе съемки места преступления, - и он медленно стал листать кадр за кадром, демонстрируя Глафире, как те словно стираются с земли. Первоначально пропадали мелкие огрехи подошвы. Далее сгладилась грань между подметкой и каблуком. Позже оплыл контур следа, а через два снимка и вовсе сгинул.       Яков поднял голову.       -Вкупе с этим предъявите жюри фотоснимок духа, ну и укажите на сапоги. Думаю, они примут Вашу причинно-следственную связь. Это все, что я могу…       -Вытянуть из этого бреда, - закончила за него Глафира. — Спасибо. Простите меня. И еще хочу сказать, между нами ничего не было, - тронула она сыщика за рукав. — Порой безденежье и страсть толкают на скверные поступки.       -Прощаю.        -Тогда не поминайте лихом.