Совместное проживание

*** Я прижал его к себе и поцеловал в висок. Уснувший вчера с твердой решимостью осуществить задуманные планы, сегодня меня охватила неуверенность. Возможно ли все это? Успею ли я в срок? Найду ли необходимую сумму денег? Меня одолевали сомнения, которые, казалось, было невозможно изгнать из головы. Меня подташнивало от волнения. Сашка заворочался. Перевернулся на спину, потом склонил голову в мою сторону. Я навесил на лицо сдержанную улыбку. - Доброе утро, - сказал он. Человек, высчитывающий жизнь на пальцах. Я поцеловал его в лоб. Тихо ответил, уткнувшись лицом в его шею: - Доброе утро. Раньше казавшееся мне банальным, обыденным, утро приобрело новый смысл. Неповторимое, исчезающее, каждый раз новое утро, одно из немногих, которое мне осталось встретить с ним. Если только... - Я приготовлю завтрак, - сказал он глухо. Начал выбираться из-под одеяла, надевать брюки и майку. Я молча наблюдал за его привычными движениями. Затем встрепенулся, вылез из постели, нашел чистые джинсы. Сказал: - Я не буду завтракать. Мне нужно съездить по делам на работу. Отвезти контракт. Я закину Ирку в детский сад, только собери её побыстрее. Мне, конечно же, не нужно было отвозить никакой контракт, и не нужно было ни с кем встречаться. Придуманная на ходу ложь спокойно прижилась в наших головах. Ему совсем не обязательно знать, зачем я поеду на работу. Да и я до конца не знаю, зачем мне туда ехать. Просто я знаю, чувствую, что надо действовать. Он заботливо одевал младшую сестру. Поправлял на ней платье, носочки, как и каждое утро. Перевязывал резинкой тонкие косички. Словно вся его жизнь, вся его долгая, длиною в года жизнь, будет и в дальнейшем состоять из этого. Хотя года являлись лишь призрачно растянутыми в воображении днями, которых оставалось так мало. - Иди к Денису, - сказал он, подтолкнув сестру к выходу из комнаты и сам вышел следом. Остановился напротив меня, в коридоре. Мы тихо попрощались. Потом он позвал, уже закрывая за мной дверь: - Дэн. Я остановился, удержав Ирку за руку. Она нетерпеливо подскакивала на месте, теребила косички. Беззаботный, мало что понимающий ребенок. Наверное, самая счастливая из нас троих. - Извини за вчерашнее, - сказал Сашка с запинками, - я... Ну, не стоило всего этого говорить. Я справлюсь, конечно же. Ведь так и будет. - Так и будет, - кивнул я с ободряющей улыбкой. Мне совершенно не хотелось, чтобы он волновался, хотя он, конечно, будет это делать. Девяносто умирающих из ста, наверное, волнуются, остальные десять либо уже ничего не понимают, либо принимают новость о своих последних днях с безразличием. Обычно это измученные, несчастные, никем не любимые люди. Но Сашку любили и я, и его сестра. Он это понимал. Он принадлежал к тем девяноста, даже если не признавался в этом. Он хотел жить. Глядя на него, пусть это было эгоистичным, - мне хотелось жить. Никогда я еще не ценил жизнь так, как сегодня утром. Бесценный, единственный дар, дороже всех благ на этой земле. Жизнь. Жизнь с большой буквы, любая, какая есть, с любыми в ней изменениями, но она была. К черту все материальные блага, я все бы обменял на свою жизнь, если была бы нужда, но сейчас в этом нуждался Сашка и я с долей сомнения, но все же решился на этот шаг. Приехав в фирму, я набрал номер из старой, затертой записной книжки и, со вздохом оглядев пыльный кабинет, стал ждать. Гудки длились недолго. Молодой, бодрый голос, который я никогда бы не хотел слышать, отозвался по ту сторону трубки. Собеседник удивился, заслышав мое приветствие. Со смешком произнес: - Денис Сергеевич. Не ожидал. Решились на мое предложение? - Надо обговорить детали, - сухо ответил я, - в моем офисе, на Горького, через час. Дольше ждать не могу, важные дела. - Дольше не придется, - отозвался собеседник с легкостью, - скоро буду. Всего доброго. - Всего доброго, - отозвался я. Не знаю, что с человеком вытворяет его мозг, и почему люди по-разному ведут себя в стрессовых ситуациях. Я, например, всегда считал себя человеком несобранным, паникующим перед собачьей стаей, или при потере телефона. Мне казалось, я должен был бы и сейчас паниковать, но волнения не было. Вернее, оно было, плескалось где-то на дне, задвинутое туда стрессом и нервным возбуждением, но сверху на него давил твердый, холодный расчет разума, который диктовал, что мне делать дальше. Я покорно ждал, не сдвигаясь с места. Сидел в кресле, осматривал свой кабинет, заметив вдруг на подоконнике графин, с пыльной водой. Сколько дней здесь не убирали? Сколько дней я вообще не замечал этот графин и эту стопку бумаг, громоздившуюся на том же подоконнике? Тикали часы. Мимо кабинета ходили люди, я слышал, как звонит где-то стационарный телефон, слышал чьи-то разговоры, все это навевало на меня непонятную грусть. Я всегда погружался в работу с головой, отключаясь от реальности, просто не замечал никогда, что за дверьми этой комнаты бурлит жизнь. Что там тоже работают люди, как отлаженный механизм, собранный и вычищенный моими руками. Желудок словно сжимала чья-то холодная рука. Дверь распахнулась. - Денис, - обратил на себя мое внимание вошедший в кабинет мужчина. Я предложил присесть, попросил секретаршу принести кофе. Илья Алексеевич Костров, небольшого роста, с худощавой, жилистой фигурой, представитель конкурирующей фирмы, присел напротив меня. Я нервно ломал пальцы, как истеричная барышня. Он положил на стол дипломат. - Неважно выглядишь, - отбросил вежливость Илья. В конце концов, мы были давно знакомы и не было между нами вражды. Я кивнул. Сухо спросил, игнорируя поданный секретаршей кофе: - У тебя есть с собой документы? - Да, чистые бланки, - пожал тот плечами, - хочешь оформить сделку прямо сейчас? Что у тебя случилось? - Обстоятельства вынуждают, - лаконично ответил я, - средства на счет в течении двух дней, устроит? - Да, вполне, - кивнул Илья, - сейчас подъедут юристы, и мы решим вопрос. Я могу чем-то тебе помочь? Я отрицательно мотнул головой. Илья заполнял аккуратным почерком договор. Я видел, как он прописывал дату, названия фирм, наши имена. Меня грызло сомнение, хотелось отказаться от всего этого в последний момент, но я сдерживал себя. Нельзя было все срывать. Я уже начал, уже пошел по этому пути. В конце-концов, что я теряю? Все, кроме дома, где меня ждет Сашка. Жизнь не стоит на месте. - Два миллиона, - четко произнес Илья, втискиваясь в мои мысли. Мы рассеянно поприветствовали пришедших юристов, снабдили их фарфоровыми чашками, полными горячего кофе. Я качнул головой: - Нет. Этого слишком мало. Я не знал, сколько точно понадобится денег, поэтому надеялся на наиболее выгодную сумму. У меня от волнения подрагивали руки. - Не знаю, смогу ли я... - начал Илья, но я сухо перебил его. Протянул два договора: - Два новых контракта, один - с Украиной. Это имеет вес? - Да, приличный, - кивнул охотно Илья. Юристы принялись изучать бумаги. У меня кружилась голова, хотелось поскорее уйти. Да к черту, мне все хотелось бросить прямо сейчас, было бы это возможным. - Два с половиной, - поступило следующее предложение, - два и семьсот, Денис. Больше не могу, ты же понимаешь. Я ни на рубль не занизил стоимость проделанной тобой работы. Я прекрасно понимал. Он предложил даже немного больше, мы оба это понимали. Выгоднее предложения уже не будет. Договор был оформлен, и я, помедлив, поставил на нем свою подпись. Сделку закрепили рукопожатием. - Ты прекрасно справляешься со своей работой, - заметил Илья, собирая документы, - ничего не имею против тебя. Можешь по-прежнему вести фирму, занимать руководящую должность. - Я подумаю, - кивнул я, с ноющим чувством отчаяния, где-то под ребрами. - Я понимаю, у тебя проблемы, - ободряюще похлопал он меня по плечу, - если будет нужна помощь - обращайся. - Хорошо, - ответил я кратко. За Костровым и юристами закрылась дверь. Я облегченно, что уж там, действительно с чувством облегчения, снял душивший меня галстук, откинулся в кресле и допил остывший кофе. Внезапно чувство пьянящей радости разлилось в душе, словно прорвавшись через закрытую дамбу. У меня не было ничего. Фактически не было работы, денег, не было взращенной с любовью фирмы, но у меня был дом, Сашка и шанс. Шанс все исправить.