***
Мэттью Браун околачивался рядом с приватной комнатой для интервью, готовый проводить мистера Грэма в камеру, когда кончится беседа. Он стоял на вежливом расстоянии, облокотившись о стену и лениво крутил на пальце брелок сигнализации. Доктор Лектер покинул комнату первым, он вышел один, и Мэттью быстро оценил его взглядом. За годы он научился опускать голову, становиться мелким и неприметным, так чтобы другие не обращали на него внимания. Доктор Лектер даже не смотрел в его сторону, просто стоял, сложив руки. Мэттью несколько раз проверил приёмник внутренней связи, но в клинике ничего интересного не происходило. Через четверть часа из комнаты вышла доктор Блум, прижимая пальцы к губам. Доктор Лектер немедленно поспешил к её сгорбившейся фигуре и обнял за плечи, чтобы проводить по коридору. Мэттью слушал её всхлипывания, и лишь когда они оба миновали его, позволил себе по-настоящему взглянуть, пусть и со спины. Значит, это и есть Чесапикский Потрошитель, да? Мэттью достал ключи, не отрывая взгляда от того, как доктор Лектер продолжал утешать доктора Блум. Их фигуры удалялись, а шаги эхом разносились по зданию. Мэттью вошёл в комнату для интервью, закрывая за собой дверь. Уилл знал, что защёлкивается она автоматически. Минуту он просто сидел, сгорбившись и опустив голову на сложенные руки, позволяя своим эмоциям стечь с лица. — Готовы идти, мистер Грэм? — спросил Мэттью. — Нет. — Уилл вытер ладонями глаза, затем всё лицо. — Я не… Он стиснул зубы и опустил руки на стол, наручники с цепью неуютно загрохотали. — Сделай мне больно, — произнёс он, повернув голову в сторону Мэттью, но не глядя на него. — Там, где никто не увидит. Мэттью сделал шаг вперёд, его глаза расширились. — Вы уверены? — Давай. Он был слишком спокоен, пока отстёгивал наручники Уилла от стола, пока закрывал их у него за спиной. Мэттью стал позади него и расстегнул переднюю часть комбинезона, спуская его по рукам, пока не обнажил спину. Затем толкнул Уилла в сторону стола и нагнул над ним. — Я позабочусь о вас, — шептал Мэттью, спускаясь рукой вдоль позвоночника. Уилл щурился, пытаясь втянуть голову в плечи. Тело ощущалось плотно сжатой пружиной. В руке Мэттью держал связку ключей, зажав один между большим и указательным пальцами. Второй ладонью он плотно закрыл Уиллу рот и с нажимом провел ключом, вспарывая кожу. Уилл закричал в ладонь. Боль яркой, чистой вспышкой пронзила туман его разума. Такая настоящая, реальная, живая. Ключ оставил достаточно глубокую царапину, но Мэттью не колебался, прежде чем сделать это снова. Он вырезал изгиб сбоку, вдоль рёбер и ниже по спине. Уилл вскрикнул снова. Как же было больно. Кровь каплями стекала по коже. Он слышал, как возбуждён был Мэттью, как рвано дышал поверх его тела, и надеялся, что тот не остановится; что когда Уилл дойдёт до края своей терпимости и начнёт бороться, Мэттью ударит его точно, но сохранно; что когда он вернётся на суд, все увидят, насколько он сломлен — увидит Алана, Джек, Беверли и даже грёбаный Ганнибал сможет видеть, что тот медленно умирает; а Уилл будет смеяться, смеяться, смеяться. Вот сейчас видите? Думаете, я безумен? Даже не представляете, насколько я чертовски нормален. Мэттью остановился только тогда, когда вся спина Уилла была перевита глубокими кровоточащими царапинами. Несколько длинных минут он просто смотрел, как Уилл дрожал поверх стола, и только затем помог ему встать и натянуть комбинезон на окровавленную спину. Голова Уилла склонилась в сторону, подбородок подёргивался в странных движениях, а когда Мэттью закончил застёгивать молнию, он мягко обнял Уилла со спины. — Так лучше? — поинтересовался он. Уилл кивнул. Минуту он безвольно лежал в его объятьях, затем выпрямил спину. И тогда Мэттью его отпустил. Уилл направился в сторону двери, но Мэттью остановил его, глядя прямо в лицо. Понемногу, как поднимающийся под действием лебёдки груз, Уилл поднял взгляд. — Тебе понравился мой подарок? — прошептал Мэттью, его расширившиеся глаза ярко сияли. — Я видел фото, — ушёл от прямого ответа Уилл. — Хотел закончить то, что ты начал, — проговорил санитар благоговейно и с преклонением. — Ты увидишь следующее, что я сделаю. Можем закончить это вместе. Уилл не был в состоянии думать, поэтому он просто стал тем, кого видел в нем Мэттью, леденящая улыбка расползлась по его перекошенному лицу. Он улыбался в точности так, как улыбался Ганнибал. И даже говорил с тем же темпом и ритмом, губы сами скользили вокруг слов, поднимающихся из глубинных болот его наполовину утерянного разума. — Мне очень понравился твой подарок, Мэттью. Мэттью проводил Уилла в его камеру, и тот даже не заметил, что Ханны Рид не было на месте.***
Без прямых солнечных лучей остаток дня быстро превратился в ночь, сохранилось только мягкое освещение похожих на пещеры клеток блока Б, приглушённый источник света находился над каждой кроватью, чтобы камеры могли ловить происходящее внутри. Уилл проводил время, лежа на спине и чувствуя, как пылают болью глубокие царапины. Это был ужасный способ справиться с происходящим, ещё хуже было вовлечь в этот процесс очередного садиста и убийцу, но будто бы у Уилла был выбор. Другие двери были закрыты перед ним, пряча за собой протяжённые длинные коридоры, а утомлённый и подавленный разум Уилла искал мельчайшие возможности пробраться сквозь прутья. Насилие, плотно спрятанное за стиснутыми зубами. Уилл ступил в воду и наполнил разум мыслями о рыбалке. Цеплять приманки на крючок, затем просматривать водную гладь, выискивая косяки рыб, двумя взмахами раскручивать леску и забрасывать так, чтобы приманка достигла цели. Он представлял, как учил бы Эбигейл этим навыкам, стоя почти по пояс в воде и позволяя волнам рябью обтекать их тела. Уилл воображал каждое движение, складывал хорошо знакомый пазл, восхищаясь его простотой. Улыбка Эбигейл в дневном свете была бы настолько яркой, она смеялась бы над болотными сапогами Уилла и радостно кричала после особенно удачного броска. Потом бы они вместе ждали, Эбигейл начала бы скучать, и Уиллу пришлось бы без умолку болтать о разновидностях рыб и о том, как выбрать удачное время суток для хорошей рыбалки. Уилл повернул голову на подушке, избегая света, а Ганнибал развернул её назад, твёрдой рукой сжимая его подбородок. «Ты продолжаешь отвергать меня, Уилл, — прошипел он. — Но чем яростнее ты сопротивляешься, тем сильнее я становлюсь. Я уже раздираю стены клетки, в которую ты меня заключил». Уилл вздрогнул. Отражённый водной поверхностью свет начал становиться слишком ярким, словно световые вспышки, словно… Из фантазии его выдернул гудок в конце коридора, сопровождающийся звуком открывающейся двери. За секунду нервы натянулись, от предчувствия, будто что-то определённо пошло не так. После того, как блок переходил в ночной режим, редко кто приходил из посетителей. Затем Уилл расслабился, услышав знакомую походку Мэттью и звяканье крутящихся на пальце ключей. — Вот и всё, мисс Рид, — произнёс Мэттью за две клетки от него. Его голос звучал ровно, но был хорошо слышен в опустившейся на холл тишине. — Мы на месте. Теперь позаботьтесь о том, чтобы хорошо отдохнуть до утра. Ответ Ханны был слишком приглушённым, чтобы его можно было расслышать за звоном открывающих камеру ключей. Уилл изучал капли воды на кирпичной стене. Возможно, Мэттью подойдёт к его клетке, и тогда Уилл скажет ему закончить начатое им. Если бы Ганнибал был мёртв… Мягкий толчок, словно звук соскальзывающего на землю мешка с песком. — Эй, эй… — услышал Уилл слова Мэттью. — Мисс Рид, вы в порядке? Уилл лежал абсолютно неподвижно, чтобы ни одно движение ткани или скрип матраса не помешали ему слушать. Сердце будто замерло в горле. Всё случилось так быстро. Мэттью издал шокированный писк, будто весь воздух выбили из него кулаком. Затем последовал злобный крик, металлическая дверь с шумом захлопнулась, раздался скрежет металла об металл. — Мэттью! — прокричал Уилл, поднимаясь на ноги. Он упирался в прутья решётки, желая увидеть, что происходит дальше по коридору, но не видел ничего. — Ты в порядке? Звуки борьбы, которые не спутать ни с чем другим. Громкий треск. Шарканье ступнёй по полу, тихое похрюкивание задыхающегося человека. — ХАННА! — закричал Уилл, вцепившись в прутья решетки. — Ханна, ОТПУСТИ ЕГО! Он услышал, как Мэттью перестал дышать, а Ханна весело рассмеялась сквозь одышку от борьбы. Тело рухнуло на пол. Миггс рассмеялся вслед за ней. Камеры были размещены в шахматном порядке, так что пациенты не могли видеть друг друга. Уилл подошел к дальнему краю решётки и ему стало видно уголок клетки Миггса. Тот бурчал, выставив морщинистые руки между прутьев. — Получила игрушку, девчонка? — закричал Миггс. — Почему бы тебе не выпустить меня, и мы оба тогда позабавимся, кхм? — Заткнись, Миггс! — зашипел Уилл, потому что не мог слышать происходящего из-за его задабриваний. — Ханна. ХАННА! Она не ответила ни одному из них. Звук разрывающейся одежды, ещё, ещё. Звуки движения. Мэттью застонал, затем закашлялся. Звон ключей и громкий лязг застегивающихся наручников. — Иди сюда, девка! Поцелуй своего Миггса. Ужас холодом пролился внутри Уилла, в горле стало тесно. Он не мог ничего расслышать из-за чёртового громкого биения своего сердца. Он был слеп, отчаявшись расшифровать звуки, которые слышал — будь то суетливые движения или рвущаяся ткань. Прошли длинные минуты, наполненные только подзадориваниями Миггса. Громкий шлепок звучно прошёл по коридору, потом ещё один. Мэттью застонал. — Мистер Грэм?! — позвал его Мэттью сдавленным голосом. — Рассказывай, что происходит, Мэттью, — ровно и спокойно приказал Уилл. — Она… — Но-но-но! — предупредила Ханна. — Ты не хочешь, чтобы я разговаривал с ним, Ханна? Почему ты со мной не говоришь? — Больше не пинайся, — сказала Ханна спокойным голосом, в то время как Мэттью прилагал максимум усилий, чтобы его услышали. На сжатых вокруг прутьев кулаках Уилла побелели костяшки. — Смотри, какой он дерзкий! — закричал Миггс, заливаясь смехом. Шарканье. Хруст. Болезненный стон Мэттью. — Я же говорила тебе. — Шлепок, шлепок. — Открывай, Мэттью. Судя по доносящимся звукам, она запихнула ему в рот кляп и туго завязала. Уилл понял, что никто не придёт на помощь. Он ждал, что сработает сигнализация, или зазвучит сирена, и на её звук прибудет охрана. Но Мэттью был единственным смотрителем на ночь в этом блоке, и, по всей вероятности, он выключил камеры и звук… для Уилла. Желудок готов был выпрыгнуть наружу. — Ханна? — попытался он снова, лбом упираясь в прутья решетки. — Поговори со мной, пожалуйста! — Если позволишь им говорить, — прошептала она едва внятно на фоне звуков рвущейся ткани, — они начнут думать, что могут вести с тобой переговоры. Но мы не будем обсуждать никакие условия, Мэттью. Глухой удар. Приглушённый тканью стон Мэттью. — Мистер Грэм знает, что случится с тобой. Он знает очень хорошо. — Прошу тебя, Ханна, — продолжил Уилл. — Ты умрёшь в одиночестве, и с тобой вообще никто не будет говорить. Ты настолько хочешь быть одинокой? — Так значит, ты говоришь с ним, но не со мной, да, детка? Дверь клетки дрогнула, и Ханна прошлась по коридору. — Хэй, Миггс? Она стояла не в поле зрения, а Миггс вдавливал лицо в прутья. Уилл видел тень Ханны, расползающуюся по бетону. — Ах, какое милое личико. Почему бы тебе не зайти ко мне, и я покажу тебе, что такое по-настоящему хорошо. — Не будешь ты так добр заткнуться? Если побудешь тихоней, может, я тебя чем-то и угощу. — Ах ты сумасшедшая сучка. Тень переместилась, и Ханна расстегнула молнию комбинезона. — Ох блять, какая же ты кроха, — произнёс Миггс. — А сейчас будь потише и помастурбируй на своей детской кроватке, — сладко сказала Ханна. — А затем я покажу тебе что-то ещё, договорились? — Ты ж чертовка. — Ты на самом деле так регрессируешь, Ханна? — спросил Уилл, пытаясь отвлечь её от Мэттью. Он видел, как тень сделала сомневающийся шаг. — Я думал, ты теперь выше всего этого. — Скоро приду к тебе, Уилл, — непринуждённо ответила Ханна. — Дай мне, ну… десять минут? — Не убивай его. — Этот вопрос и не стоял на повестке дня. Уилл слышал, как она улыбалась, и чувствовал себя словно замороженным. Ханна направилась в сторону своей камеры, к Мэттью, который, без сомнений, был надёжно связан. Вспышки воспоминаний об архивных делах, мужчины в комнатах отеля, импровизированно связанные тем, что было под рукой. Мужчины, которые пригласили её для секса, а вместо этого оказались связаны, изрезаны и изнасилованы. — Ганнибал посчитал бы это омерзительным. Её шаги замедлились. — Вряд ли бы он счёл нечто более уродливым и грубым, чем сексуальное насилие, — продолжил Уилл, отчаявшись её остановить. Он даже не знал, сколько на самом деле правды в его словах. — Он был бы разочарован в тебе. Ханна направилась в его сторону, её очертания проступили под тусклым освещением холла. Тени плясали на впалом лице, на бугристых выступающих костях ключиц и грудины, там, где комбинезон был расстёгнут. Всё её лицо состояло будто из одних углов: и нос, который криво сросся после перелома, и слишком широко расставленные глаза. Если ещё вспомнить её проблемы с питанием, то она больше была похожа на скелет, чем на женщину. На её комбинезоне была уже пара мазков крови, связка ключей зажата в кулаке. Она остановилась на расстоянии от Уилла и приподняла свои тонкие брови. — И что? — переспросила она с насмешкой. — Мне следует принять твоё мнение к сведению только потому, что вы были знакомы слишком хорошо, мда? — Я знаю, ты хотела его одобрения, — сказал Уилл затихающим голосом. Она усмехнулась. — Это ниже тебя, Ханна. Хочешь, чтобы он узнал, как низко ты пала? — Клянусь, доктор Лектер трахал тебя во сне. — Ханна расплылась в усмешке, её глаза сверкали. — Ты такой секси, когда в припадке, и как он поглаживал тебя в этот момент. А ты говоришь мне, что он не хотел бы, чтобы я позабавилась? Ха! Уилл замер и подавил готовую прорваться дрожь. Ему нужно просто выторговать время. — Ты не видела его лицо, когда я рассказывал о твоих первых убийствах. Губы Ханны дёрнулись, и она сделала глубокий вдох. — Может, мне убить его, хм? Думаешь, так будет лучше? — Она почти сплюнула последнее слово. — Думаешь, лучше просто умереть? — Ханна… — Давай же позабавимся, а? Уилл закрыл рот. Её узкие, впалые глаза оценивающе пробежали по нему сверху вниз, она склонила голову, когда заметила побелевшие костяшки на сжавшихся кулаках. Потом прошлась в одну сторону, приблизившись к клетке, обошла другой стороной, глядя то на бетонный пол, то на прутья. Сделала несколько шагов назад к противоположной стене и облизала потрескавшиеся губы, сложившиеся в дрожащий оскал. Уилл видел, как быстро бьётся пульс на её шее под тонкой кожей. Когда Ханна вытянула руку вперёд на полную длину, удерживая в ней ключи, Уилл понял, что она измеряет пространство. Потом она бросила ключи, и они приземлились за пять футов* от клетки, металлический лязг был похожим на рык. — Считай это противовесом, — сказала Ханна, взглянув на него в последний раз. — Удачи, мистер Грэм. А затем она пошла по коридору в сторону своей камеры и ожидающего её Мэттью. Некоторое время Уилл просто смотрел ей вслед, не в состоянии отойти от шока. Потом для наблюдений и размышлений просто не осталось времени. Уилл упал на живот и попытался высунуть плечо как можно дальше из прутьев клетки в сторону связки ключей, но пальцы только беспомощно скребли по бетону. Связка лежала слишком далеко от него. Он поднялся и быстро осмотрел камеру, а следом принялся дрожащими пальцами расстёгивать комбинезон. Торопливо выпрыгнул из него и связал штанины в узел, чтобы утяжелить удар, затем скрутил комбинезон в клубок. Уилл действовал на чистых инстинктах. Он больше не анализировал разносящиеся по блоку звуки, не просчитывал и не анализировал свои действия, даже не пытался спрятать происходящее на периферии собственного разума. Уилл чувствовал себя так, словно мог ощущать происходящее с Мэттью на своём собственном теле, в желудке бурлил опасный яд, он вытекал со слюной, со сдавленными стонами в кляп, испарялся на каждом испуганном выдохе. Уилл присел возле прутьев, сжимая в руках комбинезон подобно толстой верёвке. Он попытался дугой его бросить в сторону ключей, но промазал. Затем потянул назад, скрутил снова и бросил. Узел на конце задел ключи и подвинул их на пару дюймов. Уилл высунулся из прутьев как только получилось и потянул за ткань, но она проехалась, не зацепив связку. Далее он взял в руки оба конца катушки, растянул их в стороны и попытался выудить ключи петлёй. Медленно потянул комбинезон назад в свою сторону, протягивая ключи по полу. Ткань опять соскользнула. Он забрасывал свою удочку снова и снова, пока ключи не оказались в зоне досягаемости, а затем высунул руку из прутьев, потянулся пальцами ещё на несколько дюймов вперед, изгибаясь и напрягая каждую мышцу тела. Он ощутил прикосновение металла к кончикам пальцев и аж закряхтел от общего напряжения. Пальцы обхватили кольцо, и сразу же Уилл поднялся на ноги, стряхивая ключи в поисках нужного, потом обогнул рукой прутья, открывая замок. Держа в одной руке комбинезон, а на другой — свисающую с запястья связку ключей, в одних только трусах и носках он выбежал из клетки и промчался по холлу. Весь мир замедлился. Мэттью находился внутри камеры Ханны, сгорбленный возле прутьев, скованный наручниками и связанный оторванными полосками своей белой униформы, во рту кляп, многочисленные ссадины на лице и кровь на груди. Ханна склонившись над ним, одной рукой грубо мяла его член, а другой работала между ног. Сердце Уилла замерло. Он открыл камеру, зашёл внутрь и пнул Ханну под рёбра. Она отлетела в сторону, и Уилл навалился на неё и скрутил руку за спиной до тошнотворного хруста. Затем захватил сгибом локтя её горло и вместе с ней поднялся на ноги. Ханна в ответ чем-то порезала его руку, и Уилл с силой приложил её об стенку. Скальпель упал на пол. Уилл скрутил обе её руки за спиной и продолжал удерживать предплечьем под горло. Она боролась как дикое животное, брыкалась и извивалась в его хватке, но Уилл держал её сильно и крепко. Он вытащил её в холл, затем бросил внутрь своей камеры и закрыл за собой дверь. Ханна смотрела на него с земли задыхаясь, а затем разразилась смехом. Она перекатилась на спину, сжала живот и смеялась с надрывом, выгибаясь дугой, а слёзы ручьями текли по её лицу. — Да, ДА! — истерично выкрикивала она между приступами задыхающегося смеха. — УИЛЛ! Только взгляни на себя! ХАХА… боже! Ты сделал это! Аааа! Ты спас его! Ахахаха!!! Уилл вернулся в камеру Ханны и присел возле Мэттью. Тот яростно моргнул в его сторону широко раскрытыми остекленевшими глазами. Уилл вытащил кляп у него изо рта. — Ах… а… — Мэттью тяжело дышал, даже не силясь закрыть рот. — М… мистер Грэм. — Сейчас всё в порядке, — произнёс Уилл, слушая свои слова будто бы со стороны, словно их говорил кто-то другой. — Всё прошло. Ты в безопасности. Уилл осмотрел его травмы. Мэттью находился в состоянии шока, но, по всей очевидности, не было ни одной смертельной раны. Кровь обильно текла из лодыжки и из длинного пореза на ключице. В его заднем проходе находился приёмник внутренней связи. Уилл сделал глубокий вдох. — Мэттью, я сейчас развяжу тебя, а потом ты сможешь извлечь это, договорились? — Она… она не… — Мэттью сдерживался изо всех сил, скрывая собственное смущение. — Всё в порядке, она не нанесла мне непоправимых ран. Она напрыгнула на меня. Я не… не был внимателен. Она душила меня наручниками. Я не знаю… — Дыши, Мэттью. Сможешь это сделать для меня? Уилл потянулся и расстегнул наручники, но руки Мэттью всё ещё оставались привязаны к прутьям обрывками ткани. Уилл осмотрелся и поднял упавший скальпель. Сработала сигнализация. Уилл проигнорировал звук и освободил руки Мэттью, затем принялся за узлы на щиколотках. Кровь вяло вытекала из раны на икре, пропитывая кровью то, что осталось от его рабочих брюк. — Мистер Грэм, — произнёс Мэттью слабо. — Вам следует отойти от меня. — Я собираюсь освободить тебя, — ответил Уилл с ощутимой дрожью в собственном голосе. В конце зала прозвучал гудок, и дверь открылась. — Нет, мистер Грэм, прошу… Шаги. Уилл перерезал последний узел. Мэттью положил руки ему на плечи и постарался его отпихнуть. Мужской голос что-то злобно прокричал в коридоре. Уилл поднял голову как раз в тот момент, чтобы увидеть стоящего в дверном проёме Ричи. А затем его сбили с ног и пнули на землю. Ричи ударил Уилла в лицо кулаком, и это было неожиданно. За ударом последовал ещё один, потом ещё. Комната пульсировала вокруг, колено с силой давило на грудь. На периферии зрения Уилл видел, как Мэттью вопил и старался подняться на ноги, но от следующего удара в ушах зазвенело. Во рту был вкус крови. Острая ясность момента, прежде чем Уилл растворился в полумраке, судорожно дыша и сражаясь за жизнь. Пальцы сами собой сжали скальпель и рука вонзила его в нависающую сверху фигуру.***
Ганнибал наслаждался бокалом амаретто, сидя в своем рабочем кабинете, когда зазвонил телефон. Было достаточно поздно для простого звонка вежливости, так что это был либо пациент с какой-то неотложной проблемой, либо что-то по-настоящему интересное. Он аккуратно отставил наполненный янтарным напитком бокал, вкус горьковатого ликёра приятно переливался на языке. Затем извлёк телефон из кармана. На экране светилось имя Джека Кроуфорда, и это было многообещающим началом. — Здравствуй, Джек, — доброжелательно поприветствовал его Ганнибал. — Да, Ганнибал. — Голос Джека был неприветливым, что свидетельствовало о срочности звонка и обычно сопровождалось словами «обнаружили ещё одно тело». Тем не менее Ганнибал не мог скрыть своего удивления, когда Джек сказал: — У нас проблема. Пропал Уилл Грэм. Ганнибал широко улыбнулся, но в голосе ему удалось скрыть растекающееся по телу наслаждение. — Ясно. Джек вздохнул. — Я сообщил для того, чтобы предложить охрану. Более чем вероятно, что он направится к тебе. — В охране нет необходимости, Джек, — ответил Ганнибал, пробегая пальцем по кромке бокала. Какие возможности открывались. — Не согласен. — Я высоко ценю твоё беспокойство, Джек, — возразил Ганнибал, — но очень щепетильно отношусь к вопросам личной свободы. Мне сложно будет находиться под постоянной опекой. — Возможно нам понадобится установить наблюдение за твоим домом, — признался Джек. И вот опять дядюшка Джек преподносил приказ под видом предложения, а в случае отказа всё равно собирался поступить по-своему. Альтернативой было грубое своевластие, к которому тот переходил в моменты собственной слабости. Ганнибал встал, подошёл к окну и, отдёрнув штору, выглянул на улицу. Было бы замечательным совпадением встретить в этот момент наблюдающего за его домом Уилла. Но увы, улица была пуста. Ганнибал не сомневался, что Уилл придёт за ним, но чтобы это случилось, нужно терпение. — Могу я уточнить, как ему удалось сбежать? — поинтересовался Ганнибал, окрашивая свой голос беспокойством, которого на самом деле не ощущал. — Мы… не знаем, — напряжённо ответил Джек. — Ему могли помочь. Если честно, в госпитале полный бардак. Мы всё ещё изучаем место преступления. Любопытно. Ганнибалу стало любопытно, как много людей погибло в обмен на свободу Уилла. — Я могу посодействовать? Джек колебался. Молчание свидетельствовало о том, что Джек раздумывал, как бы отговорить Ганнибала от визита, несмотря на то что сам он отчаянно нуждался в помощи, поэтому Ганнибал вышел в вестибюль и достал пальто из гардеробной. — Пока мы не знаем, что случилось, стараемся не освещать это событие, — ответил Джек. — Я хоть единожды тебя подставлял? — Нет. Нет, ты прав. — Буду так скоро, как только смогу. — Спасибо тебе, Ганнибал. Джек издал разочарованный вздох и повесил трубку. Ганнибал положил телефон обратно в карман. Он надел пальто и остановился перед небольшим зеркалом у двери, проверяя свой внешний вид и широко улыбаясь. Ещё более захватывающие новости, чем оставленное вчера тело на ступеньках здания суда. Прежде чем уезжать, он подошёл к лестнице и положил руку на перила. — Дорогая, — прокричал в сторону спальни. — Я вернусь через несколько часов. Не жди меня. Он помедлил минуту, затем услышал, как открывается дверь. Гостья остановилась на верхней ступеньке. — Что случилось? — Ничего, о чём стоило бы беспокоиться, — ответил Ганнибал. — Наш друг Уилл преждевременно покинул клинику. Если он явится, когда меня не будет на месте, прими его как можно более любезно. — Он придёт к нам? — Не исключаю, дорогая, — нежно закончил прощание Ганнибал.***
Когда Ганнибал приехал в Балтиморскую клинику для невменяемых преступников, там творился полнейший хаос. Улицу перегородили, и полиция окружила здание. Полицейская на входе доложила Джеку о прибытии Ганнибала, потому что, конечно же, её никто не оповестил о его визите. После полученных инструкций она показала Ганнибалу, как пройти на место преступления. В самом здании больницы Ганнибал не торопился. Это было запутанное старое строение, и он допускал возможность, что Уилл прячется где-то внутри. Ганнибал не был экспертом по безопасности, тем не менее во время собственного визита имел возможность ознакомиться с системой безопасности госпиталя и функционирующими в нем инструкциями. Доктор Чилтон хвастался непроницаемой безопасностью и впечатляющей системой видеонаблюдения, но Ганнибал также разговаривал с несколькими санитарами и знал, что им критически не хватало персонала. Про себя Ганнибал уже придумал, как вывести из строя работавшую в лечебнице систему безопасности, хотя даже не представлял, зачем ему могло это понадобиться. Теперь ему было любопытно, как с ней справился Уилл. Джек встретил Ганнибала на выходе из блока, где находилась камера Уилла, несколько криминалистов как раз покидали место преступления. Отдалённые пререкания Зеллера и Прайса были слышны ещё до того, как открылась дверь. — Спасибо, что приехал, — сказал Джек, придерживая Ганнибала под локоть. — Чем могу помочь? — перешёл он сразу к делу. — Я распоряжусь, чтобы команда ознакомила тебя с имеющимися материалами, — продолжил Джек, кивая в сторону коридора. — Тут вся лечебница превратилась в место преступления, поэтому не ходи нигде один. Мне нужно просмотреть интервью. — Да, разумеется. Полицейский суетливо провел Ганнибала в холл. Ганнибал остановился и некоторое время просто наблюдал развернувшееся перед ним пространство: длинный каменный коридор, который заканчивался затемнённым тупиком. Довольно жалкое место для содержания пациентов. Можно было выделить запах крови, люминола и латекса среди привычных для таких мест запахов экскрементов, мочи, плесени и отбеливателя. На полу рядом с пятнами крови стояли маркеры с цифрами. Пациентов уже эвакуировали из этого крыла. Ганнибал подошёл к камере Ханны Рид, которая была и так набита битком — Зеллер, Прайс, Катц, да ещё и мёртвое тело. — О, доктор Лектер! — с энтузиазмом поприветствовал его Прайс, сидя на корточках возле решётки и собирая улики в пакет. — Именно вас нам и не хватает, — саркастично пробубнил Зеллер, осматривая лежащее на полу тело. — Ещё один повар на кухне. — Чего именно вам не хватает? — переспросил Ганнибал. Он стоял снаружи от решётки и держал сложенные руки за спиной. — Больше времени, — выдал Зеллер. — Хотя бы одного свидетеля, который не был бы официально признан психически невменяемым? — предположил Прайс. — Квалифицированного технаря, который найдёт отснятые за вечер записи? — добавила Катц. Она сложила руки перед собой, и весь вид её свидетельствовал о том, что Ганнибала она желает видеть на месте преступления менее всего. — Парни, пойду я собирать образцы в холле, потому что здесь и так не развернуться. — Слава богам, — поприветствовал её решение Зеллер. Беверли Катц вышла из камеры и направилась к чемодану с оборудованием. — Поможете мне разложить? — обратилась она к Ганнибалу, протягивая сложенную пластиковую подстилку. Тот надел перчатки, и вместе они застелили половину прохода. — Спасибо, — сказала она с тяжёлым вздохом разминая шею. — Мы тут в пылу обсуждений, что именно произошло. — Это камера Кукольницы, — уточнил Ганнибал. Катц кивнула. — Ага. Жертва Карл Ричи, один из санитаров. А саму Рид мы нашли закрытой в камере Уилла Грэма. Вот тогда стало ясно, что что-то пошло не так. Ганнибал приподнял брови. — Любопытно. — Куда уж любопытнее. — Катц подошла к камере и принялась выкладывать на подстилку окровавленные рваные куски белой ткани с методичной очередностью. Ганнибал позволил ей справляться с задачей самой, не желая мешать. — Все остальные пациенты находились каждый в своей камере. Мы уже обработали Рид. Кровь на ней, на этих клочках ткани, в камере и в коридоре. Ганнибал взглянул на тело на полу. Мужчина был одет в разорванную и окровавленную белую униформу, хотя под курткой не хватало рубашки. Его шея была сломана, поэтому неясно, откуда здесь столько крови. — Пациенты рассказывают противоречащие друг другу истории, — добавил Прайс, поднимаясь на ноги. — И это те, которые захотели говорить. Второй охранник, который был на смене, Мэттью Браун, также пропал. — Черт побери, — ругнулся Зеллер через плечо. — Кровь на этих ошмётках не соответствует той, что вытекла из колотой раны. По крайней мере не вся кровь. — Два вида крови? — переспросил Прайс. — Похоже. — Это не кровь Рид, — вмешалась Беверли, закончив раскладывать по порядку клочки ткани. — На ней не было порезов, хотя её хорошо поколотили. Ганнибал присел на корточки рядом с ней, чтобы изучить ткань. Через минуту она указала на слишком ровный край. — Это была униформа, которую разорвали по шву. Все части были разорваны таким образом, но эта дополнительно перерезана чем-то острым. Мы нашли скальпель. — Ткань связывали в узел, — отметил Ганнибал. Катц кивнула. — Но наша жертва не была связана вообще. Да и ничего больше не было связано. — Ханна Рид имела склонность к фиксации, — произнёс Ганнибал. — Уилл тоже. Ганнибал кивнул. Катц на мгновение отвернулась, прикусывая губу, будто отвлечённая зарождающейся в ней мыслью. — А ведь можно взять отпечатки с ткани? — спросила она, снова фокусируясь на уликах. — Можем поискать следы крови. Они вместе принялись разворачивать ткань, но нашли только пару частичных кровавых отпечатков. Затем взяли несколько образцов крови и ещё какой-то бесцветной жидкости. Ганнибал поднёс влажный кусок ткани к носу и принюхался. — Слюна, полагаю, — отметил он, прежде чем промокнуть тампоном оставшиеся капли жидкости. — Ничего не понимаю. — Катц недовольно качала головой. — Кто-то разрывал, связывал и резал ткань, вполне возможно, использовал её для фиксации или же чтобы наложить жгут. Это что, подготовка к инсталляции? — Но жертва не выставлена, — возразил Ганнибал. — Жгут вполне возможно, но тогда не было бы столько крови. — На этом парне не было жгута, — подтвердил Зеллер. — Оу, оу. Мы что-то пропустили под кроватью, — простонал Прайс, растирая затёкшую шею. — Я слишком стар для этого дерьма, Зеллер, разберёшься? — Я слегка занят! — А у меня уже старческие боли в коленях. Сделав фотографию, они вытащили предмет и уложили его тоже на пластик. Это был приёмник внутренней связи. — На нём что-то есть, — сказал Зеллер, сощурив нос. — Пахнет отвратительно. — Кровь и фекалии, — констатировал Ганнибал. Они все обратили взгляд в его сторону. — Рид насиловала своих жертв различными предметами, — добавила Катц. — Пусть она не созналась ни в одном изнасиловании, но Грэм… Она запнулась. — Грэм был уверен, что те старые файлы — тоже её рук дело. Зеллер раздражённо застонал и отступил в сторону камеры. — Надо проверить нашу жертву. — Может, сначала пообедаем, — покачал головой Прайс. — Простите. Последнее он добавил, скорее обращаясь к Ганнибалу, чем к Катц. — Итак, Браун приводит Рид в камеру из медицинской палаты, — начала Катц, анализируя случившееся. — Сигнализация у Брауна по какой-то причине выходит из строя, и Ричи приходит проверить, что же случилось. Замечает, что камеры и звукозапись выключены. Ричи заходит внутрь, и его убивают, Браун и Грэм испаряются, а Рид в конечном итоге оказывается в камере Грэма. — Беспорядок в блоке вполне мог предоставить Уиллу возможность для побега, — сказал Ганнибал. — Особенно если ему помогли. — Судя по пробелам в видеозаписях, Браун уже был в чём-то замешан, — добавила Катц. — Никаких ректальных повреждений у жертвы, — отозвался из камеры Зеллер. — Грэм, Рид, Браун — они могли быть замешаны все трое, — предположила Беверли. — Этот спектакль с замутнённым рассудком просто позволил Грэму выиграть время. — Трое это уже банда, — обратился к ней Прайс. — Уилл покинул госпиталь либо в качестве соучастника, либо имея заложника, либо будучи заложником, — подытожил Ганнибал, размышляя над открывшимся ему пазлом. — Если мы определим, какой из трех вариантов произошёл, то сможем предположить траекторию его движения и конечный пункт назначения.***
Комната для интервью была забита агентами ФБР, полицейскими, сотрудниками лечебницы и запертыми по клеткам пациентами. Было достаточно шумно, за счёт размера помещения голоса отзывались эхом, и Ганнибала раздражало находиться в этой толкучке вместе со всеми остальными. Он подошёл к Джеку, который как раз на повышенных тонах разговаривал с другим агентом. — Никто не расходится, пока мы не обнаружим записи, — гневно парировал Джек. Он заметил Ганнибала и махнул ему рукой, достаточно грубо отпуская попавшего в немилость агента. — Расскажи мне что-нибудь, чего я ещё не знаю. — Хотел бы я, — ответил Ганнибал. — Ханну Рид уже допрашивали? — Она не сказала ни слова, — скривился Джек. — Мы оба уже имели возможность наблюдать за её молчаливыми забастовками. — Возможно, я попробую поговорить с ней, — предложил Ганнибал. — Я хорошо знаком с её делом. Пока мы не поймём, что произошло, мы не сможем найти Уилла. — То есть? — Я не уверен, что Уилл покинул лечебницу по своей собственной воле, — сказал Ганнибал. — Очевидно, что либо он, либо мистер Браун, либо они оба были серьёзно ранены, прежде чем уйти из госпиталя. Пока в лаборатории только начнут проверять кровь на совпадение ДНК, мы уже будем иметь первую версию случившегося от непосредственной участницы. — Если думаешь, что сможешь её разговорить, вперёд, — только и сказал Джек. Ганнибал остановился возле клетки Ханны, оценивая её состояние. На лбу у неё наливался синяк, искажая и без того неровное лицо. Под носом запеклась кровь, а рукой она защитным жестом обхватывала рёбра. Её глаза сразу же метнулись в его сторону, и она будто бы пробудилась от своего перманентного ступора. — Здравствуйте, мисс Рид, — вежливо обратился он, словно никогда не встречался с ней ранее. — Меня зовут Ганнибал Лектер, и я был с Уиллом Грэмом, когда он обнаружил ваше последнее место преступления. Она облизала губы. — Ну и какова ваша оценка? — обратилась с вопросом. Общий шум в зале способствовал тому, что подслушивать было проблематично. Ганнибал удостоверился в том, что другие находящиеся неподалеку люди расположены на достаточном расстоянии, чтобы не слышать их разговор, а затем подошел ближе к клетке. — Это было изумительное сочетание инженерного дела с живым воображением, — произнёс он с улыбкой. — Ты на самом деле превзошла саму себя. — Ты спас одного из моих, — она говорила тихо, едва шевеля губами. — Спасти жизнь настолько же захватывающий опыт, как и забрать её. Её глаза ощутимо расширились, и впервые за время их знакомства она выглядела так, словно готова была расплакаться. — Спасти кого-то? Он же всё равно умрет. — В этом и суть игры, — сказал Ганнибал. — В то время как ты страдаешь от бессмысленности происходящего, я придаю моему существованию смысл. — Уилл сказал, что тебе было бы гадко. — Её лицо печально опало. — Что ты был бы разочарован, если я бы его изнасиловала. Ганнибал вполне резонно предположил, что она имела в виду Мэттью Брауна, но тем не менее ощутил собственническую вспышку гнева в груди. — Кого, Ханна? Она взглянула в его сторону, ошеломлённая его предположением. — Я никогда бы не тронула твоего. Ты это знаешь. Поэтому Мэттью. — Она остановилась. — Ты получал мои сообщения, не так ли? — Да. И они были для меня бесценны. Ханна имела в виду их закодированную переписку. С теми завалами корреспонденции, которые она получала, можно было писать ей без страха, к тому же она быстро расшифровала, какое послание пришло именно от Ганнибала. — Не думаю, что тебе пришлось бы по вкусу, как близки стали Мэттью с Уиллом, — продолжила Ханна вполголоса. — Так что настало время для небольшой взбучки. — И я благодарен тебе за взбучку. Расскажешь мне, что произошло? — Разве не для этого я здесь? Ну ладно. Я увидела возможность слегка позабавиться с Мэттью, — сказала она, и при этом выглядела утомлённой беседой. — А затем подкинула Уиллу возможность спасти его, что он и сделал. Всем хорошо. Хоть в какой-то момент мне казалось, что Уилл убьёт меня. Ханна словно задумалась. — Но он просто швырнул меня в свою клетку. Слишком занят был спасением, чтобы отвлекаться на убийство. — Она подняла руку и нажала воображаемую кнопку. — Затем я включила аварийную сигнализацию, пульт от которой прихватила у Мэттью. По звукам было похоже, что Ричи пришёл из другого крыла, подумал, что это Уилл сделал с Мэттью то, что сделала я, и принялся выбивать из него дерьмо. Она поднесла мизинец ко рту и начала вгрызаться в ноготь. — Затем кто-то из них убил Ричи, и они драпанули. Вот и вся история. — Большое спасибо, Ханна. — Ну что? Тебе гадко. Она выглядела совсем юной и уязвимой, хотя девушка, которой она была когда-то, за свою жизнь прошла огонь, воду и медные трубы. Ханна была сыта жизнью по горло, и несмотря на свой громадный творческий потенциал как убийцы, она медленно упивалась своим собственным страданием. Ганнибал даже пожалел, что она в заключении, пусть это и было целиком и полностью её решением. Возможно, стоит обсудить с доктором Чилтоном схему её лечения. — Если что-то вызывает у меня отвращение, я просто удаляю это из своей жизни, — пояснил он. — Ты не вызываешь у меня отвращения, Ханна. Когда Ганнибал покидал клинику, уже начало светать. Рассветные лучи солнца пробивались сквозь редкие облака и окрашивали небо приятными полуоттенками. Ганнибал ощущал себя пробудившимся. Он и до этого предвидел, что нахождение Уилла в клинике подходит к концу, а интуитивная прозорливость вселенной только подтвердила принятое решение сократить расстояние между ними. Ещё Ганнибалу было бесконечно любопытно, что происходило внутри разума Уилла, но в последние пару месяцев он был лишён возможности вести непосредственные наблюдения. Сейчас Уилл где-то вдалеке, дышит воздухом без запаха плесени, и отдыхает от присущей больнице постоянной атмосферы угнетения. Он может взглянуть на небо, бесконечное, растянутое во все стороны, движущееся под действием постоянных перемен погоды и времени суток. В своей изоляции Уилл мариновался и вынашивал мысли, теперь же он должен вступить в мир без всяких ограничений. Конечно же, было бы получше, если бы он сбежал один. Мэттью Браун был одним из множества элементов стихийного хаоса. Ну ладно. Неизвестная в уравнении — всегда причина поразвлечься. Удовлетворенно улыбаясь, Ганнибал вдохнул прекрасный утренний воздух и спустился по ступеньками — прочь из клетки и ближе к миру, в котором теперь обитал Уилл Грэм.