спустя три месяца февраль, две тысячи восемнадцатый
— Мне кажется, он пошлёт меня к чёрту, — стою перед большим зеркалом, пытаясь понять одну самую банальную вещь: нормально ли я выгляжу и что стоит изменить. — Ты идиотка? — резко развернувшись, заявляет удивлённая Фостер. — Он тебя сам позвал! В таких обстоятельствах только я могу послать тебя нахрен, и то ты вряд ли поймёшь, зачем я позвала тебя к себе и потом вышвырнула за дверь. — Нет, ну с твоей стороны я-то пойму, — я рассмеялась в ответ и одёрнула свитер. — Боже, Ива, я чувствую себя так, словно добровольно иду на инквизицию, причём иду в чём-то сильно откровенном. Видимо, чтобы быстрее сгореть от стыда. Фостер по-театральному закатила глаза и остановилась на месте, внимательно осматривая меня с ног до головы: излишне (как мне казалось) объёмный вязанный свитер кремового цвета достающий до бёдер и чёрные завышенные джинсы с дырками на колёнках — вкус у Ивы иногда так себе — но, признаться честно, они делали меня ещё худее и это мне нравилось. — Я бы даже сказала, что эти носочки с мордой медведя идеальны, — оценивающе произнесла она; а ведь когда-то эти следки купила именно она, но, чёрт подери, после её фразы они показались детской дуростью. — Я думаю, что это вполне себе нормальный наряд для домашней вечеринки, тем более он сам сказал тебе, что она, блять, домашняя! Так что хватит издеваться надо мной, просто иди уже. И не забудь хотя бы часы, а то у тебя руки какие-то пустые, и подарок — я положила его в гостиной. — Ты — самый замечательный друг, — с улыбкой проговорила я и чмокнула её в щёку, поспешив за наручными часами и подарком. — Я обожаю тебя, Фостер! Она молча наблюдала за моей спешкой и, бьюсь об заклад, мечтала о том, чтобы я поскорее смылась из её дома и дала ей отдохнуть. Из нас двоих она уже усиленно трудилась над четвёртыми Мстителями; собственно, как Том и остальной каст, и только сейчас, первый раз после Рождества, Файги разрешил им погулять неделю и вернуться к работе — в этот раз они зависали в студии больше двенадцати часов, а по лицу Ивы можно было с лёгкостью сказать, что она успела больше, нежели во время работы над первой частью «Войны Бесконечности». С января с Хиддлстоном мы виделись редко, но, не смотря на загруженность, он никогда не забывал желать доброго утра и спокойной ночи, всегда интересовался о состоянии дел, о работе, о том, как я себя чувствую и что происходит в моей жизни. Никогда бы не подумала, что он всерьёз воспримет Лонгмана, покуда сама не видела никакой логики в таком лечении. Не видела в самом начале, а сейчас я действительно спокойно засыпаю, словно действительно обязана Хиддлстону спокойно спать и вовремя есть. Это было забавно и не менее забавно работало. В декабре Том усомнился в правдивости «я не шарю в кинематографе» и вызвался показать все фильмы, которые ему нравятся: мы заказали две пиццы, взяли бутылку красного полусухого и предательски вырубились на второй короткометражке «Снеговик», о которой Том рассказывал с такой детской грустью, поясняя, что в детстве он ждал, пока мама уйдёт на работу и вставлял кассету в видеопроигрыватель, смотрел этот фильм так часто, что до сих пор знает каждое сказанное слово Дэвида Боуи. Именно в тот день я впервые побывала в его квартире: достаточно просторной, чтобы разгуляться и достаточно уютной, чтобы не чувствовать себя как в музее на выставке картин известных художников двадцатого века. Ещё со слов отца — моего родного отца — я усвоила для себя, что у известных актёров, певцов, да и всех этих известных миллионам людей личностей должны быть если не замки, то престижные коттеджи с огромными бассейнами, личными тренажёрными залами и, главное, дворецкими. Бассейна у Тома не было — он жил в многоквартирном доме; не обычном, конечно, а с огороженной территорией, но тем не менее. Личного тренажёрного зала не было, музыкальных инструментов, о которых он мечтал, тоже. Боялся причинить соседям неудобство. Собственно, Том Хиддлстон был едва ли простым человеком живущим в относительно простой квартире. 09:28 pm «Где ты?» Я улыбнулась, уткнувшись в телефон, вычитая на десять раз эти пресловутые пять букв со знаком вопроса: Том был замечательным другом. Где-то в глубине души я была слишком счастлива, что мы встретились благодаря Лонгману. Быть может, этот умный старик что-то знал, а, может, просто решил переплюнуть научной работой своего немецкого коллегу — в любом случае я была искренне благодарна Джейме за такой креативный способ лечения и за нового друга, с которым мы, кажется, были знакомы вечность. Иногда в голову закрадывались не самые лучшие мысли — Фостер третий раз всё это время с подозрением спрашивала: «Берч, а не влюбилась ли ты?» Нет. Определённо точно нет, даже если бы вместо «нет» там было «да» — всё равно тут не имело место быть влюблённостям, тем более в мужчину, о котором мечтают тысячи девушек. 09:30 pm «Буду через 10 минут :)» С Бенедиктом мы встретились возле лифта. Маленькая видеокамера, мерцая, подмигивала нам, а вот консьерж — женщина лет шестидесяти — подозрительно взглянула на меня несколько раз и отвернулась только тогда, когда господин Кэмбэрбэтч по-дружески приобнял меня за плечи. Стальная дверь лифта пропустила нас вовнутрь и мужчина нажал на число семнадцать, обрамлённоё в красивый кружок, который вместе с цифрой подсветился красным. — Я думал, что ты уже там. — Том говорил обо мне? — искренне удивилась я вслух прежде, чем на индикаторе показалось заветное число нужного этажа. — Обычно мы празднуем одним составом и было бы некрасиво, если бы он не сказал, — пропустив меня вперёд, проговорил Бенедикт, отчего я вновь ощутила прилив неловкости — ощущение, будто я буду лишь мешать. — Что скажешь? Я говорил о своём лучшем друге только правду или всё-таки забыл о чём-то? — Ты забыл рассказать о том, что он не такой серьёзный, как казался, — улыбнулась я, сжимая в руках подарочную коробку. — Спасибо, что не обманул, Бенедикт. — Бен, просто Бен, Данна, раз уж нам повезло оказаться в одном дружеском кругу, — положив руку мне на плечо, проговорил он. — Его очки? Заманчиво, тебе идут. Я лишь шире улыбнулась — благо о Бенедикте Кэмбэрбэтче я знала ещё до того, как сунулась под крыло к Файги, поэтому как таковой тяжести в общении с ним не ощущала ни на работе, ни сейчас. Тяжело вздохнув, я не успела заметить, как дверь перед нами распахнулась и нас встретил счастливый Хэмсворт — кажется, уже нетрезвый, но это ничуть не портило его; разве что запах пива перебивал запах парфюма. — Да неужели! Мы вас уже заждались! Бен! — радостно заговорил тот, пожав руку Кэмбэрбтчу, когда очередь дошла до меня, Крис улыбнулся шире и дружески — под стать Бенедикту — обнял меня за плечи. — Том забеспокоился, что ты не придёшь, а я ему говорю: брось, Хиддлстон, это чушь. Он практически проспорил мне три пива, Берч! — Проспорил? Боже, — я рассмеялась и от неожиданности обняла его в ответ. Скажите мне раньше, что сейчас я буду не по работе находится в одной квартире с известными миру актёрами, пить с ними или обсуждать какую-нибудь ерунду, — я бы сказала, что это настоящая чушь, но реальность слишком несправедлива и не религиозна, поэтому сейчас я стою посередине большой гостиной, смотрю на людей — некоторых мне неизвестных — и улыбаюсь как маленькая девочка на утреннике. Оставалось похвалить небеса за то, что я не одна из обезумленных фанаток, потому что если бы — меня наверняка уже дёрнул бы за левую руку какой-нибудь инфаркт. — Том, привет, — тихо произнесла я, проделав тот же жест, что и Бен — Хиддлстон, сидящий на диване развернулся и радостно улыбнулся в ответ. — С днём рождения, открой это потом, пожалуйста. Протянув подарочную красную коробку, я едва коснулась его щеки губами и обошла диван, на котором он сидел вместе с Дэйвом — другом детства — и села на свободное место. — Так-так-так, — засуетился Хэмсворт, держа в каждой руке по три больших кружки с пивом. — Том, как и просил — в этот раз светлое. Данна, пиво будешь? — Ну… тёмное, пожалуйста, Крис, — я перевела взгляд на смущённого Тома, который сдерживал смех в то время, как Крис протягивал мне большую кружку пенного. — Ты же говорил, что пьёшь только вино, — шикнула на Хиддлстона я и тот наконец засмеялся — чёртов засранец. — И пиво на дух не переносишь! — Между прочим, я ждал, пока ты сознаешься, что пиво не такой плохой напиток, — сквозь смех проговорил он. — Когда ты вытирала с моего лица последствия поцелуя Джека, то я почувствовал, как от тебя пахло пивом, а потом ты сказала, что терпеть его не можешь — мне стало интересно. — Да ну тебя, — пробубнила я и немного отпила. — Эй, а где у вас тут музыка, мистер Хиддлстон?***
На фоне приятный голос девушки и ненавязчивая музыка заставляют улыбаться, я просто слушаю Тома, сидящего в обнимку с кружкой пива и смотрю на него стеклянными глазами, совсем не понимая, что он вообще говорит — Дуа Липа вместе с Харрисом, доносящиеся из колонок, очевидно заставляют танцевать Бенедикта и Фостер. Я, в общем-то, не помню, как здесь вообще оказалась Ива и почему она танцует с человеком, которого когда-то на словах ненавидела за «излишнее высокомерие и завышенную самооценку». В кресле, рядом с нами, сидит всем видом несчастный Люк Виндзор — забавный парень — и очень эмоционально делится деталями личной жизни с Хэмсвортом, который бесцеремонно расселся на ковре, подпирая собой журнальный столик. Кажется, за сегодняшний вечер Крис не выпускал кружку с пивом из рук — он так же внимательно слушал Виндзора, как внимательно слушала я Тома. Дуа Липа плавно сменилась на «Get Lucky» и Фостер, подобно дирижёру, вскинула одну руку вверх, а второй взяла за руку Кэмбэрбэтча, который, в общем-то, был не против: — Народ! — провозгласила она и, не удержавшись, икнула. — Мы с Беном спорим с двумя из вас на триста фунтов, что за десять минут выпьем на двоих шесть пинт эля! — Добавляю ещё сотку и говорю, что мы с Томом выпьем шесть пинт за девять минут, — полезла за деньгами я, очевидно не понимая, что Том смотрел на меня взглядом своего персонажа — бедолага-именинник не мог допить своё пиво уже минут пятнадцать, хотя там было всего ничего. — Мои сто пятьдесят и мы с Виндзором пьём шесть пинт за семь минут, — активизировался Хэмсворт и вызвал улыбку у Эммы — сестры Хиддлстона; судя по рассказам, подобные сборища она не любила, но сегодня всё-таки пришла. — Эй, — я толкнула Тома в плечо и рассмеялась — видимо, с таким серьёзным лицом он пытался понять весь масштаб возложенной на него надежды.***
— Дьявол тебя побери, Хиддлстон, — бездумно произнесла я, вглядываясь в тёмный — какой ещё он должен быть в темноте? — потолок и затягиваюсь сигаретой. Он что-то мямлит и, переворачиваясь на бок, ложится на мою руку. — Что о нас подумают? — тихо спрашиваю я, стряхивая пепел на пол. — Что мы переспали, — хриплым голосом, абсолютно спокойно, произносит он. — Ты так часто с кем-то трахаешься в своей квартире? То, что я спросила чушь — я поняла позже, когда Хиддлстон так же тихо засмеялся, носом уткнувшись в мою руку. Перевернувшись на спину, он вместе со мной устремил взгляд в потолок и забрал у меня сигарету из рук, затянулся и слишком ювелирно, по-актёрски, выдохнул дым. — Скорее в отелях, в моей спальне была только одна девушка и сейчас ты, — ответил он. — Кажется, эти шесть пинт эля были лишними. — Я не думала, что ты решишь выиграть, — хохотнула я, закурив вторую сигарету. — Что за девушка? — Тейлор. Тейлор Свифт, — грустно вздохнул он. — Сначала мне показалось, что я устал от наших с ней отношений, потом я пожалел о том, что попросил паузы, а потом понял, что она — не моё и у меня как-то отлегло. — Боже, Том, — хрипло рассмеялась я, — она же попсу поёт, какой кошмар! — Пусть так, а кто был в твоей постели, Берч? — усмехнулся мужчина и я промычала, махнула рукой и собралась встать с постели Тома, стараясь избежать этого разговора. Том привстал и, нависнув надо мной, чуть было не упал в своих попытках меня остановить. Я рассмеялась чуть громче и легла обратно вместе с ним: — Хорошо, Том, — улыбнулась я, на сей раз позволив себе лечь на его руку. — Мне было семнадцать, когда я решила найти себе подработку на лето. Я долго искала и нашла вакансию на местном производстве окон, меня там невзлюбили и я решила найти общий язык с вышепоставленными чинами: директорами, заместителями… Всеми, кто выполнял чистую работу в кабинете. У меня получилось! Я уже тогда не особо любила людей, но любила книги, мне было о чём поговорить с ними, но я, тупая девочка, влюбилась в одного из директоров. — И вы переспали? — Не сразу, — я с усмехнулась. — Мы подружились, я узнала, что у него жена и детишки, а потом стала любовницей — сначала не осознанно, а потом это реально превратилось в ёбанный ад, Том. Понимаешь? Я спала с ним из привычки, никогда не пыталась увести его из семьи и сама не могла уйти к другому. Я глупая, Том, видишь? У меня никогда не было нормальных отношений и, честно, Томми: я не хочу их. Боже, Том, я очень хочу спокойствия и объятий, больше я ничего не хочу. — Хэ-э-эй, — протянул он, собрав меня как бесполезный кусок мяса в охапку и по-отцовски поцеловал меня в лоб. — Таких объятий ты хочешь, глупая Данна? А, может, мне нужно тебя пощекотать? Да, точно… — Нет-нет-нет, Том, нет! — в сотый раз рассмеялась я. Мы уснули через час: говорили о всякой ерунде, смеялись, перебудив всех гостей квартиры, глупо шутили и едва поцеловались — реакция организма на алкоголь. Мы крепко спали. Впервые за долгое время мы оба так крепко спали, позабыв о вчерашнем дне.