Совместное проживание

*** Мне не хотелось идти домой. Надо было, Ирка ныла, тянула меня за руку и просилась в туалет,а я не мог заставить себя войти в подъезд. И потом в квартиру, в которой мой лучший друг, которого я бросил в магазине с тяжелыми пакетами, прекрасно зная, что ему противопоказана физическая нагрузка. Может ему там стало плохо, или еще чего, да мало ли... Я топтался перед подъездной дверью, фальшиво делая вид, что ищу ключи от домофона, чтобы Ира не лезла лишний раз с расспросами. С одной стороны я волновался за Сашку, как он там, что с ним, с другой стороны, было так страшно его видеть, не зная, как он себя поведет. Домой идти пришлось. Нехотя я поднялся на свой этаж, под веселую болтовню Ирки, которая с порога побежала показывать брату новую игрушку из киндера. Я слышал, как он отправил её мыться перед ужином. Потом Сашка выглянул в коридор, где я нерешительно топтался перед зеркалом, продумывая, как могут дальше развиваться события, чем сбил меня с нужного настроя, и сухо сказал: - Ужин почти готов. Ты будешь? - Буду, - сердито ответил я. Злился я не на него, а на себя, но вышло опять не так как надо. Дурак. - Хорошо, - только и кивнул друг, и скрылся в кухне. Ужинали мы в угрюмом молчании. Я не знал, что сказать, а Сашка сидел с отсутствующим выражением и на меня не смотрел. Мне было стыдно. - Я вымою посуду, - торопливо пробормотал я, когда он привычно, как и каждый вечер, стал складывать грязные тарелки в стопку. Хотелось как-то загладить свою вину перед ним. Сашка немного помялся, поставил посуду в мойку и отступил. - Хорошо, - сказал он вяло, - вымой. Повисла гнетущая тишина. - Ты ложись спать тогда, - чтобы как-то сгладить напряжение ответил я. Сашка легко улыбнулся, проскользнул к выходу из кухни, остановившись прямо напротив меня. В десяти сантиметрах. У меня по коже пробежал холодок, приятный и пугающий одновременно, оттого что он настолько близко ко мне. - Спасибо, - сказал он суховато, опустив голову. Его челка едва ли не касалась моего лица, у меня внезапно что-то заныло в животе. - Ладно, - буркнул я, - вали спать. Развел тут сопли, как девчонка, не за что благодарить, я виноват. Но со Светкой не созванивайся, понял? Сашка прошел к двери, притормозил, обернулся и, внезапно, с улыбкой сказал: - Понял. Не буду созваниваться, раз ты так против. - Нахуй иди, - ласково отозвался я, смутившись под его взглядом. - Сам дебил, - усмехнулся Сашка и скрылся за поворотом в коридор. У меня отлегло от сердца. Раньше мы никогда так не ссорились. Да что уж там, мы вообще почти не ссорились, если не считать детских драк из-за машинок, а сейчас... Все не так. Все меняется из-за каких-то мелочей, меняется мое отношение к нему. Раньше я не видел и части того, как он живет. Как он спит, как готовит, умывается. Я глупо улыбнулся, еще не сознавая, какой привязанностью и нежностью отзывается все во мне, при этих мыслях. Иначе я бы не допустил такого, но это чувство приятно и одновременно противно, тихонько заныло в горле и я поскорее перебил его другими мыслями,струей воды, ринувшейся из крана в раковину, на грязные тарелки. Мыльная пена медленно утекала в слив. Где-то в коридоре засмеялась Ирка. Засмеялся следом Сашка, начал изображать звук мотора, заглушаемый счастливом визгом младшей сестры. Я закрутил краны, оставив недомытую посуду в раковине и выглянул в гостиную, стало интересно, чем они там занимаются. Лучший друг крутил сестру на руках. - Скажи вертолет, - просил он перед очередным подбрасыванием её в воздух. Ирка взвизгивала, цеплялась за брата и неумело повторяла, перевирая буквы. - Это новая система воспитания? - улыбнулся я, опираясь на дверной косяк. - Обучение запугиванием? Если ты не скажешь мне слово "вертолет" я впечатаю тебя в потолок и будешь ты там на веки вечные. - Нет, - отозвался Сашка запыхавшись, опустил девочку на пол, - но идея ничего так. Может и сработает. Я улыбнулся. Выглядел Сашка бледновато и у него подрагивали руки, но в целом неплохо. Может, если бы он занимался спортом хоть немного, не растерял бы форму, но ему даже длительные пешие прогулки противопоказаны, чего уж тут о гантелях и спортзале говорить. - Пойду, домою посуду, - покачал я головой, - валите оба спать, уже поздно. - Я в душ, - улыбнулся Сашка легко. От его обиды, кажется, не осталось и следа, да и не был он никогда обидчивым. Всепрощающий и добродушный, оказывается, такие люди еще остались. - Выглядишь неважно, - предупредил я его. Он пойдет в душ, мало ли что там случиться может, ему уже становилось плохо в ванной. - Мне жарко, - пожал он плечами, - весь вспотел. Не трясись, мамочка, я позову, если что. - Отвали, - фыркнул я наигранно сердито, - извращенец, хочешь заманить меня к себе в ванную? - Дважды отвали, - отозвался Сашка, скрывшись в своей комнате, в поисках чистого полотенца, - это ты извращенец, запрещаешь мне запираться там. - Иначе придется выламывать дверь и ставить новые замки, а это дороже, чем, в крайнем случае, пожертвовать полотенцем, - улыбнулся я, переместившись к раковине. - Принимаю возражение, - ответил Сашка, проходя мимо меня в ванную. - Не запирай дверь, - предупредил я привычно, Сашка фыркнул, скрылся в ванной комнате. Между дверью и косяком он пропихнул полотенце. Пару минут я слушал, как в ванной шумит вода, потом улыбнулся своим мыслям, открутил краны и начал домывать посуду. Через полчаса я постучал к нему в ванную, осторожно спросил: - Сань, все нормально? - Да, - после минутной паузы ответил он. Голос у него дрожал. Я приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Сашка сидел в наполненной ванной, со вспененным шампунем на волосах, почти не двигаясь. Его немного потряхивало. Я, стараясь подальше запихнуть смущение, в конце концов, голым я его что ли никогда не видел? Я подошел ближе, присел на бортик ванной и спросил: - Помощь нужна? Хочешь, воды принесу? - Не надо, - медленно качнул головой друг, - бывает. Сейчас отсижусь и приду в норму. - Так херово? - почему-то виновато и как-то заискивающе спросил я, рассматривая его мыльную макушку. Он вяло улыбнулся, горько скривил губы и, отвернувшись, глухо произнес: - Представь, что ты устаешь даже когда моешься. Нет сил поднять руки, чтобы смыть шампунь. Из раза в раз. Потом нужно усилие, чтобы вылезти из ванной, прийти поскорее в спальню и лечь, потому что иначе просто валишься с ног. - Лады, не реви, - улыбнулся я ободряюще, - давай помогу, а то скоро заплесневеешь тут. Или вся моя зарплата уйдет на оплату счетов за воду и придется тебе отрабатывать. - Каким образом? - улыбнулся Сашка мягко, глянув на меня. Взгляд у него был сонным и измученным, словно пьяным. Ему и правда было плохо. - Ну не знаю, заставлю тебя вышивать крестиком картинки на продажу, - пошутил я глупо. Сашка вяло усмехнулся, фыркнул, когда я полил ему голову водой из душа и стал смывать шампунь. Я рассматривал его тонкие руки и спину, шею, с выступающими позвонками, темные волосы. Все привычное и родное с детства, до самой последней родинки на бледной коже. Свой Сашка, в пять лет строящий домики из видеокассет, в восемь - стреляющий во дворе рябиной, через очищенную трубку борщевика, в двенадцать - брызгающий ледяной водой из бутылки, с проделанной в пробке дырочкой, чтобы получалась тонкая струя. В пятнадцать - приглашающий в кино нашу одноклассницу, в двадцать лет потерявший мать. Сегодня - сидящий в моей ванной. - Давай, вылезай, - приказал я, помогая ему вылезти из ванной. Сашка был невыносимо горячим, меня самого бросило в жар. Мы оба смущались и краснели от пикантности ситуации, но старались не показывать вида. Он одевался, я рассматривал крючок для полотенца на двери. Он смущенно оперся на мое плечо, не в состоянии сам четко передвигать ноги, я смотрел в пол. Он старался идти сам, я не позволил. - Убьешься еще, - буркнул сердито, поддерживая его за спину, - мне тебя хоронить, заказывать гроб, Ирку в детский дом, оттирать твою кровь с паркета... Лучше я тебя доведу. - Почему оттирать кровь? - спросил Сашка, наткнувшись на вешалку. Ударился ногой, охнул. - Ты наебнешься, разобьешь свою дурную башку, - продолжил я пояснять ситуацию, - кровь, мозги, твой хладный труп, гроб, ну и все из этого вытекающее. Я не умею печь поминальные блины, поэтому тебе придется умереть после меня. - Логично, - согласился друг без улыбки. - Я буду брать по сотне каждый раз,когда буду тащить тебя на себе, - ответил я, ободряюще похлопав его по спине, - скоро стану миллионером. - Не преувеличивай, - цокнул языком Сашка. Я завел его в свою комнату усадил на кровать. Потому что его комната была дальше и в ней была закрыта дверь, и проблематично было открыть её, когда руки заняты. Сашка и так еле шел. - Принести таблетки? - растерянно предложил я, не зная, как ему еще помочь. Сашка заполз на кровать, согнувшись на теплом пледе. Бледность немного спала, но слабость, видимо еще не ушла. У него дрожали руки. - Давай, - отозвался тихо друг. Улыбнулся и произнес: - Помнишь, в детстве домики для киндеров из видеокассет строили? Это был дворец темных сил. - Помню, - мягко усмехнулся я в ответ, - и горы из подушек. Я за лекарствами. - Вали, - улыбнулся Сашка, не открывая глаз. - Вали из моей спальни, - шикнул я и вышел из комнаты. - Сань, - позвал я, вернувшись через пару минут, со стаканом воды и пачкой таблеток в руках. Он не отзывался. На несколько мгновений я испугался, не стало ли ему плохо, ринулся к постели, склонился над другом. Вслушался в его тяжелое дыхание. Сашка спал, так и не сменив положение тела, неловко согнув ноги в коленях. Лицо его было измученным и усталым, но вполне нормальным, для его состояния. Я осторожно лег рядом, стараясь не разбудить его. Откинул волосы, закрывающие глаза, вгляделся в подрагивающие ресницы. В привычное, родное лицо, которое теперь казалось детским и беззащитным, как у ребенка. Я не мог поступить с ним так, как он не захотел бы. Я не имел права рушить нашу дружбу, но, кажется, я просто не мог больше с ним дружить. Я любил его. Всего, до последней родинки на бледной коже.