Совместное проживание

Я торопился домой, хотя мне хотелось одновременно решить еще кое-какие проблемы. Например, съездить в больницу, поговорить с Сашкиным врачом, договориться насчет обследования и последующей госпитализации. Но нельзя было спешить. Такие вещи не решались просто по взмаху руки, да и Сашке я ничего не хотел говорить, потому что он, скорее всего, разозлился бы. Конечно, так и будет, когда он узнает, но не сегодня. Мне нужно было решить, что делать дальше. Мысли кружились в голове, не давая зацепиться хоть за одну дельную, с которой можно было бы начать решение проблем. Например, снять завтра деньги со счета, если, конечно, они поступят, съездить в больницу, да и как вообще все это делается? Прийти к врачу в кабинет и сказать: "Здравствуйте, мы решились на пересадку, где тут касса?" Бред. Нужно было что-то другое. В хаотичном беге мыслей я узрел только один вариант: узнать, где проводят такие операции и сколько это стоит. Господи Боже, во что я только ввязался. Страх накатывал волнами. Я, ничего в этом не понимающий, одним днем решил все поменять, не посоветовавшись с другом. Просто подмахнул бумажку, которая принесла мне в душу чувство свободы от обязательств и, вместе с тем, лишила всего, что я долгие годы добивался. За одну секунду, пока я выводил подпись на документе. Назад было не отступить. У меня болела от волнения голова. Сашка это заметил, когда встретил меня в дверях квартиры. Я прошел в прихожую, присел на тумбу. - Что случилось? - спросил настороженно друг, подходя ближе ко мне. Я обнял его, притянув к себе за бедра, уткнулся лбом в его живот. В прихожей тикали часы. Его холодные руки покоились на моих плечах, он не двигался, то ли из боязни расстроить меня, то ли не желая отстраняться. - Ничего, - прошептал я спокойно, - просто устал. Голова болит. Чем ты занимался? - Готовил ужин, - пожал друг плечами, - хотел приготовить и идти гулять. Не знал, во сколько ты вернешься. - Я вернулся, - ответил я тихо. Отстранился, взял его за руку. Сказал: - Пойдем прогуляемся. Сашка потянулся к кроссовкам. Жаркий май встретил духотой и пыльным воздухом. В пору было загорать и купаться, хотя, наверное, вода еще не до конца прогрелась. Я поддержал Сашку, спускаясь с подъездных ступенек. Мы прошлись по двору, где расстилалась редкая зеленая трава, свернули на проспект и направились в сторону супермаркета. За магазином был парк с прудом, и мне хотелось побыть там, в тишине. Сашка шел рядом. - Если честно, хочется пить, - сказал он смущенно. Мы свернули к небольшому павильону и купили бутылку теплой воды. Холодную Сашка не пил, ссылаясь на здоровье и резкий перепад температуры. К тому же, напившись на жаре ледяной воды, можно было заболеть, а простуда, или еще чего похуже, всегда дает осложнения на сердце. Мы не разговаривали. С одной стороны, вроде не о чем было, с другой, нам и так было хорошо. Мне хотелось бы рассказать ему все, но я сдерживал себя. Потому что было не то время и не тот момент, к тому же, мне было страшно. Я с трудом в этом признался себе. Да, мне было страшно, словно школьнику, разбившему окно. Я знал, что меня будут ругать. Мы шли по узким тротуарам парка, отступая, чтобы пропустить редких прохожих. Затем спустились к пруду. - Ты думал о пересадке? - спросил я тихо, осторожно, чтобы не вызвать шквал негативных эмоций и не выдать себя. Сашка сердито насупился. Ему была неприятна эта тема и он всячески её избегал, хоть и знал прекрасно, что это бессмысленно. Разговор все равно будет поднят, не сегодня, так завтра. Поэтому он вяло ответил: - Думал, но... К чему это? Даже если я продам свою квартиру - этого не хватит. За нее дадут миллиона полтора. Максимум два. Это бессмысленно. К тому же, это квартира для Иры, она растет. Он покачал головой. Я коснулся его ладони, сплетая наши пальцы. Неосторожный жест, который заставил нас обоих смущаться. - Я решу все проблемы, - сказал я мягко. Сашка тяжело вздохнул, не отводя взгляда от водной глади пруда. *** Я действительно хотел решить все проблемы, даже был уверен в этом, насколько это было возможным. Пусть это и ошибочный путь, пусть я творю глупости, но это единственное, что может помочь. Кто сказал, что счастье не покупается и не продается, был не прав. У меня была призрачная, не до конца устоявшаяся возможность купить счастье жизни для дорогого мне человека. Эта мысль подстегивала меня на решительные действия, но я все медлил и медлил, пытаясь мыслить рационально, выстроить план действий. Хотя бы примерный. На следующий день я поехал к Сашкиному врачу. - Мы решились на пересадку, - сдержанно сказал я, когда мы обменялись приветствиями. Внутри у меня все дрожало от волнения. Даже ноги подкашивались. - Очень ответственный шаг, - покачал головой врач, - вы же знаете о риске? Операция может быть неудачной. - Знаю, - кивнул я. Естественно, операция может быть неудачной, всегда есть риск. Всегда есть место врачебной ошибке, но ведь всегда есть место чудесам. Это поистине было бы чудом. Врач рылся в бумагах и выписывал рецепты, и направления на обследования. Он объяснил мне, что такие операции делают в России и за рубежом, но в Сашином случае лучше сделать пересадку в России. - Не каждый человек выдержит перелет или несколько суток в поезде, - дополнил он, - вот, это для обследования. Конечно, придется пройти повторное в клинике, где вы собираетесь делать трансплантацию, но туда нужно поступить с результатами, указывающими на необходимость такой операции. К тому же, очень трудно найти донора, на это требуется время... Он со вздохом замолк. Время, которого почти нет, дополнил я мысленно. Время, которого, может, еще год. Кто знает. Может меньше. А чтобы подобрать подходящего донора, нужно перебрать тысячи людей и обойти тысячу, которые нуждаются в срочной пересадке. Так же, как Сашка. - И сколько это будет стоить? - сухо спросил я, отбросив церемонии. Да, медицина обязалась лечить людей бесплатно, и в очереди на трансплантацию люди ждут донора, ждут месяцами и годами, чаще умирая от болезни, чем дождавшись заветной операции. Да, на словах эта операция является чуть ли не бесплатной, но на деле, платно всегда быстрее и лучше. - Я ничего не могу сказать конкретно про ваш случай, - понизил голос врач, - я прекрасно понимаю, как и вы, что это очень большие деньги, благодаря которым можно все сделать качественнее и быстрее. В среднем, операция по трансплантации сердца стоит около восьмисот тысяч, по данным медицинских центров, но есть нюансы, увеличивающие расходы. (прим. автора: информация о стоимости операции взята из интервью с директором научного центра трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова). - Я понимаю, - кивнул я с некоторым облегчением. Восемьсот тысяч, не восемь миллионов, это вполне приемлемая сумма. Не заоблачная. Мне, кажется, даже стало легче дышать. - Тогда мне нужно будет увидеть Сашу в ближайшие дни, - кивнул с удовлетворением врач, - поговорить с ним и положить на обследование в больницу. Как я понимаю, вы хотите сделать все как можно быстрее? - Да, - сбивчиво ответил я. Меня охватило волнение. Я не хотел говорить Сашке обо всем этом, но и скрывать больше не получится, если он явится в больницу, он тут же узнает, о чем речь. В больницу ему нужно было идти, на стандартное обследование, посмотреть, как реагирует организм на новые лекарства, есть ли улучшения. Хотя и он, и я видели, что улучшений нет. И не будет. Даже его врач это прекрасно знает. Просто не было другого выхода. Я поцеловал его в висок, прикрывая за собой дверь в квартиру. Сашка принял поцелуй, терпеливо выждал, когда я пройду на кухню и поплелся вслед за мной. Прислонился к дверному косяку, пока я лениво ворошил макароны прямо в сковородке. Мойка была полна грязной посуды и Сашка был бледен, и я понял, что ему опять было плохо. Он холодно и требовательно спросил: - Где ты был? - В больнице, - ляпнул я, и тут же пожалел об этом. Я был не готов к этому разговору, а Сашка, с его развившейся в последнее время паранойей, тут же вцепился в мой ответ. - Зачем ты ходил в больницу? - спросил он жестко, хотя, кажется, и так уже понял причину моего похода в медицинское учреждение. - К врачу, - туманно ответил я, отвлекаясь на мытье вилки. Мне в последнее время тоже не хотелось есть, просто в горло ничего не лезло. То ли от волнения, то ли я совсем заврался. - К моему врачу? - в голосе друга скользнула неприкрытая злоба и мне стало страшновато. Я мигом представил, что будет дальше и как долго он будет беситься из-за этого скандала. А скандал был неминуем. - К твоему, - сдержанно ответил я, - договаривался насчет твоего обследования, перед трансплантацией. Я постарался навесить на лицо самое невозмутимое выражение, но у меня слабо получалось. Нужно было бы сдержаться, но я уже потихоньку начинал злиться и переставал это контролировать. Меня выводили из себя его бесконечные отказы и принятие совершенно иных, идиотских решений. - Пересадкой сердца? - опешил друг, вжавшись в стену. - Дэн, ты спятил? Ты ебанулся? Блять, ты псих, какая пересадка? - В Москве, - отрезал я, - как только найдут подходящего донора. Я завтра договорюсь с институтом трансплантологии, пока полечишься тут, потом придется ехать в Москву на обследование и операцию, естественно. Он внезапно покраснел, видимо от гнева. Сжал ни в чем не повинную, попавшуюся под руку коробку с таблетками и процедил: - Я сказал - нет. Я же сказал тебе. Я не хочу операции. - Все хотят жить, - качнул я головой, - вопрос решен, операция будет. - Какого хрена? - взвился он, оттолкнул меня ладонями в грудь, затем вскрикнул, получив сдачу. Я ловко завернул ему руки за спину, притянул к себе. Сашка недовольно дергался, но не больше. - Не вздумай закатывать скандал, - шикнул я, повел его, полусогнутого в спальню, - тебе станет плохо, придется вызывать врача и тебя увезут в больницу досрочно. Понял? - Понял, - буркнул он сердито. Мы дошли до спальни и остановились в дверях. Я отпустил его. Сашка недовольно выпрямился, растер кисти рук, отшатнулся от меня. Взгляд у него был сердитым и беспомощным одновременно. - Откуда ты взял деньги? - обиженно спросил он. - Откуда-то взял, - ответил я кратко. Мне не хотелось обсуждать эту тему, потому что все это довело бы до ссоры и опять мне пришлось бы приводить Сашку в чувство. - Ты продал бизнес, - то ли спросил, то ли утвердил он. В голосе его звучало сомнение и упрек, - Дэн. Зачем? Это же твое любимое дело, ты с девятнадцати лет пахал, чтобы... - Чтобы однажды спасти тебе жизнь, - улыбнулся я кратко, перебив его, - заканчивай. Я все решил, ясно? Ты отлично знаешь, что спорить со мной не нужно. Я под тобой прогибаться не стану. Он присел на кровать, закрыл лицо руками. Его немного покачивало. Очевидно он не слишком хорошо себя чувствовал, это меня злило еще больше. Добился того, что ему стало херово и делает меня в этом виноватым. По крайней мере, я чувствовал себя виноватым. - Ложись, - слишком резко приказал я, - я принесу тебе воды и лекарства. Давай уже, заваливайся в постель. - Я не могу так, - начал Сашка, когда я пришел в комнату со стаканом воды, - это огромные деньги. Я не могу, Дэн. Это не твоя проблема, я просто не смог сам справиться и твоя помощь... - Заткнись, - буркнул я, присаживаясь рядом. Заставил его сделать пару глотков воды, - да, это твоя проблема. И если ты сдохнешь, на меня свалится куча проблем. Похороны, скорбь, воспитание твоей младшей сестры. О ней ты подумал? Из гребаной гордости деньги взять не можешь, конечно, лучше умереть и оставить младшую сестру детскому дому. Что будет, если мне её не отдадут? Я не ее родственник, я не женат и я - взрослый мужик. Как ты думаешь, как на таких смотрят органы опеки? Не иначе как на педофилов. Сашка понурил голову. Кажется, мои слова на него подействовали более или менее. Он перестал возражать. Мне казалось, я повел с ним себя слишком резко. Да, конечно, я слишком грубо отвечал ему, вспылил. Мне даже стало стыдно. Я забрался на постель рядом с другом, обнял его, прижав к себе. Тихо прошептал: - Ладно, извини. Я разозлился. - Еблан, - ласково отозвался Сашка. Он не сердился, просто чувствовал себя виноватым, не уверенным. Все бы на его месте переживали, взять просто так не хилую такую сумму денег, от пусть и близкого, но не родного все же человека. - Я люблю тебя, - сказал я тихо. Рядом с Сашкой было тепло, спокойно. На улице накрапывал холодный дождь, ветер трепал молодые зеленые листочки на деревьях. В такую погоду спальня была самым уютным и подходящим местом для досуга. Мы лежали в одной постели, прижавшись друг к другу, без тени смущения и стыда. Это было естественным для нас. Я держал его руку в своей руке, он сжимал мою ладонь. Ничего пошлого и вульгарного, просто естественная близость двух людей. - Я боюсь, - признался Сашка, повернувшись ко мне, - операции. Я очень боюсь, поэтому не хочу. Операция ведь не стопроцентная гарантия излечения. Если все пройдет неудачно? - Все пройдет удачно, - покачал я головой, целуя его. Я пытался, чтобы он в это поверил. Хотя бы на пятьдесят процентов, этого было достаточно, чтобы трезво оценивать шансы на выздоровление. Я боялся не меньше его, потому что понимал то же самое, что и Сашка. Это вовсе не гарантия хорошего результата. Эта операция очень рискованна, и всегда есть возможность врачебной ошибки или отторжения донорского органа. Если мы вообще сможем найти донора за столь короткий срок. Я хотел, чтобы он жил. - Я хочу жить, - произнес он мои мысли вслух. Я поцеловал его сухие, синеватые губы. Прижал к себе худое, измученное болезнью тело, принял Сашкины объятия. Мы лежали, повернувшись боком друг к другу, целовались, словно два подростка перед первым сексом, волнительно, игриво, невинно. Все внутри у меня дрожало, под каждым его прикосновением. Я боялся, что он не хочет этой близости, что он отвечает мне только потому, что чувствует себя обязанным. Как же трудно было поверить, что он любит меня так же, как и я люблю его. Как же трудно было признаться, что он возбуждает меня, потому что меня охватил внезапно детский стыд за это. Словно я делаю что-то противозаконное. Я ласкал и гладил его тело, под тонкой тканью рубашки, он отвечал тем же, потом удержал меня, тяжело дыша, произнес: - Подожди. Сердце. - Лежи, - приказал я, целуя его в висок, - я побуду рядом.