Образ возлюбленного

Уилл спал урывками, то проваливаясь в сон, то выныривая в реальность. Иногда он был один, временами рядом с ним оказывался Мэттью, чтобы дать ему еды, воды или пакет со льдом. На улице стояла глубокая ночь, когда Уилл почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы просто сесть. Тьма обступала его мучительно толстым коконом, и свет был настолько рассеянным, что Уилл на секунду забыл, где находится. Дезориентация прошла, когда он увидел проникающий сквозь окно сарая лунный свет, слабый и едва заметный. Летняя ночь была мягкой, да и у Уилла было достаточно одеял, чтобы согреться. В конце концов, зима давно закончилась. Усевшись на матрасе, ждал, когда пройдёт головокружение. Очень медленно, опираясь на стену, получилось подняться на ноги. Кровь всё ещё бурлила внутри головы, но, должно быть, сахара и соли в кровообращении было недостаточно, чтобы привести к обмороку. Уилл держался за стену, пережидая, пока ему станет легче. Ночь оживлял хор сверчков и низкое кваканье одинокой лягушки. Как же давно Уилл не слышал звуков природы и леса, и вот на мгновение он мог различить на запах Вулф Трап — согревающий душу запах собак, согревающий тело сладкий виски, влажную землю на берегу ручья. Что, если он был бы свободен? Уилл распрямил мучительно ноющие ноги и принялся ходить по сараю. Натянутая между лодыжками цепь делала шаги медленными, а походку неуклюжей, Звук тянущегося по бетону металла был слишком громким в ночной тишине, а одна лишённая носка нога начинала замерзать. Опухоль на лице почти сошла, но полноценно открыть правый глаз всё ещё не представлялось возможным. Этот факт лишь усугублял сложность передвижения в темноте. Уилл подошёл к двери и легонько толкнул. Закрыто. Разочарование затопило его целиком. С обратной стороны был навесной замок. Со злобы Уилл несколько раз резко дёрнул проклятую дверь, затем оставил её в покое. Он продолжил круг почёта по сараю, оценивая свои возможности в ходьбе и одновременно с этим более детально изучая окружение, в которое попал. Окна точно так же закрыты, но если выбить стекло, можно ускользнуть. В сарае есть инструменты, которые можно использовать, чтобы избавиться от оков, или же в качестве оружия. Уилл задумался над тем, чего ожидает от него Мэттью: он мог специально ждать в засаде его попыток побега. Ещё в сарае могли быть камеры, но чем больше Уилл думал об этом, тем больше идея казалась ему параноидальной. Камеры ночного видения очень дорогие, а если они крохотные, то ещё дороже. Жалованье Мэттью в качестве санитара было ничтожным, разве что он попросту украл камеры из клиники. Прослушка выглядела более вероятным вариантом, так что Мэттью просто услышал бы сам процесс взлома. Можно было припрятать что-либо под матрас, но если не использовать оружие сразу, велика вероятность, что Мэттью его найдёт. Если Мэттью ощутит от Уилла угрозу или заподозрит предательство, тогда всё. Конец. Изучая сарай во тьме, Уилл больше полагался на тактильные ощущения, чем на зрение. На рабочем столе лежали многочисленные инструменты, они свисали с крюков на перфорированной стене — ждали. Уилл едва мог видеть общее расположение орудий, размещённых Мэттью в определённом порядке. Он на ощупь схватил пару плоскогубцев, и его накрыло ошеломляющим дежавю. Они были расположены там же, где висели у Уилла в гараже. Уилл вернул плоскогубцы на место. Ещё отец научил его тщательно размещать рабочие инструменты в определённом порядке, сырыми днями Уилл наблюдал за тем, как отец копался в лодочных моторах, и подавал ему необходимые девайсы. Поэтому никакого беспорядка не допускалось. Каждая вещь должна была находиться на своём месте. Мэттью бывал в его доме. Пространство для убийств было организовано для них двоих. Осторожно склонившись, Уилл принялся изучать содержимое выдвижных полок, включая пластиковый контейнер с отсеками разного размера. Конечно же, он не мог принадлежать Уиллу, потому что его коробку для рыболовной снасти и прочие связанные с рыбалкой инструменты, безусловно, забрали в качестве улик. Но содержимое бокса было предельно ясным: рыболовные крюки различного веса и размеров, катушки с леской для связывания безделушек, перья для приманок, увеличительные стёкла для точной работы, плоскогубцы с длинными щипцами. Всё необходимое для производства приманок. Любопытно, поверил ли Мэттью рассказам Уилла о том, что он вовсе не тот убийца, которым его считают, но его игра выше — охотиться на охотников. — Мэттью желает, чтобы вы убили меня вдвоём, — произнёс Ганнибал в его голове. Уилл продолжил поиски, аккуратно возвращая найденные им вещи на свои законные места. — А ты сам хочешь убить меня? — продолжил тем временем Ганнибал. — На самом глубинном уровне, — подумал Уилл. — Тогда ты как-то слишком беспечно игнорируешь подвернувшийся тебе шанс. Нерешительность в конечном итоге погубит тебя. — Я не убийца. — Ты убивал ранее, и вскоре тебе придётся убить снова. Ты можешь не желать этого, но чтобы спасти собственную жизнь, ты отнимешь чужую, не так ли? К тому же Мэттью убил минимум двух невинных. Разве ты не почувствуешь себя хорошо, прекратив его жизнь? — Это не те параметры, по которым я веду отбор. Убить тебя было бы гораздо приятнее. — Тогда убей обоих. Уилл наконец нашёл, что искал — лежащий в отдалении нож со сменными лезвиями. Он приоткрыл рукоятку и обнаружил комплект из пяти плотно упакованных лезвий. — Ты не хочешь быть для Мэттью тем партнёром по убийствам, которого он желает. И когда он поймёт это, он лишит тебя жизни. — Я знаю. — Тогда либо убегай, либо воспользуйся возможностью избавиться от нас обоих. Уилл обмотал изолентой нижнюю половину лезвий — достаточно плотным шаром, чтобы частично защитить свою руку во время использования. Одно он спрятал под матрас, вырезав в нём кармашек и припрятав лезвие внутри. Другое приклеил лентой ко дну холодильника. Холодильная камера была пуста. Она была достаточного размера, чтобы вместить тело, и минуту Уилл боролся с желанием забраться внутрь и свернуться в прохладной тьме. Вместо этого он взобрался на холодильник сверху, чтобы выглянуть в окно, предоставляющее виды бесконечных лесов без единой хижины. Он долго сжимал раму окна и смотрел на залитую лунным светом лужайку, свободно плавая в собственных мыслях, где все решения казались неясными и туманными.

***

На следующий день, доставив Уиллу еду и проверив повязки, Мэттью выпустил его на улицу. Сам похититель отклонился на стену сарая и закурил, наблюдая за тем, как Уилл шаркая выходит на солнце. Уилл ступил босыми ногами в траву, ощутив прохладную землю, кожу и волосы обжёг яркий солнечный свет. Как же было хорошо, несмотря на скручивающую тело боль и тёмные синяки на лице. Он запрокинул голову и сделал глубокий вдох, впитывая кожей свет, которого не видел месяцами. Был достаточно тёплый день, едва задевающий ветер приятно охлаждал, а боксеры и футболка казались вполне подходящей одеждой для подобной погоды. Уилл разминал ноги, прохаживаясь по буйно разросшейся травке, и несмотря на то, что цепь позволяла делать только небольшие и неловкие шаги, он был несказанно рад тому, что находится не в помещении, в первый раз со времён своего заключения. Он почти чувствовал, как Мэттью за ним наблюдает. В конце концов Уилл всё же обернулся и посмотрел на него в ответ. На свежем воздухе ситуация не казалась уже настолько зловещей, они оба стояли, как равные, и сам факт, что Мэттью позволил Уиллу немного свободы, тоже был хорошим знаком. Уилл вернулся назад и остановился за пару шагов до Мэттью, греясь в солнечном свете и наблюдая, как тот затягивается сигаретой. — Тоже хочешь? — предложил он. Уилл пожал плечами и утвердительно кивнул. Мэттью извлёк из спортивных штанов пачку и протянул сигарету Уиллу, а затем щёлкнул зажигалкой. Уилл затянулся, глядя на разгорающийся огонек. — Обычно я не курю, — произнёс он, выдыхая дым, а затем вернулся обратно под лучи солнца. — На самом деле я очень скучаю по виски. Дым сворачивался в лёгких, обжигал изнутри и вырывался из губ с лёгким свистом. Уилл не курил настолько давно, что начал ощущать первое покалывающее действие никотина. Мэттью жевал зубами окурок, губы сами сложились в усмешку. — И по солнечному свету? — И по солнечному свету. — Неправильно держать людей в битком набитом подвале, — продолжил Мэттью, глядя куда-то вдаль. — Кто-то сказал бы, что именно этого мы и заслуживаем. — Заключённые в тюрьме имеют право на прогулку. Для пациентов с повышенной безопасностью дела обстоят гораздо хуже. В отличие от простых заключённых, у них даже нет определённой финальной даты пребывания в клинике. Некоторые вообще никогда не выберутся наружу, но при этом они не сумасшедшие, а просто достаточно невезучие, чтобы получить диагноз и действительно сойти с ума в компании других психов. Ну и в результате остаться на всю жизнь в одном и том же месте. Мэттью покачал головой. — Как долго ты проработал в Балтиморской клинике для невменяемых преступников? — поинтересовался Уилл. Мэттью оскалился, тонкие губы и крючковатый нос и вправду делали его лицо похожим на ястребиное. — Пятнадцать грёбаных месяцев, — воркующим голосом проговорил он в ответ. — Но я ещё пребывал в одной, когда был помоложе. Очень пристально наблюдал за тем, как быть хорошим санитаром. Именно так Чилтон и нанял санитара, который прежде сам был пациентом в подобной клинике. К тому же Мэттью намекал на смену документов. Таким образом он проскользнул в образованную законодательством щель, судья стёр его запись за хорошее поведение. — Ты пришёл работать в клинику, чтобы быть поближе к совершившим насилие преступникам? Улыбка Мэттью была достаточным подтверждением. — До прибытия тебя и мисс Рид было скучновато. Один годный собеседник Гидеон, да и из того слова лишнего не вытянешь. Но два серийных убийцы за неделю… боже мой! — Голос его просто сочился возбуждением. — Это даже лучше, чем Рождество. Знаете, мы делали ставки, кто из вас первый сорвётся на нападение. Я ставил на вас… Мэттью запнулся да так и замер с недонесённой сигаретой в руках, словно его заинтересовало нечто вдали. Его привычная живость превратилась в вялые жесты. — Чёрт, — выдохнул он с неловко натянутой улыбкой. — Я должен Ричи денег. — Затем рассмеялся, слабо и вымученно. Внезапно Уилл ощутил пробежавший по телу холодок. Сигарета продолжала тлеть, а Мэттью словно не замечал этого в своём странном оцепенении. — Мэттью, — обратился к нему Уилл. — Ты в порядке? Какое-то мгновение он молчал, будто бы слова замедленно достигали его слуха, а сформулировать ответ было необычайно сложным действием. — Ага, — сказал он, и голос дёрнулся где-то в горле. Настолько поразительный контраст между утверждением Мэттью и общим его состоянием вызвал у Уилла острую боль в где-то в желудке. — Это просто. Забавно. Она напала на меня, но я не могу отдать Ричи деньги, потому что убил его. — Ты и не должен постоянно быть бодрячком, — осторожно прощупал почву Уилл. — После некоторого травмирующего опыта. Глаза Мэттью стали стеклянными, пепел осыпался с сигареты. Он сделал затяжку одновременно с пришедшей ему в голову, словно запоздавшей мыслью. — Я надеялся, что вы нападёте на кого-нибудь. Это была невыгодная ставка, потому что мисс Рид выглядела гораздо более агрессивной. Но я смотрел на вас, и… я хотел увидеть, как вы причиняете кому-то боль. — Улыбка дрожала на лице, глаза полностью безучастные и отстранённые. — Когда вы ворвались в камеру и стянули её с меня, ваше выражение лица… Он снова замолк. В голове Мэттью проигрывал флешбэк, Уилл почти видел, как воспоминания крутятся в его черепе, постоянное подёргивание подбородка было не обычным жестом, а следствием нервного напряжения. На шее ускоренно бился пульс. — Мэттью, — повторно обратился Уилл, стараясь вернуть его в реальность. Заговорил он только после достаточно продолжительной паузы. — Это был не первый раз, когда меня пытался убить другой пациент, — сказал он, пожимая плечами. — По правде говоря, от Кукольницы я ожидал ещё худшего. Уилл просто смотрел на него, забыв и о своей собственной сигарете. — Она не пыталась убить тебя. Мэттью напрягся. — Эй. — Уилл сделал шаг вперёд. — Ты здесь, сейчас, со мной. И ты в безопасности. Глаза Мэттью расширились. — Это что блять значит? — выплюнул он. Вот дерьмо. Мэттью повернул голову в сторону Уилла, медленно, словно рептилия. — Вы думаете… — Его рот искривился в усмешке. — Думаете, я чувствую себя в опасности? Из-за неё? Он наступил в сторону Уилла с широко раскрытыми глазами, но не приблизился слишком, будто бы их разделяла плёнка. Уилл в упреждающем жесте приподнял руки. — Она сделала тебе больно. Я просто тревожусь. — Считаете меня каким-то беспомощным мальцом? — Не думаю, что ты беспомощен. Уилл сделал шаг назад. — Потому что я не беспомощен. Единственной причиной, по которой она смогла одолеть меня, была моя глупая ошибка. — Мэттью приблизился к Уиллу, рассеянным взглядом глядя на его лицо. — Отчего вы пятитесь? Что, чувствуете себя в опасности? Уилл замер на месте, словно врос ногами в землю. Мэттью обошёл справа, искоса поглядывая в его сторону, сигарета крепко зажата между пальцами. — Мэттью… — Возможно, вам и стоит меня бояться, — ответил Мэттью. — Убивать пристава и Ричи было очень легко. Вообще так забавно осознавать, что любого человека очень просто убить. Свободную руку он сложил в форме пистолета, направив его на Уилла. — Пиф-паф, прямо в живот. — Он сделал ещё один шаг навстречу. — И ещё один в голову, чтобы прикончить его. Будто и не было ничего. Понимаете меня? Вот в один момент человек ещё жив, а в следующий… Воображаемый пистолет из пальца упёрся Уиллу под подбородок и выстрелил. — Пыщь. И он мёртв. Уилл заставлял себя удерживать подбородок на месте, не позволяя отступить, даже когда Мэттью подошёл слишком близко, оттесняя его. — Когда переступишь психологический барьер, само по себе убийство не такая уж сложность. Мэттью положил руку Уиллу на загривок. — Для вас я сломал шею Ричи. — Он вдавил большой палец в яремную вену. — Звук получился на удивление громким. Уилл сглотнул. — Ты убил Ханну? Рука сжалась на загривке, натягивая несколько локонов, по лицу Мэттью словно тень пробежала. Он смотрел в никуда, поверхностно дыша через нос, пальцы вжались в мышцы шеи. — Не смейте, — зарычал он. — Не делайте этого. Уилл продолжал просто стоять на месте. Мэттью поднёс сигарету к губам и затянулся с широко открытыми глазами, второй рукой всё ещё удерживая Уилла за шею. Он был полностью сконцентрирован на тлеющем угольке, а затем снова — на горле Уилла. Придерживая шею, он поднёс кончик сигареты к коже. Уилл оттолкнул его, при этом падая навзничь из-за стягивающей его ноги цепи. Мэттью запрыгнул сверху, толкнул его голову в сторону щекой в траву, жёстко нажимая на имеющиеся синяки, чтобы Уилл не смог смотреть из-за боли. Другой рукой он сдавливал его шею, сигарета потерялась в траве. — Что, вы думаете, произошло? — шипел Мэттью. — Думаете, со мной что-то не так, а? Ну да, ладно, со мной что-то не так. Уилл толкнул душившую его руку, затем заехал кулаком в челюсть, но из-за недостаточного замаха удар получился смазанным. Мэттью истерично рассмеялся. Он сжал сильнее, и Уилл ощутил, как лицо наливается кровью, готовое взорваться. — Вы не будете смотреть на меня с таким видом, — говорил Мэттью. — Так… так, будто я сам вроде жертвы. Уилл слышал запах травы, грязи и своей собственной крови. — Нет, — попытался ответить он, задыхаясь, пока перед глазами плясали огоньки. Никак не получалось дышать. Он царапался, пытаясь достать до глаз Мэттью, ногти задевали щёки, но никак не достигали цели, хватка на шее была безжалостной. «Да он же так убьёт меня», — подумал Уилл в ярости. Но Мэттью сполз с него, напоследок грубо сжав трахею ладонью. Уилл свернулся клубком, кашляя и рвано дыша, закрывая руками саднящее горло. Мэттью поднялся на ноги, едва сморщившись. Он неустойчиво нависал над Уиллом, издавая какое-то разочарованное хныканье. Уилл поднялся на четвереньки, одной рукой всё ещё обхватывая шею. Каждый вдох болью отзывался в горле, а ещё тошнило от обострившейся мигрени. Он не мог бы подняться на ноги, даже если бы попытался. Мэттью склонился и потянул Уилла за футболку, приводя его в вертикальное положение. А затем толкал его перед собой, почти силой запихивая в сарай. Учитывая ограничение цепи, Уилл мчался едва ли не вприпрыжку, чтобы снова не рухнуть наземь. Втолкнув его в сарай, Мэттью с шумом захлопнул дверь и запер её на замок. Переводя дыхание, Уилл кое-как добрался до матраса. Он упал на спину, всё ещё продолжая рвано дышать. Окружающий мир плыл перед глазами. Свернувшись клубком, Уилл скользнул рукой под матрас к спрятанному скальпелю.

***

Когда солнце начало клониться к закату, Мэттью вернулся в сарай. Звук открывающегося замка дрожью прошёл по костям. Уилл сел и прислонился спиной к стене. В руках Мэттью держал тарелку с едой, которую поставил возле матраса. Его плечи были сгорблены, глаза опущены, и весь он напоминал пса, поджавшего хвост. Уилл смотрел на него с усталостью. Мэттью заполз на матрас и вжался лбом в плечо Уилла. — Простите, мистер Грэм, — мягко сказал он, его голос звучал по-юношески уязвимо. — Я не хотел причинить вам боль. Уилл позволил тактильный контакт, но не ответил взаимностью, лишь удобнее подвинул подбородок. Он помнил голос Мэттью, когда тот кричал к нему из камеры Ханны. Он помнил фотографию тела на ступеньках здания суда. Барьеры между противоположными вещами были опасно тонкими — между правильным и ошибочным, болью и удовольствием, беспомощностью и силой. Он чувствовал желание Мэттью снова обрести спокойствие и стабильность, веру в собственные силы после случайного открытия, что он тоже может быть уязвим. Этот новый факт выбивал почву у него из-под ног. — Всё в порядке, — ответил Уилл, приобнимая Мэттью за плечо. — Я знаю, что ты не хотел сделать мне больно. Мэттью вжался носом в его шею. — За исключением случаев, когда вы сами этого захотите, да? Уилл ощутил растекающийся по венам холодок. — Я не должен был просить тебя об этом, Мэттью. И я этого не хочу. Мэттью покачал головой, слегка толкаясь в его плечо. — Я просто хотел помочь. Хотел дать вам то, в чём вы нуждаетесь. — За исключением моей свободы. Тогда он отстранился, чтобы взглянуть на Уилла, одной рукой упираясь в стену. Лицо Мэттью находилось так близко, да и выражение было искренним. — Я не позволю вам уйти от меня, — сказал он просто. — Вы мне нужны.