У андроида, оседлавшего его колени, ярко-голубые глаза и бледные губы, и Рид усилием воли заставляет себя расслабиться и откинуться на оббитую потертой тканью спинку дивана.
Ему всего-то и надо сделать вид, что он охуеть как счастлив спустить сто пятьдесят баксов за возможность облапать железку с типовой внешностью домашней прислуги.
Подпольный бордель в Толедо оставляет желать лучшего, и Рид практически сразу же начинает жалеть, что не придумал способ протащить Коннора внутрь — с его аналитикой следы было бы найти проще, особенно учитывая полумрак и лабиринт из крошечных приватных комнат. Но что-то ему подсказывает, что сюда со своим нельзя, и речь совсем не про виски.
— Как тебя зовут?
— А как Вы хотите чтобы меня звали?
Андроид отзывается быстро, прижимает ладони к его груди через ткань свитера, и Гэвин хмыкает, выхватывает из головы первое попавшееся имя:
— Алан. Мы можем пойти куда-нибудь…. с меньшей аудиторией?
Андроид стреляет взглядом через зал, выхватывая кого-то у барной стойки, но за спинами танцующих хрен разберешь, кого именно, и кивает, сползая наконец с его бедер.
— Идем.
Шансы, что он с первой же попытки найдет андроида, который прежде использовался для перевозки наркотиков, ничтожно малы, если уж на то пошло, но попробовать все равно стоит.
Рид отлично представляет, как выглядит со стороны — то ли бывший коп, и дерьмовый, судя по разукрашенному шрамами лицу, то ли один из тех ребят, кто не брезгует брать деньги за небольшие не особо легальные услуги. Ему всего-то нужно выиграть немного времени, так что оба варианта катят.
Гэвин не идиот — он прекрасно понимает, что если отдел, в котором они побывали утром, в деле, то его скоро каждая собака в Толедо будет знать в лицо, а потому стоит поторапливаться. На самый дерьмовый вариант у него была заготовлена история о том, как его прижало потрахаться с железкой в командировке, потому что «своя ручная не дает, ебись этот закон об их сраных андроидских правах….» Но если в деле фигурирует красный лед, всегда стоит иметь в виду вариант, когда сначала будут стрелять, а не разговаривать.
Комната оказывается небольшой и откровенно потасканной, и Рид закрывает за собой дверь, нажимая на дисплей часов.
Спасибо, современные технологии — оружие ему пришлось оставить в номере, телефон — на входе, и старомодный дисплей часов выполнил свою функцию на все сто, не привлек ненужного внимания и оставил ему последнее средство для поддержания какой-никакой связи.
— Я хочу просто тебя потрогать.
Рид действует на опережение — если вообще возможно опередить машину с охренительно мощным процессором — и прислоняется к стене, опираясь лопатками. Он знает, что ищет — неплотно подогнанные пластины, следы снятия и восстановления, но чертова имитация кожи скрывает все возможные дефекты.
— Как скажете. Мне раздеться?
Рид чувствует себя идиотом — притащился в подпольный бордель, а теперь будет старательно изображать дрочилу, которого заводят трубки и провода.
— Да. И кожу тоже.
Диод на его виске мигает голубым, никакого тревожно-желтого, и кожа сползает, обнажая киберпластик. И стесанные, едва заметные росчерки чуть ниже тириумного насоса.
Рид тянет руку, не успев остановить себя, касается, чувствуя подушечками пальцев зазубрины на пластике, и едва не вздрагивает, когда андроид выдыхает, рассеяно моргая бесцветными ресницами.
Вот они, его доказательства, но время поджимает, и соображать нужно быстро.
Он надавливает на циферблат еще несколько раз, своеобразной морзянкой пытаясь передать «тащи свой зад сюда, и мне плевать как».
Коннор сказал, что в случае необходимости найдет способ попасть внутрь, хоть это и «крайне нежелательно» и «привлечет излишнее внимание».
— Сколько у нас есть времени, прежде чем с меня потребуют доплату?
Андроид улыбается ему, пожимая плечами каким-то слишком, чертовски человеческим для белоснежного пластика жестом:
— Двадцать три минуты. Приблизительно.
Коннор приходит через четыре, проскальзывает в едва приоткрытую дверь как раз в тот момент, когда Гэвин стоит на коленях, соображая, как снимается проклятая брюшная панель. Кажется, ему стоило прихватить с собой набор для взлома.
У Коннора растрепанные волосы и затасканная футболка, а еще какие-то чертовски проститутские блестящие штаны, и Рид приподнимает бровь, но все же начинает лыбиться как идиот. Ох, какой компромат, и так бездарно пропадает.
— У нас минут семь, прежде чем охранник догадается, что модели с моей внешностью у них никогда не было.
Рид кивает на андроида, замечая, как диод на его виске мигает тревожно-желтым, и касается его плеча:
— Мне нужно, чтобы ты сказал нам, когда с тобой это произошло.
— Файл отсутствует.
Коннор разглядывает его, скользит пустым, холодным взглядом вверх-вниз, и Рид трясет головой — время стремительно подходит к концу, и сейчас им явно не до лишних расшаркиваний, но есть что-то чертовски неправильное в том, как андроид отводит от них взгляд.
— Я прочитаю его. Следы совсем свежие, возможно, что-то удастся восстановить.
С ладони Коннора кожа соскальзывает, стоит ему обхватить чужое предплечье, и Рид невольно прислушивается к шуму голосов за дверью. Пока все в норме, но черт знает, как быстро кто-то заподозрит неладное.
Стоило просто вызвать группу захвата и поднять федералов, но всегда была вероятность, что, как и в прошлые разы, их ждали бы только пустые болванки типовых тел и очередной оборвавшийся след.
Коннора выгибает, словно в гротескном эпилептическом припадке, и Гэвин подхватывает его, вцепляется в плечи так, что белеют костяшки, и оттаскивает от забившегося в угол андроида.
— Коннор? Коннор, твою мать, что за херня?
— Я в порядке. Я смог найти нужные нам фрагменты.
У Коннора то и дело сползает скин, оголяя глянцевые панели, а диод частит желтым и алым, тревожным цветом, и Рид ставит его на ноги, кивая на дверь, а потом залезает с ногами на неряшливо заправленную постель в самом углу и тычет в детектор дыма зажигалкой. Старые привычки забываются тяжело — курить он бросил года три назад, а зажигалку все так же таскает с собой.
План — детский сад и полное дерьмо, но для экспромта сойдет, особенно учитывая, как быстро врубается сигнализация и активируются разбрызгиватели.
Пожарная лестница оказывается насквозь ржавой, так еще и с полностью разрушенным последним пролетом, но выбора особо нет, и Рид задерживает дыхание, прежде чем спрыгнуть вниз, на загаженный мусором асфальт. Коннор приземляется рядом мгновение спустя, неловко заваливаясь на бок, и Рид подхватывает его, закидывает его руку на свое плечо и ловит расфокусированный взгляд:
— Шевели ногами, если ты решишь перезагрузиться, я тебя до тачки не дотащу.
Они добираются до машины как раз в тот момент, когда мигалки пожарной службы начинают раскрашивать узкий переулок ярко-алым, и Рид валится на водительское место, тут же разворачивая машину и увозя их от борделя к чертовой матери.
— Что за дерьмо это было? Я видел как ты делал это раньше, тогда, в клубе, и ты вроде….
— Они делают это наживую. Снимают детали. Фиксируют на столе и вынимают все, заменяя обмотанными в пластик пакетами, а потом вручную задают маршрут. Времени мало, недостаточно, чтобы полностью отключать процессор и запускать его заново.
Рид едва не бьет по тормозам, но потом сдается и выруливает к обочине.
— Ты это чувствовал.
Это не вопрос, скорее полувопросительное утверждение, и Гэвин впервые за последние несколько лет чувствует достаточно тошно, чтобы желание курить пересилило все остальное.
— Я в порядке. Просто это было… ярко.
Коннор выглядит растерянным, дезориентированным, и Рид проводит ладонями по лицу, все же доставая телефон.
— Я вызываю спецгруппу и федералов, пусть разбираются. А мы валим из этого ебучего Толедо.
Он, конечно же, звонит Аллену — просто потому, что знает, что не услышит тупых и лишних вопросов, а потом переводит дыхание и бросает телефон на колени Коннору, запоздало понимая, что на нем все еще бордельные шмотки, которые он вообще неизвестно откуда достал.
— Набери Хэнка. Он, конечно, старый алкаш, но он нам нужен. Пусть выбирается в ебучий Кливленд, встретимся в аэропорту.
Указатель обманчиво благожелательно сообщает, что они покинули Толедо, штат Огайо, и Рид сильнее вдавливает газ в пол. Сто девяносто километров до Кливленда, поспать пару часов, перехватить Хэнка и ближайшим же рейсом в Бриджпорт. И это даже немного похоже на план.
***
Рид сворачивает на парковку к ближайшему же отелю, призывно сверкающему вывеской сразу напротив аэропорта, и протягивает Коннору свою куртку.
— Накинь.
Сумки он забирает сам, так же как и кейс с оружием. Хрен знает, чем закончится рейд в Толедо, но они оба достаточно намозолили глаза, чтобы привлечь ненужное внимание, поэтому перестраховаться лишним не будет.
Коннор все еще выглядит паршиво — как шарнирная кукла, как хреновая копия себя самого, и раньше Рид бы только поржал, скажи ему кто-нибудь, что андроид может выглядеть действительно паршиво из-за каких-то эмоциональных переживаний.
Гэвин берет его за руку, чувствуя себя первоклассником и идиотом в одном лице, но у Коннора неуловимо меняется выражение лица. Он сжимает пальцы в ответ, и пожатие оказывается теплым и крепким.
Рид думает, что Коннор точно засранец, и успел прикрутить подогрев, но напряжение начинает отпускать, и подскочивший было адреналин наконец спадает до приемлемой отметки.
Холл отеля оказывается удивительно людным для такого позднего времени, и они, конечно же, привлекают внимание, хоть Коннор и отпустил его ладонь, перешагивая через порог.
— Номер на двоих.
Девушка за стойкой улыбается ему, скользнув взглядом по стоящему чуть в отдалении Коннору, но не комментирует их колоритный вид, хоть и выглядит достаточно обеспокоенной. Ну да, приличный отель, не один из тех, куда таскают андроидов-хастлеров.
Рид достает значок, натягивает максимально приятную улыбку и повторяет:
— Номер на двоих. Мы напарники. — А еще иногда мы трахаемся, как подростки, толком не раздеваясь, но это абсолютно лишняя информация, не правда ли?
Номер оказывается на самом деле приличным, с шикарным видом на огни аэропорта, и Рид бросает сумку на атласное бежевое покрывало и разувается, включая свет в ванной.
— Я в душ. А ты переоденься во что-нибудь нормальное и выгрузи все что у нас есть ребятам из группы захвата, уверен, они будут благодарны за план здания.
— Есть, сэр.
Коннор улыбается ему — все еще бледная тень себя самого — и Рид не успевает себя остановить, делает три широких шага до кровати, ловит его лицо в ладони, прежде чем наклониться ниже:
— Не забивай свою башку дерьмом. Ты здесь, и мне хочется надеяться, что в твоих кишках все подряд не ковыряются.
У Коннора теплое дыхание и темные в полумраке комнаты глаза, и Рид всеми силами гонит так упрямо лезущие в голову мысли.
— Интересный эвфемизм, лейтенант.
Рид смеется, качает головой, разжимая ладони, и возвращается в ванну:
— Я точно паршиво на тебя влияю.
***
Хэнк приезжает в аэропорт, и даже никак не комментирует помятый вид Рида, угрюмо уткнувшегося в стаканчик с кофе.
— Вот отчеты из Толедо, Аллен в восторге, Фаулер вне себя от того, сколько работы по взаимодействию с региональными отделениями ему привалило. Доброе утро, Коннор.
— Доброе утро, Хэнк! Рад видеть, что ты в порядке.
Коннор звучит отвратительно бодро и дружелюбно, и Гэвин не отказывает себе в удовольствии закатить глаза.
— Я предложил Фаулеру воскресить тебя временно из мертвых и привлечь в качестве консультанта для подготовки операции в Детройте, пока мы будем разбираться с дерьмом в Бриджпорте.
Хэнк хмыкает, разглядывая Коннора, и утыкается в меню:
— Кто тебе сказал, что я на это соглашусь?
Рид улыбается криво и многообещающе, и пинает ножку его стула:
— Не выебывайся, Андерсон. Я видел, что в списке задержанных в Толедо есть фигуранты того дела, которое ты вёл в две тыщи двадцать восьмом. Их отпустили из-под следствия из-за недостатка улик, насколько я помню, а на память я пока не жалуюсь.
Фраза отзывается внутри тянущим беспокойством, но Рид старательно заталкивает его поглубже. Для рефлексии еще будет время, но сейчас — сейчас им чертовски нужно сыграть на опережение.
— Хэнк? Нам действительно очень пригодилась бы твоя помощь, и отделению в Детройте тоже.
У Коннора теплый голос и уверенный, прямой взгляд, и Рид прячет ухмылку за краем стаканчика с кофе, слыша, как Хэнк раздраженно бормочет что-то, сдаваясь.
— С тебя краткий рассказ о том, что может нам пригодиться и что не попало в дело.
— Почему ты считаешь, что есть что-то, что не попало в дело?
— Потому что я отлично знаю, что идеальных дел не бывает, даже если их ведут местные звездочки вроде «самого молодого за годы существования департамента Детройта лейтенанта».
— Ты все еще та еще заноза в заднице, Рид.
— Рад слышать.
— О, я знал, что ты воспримешь это как комплимент.
Коннор чуть улыбается, прежде чем притянуть к себе папку с делом, и Рид всеми силами старается скрыть ответную улыбку.
