Прошлое — не будущее

      Если спросить любого ученика Школы Охотников, какое время суток у него самое любимое, то каждый бы ответил, что вечер. Вечер – это время, когда заканчивались уроки, и можно было вздохнуть свободно, по крайней мере, до завтрашнего утра, вечер – это время отдыха, а вечер после упражнения с ловушками всегда особенно желанен и долгожданен. После ловушек ни у кого и ни на что не оставалось сил, и тем не менее промокшие насквозь мальчишки, толкаясь, спешили в душевые комнаты, чтобы смыть с себя грязь, поскорее переодеться в тёплую, а самое главное, сухую одежду, а потом всем дружно пойти на ужин. У учеников, после тяжёлого испытания, особенно разыгрался аппетит, ведь столько сил и энергии потрачено! Поскорее бы помыться, переодеться и поесть – так думал каждый, но только не Дин Винчестер.       В отличие от остальных Дин никуда не торопился. По правде говоря, его настроение резко упало ещё там, на тренировочной площадке под колючей проволокой, после финального звонка Руфуса. Задание провалено, Дин не справился, и его даже не утешала мысль, что никто не справился – Гарри и тот, вырвался вперёд, а не дошёл, что уж говорить о других, кто оставался далеко позади? Но Дин просто-напросто не привык к поражению, он привык побеждать. В упражнениях по ловушкам Дин всегда был первым, а вот сегодня он оплошал! Это позор…       Каждый ученик в Школе знал, что Дин Винчестер, сын Джона Винчестера, основателя Школы, самый лучший, самый быстрый, самый смелый и при всём при этом самый первый ученик Школы Охотников! И все знали почему – Джон Винчестер тренировал сына чуть ли не с пелёнок – и были правы. Дин действительно подготовлен лучше всех. У Дина в Школе было полно друзей, каждый из которых мечтал походить на него. Но сегодня Дин подвёл всех! И всё из-за дурацкой верёвочной ловушки – как, как Дин мог её не заметить?!       Не без зависти Дин бросил взгляд на Гарри Мидельсона, вокруг которого столпились ребята, наперебой задающие вопросы, как это он умудрился сегодня чуть не добраться до финиша? Определённо, Гарри сегодня купался в лучах славы. Он смеялся и что-то лепетал, а Дин, сжав зубы, схватил из шкафа полотенце и бросился в душевую. Тёплая вода помогла ему снять напряжение, целых пять минут он стоял под водой и растирал кожу, чуть ли её не сдирая, грубой мочалкой с мылом, смывая с себя грязь, пот и сегодняшний позор, хоть и понимая, что последний всё равно никуда не денется. И всё же выйдя из душа и обмотавшись полотенцем, Дин почувствовал себя легче. До тех пор, пока не вышел в коридор и не наткнулся на Эша и Билли, которые только собирались мыться.       – Эй, Дин, как же ты так сегодня? – тут же начал Билли.       – Мы все ставили на тебя, ведь ты обычно побеждаешь! – подхватил товарища Эш, известный по всей Школе, как компьютерный гений. Действительно, Эш славился своей любовью к компьютерам и мог разобраться в любой программе. Даже учителя-охотники нередко обращались к нему за помощью.       – А я проиграл, довольны?! – не выдержав, вскричал Дин и распахнул перед собой дверь, ведущую в общую комнату.       – Эй, Дин, не горячись! – крикнул ему вдогонку Эш.       – Все проигрывают, ты уж не расстраивайся, – добавил Билли и ушёл в душевую.       Внутри Дина всё кипело от злости и бессилия. Горло охватил неприятный спазм, а кожа покрылась мурашками – после душа вдруг стало особенно холодно. Дин стремительно преодолел гостиную, к счастью, полупустую – оставшиеся мальчишки быстро её покидали, тоже направляясь в душ, а другие уже разошлись по своим спальням, чтобы обсохнуть и переодеться; и Дин тоже влетел в спальню.       Спальни в Школе Охотников рассчитаны на четверых учеников. В спальнях не было ничего лишнего: четыре кровати, четыре прикроватных тумбочки, два шкафа и одно окно, занавешенное занавесками. В спальне полагалось только спать и переодеваться и ничего больше. Для других занятий в Школе отведена общая гостиная, библиотека, компьютерный класс и конференц-зал, где стоял проектор, и учителя показывали своим ученикам учебные фильмы, а иногда в свободное время мальчишки собирались, чтобы посмотреть любой фильм. Конференц-зал превратился в их домашний кинотеатр.       К счастью Дина, в спальне никого не оказалось. Билли и Эш ушли в душ, как вероятно и Роб, но скоро они вернутся. И всё же пока их нет, и поэтому Дин лёг на свою кровать, свернулся калачиком и, обхватив руками голову, схватился за волосы. Только сейчас он понял, как сильно устал. От всего. Всё тело ломило от мелких ссадин, полученных на сегодняшнем задании, руки и ноги были в синяках, как свежих, так и уже заживающих – с прошлых заданий. Он понимал, что так не только у него, так у каждого ученика этой Школы. Да и раньше он не так сильно обращал на раны внимание – обычно сладкий вкус победы заглушал боль, и только в медицинском кабинете, когда Бобби начинал обрабатывать ему раны, Дин шипел от боли. А сегодня вот уже больно. И горько…       Дин сел в кровати, сглотнув комок в горле. Нельзя раскисать! А если сейчас в спальню зайдут ребята? Лучше поскорее одеться и пойти куда-нибудь, скоротать часок до ужина. Проводить время с ребятами Дину сейчас не улыбалось, больше всего ему сейчас хотелось побыть одному. Достав из шкафа джинсы, серую футболку и клетчатую бордовую рубашку, Дин оделся и поспешил прочь из спальни, но в гостиной он лицом к лицу столкнулся с Гарри, который тоже уже оделся.       – Эй, Дин!       – Гарри, прости, я спешу.       – Дин, погоди…       Гарри положил руку ему на плечо, останавливая. Мысленно обругав Гарри, Дин остановился и посмотрел товарищу в глаза, и вдруг разглядел в них… сочувствие?       – Дин, ты же в порядке?       – Да, Гарри.       – Если бы не верёвочная ловушка, я бы и не догнал тебя, и ты пришёл бы первым.       – Ага.       Кого Гарри пытался утешить, Дина? Да вот только Дину ни тепло и ни холодно от этих утешений. Гарри дружески потрепал Дина по плечу и улыбнулся, словно закрывая тему:       – Ну, Дин, увидимся!       – Ага, – Дин выдавил улыбку в ответ, и Гарри ушёл.       Вот и поговорили. Дин вздохнул: Гарри не за что было винить. Просто счастливый случай: сегодня повезло Гарри, и не повезло Дину, с кем не бывает. И всё равно на сердце было паршиво. Дин прибавил шагу, размышляя, куда же пойти, где уединиться, потому что действительно видеться сейчас ни с кем не хотелось. В Школе Охотников было такое место, которое сейчас точно пустует – библиотека. Туда-то Дин и направился.       Пройдёт время, и об этом дне забудут. Занятие с ловушками затмят другие уроки, а там пройдёт месяц и снова ловушки. И тогда Дин точно доберётся до финиша первым! До свистка. И потом о его поражении никто не вспомнит! И он потом будет хохотать над тем, как сегодня глупо попался в ловушку, если, конечно, сам вспомнит об этом. Впереди столько побед! Он был, есть и останется лучшим учеников Школы Охотников! Однако сейчас всё равно горько.       Дин свернул в коридор, ведущий в библиотеку, радуясь, что по пути никого не было, но вдруг сзади раздался знакомый, чуть ворчливый голос, и Дин остановился как вкопанный.       – Эй, парень?       Этот голос Дин бы узнал из тысячи, принадлежал он Бобби Сингеру. Охотник в возрасте, который в Школе был одновременно за библиотекаря, тренера и медика. От него постоянно пахло виски, книгами и стерильными бинтами, и эти запахи всегда внушали Дину покой. Из всех старших охотников именно Бобби ближе всех к Дину, они хорошие друзья, а иногда Дину даже казалось, что Бобби ему как близкий родственник. Ну ещё бы, ведь отец Дина и Бобби давно дружили, и Джон часто оставлял сына у Бобби, когда отправлялся на охоту. Дин вырос на глазах у Бобби.       – Бобби, – Дин обернулся, встречая Бобби.       Бобби проковылял к Дину: после недавней охоты на вервольфа он слегка прихрамывал. Подойдя к нему, он спросил:       – Ну, сынок, как прошло испытание ловушек?       И снова волна тоски, горечи и стыда захлестнула Дина. Обычно, после любого подобного задания или тренировки он всегда с трепетом рассказывал Бобби о своих успехах, делился своими впечатлениями, не успевая переводить дыхание: восторженные слова так и лились из его уст! Но сегодня… никаких успехов не было.       – Хм, не справился что ли?       – Никто не справился, а я… оказался вторым, – сказал Дин, опустив взгляд в пол.       Бобби промолчал. Такого он, конечно, не ожидал, Дин сразу догадался об этом, но кое-что Дин понял не сразу: что Бобби больше напрягало, как Дин отреагировал на своё поражение. Приблизившись к мальчику, Бобби взял Дина за плечо и повёл в обратную от библиотеки сторону.       – Бобби?       – Пойдём, я осмотрю твои раны, как раз успеем до ужина, а после ужина и другие ребята потянутся, в медпункте не будет свободного места.       – Но…       – Не спорь со мной, балбес!       Бобби оказался непоколебим, и Дину пришлось позволить увести его в медпункт. По правде говоря, раны и не беспокоили Дина, они были довольно-таки терпимыми, но Бобби всё равно велел ему раздеться и показать каждую ссадину и каждый синяк.       – Бобби, пустяки, правда, – проговорил Дин, садясь на кушетку.       – Скажешь тоже, пустяки, – проворчал Бобби, взял с полки лоток с ватными шариками и антисептик и принялся обрабатывать раны. Дин зажмурился от боли. Поэтому он не хотел их обрабатывать, раны сильно жгло. – Терпи, сынок, пощиплет да перестанет!       Дин это прекрасно знал, а ещё знал, что царапины, ссадины, ушибы – всё это всегда неизбежно, если ты охотник. В Школе они убедились в этом на собственном опыте, через жестокие упражнения, и хотя и понимали, что на настоящей охоте исход может оказаться куда более печальным.       Когда Бобби обработал ссадины и кое-где налепил бактерицидные пластыри, Дин выдохнул с облегчением, поблагодарил его и оделся. Бобби лишь покачал головой:       – Сколько учеников ни осматриваю, а у тебя всегда ран больше всех. Ты совсем не бережёшь себя.       – А я и не должен беречь себя, Бобби, – ответил Дин, натягивая джинсы. – Я должен научиться всему, чему меня могут научить здесь, чтобы стать охотником.       Бобби промолчал и отвернулся, прибирая на место пластыри и антисептик. Дин никогда себя не берёг и всегда ставил долг превыше собственной шкуры. Сколько его помнил Бобби, ещё с самого детства. Это Джон воспитал своего сына таким… и Бобби не совсем был согласен с таким воспитанием. Хотя и Джона он мог понять, ведь после смерти жены и исчезновения малого Сэма, в жизни Джона и Дина всё перевернулось с ног на голову, и может охота стала единственным утешением Джона и целью его жизни.       – Я пойду на ужин, – сказал Дин, соскакивая с кушетки. – Сейчас уже звонок будет.       В самом деле – Бобби взглянул на настенные часы, которые показывали почти семь. Вот-вот прозвенит звонок, приглашающий всех в столовую. Дин направился к дверям, но Бобби вдруг окликнул его:       – Дин…       – Да, Бобби?       – Ты это, сынок… не расстраивайся, что вторым сегодня оказался. С каждым бывает.       – Но только не со мной.       – Ты слишком требователен к себе, Дин…       Голос Бобби оборвал звонок, заставивший обоих вздрогнуть и избавить их от разговора. В глазах Дина Бобби явственно прочёл то, как Дин хочет уйти на ужин. Бобби вздохнул и кивнул:       – Иди, Дин. Приятного аппетита.       – Спасибо, Бобби.       И Дин поспешил в столовую, где уже рассаживались ребята. Сегодня Дин сел дальше всех, за столик у окна, и вяло ел спагетти, которые приготовили сегодня на ужин. Дин всё ковырял вилкой в тарелке, когда ребята уже допивали чай и доедали кексы, которые подали к десерту, а потом вставали и уходили, поблагодарив Энниса Росса за ужин – Эннис не только был охотником, но ещё и поваром: кормил всех обитателей Школы. Учителя обычно ужинали позже, через полчаса после учеников, и Дин вдруг вспомнив об этом, затолкал остатки спагетти себе в рот, допил чай и, даже против своего обыкновения не притронувшись к сладкому кексу, решил скорее покинуть опустевшую столовую, но не успел.       В дверях Дин столкнулся с Джоном Винчестером, своим отцом.       Не сказать, чтобы обычно Дин избегал встречи с отцом, но сегодня это было именно так. После сегодняшнего поражения Дин не знал, как посмотреть отцу в глаза, ведь тот всегда возлагал на Дина большие надежды! Джон всегда гордился сыном, хоть никогда и не говорил об этом, но Дин чувствовал. Лучший ученик Школы Охотников, старательный, способный, сильный, быстрый, ловкий… сегодня опозорился по полной.       Может, сделать вид, что Дин не заметил Джона? Да нет, поздно. Как можно не заметить, когда они чуть не налетели друг на друга.       – Дин…       – Сэр? – машинально откликнулся Дин, выпрямившись, но опустив взгляд в пол и чувствуя при этом, что к лицу начинает притекать кровь. Отчего-то Дин догадался: отец всё знает о том, что сегодня случилось на ловушках.       – Нам надо поговорить, сын. Иди в мой кабинет и жди меня там.       – Да, сэр.       Приказ, не терпящий возражений – Дин привык к таким с раннего детства. Как бы ему не хотелось обсуждать с отцом своё поражение, а надо, потому что отец приказал. И Дин беспрекословно подчинился и в этот раз, направившись прямиком в директорский кабинет.       Дверь оказалась не заперта, да и этого не требовалось – никто бы и не осмелился войти сюда, пока Джона нет. Не то, чтобы ученики боялись своего директора, они его уважали и восхищались им: Джон Винчестер талантливейший охотник; просто с виду Джон всегда мыл мрачен и суров, поэтому предпочитали держаться на расстоянии. Дин бы и тоже предпочёл соблюдать дистанцию, да вот только было одно но – Джон Винчестер не только директор, но и его отец.       Войдя в просторный кабинет, Дин первым делом щёлкнул выключателем, и тёмная комната залилась мягким светом. Окно было занавешено тяжёлыми шторами. Снаружи до сих пор шёл дождь, уже не так сильно, как на упражнении с ловушками: будто назло ученикам погода решила смягчиться и прекратить град после того, как мальчики уже вернутся под крышу. Вдоль стен директорского кабинета стояли книжные полки, уставленные книгами, которые Джон лично отобрал для себя из школьной библиотеки. Дин прошёл мимо них и бросил взгляд на стол из чёрного дерева, заваленный старыми книгами, бумагами и газетами. Отец что-то исследовал, как и всегда. Возможно, искал новое дело для охоты, но вероятнее всего, он занимался поисками того, что погубило их семью.       Дин подошёл ближе, чувствуя, как горло сковывает неприятный ком. Отец редко говорил ему о матери и о пропавшем брате. Почти никогда не говорил. Но Дин знал, что отец не прекращал свои поиски ни на один день, а пока не мог никого найти, охотился, спасал человеческие жизни, истреблял нечисть, оберегал те семьи от сверхъестественного, которые ещё не поздно было спасти. А ещё занимался Школой. Дин восхищался отцом и мечтал походить на него, несмотря на то, что отцом Джон Винчестер практически перестал быть и стал скорее Дину военным сержантом, а Дин же превратился в послушного солдата, готового исполнить любой приказ Джона. Дин привык к этому и вполне был доволен такой жизнью, да вот только сегодня… сегодня отец разочаруется в нём. Уже разочаровался. И позвал Дина сюда, чтобы сказать ему об этом.       Сейчас Дину полагалось сесть на стул возле директорского стола и тихо, как мышка, ждать возвращения Джона, но вместо этого Дин склонился над бумагами и книгами, разложенными на столе. Юный Винчестер понимал, что отец бы укорил его сейчас за излишнее любопытство, мол не его это дело, Дину полагается сначала выучиться, а потом помогать отцу, но рядом с толстой пожелтевшей от времени книгой лежал отцовский дневник, и Дин поддался соблазну заглянуть в последнюю запись. Сведения о демонах. Ничего нового. Но зачем отец их собирал? В округе появился демон или Джон действительно подозревал их в потере матери и брата? Сбоку на дневнике был написан номер телефона и буква М. Интересно, что это значит?       Взгляд Дина опять скользнул по столу и вдруг возле настольной лампы, которая сейчас была погашена, Дин увидел фото в красивой рамке: мама держала на руках младенца Сэма, а папа четырёхлетнего Дина. Все выглядели такими счастливыми, улыбались. Даже папа. Сейчас Дин редко видел улыбку на его лице. А как красива была Мэри Винчестер, Дин походил на мать, особенно глазами… а маленький братик Сэмми? Интересно, где он сейчас? Интересно, как он выглядит, на кого больше похож, тоже на маму, как Дин, или всё же на папу?       Дин очень долго любовался фотографией, мечтая попасть в неё, стать частичкой той полноценной и счастливой семьи, мечтая окунуться в то далёкое прошлое, снова стать тем четырёхлетним Дином, которому мама читала сказки, с которым папа играл в мяч, который желал брату спокойной ночи и ждал, чтобы мелкий скорее подрос и тоже смог играть с ним. И Дин даже не сразу заметил, как в кабинет вошёл Джон Винчестер. Оторвав взгляд от фотографии, Дин посмотрел на отца, который подошёл к нему и спросил:       – Ну, Дин, всё изучил?       – Прости, я… я просто смотрел на фотографию.       На секунду Дину показалось, что глаза Джона увлажнились, но это быстро прошло, и отец лишь кивнул и сел за стол, сцепив рук в замок и тоже взглянув на фотографию, а Дин тем временем сел на стул и выпрямился. Папа позвал его сюда не фотографии смотреть. Джон чуть слышно вздохнул, а когда заговорил, то его голос прозвучал на удивление мягко:       – Дин, ты знаешь, зачем я позвал тебя?       – Да, сэр.       – И?       – Я виноват, сэр, я допустил сегодня непоправимую оплошность, не справившись с заданием.       – Дин, – Джон поддался вперёд, облокотившись об стол, заглядывая сыну в глаза. – Сейчас я хочу поговорить с тобой как отец с сыном.       – Да, сэ… отец, – понурился Дин, и опустил голову, явно заинтересовавшись своими руками, лежащими на коленях.       Сын, похоже, не был настроен на душевный разговор. Он явно избегал отца, возможно, так сильно стыдился своего поражения, что не мог даже посмотреть Джону в глаза. Джон вздохнул. Сержант, впрочем, у него всегда получался лучше, чем отец, настолько, что Дину даже так было привычнее воспринимать его. И Джон вдруг почувствовал нарастающее раздражение и повысил голос на Дина:       – Почему ты проиграл? Ты ведь столько тренировался! Как ты не заметил эту проклятую ловушку?!       – Я… прости, отец.       – Ты понимаешь, что на настоящей охоте такая ошибка может стоить тебе жизни? – холодно осведомился Джон, однако уже не крича.       Понимал ли Дин? Ещё бы! Ведь именно об этом твердил ему всю жизнь отец! Сложно не запомнить то, что ты слышал с четырёхлетнего возраста, чуть ли не каждый день! И напряжение вдруг оставило Дина, тоже сменившись раздражением.       – Я понимаю, ты мне всегда говорил об этом, – буркнул Дин.       – Радует, что хоть это ты понимаешь. Мы поступим так, Дин, с завтрашнего дня ты начинаешь больше тренироваться. Я поговорю с Руфусом, пусть подготовит для тебя подобные упражнения с ловушками. Тебе надо выработать внимание и реакцию. О времени ты с Руфусом сам договоришься, думаю, сможете утром, перед уроками, но если не будет получаться, то можно и вечером. Пока не доведёшь всё до идеала, упражнения не прекращать, тебе всё ясно?       У Дина внутри всё сжалось. Ловушки! Каждый день! И всё потому что он сегодня оплошал. Отец ждал ответа, и ответ здесь мог быть только один, как бы внутри Дина всё не бушевало от такой несправедливости:       – Да, сэр.       – Вот и умница, – довольно кивнул Джон. – Будешь тренироваться, и всё у тебя получится. Руфус проконтролирует.       – А почему не ты? – вдруг с вызовом спросил Дин.       – Потому что я завтра уезжаю.       – Куда? Надолго?       – Дня на четыре, может меньше, недалеко. Я нарыл кое-что… одно дело, – уклончиво ответил Джон, и Дин понял, что это дело касается тех самых демонов, про которых папа написал в своём дневнике. А может, даже мамы и брата.       Расспрашивать отца об этом деле не имело смысла, Дин сразу догадался об этом, если отец не хочет, то он не расскажет, по крайней мере, пока не выполнит то, что задумал. Тем более Джон, похоже, уже хотел закончить разговор, он встал и произнёс:       – Я думаю, ты сегодня устал, сын, можешь идти. Ложись спать пораньше.       – Да, отец.       Дин кивнул, встал и направился к двери, но в дверях вдруг остановился и обернулся на Джона, который уже углубился в свой дневник, но заметив смятение сына Джон оторвался от него:       – Да, Дин? Хочешь ещё что-то сказать?       – Да, хочу. Если можно.       – Конечно, сын.       Сдвинув брови и взглянув Джону прямо в лицо, Дин задал вопрос, который давно его беспокоил, и который прозвучал довольно-таки дерзко, но сейчас Дин понял, что не может больше молчать:       – Почему, когда кто-то другой из учеников не может пройти ловушки первым, ты не зовёшь их в свой кабинет и не начинаешь читать нотации, а вот меня зовёшь и начинаешь?       Лицо Джона вытянулось: такого вопроса от Дина он, конечно же, не ожидал. И, тем не менее, ответ на него у Джона давно уже был заранее заготовлен:       – Я читаю тебе нотации, как ты выразился, Дин, потому что ты мой сын. Ты – все, что у меня осталось после того, как Мэри умерла, а твой брат исчез. Я не хочу, чтобы ты пострадал, когда придёт время для настоящей охоты, я боюсь потерять и тебя, как уже потерял их. Ты должен понять меня, сынок. Мне важно, чтобы ты был достаточно подготовлен.       – Я… я понимаю, – голос Дина дрогнул, а отец вдруг тепло улыбнулся:       – Спокойной ночи, Дин.       – Спокойной ночи, отец.       Когда дверь за сыном закрылась, Джон с грустью провёл пальцем по обручальному кольцу на своей левой руке. Мэри… как же Джону её не хватало! Как бы он хотел, чтобы она была рядом! Джон посмотрел на фотографию их семьи, которая когда-то была идеальной. Но не теперь… и Джон нахмурился. Он найдёт способ отомстить за Мэри! Он отыщет Сэмми, чего бы это ни стоило!       Схватив телефон, он набрал номер, который написал недавно в дневнике. Спустя пять гудков ему ответили, и Джон оживился:       – Алло? Да, это я, всё в силе. Выезжаю завтра утром. Что? Нет, я приеду один. Дин в Школе, ему ещё много надо выучить… не говори, что я эгоист! Проблемы с сыном? Никаких проблем! Я приеду. И да, Миссури… спасибо.