Совместное проживание

*** Нельзя торопиться. Я повторял это себе каждое утро. Нельзя решать все проблемы, бросаясь в омут с головой, не разобравшись как следует. Нужно было мыслить трезво, но... Я просто видеть не мог, как ему плохо. Как он внезапно валился с ног, кричал от боли, из-за судорог. Как его тошнило, как тряслись его руки. Я осознавал, что он медленно умирает. Сашка мало ел и пил, стал слабым, неразговорчивым. Меньше улыбался. - Это бессмысленно, - сказал он однажды, - мы не успеем. - Успеем, - возразил я, прижимая его к себе. Мы сидели на полу в ванной, где его вырвало несколько минут назад. Из-за антибиотиков он был вялым. Плохо работали почки, к нездоровому цвету лица прибавились темные круги под глазами. - Господи Боже, - со слезами шептал не верующий до этого в высшие силы Сашка, - я хочу жить. Когда найдут донора? - Скоро, - ответил я, благоразумно умолчав, какую сумму пришлось отдать, чтобы поставить его в начало очереди на донорство. Сашке не обязательно было это знать, он начал бы нервничать и укорять себя. Я и так с трудом заставил его принять эти деньги на лечение. Еле уговорил на операцию. Он плохо спал. Часто просыпался, тревожно метался во сне, тяжело дышал, а иногда наоборот, едва слышно. Я склонялся к его губам по ночам, чтобы удостовериться, что все в порядке. Это было глупым страхом, конечно... По утрам он просыпался в моих объятиях, шел готовить завтрак. Словно все нормально. Мне не хотелось его терять. - Как только найдут донора, мы поедем в Москву, - сказал я за завтраком, - нужно пройти обследование, убедиться, что донорское сердце полностью подходит, что ты выдержишь эту операцию. Сашка медленно размешивал остывший чай в кружке. Мы собирались в очередной раз к врачу, перед этим завезти Ирку в детский сад. - Я уже устал от больниц, - сказал он, покачав головой. Я его понимал. Практически ежедневные походы к врачу на сдачу анализов, какие-то кардиограммы, непонятные тренировки, УЗИ, эксперименты с лекарствами, от которых ему становилось то хуже, то лучше. Эти ежедневные изматывающие спуски и поднятия по лестницам, пешие прогулки под летней жарой. Если уж мне было плохо под жарким солнцем, то каково же было Сашке? Мне было его жаль. Если бы была другая возможность все исправить, но её нет. Единственный вариант - это операция, которая еще не состоялась, а денег было потрачено уже море. Нужно было думать о том, где найти жилье в Москве, что нужно для больницы, как быть с маленькой Иркой. Таскать её за собой в больницу целыми днями там? Оставлять её спать на больничных стульях, потому что мне не хотелось оставлять одного Сашку? Сколько же вопросов. Я сам почти перестал спать от волнения. В очередную бессонную ночь, когда я валялся в постели, обнимал Сашку и смотрел телевизор, тишину квартиры разорвал телефонный звонок. Сашка вздрогнул и приподнялся на локтях, глядя на меня. Я нащупал в полутьме телефон, нажал кнопку вызова. - Денис, - раздался из сотового громкий, возбужденный голос Сашкиного лечащего врача, - прошу прощения за столь поздний звонок, но только что звонили из Москвы. Нашли подходящего донора, но необходимо удостовериться... - он запнулся, - что сердце подойдет. Вам придется срочно выехать в Москву, сами понимаете, это весьма щекотливая ситуация. - Да, я понимаю... - начал было я, но врач перебил меня. - Завтра вас ждут в больнице, - сообщил он, - необходимо утром забрать в нашей регистратуре Сашину карту, с результатами анализов. - Спасибо, - ответил я тихо. Мы попрощались. Я отложил телефон. Сашка лежал рядом со мной, положив одну руку на мою грудь. - Все слышал? - спросил я, хотя можно было и не сомневаться. В такой тишине голос врача, пожалуй, было слышно и за пределами нашей спальни. - Да, - кивнул Сашка легко, - завтра уже. Охренеть. Уже завтра. - Санька, - прошептал я, обнимая его, - вот видишь, завтра. Тебе нужно поспать перед поездкой. Дрыхни давай. Сам я уснуть не смог. *** Под утро я провалился в глубокий сон, затем был разбужен Сашкой и, мучаясь от головной боли, поплелся в душ. - Я заказал три билета, - сказал Сашка, когда я более или менее бодрый вышел из душа, - только... Только первого класса, других не было. Извини. - Все в порядке, - улыбнулся я мягко, обнимая его. Сашка обнял меня в ответ, взволнованно вздохнув. Он был весь на взводе, возбужден, дрожал. Я ласково коснулся его волос. - Самолет через пять часов, - пробормотал он, тяжело дыша. Его немного пошатывало от волнения. - Ты пил таблетки? - осведомился я, прижимая его к себе. Я тоже волновался перед этой поездкой и его операцией. Да и вообще, была куча дел, сборы, нужно было устроить Сашку в больницу и переговорить с его врачами. Я не решался свалить все это на него, незачем ему забивать голову лишней информацией и переживать по этому поводу. Он не должен был ни о чем таком думать. Только о выздоровлении, хотя я знал, что он трезво оценивает ситуацию. Если бы он не принял мысль о том, что может умереть во время операции, он бы не согласился на такое. Нам обоим было страшно. Ехать куда-то в неизвестность, не зная, будет ли поездка удачной. - После операции ведь нужно еще лежать в больнице? - спросил Сашка тихо. Ему не хотелось уезжать из дома, так же, как и мне. Здесь было уютнее и комфортнее. - Да. Не знаю сколько. Может месяц, два, чтобы удостовериться, что нет отторжения. Его лицо недовольно скривилось, и я поспешно дополнил: - Но как только тебе станет лучше, приедем обратно в город, в нашу больницу, будем вести наблюдение здесь. - Хорошо, - кивнул Сашка, отстранился и стал собирать вещи. Уже сегодня ночью нам предстояло ночевать в чужом городе и к этому надо было подготовиться.